Девять месяцев до Пробуждения. Мы ехали в Москву с твердым намерением помогать Пичугину
Мы ехали в Москву с твердым намерением помогать Пичугину. Он наш Гуру, решили мы. Еще на Алтае я разговаривал с ним про его сайт и обрисовал пару идей, которые ему понравились. Я позвонил и выяснил, что он набирает группу на йогу. Мы пришли в назначенный день в квартиру к Анжелике. Он давал ту йогу, которой занимался сам. У Сереги была тетрадочка с записями упражнений, он их старательно передиктовывал нам оттуда. Он давал комплекс на месяц для самостоятельных занятий и брал помесячную оплату. К тому времени я с горем пополам, наконец, понял, что упражнения не важны сами по себе. Важен тот, кто их дает. Мне было уже все равно, что делать и я уже не пытался сохранить что-то из старых наработок. Йога начиналась с самых азов. Первый месяц мы каждый день просто сгибали и разгибали суставы рук и ног и вращали головой. Неважно, сколько ты лет до этого занимался йогой – садись на пол и разгибай стопы ног: вперед – назад, вперед – назад. Потом кисти рук, потом вращение головой. Вставать нужно было в 6 утра – это было обязательным условием, которое мне понравилось, хотя вставать иногда было тяжело. Ложиться надо было не позже 22:00 и не есть после 18:00. Все эти требования мы с Настей старательно выполняли. Мне нужно было самадхи, Серега обещал его через полгода занятий по его системе. Я верил. Меня перло от того, что, прозанимавшись йогой три года, я сижу и, как в детском саду, учусь сгибать стопы.
В очередной раз я прочитал дневники Рубцова и увидел, что он добивался самадхи через голод. У меня был опыт 14 дневного голода, еще до встречи с Рубцовым. Мы знали, что это такое... и Настя просто не пустила меня туда второй раз. Тогда я решил: раз не голод, то будем неделю сидеть на одной овсяной каше без масла, соли и сахара. Я хотел укрепить «центр воли», а, скорее всего, просто хотелось себя хоть как-то помучать и доказать, что я чего-то стою. И мы сели на овсянку. Выполняли режим, утром делали йогу, тарабарили минимум по 5 часов в день с перерывами на овсянку. Это была жесть. К концу третьего дня мы эту овсянку уже видеть не могли. Она была противная, пластмассовая и просто омерзительная, но мы продолжали ее есть. Пичугин над нами смеялся и явно видел что-то в наших действиях, что не видели мы. Но мы не отступали от своего. К концу пятого дня мы были высушенными и злыми как собаки, а результат был нулевой.
Сентября
Антон поехал продавать машину, сначала сомневаясь и немного жалея. Приехал весь в делах и рассеянный. Я хочу общения с ним, его внимания и любви, но в Москве он совсем не такой, как на Алтае и в Крыму, Москва забирает его. Плохо. Йога и медитация – очень хорошо. Компьютер плохо, хочу избавиться от сидения в нем. Делать практику. Лежали и разговаривали про детей (эта тема впервые возникла у меня в голове и между нами после того, как я услышала разговор Сергея с Мариной о том, что детей заводить нужно). Мне очень смешно и почему-то тепло на сердце от этой новой мысли, а у Антона – шок! )
Сентября
Новый лунный месяц мы снова встретили в самолете. Месяц назад по возвращении из Крыма мы яростно пытались делать практику в Москве и выстроить режим, у нас ничего не вышло, мы поехали на Алтай. Там произошло развенчание всей этой сумасшедшей бездумной гонки за практикой и всего остального. Теперь мы так же, заново выстраиваем себя, но уже новые, учитывая прошлый опыт. Мы видим себя и учитываем, что мы находимся под влиянием поля Москвы. Ее ложные цели и воздействия, развращенный вкус. Еда, к примеру, уже не та – вся пластмассовая. Отношения не те – отдаленные, сухие. С попыткой привести в Москве в порядок мысли, и сохранять цельность и направление движения все тоже непросто. Но мы стараемся.
