Надо полагать, немалое количество экзотических рептилий скрывается в глубинах морей и океанов, а также в других водоемах, а может быть, и в подземных пространствах-пустотах. 3 страница
По утрам, когда Славочка уже болел, он не так резво вставал. А так, - он был мальчик резвый и стремительный: вот он только что позавтракал – раз, и уже на улице. Во время болезни он стал более медлительный, но зато к нему постоянно заглядывали птицы! Вот он просыпается, а они к нему уже заглядывают, особенно синички, – всё окошечко было ими усеяно. И они головки свои вытягивали и смотрели, и смотрели… И они не просто в окошко заглядывали – они смотрели туда где он лежал. На кровать его смотрели. Я даже как-то его спросила – «Славочка, они что, всё понимают? Они тебя, что ли ищут, я ничего не могу понять?»
Однажды был курьёзный случай. Стояла прекрасная погода, и мы с ним вышли погулять. Было много народу на улице. В «Кулинарии» мы купили со Славочкой булочек. Выходим из магазина с этими свежими, горячими булочками – и голуби прилетели. Откуда их столько прилетело – я не знаю? Плотным-плотным и довольно широким кольцом они обступили Славочку со всех сторон, а я совсем рядом была. Они его обступили со всех сторон так, что он выйти от них не мог. Их было действительно очень много. И вот они всё ходят и ходят – воркуют и воркуют вокруг Славочки. Люди от удивления все останавливаются и, улыбаясь, смотрят на нас и на этот «круг почёта». И людей всё больше и больше собирается. А Славочка такой сконфуженный стоит. Я уже думаю, что что-то надо делать и как-то надо Славочку выручать. И я просто обратилась к птицам, как к людям, потому, что было безвыходное положение. Я сказала голубям: «Вы чего его окружили, а ну – говорю – пошли, разошлись!..» Потом достала булочки, – думаю – сейчас покрошу им, и они пойдут за мной. А они на булочки вообще не обратили внимания – они сами расступились и Славочка прошёл, а они за ним пошли, и ещё какое-то время сопровождали его. Я удивлялась такому поведению птиц. И мелкие пташки тоже постоянно со Славочкой были. Вообще, при жизни Славы мелкие пташки постоянно заглядывали к нему в окно. А когда он несколько дней лежал в больнице города Челябинска, то возле его окон была настоящая битва между воронами и мелкими пташками. Люди от удивления высовывались из окон своих палат, потому что стоял сильный шум.
Помню, когда он заболел, мы пришли с ним в Чебаркульскую поликлинику. Была я, был Славочка, был отец, и кто-то еще с нами был. И когда мы уже зашли в больничный корпус, то вслед за Славочкой в здание залетела синичка, а вылететь обратно уже не смогла. Мы на второй этаж поднялись – и она полетела за нами, а там стёкла были очень большие и окна тоже. Сначала санитарка, видя страдания птицы, попыталась открыть окно, чтобы её как-то выпустить, но из этого ничего не получилось, так как все окна были наглухо закрыты. И когда синичка в последний раз безуспешно попыталась вылететь, то она так сильно ударилась об стекло, что просто замертво упала на пол, и санитарка уже пошла, взять совочек, чтобы эту птицу убрать. И в этот момент вышел Славочка из кабинета врача. Никто ему не говорил, что синичка лежит на подоконнике – все уже думали, что она умерла. И Славочка, грустный такой, ни на кого не глядя, вышел из кабинета врача, молча, подошёл к подоконнику, взял эту синичку, закрыл её в свои ладошки, подержал её немного,… а потом выпустил! И она куда-то вылетела. Такой вот был случай. Моего мужа это так поразило, что этот случай он никак не может забыть. Когда муж этот случай вспоминает – он очень расстраивается. Очень сильно расстраивается.
