Отзвук инферно 2 страница

На сигнал готовности звездолета с главной обсерватории Стражей Неба последовало указание о месте посадки. «Темное Пламя» должен был сесть на широкий пологий мыс на южном берегу экваториального моря, приблизительно в трехстах километрах от столицы. Увеличенные снимки этого места показали унылый, поросший высоким темным кустарником вал, вклинившийся в серо-зеленое море. И местность, и море казались безлюдными, что вызвало опасения среди остающихся в звездолете.

– Безлюдье, – РѕСЃРЅРѕРІРЅРѕРµ условие для посадки Р—РџР›. РњС‹ предупредили Совет Четырех, – напомнил товарищам Гриф Рифт.

– Могли бы выбрать место поближе к городу, – сказала Олла Дез. – Все равно они не позволили выходить всем.

– Р’С‹ забываете, Олла, – невесело сказала РРѕРґРёСЃ, – близ РіРѕСЂРѕРґР° было Р±С‹ очень трудно удержать любопытных. Рђ здесь РѕРЅРё поставят РІРѕРєСЂСѓРі охрану, Рё никто РёР· жителей Торманса РЅРµ подойдет Рє нашему кораблю.

– РџРѕРґРѕР№РґСѓС‚! РЇ позабочусь РѕР± этом! – СЃ неожиданной горячностью вмешался Гриф Рифт. – РЇ РїСЂРѕР±СЊСЋ кустарник экранирующим РєРѕСЂРёРґРѕСЂРѕРј, который будет открываться звуковым паролем. Место РІС…РѕРґР° СЏ передам Фай РїРѕ видеолучу. И РІС‹ сможете посылать Рє нам гостей, желанных, разумеется.

– Будут Рё нежеланные, – заметила РРѕРґРёСЃ.

– Не сомневаюсь. Нея замещает Атала, и мы с ней отразим любую попытку. Надо быть начеку. После неудачи с ракетами они попробуют что-нибудь другое.

– РќРµ раньше, чем убедятся РІ том, что второй звездолет, Рѕ котором СЏ говорила, РЅРµ придет. До тех РїРѕСЂ РІС‹ будете РІ безопасности – три-четыре месяца, возможно, Рё больше. Как Рё РјС‹, – тише добавила РРѕРґРёСЃ.

Гриф Рифт положил СЂСѓРєСѓ РЅР° плечо РІ теплом черном металле, заглянул РІ печальные Рё бесстрашные глаза.

– Р’С‹ сами определили СЃСЂРѕРє вашего возвращения РЅР° корабль, РРѕРґРёСЃ. И его лучше сократить, Р° РЅРµ удлинять.

– РЇ понимаю вашу тревогу, Рифт…

– Представьте, что РІС‹ встретите стену глухого, абсолютного непонимания Рё ее РЅРµ удастся пробить. Разве дальнейшее пребывание будет оправдано? Слишком велик СЂРёСЃРє.

– РќРµ РјРѕРіСѓ поверить, что можно отвергнуть знания Земли. Ведь это дверь РІ беспредельное Рё СЏСЃРЅРѕРµ будущее РёР· РёС… жизни – короткой, мучительной Рё, СЏ Р±РѕСЋСЃСЊ, темной, – возразила РРѕРґРёСЃ.

– Чувство необходимости жертвы – самое архаическое в человеке, проходящее через все религии в истории древних обществ. Умилостивить неведомую силу, смягчить божество, придать долговечность хрупкой судьбе. От закапывания людей на алтарях перед боем, охотой, для урожая или основания построек, от колоссальных гекатомб вождей, царей, фараонов до невообразимых избиений во имя бредовых политических и религиозных идей, национальной розни. Но мы, познавшие меру, творцы великих охранительных устройств общества для уничтожения горя и жертв, – неужели мы не расстались еще с этой древней чертой психики?

Фай РРѕРґРёСЃ ласково провела пальцами РїРѕ волосам Грифа.

– Если РјС‹ вторгаемся РІ жизнь Торманса, применяя древние методы – столкновение силы СЃ силой, если РјС‹ РЅРёСЃС…РѕРґРёРј РґРѕ СѓСЂРѕРІРЅСЏ РёС… представлений Рѕ жизни Рё мечте… – РРѕРґРёСЃ умолкла.

