Где-то спереди – слева послышались восклики и стали приближаться
Сюда! Лежи тихо и не шевелись, пока я не скажу.
Они подползли к прогнившему насквозь кузову какого-то внедорожника. На радость гуля, предусмотрительный хозяин двести лет назад снял со своей ласточки колёса и поставил на каменные колодки.
Э-эх, где ты там? Выходи, мы тебя не тронем.
Мамо еле поместился в убежище, пару раз довольно громко скрябнув бронёй осевшее днище. Гуль поморщился, ловко закатился под кузов и ещё раз прошептал:
Что бы ни услышал, как бы близко они не проходили – молчи, не шевелись, и даже дышать старайся пореже.
Ну же, вояка, мы знаем, где ты. Если выйдешь сам, мы тебя быстро отпустим.
Данила лежал лицом к соседнему дому, наблюдал на его стене блики фонарей. А ну, как не выдержат у парня нервишки? Сорвётся с места и пойдёт сдаваться на милость ошейников. Если он такой слабонервный, так ему, в принципе, и надо, но ведь сдаст своего освободителя по глупости или из страха. Странно, что ищут одного лишь Мамо, почему у них не возникло вопросов, кто его развязал?
Голоса стали удаляться, продолжая выманивать беглеца задорными угрозами, посулами лишь кратковременного рабства и конфискацией всего лишь половины экипировки. Конечно! Одни лишь варежки или тапки от комплекта силовой брони можно было с лёгкостью обменять на полную экипировку качества чуть выше среднего. Под полной экипировкой подразумевается не только броня и оружие, но и боезапас, аптечка, недельный паёк. Когда голоса отдалились настолько, что нельзя было различить слов, приглушенный металлический шёпот предложил:
Ну что, рванули?
Лежи и рыпайся!
Мамо не ответил. Или хорошо уяснил важность молчания, или же обиделся. Данила скривил губы: сейчас не до сантиментов, намного важнее не появиться на радарах двумя красными точками. Они пролежали так ещё минуты две, когда где-то совсем рядом хрустнул песок. Гуль замер. Одна, затем вторая пара ног в армейских ботинках медленно прокралась буквально в двух вершках от лица зеленокожего. Эти не галдели, как стая шакалов. Остановились. Какой-то лёгки удар, похоже проверяют, открыта ли дверь дома. Снова еле слышный шорох шагов. Данила наконец медленно выдохнул и вдохнул пару раз. Выждал минут пять, и ещё столько же – для верности. Мало ли, выставят три кордона. Но, похоже, людей в этом лагере было не так уж и много, да и район руин весьма немалый.
Можно пробовать, но пистолет всё же держи наготове, главное не шуми.
Прошли ещё четыре квартала, свернули направо. Никаких неприятных встреч не состоялось, и наконец они вышли к некогда главной дроге, по которой меньше суток назад гуль ковылял в сторону свалки. Он сел, прислонившись к тёплой стене, подождал, пока спутник последует его примеру.
Ну что, похоже, наши пути тут расходятся.
Как?! – вскинулся Мамо, затем спохватился, и уже шёпотом, - как так?
- Я не знаю, почему не дошёл до этого раньше. Ты можешь спрятать своё снаряжение в поясную сумку, они ведь не видели твоего лица? Вот, пойдёшь в город, как ни в чём не бывало, а там и до Мареевки доберёшься, к своим, ну или кем там тебе дружина приходится… как бы ни было, план сработает.
Ну а ты куда, за город, в пустоши?
Данила хрипло засмеялся, потёр подбородок, почесал затылок и как можно непринуждённей сказал:
Та не, в гости наведаюсь, тут один лагерь неподалёку есть.
Очень далеко? Хочу с тобой! – парень снял шлеп и тряхнул короткой шевелюрой.
Тебе там не понравится, поверь.
Данила понимал, что это ужасная глупость – потратить целый день на то, чтобы спрятаться, и тут самому пойти к ошейникам в руки. Мамо вот даже не понял, о чём речь. Где-то в глубине души, тлела мысль, что он догадается, и начнёт отговаривать, и у него получится, и Данила не сделает этот безумный шаг.
Мамо ждал, что его спутник скажет ещё что-нибудь, не сводил с него взгляд. Тот же уставился в почти беззвёздное алое ночное небо, на слабое мерцание Венеры и пару раз стукнул затылком стену. Где-то далеко завывали пустынные волки, рядом посапывал дыхательным механизмом силовой костюм. В который раз за этот день Данила задался вопросом: реально ли это? Это более реально, чем его бессмысленное влачение тела по дороге существования, сопровождаемое пустыми грёзами и лишённое смысла. Но в таком случае – каков смысл геройства в месте, которое может оказаться лишь сном? Да никакого. Наверное, настолько надоело сдавать позиции и оправдывать свою слабость, что решил зацепиться за возможность повысить самооценку. Были случаи, когда он, опустив голову в землю, проходил мимо буйных алкашей, зарвавшейся гопоты, и старался не думать о том, как выкрутится человек, которого эти антисоциальные личности взяли на прицел. Впрочем… он и сейчас не особо уверен в успехе, и готов утешиться тем, что даже при неудаче – он хотя бы пытался.