Славочка был настолько осторожным мальчиком, что он просто так не мог ничего сорвать – ни листочка, ни цветочка, – он старался всё обойти и ничего не трогать. По этой причине Слава даже в школу ходил по-особенному. Дети в основном шли в школу напрямик – по тропинкам и по траве, а он шел по краям домов, где был асфальт. И все это заметили и стали меня спрашивать: «А почему Славочка так ходит?» Пришлось мне его спросить: «Славочка, а ты разве не ходишь по тропинке?» А он смутился так, и такой смущенный мне говорит: «Мамочка, я траву боюсь помять – она же живая, мне ее жалко, я не могу на нее наступить». И поэтому никто не видел, чтобы он просто так на траву наступал.
Одно время у нас была собака, нам её подарили, когда мы уезжали из Германии. Наш особист взял у немцев в питомнике щенка овчарки и подарил его нам. Щенок был очень красивый. Этот человек назвал его Тунгусом. А Славочка звал его – Туночка. Всё лето Туночка был с нами на огороде, а зимой, мы ему носили еду в сарай, и он там у нас жил. У Туночки был очень хороший аппетит – это была самая настоящая породистая немецкая овчарка – очень большая и красивая собака. Славочка часто мне говорил: «Мамочка – я тебя так люблю. Я и папочку люблю. Я и Костечку люблю. Я и Туночку люблю. Я всех люблю, но - Бога я люблю больше!» Почти ежедневно я это от него слышала. И он всё ходил и благодарил Бога: «Слава Богу, Слава Богу, Слава Богу!..» И вот сейчас Славочки рядом нет, а я уже не могу так начать день, чтобы, проснувшись, не сказать: «Слава Богу!» И чем больше проходит времени, тем больше хочется это говорить.
Виктория Дмитриевна, наша соседка, мне недавно рассказала такой случай, а прошло уже много лет после кончины Славочки. Она говорит: «Иду я, а Славочка выходит на тропиночку и говорит мне: «Здравствуйте!» Она ему говорит: «Что ты здороваешься со мной? Ты же меня не знаешь». А сама – говорит – «стою и думаю: он так на ангела похож, как ангелочек!» И она не выдержала и говорит ему: «Какой ты хорошенький, прямо как ангелочек!» А он – говорит – весело и задорно так посмотрел на меня и говорит: « А я и есть ангел!». Она тогда сказала: «Ах, какой самоуверенный мальчик!» И он убежал. А вот сейчас он ей помогает. Очень сильно ей помог. И она сейчас плачет и говорит: «Если бы я знала, кому я говорила…»
ДАР ПРОЗОРЛИВОСТИ
Когда я посмотрела на то, что Славочка может, что для него нет проблем найти любую вещь, что для него нет проблемы рассказать о человеке всё, что он может даже исцелить человека – вот тогда всё-таки, я очень испугалась. И это несмотря на то, что я уже один раз ездила с ним в Лавру. У меня всё равно ещё не было такой веры, чтобы я сразу всему поверила. Тогда я думала, что если Славочка обладает такими дарами, то уж старцы-то тогда, наверное, мне всё объяснят, всё покажут, всё расскажут. Но ответов на все свои вопросы я не получила, и поэтому совершенно не понимала, что происходит. Когда Славочке исполнилось пять с половиной лет, я от него узнала, что он любит Бога больше всех; что он видит прошлое, настоящее и будущее; что он видит все внутренние органы людей и знает о чём люди думают; что он видит все заболевания в самом начале и, оказывается, в школе он уже некоторым детям помог. Секретов для него на Земле совершенно не было и это меня пугало. Кто тогда мог бы мне всё это объяснить? Когда я каждый день своими глазами видела, как Славочка всё это легко мог делать - я действительно испугалась. Потому что к нам часто приходили офицеры и спрашивали его, и он с лёгкостью говорил им – где что находится. И было страшно, потому что существуют не только хорошие люди, они бывают всякие. А ему в это время было восемь лет – ещё ребёнок. И я думала – ещё украдут ребёнка, заставят работать на кого-нибудь, да мало ли что может случиться – и я очень за Славочку боялась. С такими дарами жить было действительно опасно и поэтому, каждый день я его провожала в школу, а потом я его встречала со школы. Я ему запретила с незнакомыми людьми на улице разговаривать и к кому-либо приходить домой. Надо сказать, что Славочка был очень послушным ребёнком и строго выполнял все мои требования. Я стала вести строгий контроль за всеми его действиями. Для того чтобы он был под моим присмотром, я его попросила принимать людей только у нас в квартире. И они стали приходить к нам, тем более что остановить это было уже невозможно.