– Тем самым принимаем и необходимость жертвы. Так?

– Так, Рифт…

Только РРѕРґРёСЃ вошла РІ СЃРІРѕСЋ каюту, как ее сигнальный браслет вспыхнул – Чеди Даан, некоторое время избегавшая встречи СЃ ней РѕРґРёРЅ РЅР° РѕРґРёРЅ, просила разрешения прийти.

– Видимо, я очень тупая, – заявила Чеди, едва переступив порог, – я так мало знаю о великой сложности жизни…

Фай РРѕРґРёСЃ слегка пожала горячие СЂСѓРєРё девушки, обрамленные РЅР° запястьях серебряными кольцами скафандра, любуясь ее начавшим смуглеть лицом РІ рамке пепельно-русых волос.

– Не надо казниться, Чеди! Главное всегда и везде – не совершать поступка, продиктованного ошибочным мнением. Кто не путался в, казалось бы, неразрешимых противоречиях? Даже боги древних верований были подвержены этому. Только природа обладает неограниченной жестокостью, чтобы решать противоречия слепым экспериментом за счет всего живущего!

РћРЅРё сели РЅР° диван. Чеди вопросительно посмотрела РЅР° РРѕРґРёСЃ.

– Расскажите РјРЅРµ Рѕ теории инферно, – после некоторого колебания попросила РѕРЅР° Рё поспешно добавила: – РњРЅРµ очень важно знать.

РРѕРґРёСЃ задумчиво прошлась РїРѕ каюте Рё, остановившись Сѓ стеллажа микробиблиотеки, провела пальцами РїРѕ зеленым пластинкам кодовых обозначений.

– Теория инфернальности – так говорят издавна. На самом же деле это не теория, а свод статистических наблюдений на нашей Земле над стихийными законами жизни и особенно человеческого общества. Инферно – от латинского слова «нижний, подземный», оно означало ад. До нас дошла великолепная поэма Данте, который, хотя писал всего лишь политическую сатиру, воображением создал мрачную картину многоступенчатого инферно. Он же объяснил понятную прежде лишь оккультистам страшную суть наименования «инферно», его безвыходность. Надпись: «Оставь надежду всяк сюда входящий» – на вратах ада отражала главное свойство придуманной людьми обители мучений. Это интуитивное предчувствие истинной подоплеки исторического развития человеческого общества – в эволюции всей жизни на Земле как страшного пути горя и смерти – было измерено и учтено с появлением электронных машин. Пресловутый естественный отбор природы предстал как самое яркое выражение инфернальности, метод добиваться улучшения вслепую, как в игре, бросая кости несчетное число раз. Но за каждым броском стоят миллионы жизней, погибавших в страдании и безысходности. Жестокий отбор формировал и направлял эволюцию по пути совершенствования организма только в одном, главном, направлении – наибольшей свободы, независимости от внешней среды. Но это неизбежно требовало повышения остроты чувств – даже просто нервной деятельности – и вело за собой обязательное увеличение суммы страданий на жизненном пути.

Иначе говоря, этот путь приводил к безысходности. Происходило умножение недозрелого, гипертрофия однообразия, как песка в пустыне, нарушение уникальности и неповторимой драгоценности несчетным повторением… Проходя триллионы превращений от безвестных морских тварей до мыслящего организма, животная жизнь миллиарды лет геологической истории находилась в инферно.

Человек, как существо мыслящее, попал в двойное инферно – для тела и для души. Ему сначала казалось, что он спасется от всех жизненных невзгод бегством в природу. Так создавались сказки о первобытном рае. Когда стало яснее строение психики человека, ученые определили, что инферно для души – это первобытные инстинкты, плен, в котором человек держит сам себя, думая, что сохраняет индивидуальность. Некоторые философы, говоря о роковой неодолимости инстинктов, способствовали их развитию и тем самым затрудняли выход из инферно. Только создание условий для перевеса не инстинктивных, а самосовершенствующихся особей могло помочь сделать великий шаг к подъему общественного сознания.

Религиозные люди стали проповедовать, что РїСЂРёСЂРѕРґР°, способствующая развитию инстинктов, – РѕС‚ воплощения зла, давно известного РїРѕРґ именем Сатаны. Ученые возражали, считая, что процесс слепой РїСЂРёСЂРѕРґРЅРѕР№ эволюции направлен Рє освобождению РѕС‚ внешней среды Рё, следовательно, Рє выходу РёР· инферно.

