МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНФЛИКТ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ

Внешняя парадоксальность не уменьшает эффективности использования стабилизирующей функции конфликта. Причем эта функция относительно независима от социально-классового и политического содержания самого конфликта, что обусловлено природой самой социальной стабильности. Ведь стабильность любой системы социальных отношений — результат взаимодействия, противоборства и сотрудничества

ихучастников, стремящихся к удовлетворению своих интересов. Стабильность, как и равновесие, в общественных отношениях имеет вполне определенный политический смысл. «Тот, кто контролирует равновесие, занимает ключевую позицию в системе баланса сил, поскольку от нее зависит исход борьбы за господство», — писал признанный авторитет

в этих вопросах Г.Моргентау¹. С ним по сути дела соглашается и наш известный ученый А.А.Галкин, когда отмечает, как бы дополняя Г.Моргентау: «Равновесие, а следовательно, и стабильность системы в значительной мере зависят не только от колебаний в баланса совпадающих и противоположных (взаимоисключающих) интересов, свойственных различным группам. Неменьшую роль играют утвердившиеся в данной общественной системе способы сопоставления противостоящих интересов, решения возникающих при этом противоречий»².

Некоторая механистичность и односторонность в понимании социальной стабильности лишь как равновесия или баланса сил, присутствующая в цитируемых высказываниях, не мешает признать, что подобные констатации имеют несомненное практическое значение. Они позволяют указать на связь международного конфликта и стабильности, близость, а иногда и совпадение выполняемых ими функций.

При этом важно иметь в виду, что и противоборство, и сотрудничество могут иметь как стабилъщйй так и нестабильный характер, оказывать стабилизирующее или дестабилизирующее влияние на ту или иную систему международных отношений. Понятно, что даже самое прочное, долговременное, стабильное сотрудничество различных международных террористических групп отнюдь не есть прямой путь к стабилизации обстановки на мировой арене. Тем не менее в борьбе с подобными террористическими группами может укрепляться не только международное сотрудничество различных государств, но и международная стабильность. J

В условиях крушения относительно стабильного биполярного мира, обострения многочисленных страновых, региональных и глобальных проблем некоторые исследователи видят в международной стабильности самоценное благо, высказывают убеждение в том, что «перспективной, высшей формой развития международной системы является динамическая стабильность»³. При этом под динамической стабильностью понимается «равномерное, предсказуемое развитие

^lMorgenthau H. Politics among Nations. P. 195.

²Галкин А.А. Общественная стабильность: некоторые теоретические подходы//МЭиМО. 1990. № 9. С. 57-58.

³ Богатуров А., Плешаков К. Динамика международной - стабильности //Международная жизнь. 1991. № 2. С. 42.

4* 99

системы международных отношений на основе прогрессивных трансформаций составляющих ее элементов в их взаимосвязях между собой и. с обрамляющей планетарной макросистемой, развитие, при котором эволюционным путем система приобретает новые качества»¹.

С точки зрения излагаемого здесь подхода к анализу различных состояний, характерных для системы политических отношений на мировой арене, стабильность этой системы может быть понята как измерение ее динамической устойчивости, характеристика ее способности к сохранению, определяемая сочетанием целей и интересов социальных общностей, взаимодействующих в данной системе.

Такое понимание международно-политической стабильности позволяет анализировать и международные системы различных уровней в целом, и каждое конкретное состояние любой из них, а также политическую ситуацию, складывающуюся на мировой арене в целом или в отношениях отдельных участников международных отношений. Следует подчеркнуть, что в таком понимании международная стабильность отнюдь не безусловно противостоит международному конфликту и не находится с ним в отношении «вза-имополагания» и «взаимоотрицания». Она может быть достигнута и на основе противоборства, и на основе сотрудничества. История международных отношений дает многочисленные примеры как стабильно дружественных, так и стабильно враждебных отношений их участников. Международная стабильность — "это лишь одна из функциональных характеристик международных систем, их способности к сохранению и изменению. И, как уже отмечалось, в этом смысле она очень близка к конфликту.

Применительно к политической стабильности это означает, что она, как и политический конфликт, является, с одной стороны, важной составляющей развития международных отношений, с другой — не имеет безусловно «позитивного» содержания, будучи связанной не только с сотрудничеством, но и с противоборством. Об этом свидетельствует, например, тот факт, что «холодная война» была периодом относительно высокой стабильности международных отношений, построенных на конфронтации государств с противо-

¹Там же. С. 42-43.

положным социально-экономическим устройством, противоборстве двух мировых общественных систем. Другим примером стабильности международных отношений могут быть взаимоотношения стран «социалистического содружества» для которых было характерно не разрешение, а замалчивание, игнорирование присущих им проблем и противоречий. Загоняя их вглубь, «не замечая» действительного положения, в течение многие лет удавалось поддерживать иллюзию «единства» и успешного развития мира «реального социализма». Социальный взрыв, конфликтное обострение проблем, явившиеся неизбежным следствием подобной стабильности, привели не только к распаду сложившейся здесь системы политических и экономических отношений, но и к глубоким социальным сдвигам во всем обществе, краху этого мира. Обеспечить регулируемое взаимодействие конфликтности и стабильности в системе политических отношений и сочетание их функций, не допустив ни неподвижности мертвящего застоя, ни разрушения этой системы, — одна из важнейших задач политической теории и практики.