Когда Слава был ещё маленьким, к нему уже из Польши приезжали – каким-то образом о нём уже там узнали, и разговор пошёл. Молва о Славочке разошлась очень быстро. Как-то я его спросила: « Славочка, ну вот как же всё это с тобой происходит? Ну, вот ты говоришь, что тебе постоянно говорит «один и тот же женский голос», и он тебе всё рассказывает. Ты мне скажи, ну что это за голос?» А он и говорит: «Мамочка, ну как это тебе объяснить? Я – говорит – даже не знаю, как тебе сказать. Этот голос – очень живой. Он живой, потому что – наши голоса рядом с этим голосом – как мёртвые. Вот такой он». Он не мог мне этого объяснить – только вот так мог сравнить. Ему не нужно было думать или искать ответ в молитве – он сразу на всё отвечал. И прошлое, и настоящее, и будущее – для него всё это было сплошной реальностью. Когда к нему приходили люди и просили: «Славочка посмотри, какое это заболевание» – для него не было никаких проблем, и он отвечал им сразу. Он мог сразу сказать – у кого что болит. Он мог видеть заболевание в самом начале. Помню, как он одному доктору сказал, что у него на кишечнике очень много маленьких язвочек. А у того были сильнейшие боли, и он не мог найти причины, так - как медицинской аппаратурой эти язвочки не обнаруживались. Славочка ему помог, и уже прошло столько лет, а у этого доктора больше не было этих язвочек. Он ему сказал, что ему ещё пить нельзя, а он всё равно пьёт, и, не смотря на это – всё равно у него больше не было этих язвочек. Помню, как к Славочке приезжала врач из Челябинска – спросить про свою подругу. Её подруга была тоже доктор, она боялась, что у неё рак, и она отправила к отроку свою подругу, тоже доктора. И та его спросила: «Скажи, что у неё – вот она боится, что у нее рак?» А Славочка никогда не говорил напрямую что кто-то, например, умрёт, или, что кто-то смертельно болен, – видимо, не мог он этого говорить. И он посмотрел на неё и говорит: «Я вам нарисую, – вы же доктор, – вы поймёте». И он рисует ей рисунок… А я на неё смотрю – она всё мрачнеет и мрачнеет. Славочка нарисовал ей что-то похожее на мешочек, и как из этого мешочка выходят усики… Я на его рисунок посмотрела и не поняла, а она посмотрела и сразу всё поняла, и говорит: «Всё-таки у нее рак». Славочка промолчал. Так что он мог нарисовать и саму болезнь и объяснить - откуда она. Славочка прекрасно знал не только грехи самого человека, но и грехи его рода – когда люди к нему приезжали со своими проблемами – ему никаких фотографий не надо было. Когда люди к нему приходили, он сначала с ними беседовал и начинал им всё про них рассказывать, вплоть до того, что чуть ли не про весь их род, и откуда у них все их проблемы. И он объяснял им как эти проблемы надо решить. И в основном, по сути – это всегда был призыв к добру и к молитве. Призыв к Богу получается, потому что без Бога проблемы эти не решаются. В качестве примера я попытаюсь в общих чертах воспроизвести беседу Славочки с одной из посетительниц, которая хотела решить какие-то свои проблемы. Я помню, как Слава ей говорил: «Вам не нужно вот этого и вот этого делать, потому что грехи вашего рода вот такие и вот такие». В ответ посетительница стала говорить Славочке о том, что у нее благочестивая и верующая семья и что у нее был очень хороший дедушка. А Слава ей сказал: «Да, он был хороший – но когда-то, до революции, он убил человека. Когда сани шли с обозом – ваш дед на дороге убил человека». Посетительница была в шоке. Она начала со Славочкой спорить и доказывать, что такого не могло быть. Тогда я уже Славочку спросила: «Славочка, а за что он его убил?» – «А он завладел его обозом». Вот так. И пришлось мне сказать посетительнице: «Ты уж не спорь, раз пришла – слушай». И Славочка стал ей дальше объяснять причины ее проблем и что ей нужно делать. Он ей сказал: «В вашем роду было вот такое, и поэтому – нужно так-то молиться. Если у вас такие болезни, то нужно с такой то молитвой просить чтобы Господь простил, и еще – говорит – сделайте вот так-то и так-то» и т.