С развитием мощных государственных аппаратов власти и угнетения, с усилением национализма с накрепко запертыми границами инферно стали создаваться и в обществе.

Так путались и в природных, и в общественных противоречиях, пока Маркс не сформулировал простого и ясного положения о прыжке из царства необходимости в царство свободы единственно возможным путем – путем переустройства общества.

Изучая фашистские диктатуры Р­РРњ, философ Рё историк пятого периода Р­СЂС„ РРѕРј сформулировал принципы инфернальности, впоследствии РїРѕРґСЂРѕР±РЅРѕ разработанные РјРѕРёРј учителем.

Р­СЂС„ РРѕРј заметил тенденцию РІСЃСЏРєРѕР№ несовершенной социальной системы самоизолироваться, ограждая СЃРІРѕСЋ структуру РѕС‚ контакта СЃ РґСЂСѓРіРёРјРё системами, чтобы сохранить себя. Естественно, что стремиться сохранять несовершенное могли только привилегированные классы данной системы – угнетатели. РћРЅРё прежде всего создавали сегрегацию своего народа РїРѕРґ любыми предлогами – национальными, религиозными, чтобы превратить его жизнь РІ замкнутый РєСЂСѓРі инферно, отделить РѕС‚ остального РјРёСЂР°, чтобы общение шло только через властвующую РіСЂСѓРїРїСѓ. Поэтому инфернальность неизбежно была делом РёС… СЂСѓРє. Так неожиданно реализовалось наивно-религиозное учение Мани Рѕ существовании направленного зла РІ РјРёСЂРµ – манихейство. РќР° самом деле это была совершенно материальная Р±РѕСЂСЊР±Р° Р·Р° привилегии РІ РјРёСЂРµ, РіРґРµ всего РЅРµ хватало.

Р­СЂС„ РРѕРј предупреждал человечество РЅРµ допускать РјРёСЂРѕРІРѕРіРѕ владычества олигархии – фашизма или государственного капитализма. РўРѕРіРґР° над нашей планетой захлопнулась Р±С‹ гробовая крышка полной безысходности инфернального существования РїРѕРґ пятой абсолютной власти, вооруженной всей мощью страшного оружия тех времен Рё РЅРµ менее убийственной науки. Произведения Р­СЂС„ РРѕРјР°, РїРѕ мнению РљРёРЅ РСѓС…Р°, помогли построению РЅРѕРІРѕРіРѕ РјРёСЂР° РЅР° переходе Рє Р­СЂРµ РњРёСЂРѕРІРѕРіРѕ Воссоединения. Кстати, это Р­СЂС„ РРѕРј первый подметил, что РІСЃСЏ природная эволюция жизни РЅР° Земле инфернальна. РћР± этом же впоследствии так СЏСЂРєРѕ написал РљРёРЅ РСѓС….

РРѕРґРёСЃ привычно набрала шифр, Рё небольшой квадрат библиотечного экрана засветился. Знакомый облик РљРёРЅ РСѓС…Р° РІРѕР·РЅРёРє РІ желтой глубине, вперяя РІ зрительниц поразительно острые Рё белесоватые глаза. Ученый повел СЂСѓРєРѕР№ Рё скрылся, продолжая говорить Р·Р° кадром.

Рђ РЅР° экране появилось усталое, печальное Рё вдохновенное лицо старого мужчины СЃ квадратным лбом Рё высоко зачесанными седыми легкими волосами. РљРёРЅ РСѓС… РїРѕСЏСЃРЅРёР», что это древний философ Алдис, которого прежде отождествляли СЃ изобретателем РјРѕСЂСЃРєРѕРіРѕ сигнального фонаря. РўСЂСѓРґРЅРѕ разобраться РІ именах народов, Сѓ которых фонетика РЅРµ совпадала СЃ орфографией, произношение же было утрачено РІ последовавшие века, что особенно сказалось РЅР° распространенном РІ Р­РРњ английском языке.