Широко популяризируемой моделью решения этой задачи, которая нередко пропагандируется в качестве едва ли не универсального рецепта оптимальной организации политических процессов на принципах балансирования и равновесия, является так называемая система сдержек и противовесов, воплощенная во внутриполитической жизни Америки.

Речь идет о предписанных конституцией США отношениях между тремя ветвями власти — Конгрессом, Президентом и Верховным судом, установленных ею правил борьбы за власть между этими институтами и внутри каждого из них. «Победа» или «поражение» одной из ветвей власти ведут к временному нарушению политической стабильности, достигнутой на основе равновесия во взаимоотношениях соответствующих институтов, но незыблемость конституционно закрепленных «правил игры» и конституционно утвержденных ролей возвращает систему к желанной стабильности. «Желанной» — поскольку политическая стабильность в этой системе имеет динамический, подвижной характер.

Борьба за власть внутри и между институтами не заканчивается при возвращении к конституционному равновесию, но неизбежно порождает новые (и часто непредвиденные) обстоятельства. В этом случае правящие политические ин-

статуты вступают вновые отношения, и устанавливается новый баланс ветвей власти, обеспечивающий политическую стабильность. Причем, как отмечают сами американские политологи, убежденные в достоинствах этой системы, «все происходит таким образом, который не предвидится ни одной из научных теорий»¹. Не ставя под сомнение необходимость построения теории, позволяющей повысить предсказуемость, а следовательно, и управляемость, и стабильность политики, Л.Додд — автор цитируемого высказывания, констатирует: «Политика — не константа или повторяющаяся игра с простыми, легко запоминающимися моделями, которые можно выявить и использовать для предсказания будущего»². (Добавлю от себя: или для переноса на другую

почву.)

Политическая стабильность — это стабильность социального процесса, теория которого не может быть сведена ни к обобщенно-надысторическому описанию универсальных для различных времен, стран и народов циклов, ни к конструированию «правил игры» наподобие, например, правил игры в баскетбол, талантливо придуманных в Америке несколько десятилетий назад и получивших распространение во всем мире. Показали свою неэффективность и попытки построения теории политической стабильности на основе формально-логических обобщений и переноса в иной контекст различного рода концепций равновесия, баланса сил, гоме-остазиса и т.д. Сегодня одним из наиболее плодотворных путей разработки столь необходимой обществу теории политической стабильности представляется ее рассмотрение как частного случая, состояния политического процесса, обусловленного другими его состояниями, в первую очередь — конфликтом. Этот путь предполагает выявление их взаимосвязи, совпадения и своеобразия присущих им функций, анализ той роли, которая принадлежит политическому конфликту и политической стабильности в жизнедеятельности общества. Здесь открываются, по крайней мере, две возможности.

Одна связана с идеологическим по своей сути возведением

стабильности в ранг высших человеческих (а при желании и «общечеловеческих») ценностей и соответственно приданием ей приоритета, по крайней мере, в политической деятельности. Подобные попытки под несомненным влиянием нестабильной внутриполитической обстановки в нашей стране предпринимают некоторые отечественные исследователи. Так, А.М.Салмин в предисловии к книге «Буржуазное общество в поисках стабильности» пишет: «Стабильность — самостоятельная ценность, несводимая без остатка к любой другой или сумме любых других общественных ценностей, кроме, пожалуй, одной: упорядоченности»¹. Однако при рассмотрении политической стабильности выясняется, что в реальности стабильность и конфликтность связаны не столько иерархией ценностей, сколько своими функциональными характеристиками. Неслучайно А.М.Салмин в ходе дальнейшего изложения приходит к мысли о том, что устойчивость «такой общности, как «объединенная Европа», во многом была обеспечена в последние десятилетия в специфических условиях конфликтной и квазиконфликтной стабильности двух идеологически поляризованных военно-политических сообществ»², а нарушение социально-политической стабильности на Востоке Европы неизбежно означало «вызов сложившимся связям и институтам в другой половине по сути двуединого формационного комплекса»³.

Второй возможный вариант подхода к выработке концепции политической стабильности связан с рассмотрением стабильности как объективной функциональной характеристики социальной системы. Следует отметить, что этот путь отнюдь не нов. Можно вспомнить, что уже несколько десятилетий назад такой подход к пониманию стабильности завоевал право на существование, составив своего рода теоретический задел одного из направлений в американской политической теории.

В конце 50-х гг. М.Каплан первым из американских ученых предпринял попытку моделирования и исследования функций отдельных состояний международных систем. Впо-

¹Додд Л. Конгресс, Президент и американский опыт: перспективы развития. Разделенная демократия. Сотрудничество и конфликт между Президентом и Конгрессом. М., 1994. С. 337.