д… То есть, получается что Славочка все знал о человеке. С самого младенчества, как только Слава научился говорить – так с 3-х лет он все это говорил, и говорил и говорил! И люди его слушали, потому что все это начинало сбываться почти сразу. И получается так, что если человек Славочку слушал, выполнял его советы – у человека менялась жизнь. Человек, после общения с отроком становился верующим. Да и как тут не поверить! Разве я бы поверила, если бы сами люди мне не рассказывали, что Слава им сказал: «Я потом всем помогу». Помню, я его переспросила: «Так уж и всем». А он сказал: «Да, мамочка – почти всем, кто захочет этого». И даже те, кто еще не знает о нем ничего – он и им помогает. Люди же письма шлют и в своих письмах они рассказывают, как он является им, как «какой-то мальчик пришел и помог им». Конечно, люди ему верят.
Расскажу еще один интересный случай. Дело в том, что Славочке очень нравились русские народные песни. И если кто-то их пел, то он своим тоненьким голосочком ему подпевал. Помню, когда Славочка был ещё маленький, то он очень любил слушать певицу – Екатерину Шаврину. И я тоже любила её слушать, и смотреть на неё было приятно. В то время её очень часто можно было увидеть на экране. Особенно Славочка полюбил одну её песню, где были такие слова: «банька сибирская лучше всех». И Слава ей всё время подпевал: «банька сибирская учше всех» – он был ещё маленьким и букву «л» не выговаривал. Он тогда ещё не все слова выговаривал. И когда у нас зашла речь о Екатерине Шавриной, он мне сказал: «Мамочка, вот у тебя нету обуви, а у тёти Екатерины – много. Она так любит туфли! У неё так много новых туфлей! В прихожей у неё стоит не такой шифоньер как у нас, а такой большой-большой: там створки, створки, створки… И там столько стоит обуви. А некоторую обувь она даже из коробок не доставала и не одевала – она так и стоит в коробках». Вот и получается, что, несмотря на то, что у нас не было дома телевизора (мы видели артистов по телевизору только тогда, когда бывали в гостях у кого-нибудь) – Славочка прекрасно знал все их привычки, знал все их болезни и мог рассказать о них, и знал весь их род. И поэтому Славочка мог совершенно спокойно рассказать – какая обувь стоит в шкафу у Екатерины Шавриной. А тогда ведь почти невозможно было достать хорошую обувь. Обувь не покупали а «доставали» - это слово в то время только и звучало: достать, достать, достать…
Для Славочки не было никаких проблем рассказать человеку о нём абсолютно всё, но он никого и никогда не осуждал. Мысли человеческие он спокойно знал и на расстоянии. Как-то у меня промелькнула такая мысль – я подумала – интересно, а как там мама в Сибири? Я просто подумала об этом и всё. А он подходит и говорит: «А баба Тася сейчас дома, она картошку пожарила, потом она помолится, к ней пришли…» и т.д. Славочка мне всё это рассказал и уже потом, при встрече с мамой я её спросила: «Мама, а вот в этот день – такое и такое было?» Она говорит: «Да!» То есть, для Славочки не было проблем посмотреть на бабу Тасю на расстоянии. Для него вообще расстояния как-бы не существовало. Он знал прошлое, настоящее и будущее тех людей, которые к нему приходили. Он мог всё рассказать человеку, ему фотокарточки вообще не нужны были. Когда человек к Славочке приходил – он даже говорил ему – когда он и чем может заболеть. Люди часто этого не понимали и смеялись, а потом они уже приходили на его могилочку, и – я неоднократно это видела, – они прямо на колени там падали и просили у него прощения. И говорили одно и то же: «Ну, надо же, я такую тяжелую операцию перенесла, а он же меня предупреждал, и даже сказал, какую