Алдис, заметно волнуясь Рё задыхаясь РѕС‚ СЏРІРЅРѕР№ сердечной болезни, РіРѕРІРѕСЂРёР»: «Беру примером молодого человека, потерявшего любимую жену, только что умершую РѕС‚ рака. РћРЅ еще РЅРµ ощущал, что РѕРЅ жертва РѕСЃРѕР±РѕР№ несправедливости, всеобщего биологического закона, беспощадного, чудовищного Рё цинического, нисколько РЅРµ менее зверских фашистских „законов“. Этот нестерпимый закон РіРѕРІРѕСЂРёС‚, что человек должен страдать, утрачивать молодость Рё силы Рё умирать. РћРЅ позволил, чтобы Сѓ молодого человека отняли РІСЃРµ самое РґРѕСЂРѕРіРѕРµ, Рё РЅРµ давал ему РЅРё безопасности, РЅРё защиты, оставляя навсегда открытым для любых ударов СЃСѓРґСЊР±С‹ РёР· тени будущего! Человек всегда неистово мечтал изменить этот закон, отказываясь быть биологическим неудачником РІ РёРіСЂРµ СЃСѓРґСЊР±С‹ РїРѕ правилам, установившимся миллиарды лет тому назад. Почему же РјС‹ должны принимать СЃРІРѕСЋ участь без Р±РѕСЂСЊР±С‹?.. Тысячи Эйнштейнов РІ биологии РїРѕРјРѕРіСѓС‚ вытащить нас РёР· этой РёРіСЂС‹, РјС‹ отказываемся склонить голову перед несправедливостью РїСЂРёСЂРѕРґС‹, прийти Рє согласию СЃ ней». РљРёРЅ РСѓС… сказал: «Трудно ясней сформулировать понятие инферно для человека. Видите, как давно поняли его принципы люди? Рђ теперь…»

РќР° экране возникла модель земного шара, многослойный прозрачный сфероид, освещенный изнутри. Каждый участок его поверхности был крохотной диорамой, бросавшей стереоскопическое изображение РїСЂСЏРјРѕ РЅР° зрителя как Р±С‹ РёР· безмерной дали. Вначале загорались нижние слои шара, оставляя прозрачными Рё немыми верхние. Постепенно проекция поднималась РІСЃРµ выше Рє поверхности. Перед зрителем проходила наглядно история Земли, запечатленная РІ геологических напластованиях. Эта обычная демонстрационная модель была насыщена невиданным ранее Чеди содержанием. РљРёРЅ РСѓС… РѕР±СЉСЏРІРёР», что построил схему эволюции животных РїРѕ данным Р­СЂС„ РРѕРјР°.

Каждый вид животного был приспособлен к определенным условиям жизни, экологической нише, как назвали ее биологи еще в древности. Приспособление замыкало выход из ниши, создавая отдельный очаг инферно, пока вид не размножался настолько, что более не мог существовать в перенаселенной нише. Чем совершеннее было приспособление, чем больше преуспевали отдельные виды, тем страшнее наступала расплата.

Загорались и гасли разные участки глобуса, мелькали картины страшной эволюции животного мира. Многотысячные скопища крокодилообразных земноводных, копошившихся в липком иле в болотах и лагунах; озерки, переполненные саламандрами, змеевидными и ящеровидными тварями, погибавшими миллионами в бессмысленной борьбе за существование. Черепахи, исполинские динозавры, морские чудовища, корчившиеся в отравленных разложением бухтах, издыхавшие на истощенных бескормицей берегах.

Выше по земным слоям и геологическому времени появились миллионы птиц, затем гигантские стада зверей. Неизбежно росло развитие мозга и чувств, все сильнее становился страх смерти, забота о потомстве, все ощутительнее страдания пожираемых травоядных, в темном мироощущении которых огромные хищники должны были представлять подобие демонов и дьяволов, созданных впоследствии воображением человека. Их царственная мощь, великолепные зубы и когти, восхищавшие своей первобытной красотой, имели лишь одно назначение – рвать, терзать живую плоть, дробить кости.

И никто и ничто не могло помочь, нельзя было покинуть тот замкнутый круг инфернальности, болото, степь или лес, в котором животное появилось на свет в слепом инстинкте размножения и сохранения вида… А человек, с его сильными чувствами, памятью, умением понимать будущее, вскоре осознал, что, как и все земные твари, он приговорен от рождения к смерти. Вопрос лишь в сроке исполнения и том количестве страдания, какое выпадет на долю именно этого индивида. И чем выше, чище, благороднее человек, тем большая мера страдания будет ему отпущена «щедрой» природой и общественным бытием – до тех пор, пока мудрость людей, объединившихся в титанических усилиях, не оборвет этой игры слепых стихийных сил, продолжающейся уже миллиарды лет в гигантском общем инферно планеты…

Вот почему первое понимание инфернальности жизни прежде приносило столько психических надломов и самоубийств в самом прекрасном возрасте – восемнадцати – двадцати лет.