Я стала каждый день формулировать и писать от руки в блокноте свои цели, то, чего я хочу достичь. Антон тоже увлекся этим. Вообще, мне очень нравится, как потихоньку выстраивается жизнь. Теперь ко всему иное отношение, наша жизнь, такая, какая она есть, – не игра в эзотерику. Появилось другое понимание всего, что нас увлекало, чем мы жили и живем, потому что все это нанизывается на цель. Кажется, что теперь так будет всегда, этот приобретенный стержень и четкое понимание направления. Не верится, что мы снова потеряем ориентиры и «располземся».
Дорогой Гуру, спасибо тебе за все, что со мной происходит!
Сентября
Мысли:
Слушать, всегда ощущать Гуру [безличного Гуру, высшее Я] внутри. Делать для него, чувствуя его.
Одинаково хорошо выбрать истину или выбрать что-то другое, ложное, но это позволит увидеть то, что мешает. На пути нет ошибок. Есть решения, которые развивают интуицию и позволяют нащупывать дорогу к себе.
Я с утра, как с бодуна, после вчерашнего излишнего эмоционального перевозбуждения. Я не управляю своими личностями, и это сводит меня с ума.
Были на встрече Пичугина с ищущими у Анжелики дома. Стало понятно, как мы изменились. Я не стараюсь вставить себя везде, где получится, в разговоры и обсуждения. Но отмечаю те места, где я должна была бы это делать. Анжелика своей суетой и болтовней похожа на меня. Тоже не бесит. Естественное спокойное принятие всех.
Пичугин дал «сатсанг с разоблачением», рассказывал о том, как вылезали у него личности и как он их побеждал. Я понимаю, что у меня пока нет победы, только осознавание своего положения и стремление его изменить. На встрече я плачу. Я понимаю, что у меня есть страстное желание. Я хочу этого, я могу, я дойду, это сделано для меня, моим Гуру, мной. Я благодарна всем сердцем, я не верю в это счастье, которое дано мне. Счастье услышать, почувствовать, захотеть, устремиться навстречу. Я благодарна и буду делать все, чтобы осуществить это!
Сентября
Не могу делать йогу, ленюсь, кривляюсь, канючаю. Пыталась написать стих Гуру. Это меня сильно утомило, потому что мои чувства в стих не уместились. Что-то я очень измоталась. Завтра начинаем сидеть на каше. Мда...
Сентября
Делали практику 5 часов. Вкладывалась, но внимание уплывает. Еда – овсянка без соли и сахара. Сначала интересно, потом хуже и хуже. Мозг сходит с ума, пытается отказаться. Голова болит. Антон истерил несколько раз. Сначала злился, что у меня практика идет, а у него нет, потом по всяким деталям и все на меня. Прошло само, вытащить его не удалось. Мы договорились стараться быть заодно.
Сентября
Три часа ударной практики, почти без отвлечений. Кашка идет получше. Написал Пичугин, мы к нему поехали, в гости к Руслану с Машей. Он рубил направо и налево – говорил страстно о Пробуждении, говорил о жесткости пути и «разбирал» наши субличности. Я чувствую огромную любовь за ним. Я хочу открыть сердце. Плачу. Он видит все мои неискренние движения и взгляды, что они не идут изнутри, что все мое проявление – суета на поверхности. Такое ощущение, что он знает все про каждого, видит насквозь. Ехали домой счастливые.
Сентября
Мантра – три часа с отдачей, но не так хорошо, как хотелось бы. Овсянка вкусная. Реально хорошо. Антон не в себе от каши. Я ему пытаюсь помочь, но чувствую, что не реагирует. Сказал сейчас, что мы по отдельности. Так не должно быть.
К Пичугину, тому, что за ним, у меня огромная невыразимая любовь. Йога была насыщенная: огромный воз мыслей и пониманий и отстраненное наблюдение за тем, что мысли чьи-то.
Сентября
Сложно встаем. Каша не очень. Практика лениво, внимание не в пример прошлым дням размазывается, бегает, не уходит в практику. Но это ничего, это обычные рабочие моменты. Хотя во время них тяжело и хочется ничего не делать, злиться, хочется есть, куча эмоций. Антон, наоборот, молодец.
Семинар с Пичугиным