траву мне надо было попить. И если бы – говорит – я отнеслась к его словам серьёзно – ничего бы этого не было!» И поэтому, любые человеческие мысли: хоть американского президента, хоть нашего президента, и вообще все тайны: где и какие, например, ядерные ракеты стоят, и какое количество оружия, и где, и что, и как, – секретов для Славочки совершенно не было. И я как-то его спросила: «Ну, надо же – говорю, - до какой степени страну довели! Интересно, - а что сейчас Ельцин делает?» А Славочка мне сказал: «Мамочка, а он в библиотеке сидит. Его, – говорит – журналисты ждут. Хотят какой-то там сенсационный материал… А один – говорит, - там спрятался… А Ельцин сидит…» и т.д. И он мне рассказал, о чем Ельцин думал. Но мне это было не так уж и интересно, и поэтому, я сейчас уже не помню всех подробностей этого разговора. Если Славочка мог рассказать, что баба Тася делает в Сибири и о чём она в этот момент думает, и какую картошку она себе решила сварить, – то для него не было проблем и посмотреть, что Ельцин делает в своём кабинете. Ему просто все это было открыто.
Когда меня спрашивают о том, как Славочка обо всем этом мог рассказывать, то я могу лишь сказать, что он чаще всего отвечал на вопросы. Славочка ведь такой был – его спросишь – он ответит. Только иногда он сам что-то говорил. Вот мне, например, он часто говорил: «Мамочка, ты меня спрашивай. Может тебе что-то интересно – ты меня спрашивай». Помню, как однажды Славочка мне сказал: «Мамочка – спрашивай, всё что угодно. Что бы ты хотела знать?» Ну а что я хочу знать? Я ничего не хочу. Мой разум мне ничего серьёзного не подсказал. И только из уважения к нему, я спросила Славу о чём-то настолько простом и незначительном, что он не выдержал и сказал: «Мамочка, какая же ты не интересная». Потом, он так долго у меня просил прощения: «Мамочка, ты меня прости! Мамочка, ты меня прости!» Вот таким чутким и нежным он был.
В последний год своей жизни Славочка часто подолгу на Млечный путь смотрел. Вот такая тоска у него была в последнее время: мы на огороде, уже поздно, а он сидит и на Млечный путь – и смотрит, и смотрит… А я чувствовала, что с ним что-то не то. Мне никак не хотелось думать, что он сможет умереть. И я на него посмотрела и спросила: «Славочка, ну что ты так грустно смотришь, почему ты смотришь в эту сторону? На что ты смотришь?» А он говорит: «На Млечный путь». Я говорю: «А что там, на Млечном пути?» Я не хотела об этом писать, но он мне сказал: «Там Горний мир – там Бог живёт». И ещё Славочка сказал что «потом люди уже не будут видеть Млечного пути». Перед приходом Господа люди будут находиться в сумраке – как в яме какой-то, угрызаемые и динозаврами, и гадами всякими и бесами. Как я его поняла – на Земле перед приходом Господа будет сумрачно. День будет настолько короткий, что на Земле почти всегда будут сумерки. И не будет уже этого чистого звёздного неба, которое мы сейчас ещё видим, и Млечного пути люди уже не увидят.
Когда Славочка не хотел о чём-то говорить, – я это понимала, – и поэтому я его не спрашивала. Потому что я знала, что он скажет: «Мамочка, тебе это знать неполезно…» Так, например, было, когда я спросила его про убийство протоиерея Александра Меня. Тогда его убили, и очень много ходило всяких разговоров. И я его спросила: «Славочка, ты же знаешь, кто его убил? И как всё это происходило?» Славочка на меня посмотрел и сказал: «Мамочка, тебе это знать не полезно…» И он не стал мне говорить. Потом, я еще о многих вещах его спрашивала. И он опять говорил: «Тебе это знать, мамочка, не надо». Я сейчас уже понимаю, что если бы он мне всё это рассказывал, то я бы тоже всем про это рассказывала, ведь я же не знаю – что можно говорить, а что нельзя говорить, и будет ли польза от этого знания? Поэтому, – только то, что я от Славочки слышала – то я и говорю.