²Там же. С. 338.

¹Галкин А.А., Салмин A.M. и др. Буржуазное общество в поисках ста
бильности. М., 1991. С. 3.
²Там же. С. 260.
³Там же.

следствии, излагая свою концепцию, важная роль в которой отводится «равновесию», «стабильности» и «динамическому изменению», он отмечал, что сконструированные им модели не являются моделями равновесия в духе Т.Парсонса. «Равновесие не имеет объяснительного значения внутри таких систем. Скорее это равновесие, которое само должно быть объяснено, и модель его объясняет, указывая механизмы, восстанавливающие или поддерживающие равновесие»¹. По М.Каплану, равновесие и стабильность не одно и то же, поскольку равновесие может быть и нестабильным. Так, политическое равновесие в международных отношениях часто устанавливается на основе весьма кардинальных внутренних, структурных изменений системы. Рассматривая несколько типов (шесть основных и четыре разновидности) международных систем как модели мировой политики, он исследовал функциональные особенности каждой из них и их сравнительную стабильность. При этом М.Каплан не ограничивался построением формализованных схем, стараясь по возможности учесть социально-политические, географические, военно-технические и некоторые другие основания международной стабильности².

Сегодня и в нашей стране среди политологов все шире распространяется убеждение в том, что «исследователям политической стабильности необходимо в полной мере осознать актуальность осмысления социально-классовых и — шире — социальных оснований политики. Эти основания эмбрионально содержат в себе все конфликты и напряжения, которые имеют шансы вылиться в губительные для общества потрясения»³. Представляется, что такой подход применим к анализу не только функциональных проявлений конфликта и стабильности, но и всех мыслимых явлений и состояний политической жизни.

Здесь же важно уяснить, что политическая стабильность

¹Kaplan M. Macropolitics: Selected Essays on the Philosophy and Science of Politics. N.Y., 1969. P. 38.

²Подробнее взгляды М.Каплана, а также их оценка изложены в книге: Современные буржуазные теории международных отношений/Под ред. В.Гантмана. М., 1976. С. 216-232. Идеологический аспект этой оценки целиком принадлежит своему времени, но книга полезна вне зависимости от этого.

³Цыганков А.П. Социально-классовые основания стабильности политических режимов//США -- ЭПИ. 1992. № 4. С. 32.

и политический конфликт - - или, выражаясь не претендующим на научную точность языком фольклора, «мир» и «ссора» — отнюдь не безусловно противостоят друг другу. Будучи проявлением социальных потребностей и интересов, отражая меняющееся соотношение сил участников общественных отношений, политический конфликт, как и политическая стабильность, выполняет еще одну функцию — предоставляет принципиальную возможность политического измерения социума. Но подчеркну еще раз, это разные, а не исключающие или предполагающие друг друга характеристики. Наличие и определенная каким-либо способом изменяющаяся размерность, величина и интенсивность одной из них вовсе не означают отсутствия или соответствующего возрастания (уменьшения) другой.

Суммируя сказанное выше и хорошо понимая, что все функции конфликта перечислить и проанализировать почти так же трудно, как перечислить и проанализировать все общественные конфликты, подведем итог сказанному в этой главе. Итак, обобщающий вывод: все суждения о позитивной, негативной, конструктивной, деструктивной или какой-либо другой роли международно-политического конфликта могут иметь смысл и значение лишь в той мере, в какой они соотнесены с интересами данной социальной общности (государства, нации, правящей элиты, отдельных этнических, профессиональных, конфессиональных или любых других социальных групп) в данном конфликте.

Помимо этого, ни в коей мере не игнорируя различий в отдельных функциях многообразных международных по-литщеских конфдиктов, укажем, что в них есть (пусть и не всегда одинаково отчетливо проявляющийся) общий, объединяющций их момент: любой конфликт так или иначе, рано или поздно, прямо или косвенно, с большими или меньшими издержками дает дополнительный импульс поли-тической деятельности на мировой арене, Этот научный вывод может быть интерпретирован с различных идеологических позиций, спектр которых весьма широк — от крайних форм пацифизма с присущим им культом «бесконфликтности» и «ненасилия» как абсолютных ценностей, до человеконенавистнической пропаганды войны в качестве универсального «двигателя прогресса». Сопоставление и сравнительный анализ этих позиций — задача, более близкая идеологу,

нежели социологу, политологу или политику-практику, каждый из которых может с полным основанием считать политический конфликт пусть опасным,и дорогим, но зато почти всегда находящимся «под рукой» средством управления обществом.

И, наконец, реальное взаимодействие участников мировой политики демонстрирует, что и конфликт, и стабильность здесь зачастую не только выполняют одну и ту же роль необходимой предпосылки, условия движения данного политического образования, но и влекут за собой схожие или очень близкие по своему содержанию последствия. Тем самым функциональное значение конфликта и стабильности не дает достаточных оснований для однозначных оценочных суждений о предпочтительности одного из этих состояний политических отношений на мировой арене.

ГЛАВА V,

из которой читатель узнает,