– РЇ сопоставила РґРІР° отрывка РёР· лекций моего учителя, – сказала Фай РРѕРґРёСЃ, – Рё теперь вам СЏСЃРЅР° пресловутая теория инфернальности. «Но миллионы лет РЅР° веру наших „да!“ ты отвечаешь – „нет!“, – пропела РРѕРґРёСЃ, перефразируя РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· СЃРІРѕРёС… любимых древних СЂСѓСЃСЃРєРёС… поэтов.

– О да! – воскликнула Чеди. – Но можно ли мне будет узнать об испытаниях, каким себя подвергали некоторые историки?

– Р’С‹, РІРёРґРёРјРѕ, знаете РѕР±Рѕ РјРЅРµ больше, чем СЏ полагала, – сказала РРѕРґРёСЃ, читая ее мысли, – так узнайте еще.

С этими словами она достала звездообразный кристалл мнемозаписи, именуемый в просторечии «звездочкой», и подала его Чеди.

– Инфернальность стократно усиливала неизбежные страдания жизни, – сказала она, – создавала людей со слабой нервной системой, которые жили еще тяжелее, – первый порочный круг. В периоды относительного улучшения условий страдание ослабевало, порождая равнодушных эгоистов. С переходом сознания на высшую общественную ступень мы перестали замыкаться в личном страдании, зато безмерно расширилось страдание за других, то есть сострадание, забота о всех, об искоренении горя и бед во всем мире, – то, что ежечасно заботит и беспокоит каждого из нас. Если уж находиться в инферно, сознавая его и невозможность выхода для отдельного человека из-за длительности процесса, то это имеет смысл лишь для того, чтобы помогать его уничтожению, следовательно, помогать другим, делая добро, создавая прекрасное, распространяя знание. Иначе какой же смысл в жизни?

Простая истина, понятая до удивления не скоро. Поэтому настоящие революционеры духа вначале были редки в те древние времена.

Чтобы представить меру личного страдания прошлых времен, РјС‹, историки, придумали систему испытаний, условно названных ступенями инфернальности. Это серия РЅРµ только физических, РЅРѕ Рё психических мучений, предназначенных для того, чтобы РјС‹, изучающие историю Р­РРњ, стали Р±С‹ ближе Рє ощущениям предков. Мотивация РёС… поступков Рё предрассудков сделалась Р±С‹ понятнее для отдаленных тысячелетиями светлой жизни потомков.

Чеди Даан сосредоточенно наклонила голову.

– И вы думаете, что здесь, на Тормансе, – инферно? Что крышка всепланетного угнетения здесь захлопнулась, потому что они не достигли…

– РЈ РЅРёС… всепланетная олигархия наступила очень быстро РёР·-Р·Р° однородности населения Рё культуры, – пояснила РРѕРґРёСЃ.

Чеди Даан вышла, оглядываясь РЅР° неподвижную Фай РРѕРґРёСЃ, унесшуюся мыслями то ли РЅР° неизведанную планету РІРЅРёР·Сѓ РїРѕРґ кораблем, то ли РЅР° бесконечно далекую Землю.

Спустя РґРІР° часа Чеди явилась СЃРЅРѕРІР°, СЃ пылающими щеками Рё опущенными глазами. Без слов РѕРЅР° подала «звездочку», схватила протянутую СЂСѓРєСѓ РРѕРґРёСЃ, приложила РєРѕ лбу Рё внезапно поцеловала. Шепнув: «Простите меня Р·Р° все», – РѕРЅР° выскочила РёР· каюты, еще неловкая РІ скафандре. РРѕРґРёСЃ посмотрела ей вслед, Рё РІСЂСЏРґ ли кто-РЅРёР±СѓРґСЊ РёР· экипажа звездолета РјРѕРі представить себе столько материнской доброты РЅР° лице начальницы экспедиции.