Однажды мы со Славочкой ехали из Челябинска, и на остановке зашла девочка с мамой, и сели напротив нас. У девочки была очень сильная головная боль, и она не могла даже смотреть в окно, – она просто наклонилась к окну, и ей было плохо. И Славочка её пожалел. Он начал с ней разговаривать. А её мама и говорит: «Мальчик, ты с ней не разговаривай – у неё очень сильно болит голова». Славочка вежливо помолчал, а потом ей потихонечку говорит: «А я знаю, какие у тебя дома игрушки есть». Девочка в окно смотреть перестала, заинтересованно поворачивается и говорит: «А какие у меня игрушки дома есть?» И Славочка начал ей рассказывать, какие у неё игрушки, и что она одну игрушку потеряла, а игрушка эта, – он ей сказал, – «у вас за сундуком». И объяснил, что у них там за сундук стоит, и что за этот сундук у неё упала игрушка. Девочка так удивилась, она сидела и на него во все глаза смотрела, а Славочка тоже на неё смотрел – и вот они сидели, и друг на друга смотрели. Потом мы вышли со Славочкой и я ещё посетовала: «Как жалко ребёнка-то. Откуда такая головная боль?» Потом прошло какое-то время. Зима уже была на дворе. И однажды к нам пришла женщина проверять газовую плиту. Когда она к нам зашла, – она так удивилась и говорит: «Так вы здесь живёте?» А я её сначала не узнала. И эта женщина мне рассказала, что когда она со своей дочкой сошла в Чебаркуле на своей остановке, то у девочки - не было головной боли! И потом, когда прошло еще какое-то время, – голова у девочки вообще перестала болеть! Вот каким образом, пока он ехал, - он мог её исцелить? Я не знаю.
Славочка действительно всех любил и всем помогал. Он принимал и оказывал помощь и мусульманам, и католикам, да и вообще всем, кто к нему приходил. Животным и птицам он тоже помогал.
Терялись оружие, документы, вещи, люди, животные или другое что – просили о помощи Славочку, и он помогал. Был такой случай. Заходят к нам офицеры: все в военной форме, их несколько человек и у них случилась беда – потерялся автомат. Они к Славочке в комнатку зашли и чинно сели. А Слава накинул свой халатик и вышел к ним - весёленький такой, жизнерадостный. И там один офицер сидел – я его до сих пор помню, – он был высокий, а диван был низкий, и у него колени получились, чуть ли не до подбородка. И эти колени у него так тряслись – его всего трясло. Я так удивилась, когда увидела, как его всего трясет. А Славочка – такой маленький, такой хорошенький, – всем поклонился, спросил какие у них проблемы и они ему свои «проблемы» рассказали. А он им так весело и говорит: «Этот автомат находится у вашего прапорщика в Чебаркуле, в таком-то доме, номер дома называет, там сундук такой-то стоит в коридоре, а за этим сундуком ваш автомат лежит завёрнутый в тряпку». Всё, пожалуйста – и нет проблем!
А однажды был такой случай. Приходят к Славочке муж с женой. Ну, дерзко так. Муж стоит в коридоре, а женщина, печально так, Славочке рассказывает, что у них украли машину. Славочка посмотрел на эту женщину, посмотрел на мужчину и говорит: «Ваша машина стоит рядом с Чебаркулём у переезда. У этого переезда есть дом, в этом доме есть сарай, а в этом сарае стоит ваша машина». Женщина тогда спросила его: «А кто её туда поставил?» А Славочка сказал: «А вот ваш муж и поставил». И они ушли. Молча. А через некоторое время она уже снова пришла и благодарила Славочку. Когда она пришла его поблагодарить – я спросила её: «Так в чём же дело-то? Чего это ваш муж сам у себя машину то украл?» А она и говорит: «Да мы с ним в разводе и он решил эту машину, таким образом, себе оставить». А Славочка её быстро обнаружил. Вот из-за этого-то я и начала волноваться, потому что люди не понимают ценности того, что им дано. Они не душу свою спасают – они говорят о материальных предметах и поэтому это может кому-то не понравится, например тем, кто украл эту машину. И я ему сказала: «Славочка, а не украдут ли они тебя? Может – говорю – ты не будешь всё это говорить?» А он сказал: «Мамочка, а как я не буду говорить, если они спрашивают?»
Славочка за свою помощь людям не брал вообще ничего. Во-первых: нам совершенно ничего не нужно было от людей. А во-вторых: Славочка сказал, что «ему было сказано, чтобы у него в ладони не было ни рубля». Поэтому, когда кто-то и что-то ему пытался дать, он ни за что и никогда этого не брал. Он очень боялся «сказанного». Никаких подарков Славочка не принимал за свои услуги вообще – он боялся Бога.
Люди шли к Славочке даже ночью. Помню, пришли ночью к нему мама и девочка: плачут, плачут, плачут… Время – второй час ночи, а они слезами обливаются. Я уж подумала, что у них беда какая-то случилась. И вот они Славочке рассказали, как мальчишки утащили их кошку, и что люди им потом рассказывали, как эти мальчишки разожгли костёр, терзали эту кошку, и хотели её в костер бросить. А Славочка им и говорит: «Вы успокойтесь – мальчишки действительно разожгли костёр, они на самом деле терзали кошку, и когда они хотели её бросить в костёр – она от боли поцарапала мальчишку, вырвалась, перемахнула через высокий забор, и она скоро придёт». И она действительно к ним пришла – наверное, где-то через сутки эта кошка сама пришла домой. Потому что они тоже сразу же пришли, и радостные такие, благодарили Славочку за то, что их кошка домой пришла.
Славочка прекрасно знал, – какие продукты качественные, а какие некачественные. Раньше было трудно что-либо достать – не то что там: качественно-некачественно, а вообще ничего не было в магазинах. Тогда, в конце 80-х, везде был один только блат – как «рак». Нет у тебя блата – нет у тебя пальто. Нет блата – нет сапог. Нет блата – значит, твоей семье будет есть нечего. Берёшь это кисленькое молочко, покупаешь кусок колбасы по талонам, стоишь в очереди за этими костями, чтобы хоть чем-то семью накормить. Бывало до обморока стоишь в очередях – ничего же не было. Люди не покупали, а «доставали» – это слово тогда не сходило с языка. Вот такое было время. И я помню, как однажды мы со Славочкой заходим в магазин, а там продают яйца. Я удивилась, думаю, – ну ничего себе! Просто так. Свободно. И никакой очереди! И я решила купить два лотка этих яиц. А Славочка мне говорит: «Не бери мамочка, они плохие – ты их выбросишь». Но я его не послушала и всё равно их взяла. Принесла их домой. А потом, действительно – я их выбросила. Несколько штук было нормальных, а остальные были уже на грани затухания, то есть – абсолютно несвежие, – поэтому их и продали. Так что Славочка мог спокойно сказать, – где какие продукты и какого они качества.
Он мне однажды сказал: «Мамочка, молоко не бери. Не покупай его». Я ему говорю: «Почему Славочка?» А он и говорит: «Мамочка, коровкам холодно, они такие худые, такие грязные, они в таких плохих условиях – говорит – содержатся, у них у всех – мастопатия». Когда он мне сказал, что у коров мастопатия, и сказал это ребёнок, и именно этим словом – «мастопатия», которое я знаю, – я так удивилась. Я его тогда спросила: «Какая у коров мастопатия?» А он сказал: «Мамочка, ну мастопатия – это как-бы такие шишки у них, и поэтому, когда их доят, то вместе с молоком и кровь, и гной поступают. Поэтому, не бери этого молочка в магазине». И с тех пор я редко-редко беру молоко в магазине. И Славочка по этой причине молочко не пил.
Славочка очень часто рисовал, особенно в последнее время, когда уже болел. Он любил рисовать кресты разной формы – и большие кресты, и маленькие крестики. И ещё у него в блокнотике был нарисован один рисунок – какой-то странный и непонятный для нас. Там были какие-то пересекающиеся линии – и вдоль, и поперёк, как на решетке – в общем, что-то непонятное. И когда Славочка умер, благодарные люди сделали ему оградку на могилочке в подарок, они очень старались, хотели хоть что-то сделать для него. На заводе мужчины сварили для него оградку, а мы её уже поставили и покрасили. И потом, я совершенно случайно Славочкин блокнотик перелистывала – смотрю, а там… его оградка! Она была нарисована Славочкой в точности, как она есть. То есть, он ещё при жизни её нарисовал! И где-то ещё был и памятник его нарисован, но этот рисунок потерялся.
Славочка предсказал мне абсолютно всё, как я буду жить. В том числе и то, что я умру от такой же болезни, как и он. Он предсказал мне всё. Он предсказал, какая у меня будет невестка, что у неё будет имя из трёх букв, и её будут звать – Ира. И мою невестку зовут Ира. Он даже рассказал, как она будет выглядеть. Славочка сказал, что Костя женится и у него будет маленький мальчик, что этот мальчик будет с голубыми глазами и у него будет такая крупноватая голова, огромные глаза и очень серьёзный взгляд. А когда невестке сделали УЗИ, то врачи ей сказали, что у неё будет девочка. И невестка мне и говорит: «Вот Славочка сказал, что у нас будет мальчик – а у нас девочка!» Я тогда подумала: Славочка, ну как же так? Получается – это единственное, что ты сказал вроде как неправильно? И вы знаете, спустя какое-то время мне снится обыкновенный сон, и я вижу во сне, как наяву, уже довольно большого ребёночка. Я на него смотрела-смотрела и думаю: что же это за мальчик? Я его не знаю! Потом я проснулась и забыла этот сон. И опять приходит моя невестка и говорит: «УЗИ уже точно показало, что у нас будет девочка!» Ну, я опять подумала: «Славочка, как же так? Как же ты мог ошибиться?» И снова во сне мне показывают ребёночка, которому уже годика три-четыре. И я снова на него смотрю, и не узнаю этого ребёнка. Правда, я чувствую, что это один и тот же ребёнок, но я его не узнаю! И в третий раз ко мне приходит невестка и опять говорит своё: «Вот вы сказали, что у нас будет мальчик – а у нас девочка!» А мне уже всё это надоело, и я подумала: ну девочка – так девочка. И снова мне снится маленький мальчик, – я на него смотрю, и вижу что это опять тот же ребёнок, но я не знаю, кто он? И тогда я вдруг почувствовала, что мне какой-то голос подсказывает – «Да это внук твой! Внук!» И когда невестка пришла в очередной раз говорить мне что у неё будет девочка, – я не знаю, откуда у меня появилась уверенность, но я ей ответила: «Я не знаю, что вам там УЗИ «сказало», – Славочка сказал, что у вас будет мальчик – и у вас будет мальчик! Светловолосый, с большими голубыми глазами. Придумай – говорю – ему имя: не девочке, а мальчику!» И у нас родился внук – мальчик! И она его и назвала – Вова. Светленького, с голубыми глазами мальчика она назвала именем – Владимир. Он действительно родился – большеглазым. С большими синими глазами. Светленький-светленький. Но сейчас, с возрастом, он темненький становится. Сейчас ему уже 11 лет. Вот такой родился у нас внук – как и сказал Славочка. И каким он потом будет, каким он вырастет – Славочка тоже всё сказал. А про старшего сына, что могу сказать? Костя у нас хороший парень. Но он обыкновенный, как и все. И поэтому, время от времени, мне приходится быть абсолютно обыкновенной матерью. И отчитывать его иногда, и где-то упрекать в чем-то. Но я сейчас перестала это делать, потому что вспомнила, как Славочка мне сказал: «Мамочка, ты за Костю не переживай. Вот он, – говорит, – взрослым станет и к сорока годам - хороший мужик будет».