DMZ – демилитаризованная зона 6 страница
Этьен сплюнул в пыль:
– О, как я сожалею! Как же я могу отвлекать тебя от игры просто потому, что нашему другу требуется помощь.
– Он не был моим другом. Мы почти не разговаривали.
– И из этого следует, что тебе наплевать на него?
– Конечно нет. Но меня больше заботит пляж. И тебя это тоже должно больше тревожить. О'кей. Сейчас я собираюсь установить рекорд, так что не лезь ко мне со всякой ерундой.
Этьен встал:
– Что же сможет отвлечь тебя, Кити? Ответь мне, пожалуйста. Тогда я буду молиться, чтобы никогда этого не увидеть.
Вопрос остался без ответа.
– Сядь, Этьен, – предложил я, пытаясь разрядить обстановку. – Вспомни, о чем говорила на похоронах Сэл. Мы должны справиться со всеми трудностями.
– С трудностями, – холодно повторил он.
– Каждый из нас прикладывает для этого усилия.
– Правда? Удивляюсь, что ты считаешь это для себя усилием.
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что больше не понимаю тебя, Ричард. Я узнаю тебя, когда ты приближаешься ко мне, но когда ты оказываешься рядом, я ничего не понимаю из того, что вижу в твоих глазах.
Я воспринял это как переведенную на английский какую-то французскую пословицу.
– Этьен, это глупо. Вспомни, как Сэл…
– Сэл, – перебил он меня, – пусть идет в задницу. – С этими словами он направился в сторону тропинки, ведущей к водопаду.
– Вообще-то, – задумчиво пробормотал Кити, не отрываясь от монохромного экрана, – у меня большие сомнения, что с такой задачей способна справиться даже Сэл.
Через минуту-другую Франсуаза тоже ушла. У нее был сердитый вид, поэтому я предположил, что она не согласна с Этьеном.
После того как Кити завершил рекордную попытку в «Тетрисе», у меня наконец появилась возможность спросить его, нравится ли ему, что он поплывет за продуктами вместе с Багзом. Кити ответил, что он не нервничает по этому поводу. А также сказал, что сначала испытал нечто вроде шока, но потом у него возникла мысль, что это пойдет на пользу лагерю. Это будет подобающий акт примирения, а кроме того, Кити хотелось, чтобы у нас на праздник была отличная еда.
Я бы побольше разузнал у него про Тэт, но Сэл хотела, чтобы они управились в один день, поэтому им нужно было отправляться рано утром, и Кити уже собирался ложиться спать. Я посидел в одиночестве минут двадцать, наспех куря косячок, предназначенный на сон грядущий, а потом тоже решил идти спать. Зеф с Сэмми были уже в пути, и тяжелый день предстоял не только Кити.
По дороге я сунул голову в палатку-больницу, решив, что Джеду будет приятно, если я снова загляну к нему. Но как только я увидел, что там творится, то пожалел о своем порыве.
Джед уже спал, лежа рядом с Христо. Но Христо не спал. Он даже узнал меня.
– Ричард, – прошептал он, а затем забормотал по-шведски, и в горле у него булькнуло.
Мгновение я оставался в нерешительности, не зная, поговорить мне с ним или нет.
– Ричард.
– Да, – шепнул я ему в ответ. – Как ты себя чувствуешь?
– Очень плохо, Ричард. Я чувствую себя очень плохо.
– Я знаю, но скоро тебе станет лучше.
– Звезды…
– Ты их видишь?
– Све… све…
–…чение, – закончил я. – Ты видишь его?
– Мне очень плохо.
– Тебе нужно поспать.
– Стен…
– Утром ты увидишься с ним.
– Грудь…
– Закрой глаза.
–… болит…
– Я знаю. Закрой глаза.
– Очень плохо…
– Тс-с.
Около него заворочался Джед, и Христо слегка повернул голову.
– Карл?
– Он здесь, рядом с тобой. Не двигайся, а то разбудишь его.
Христо кивнул и закрыл наконец глаза.
– Приятного сна, – пожелал я, может быть, слишком тихо для того, чтобы он мог расслышать.
Уходя, я оставил полог палатки приоткрытым. Мне не хотелось, чтобы Джед надышался этим смертоносным воздухом.
НОВЕНЬКИЕ, МЕРТВЫЕ
Fucking круто!
Багз с Кити отправились примерно в пять тридцать. Без пятнадцати шесть Сэл снабдила меня инструкциями.
Мне нравилось бодрствовать, когда другие спали. С тех пор как я начал выполнять задания на островных скалах, так обычно и получалось, но, как правило, атмосфера уже отдавала пробуждением: я замечал движение в какой-нибудь из палаток, или кто-то уже шел через площадку к Хайберскому проходу. В то утро в лагере было необычайно тихо и прохладно. От этого я испытывал еще большее возбуждение. Когда я разговаривал с Сэл и Джедом возле палатки-больницы, я находился уже в таком взвинченном состоянии, предвкушая события дня, что нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Я видел, что это раздражало Сэл, но я просто не мог остановиться. Если бы я не дал как-то выплеснуться своей энергии, то принялся бы орать или носиться кругами по лагерю.
Сэл и Джед спорили. Они сходились в том, что я должен отправиться в DMZ и следить за передвижениями Зефа и Сэмми по острову, однако не могли договориться по поводу места, где я должен буду встретить их. Сэл считала, что я должен встретить их лишь у вершины водопада. Она надеялась, что трудности пути, возможно, их остановят. Джед считал, что я должен перехватить их как можно раньше, хотя и не стремился объяснить почему. Лично я был на стороне Сэл, впрочем, помалкивал.
За вычетом разногласий насчет места встречи они были едины в том, что мне делать дальше. Я должен был сказать соседям, что их не ждут в лагере и им следует как можно скорее отправляться обратно. Если мне не удастся их убедить, я должен буду воспрепятствовать их спуску с водопада. По словам Сэл, для их задержания годилось любое средство. При необходимости я должен был остаться вместе с ними наверху, лишаясь участия в Тэте. Остальным обитателям лагеря потом все объяснят. Самое главное – чтобы гости не появились в лагере, пока не умрет Христо. Лишь после этого можно будет решить, пускать их в лагерь или нет.
По тому, как говорила Сэл, я понял, что у нее есть чрезвычайный план, который она не хочет раскрывать перед нами. Я знал, как работает у нее голова. Сэл была не тем человеком, который может сказать: «Зачем же раньше времени бить тревогу?» Тем более в особых обстоятельствах. Самой непонятной для меня была идея вынудить группу Зефа и Сэмми отправиться обратно. Если я буду вынужден перехватить их, то какая разница – повернут они назад или останутся. Можно было гарантировать, что, вернувшись на Пханган или на Самуй, они расскажут о том, что нашли на этом острове, и мы лишимся своего секрета.
Если бы я разговаривал не с Сэл, то обязательно сказал бы об этом, но с ней я не чувствовал такой необходимости. Я был уверен, что если я в состоянии подумать о подобных вещах, значит, и она может. Я не помню, чтобы она спрашивала мое мнение по какому-нибудь вопросу, разве что ее обращение было особой тактикой внушить мне, что я действую по собственному побуждению. Если уж об этом зашла речь, я вообще не помню, чтобы она спрашивала чье-то мнение. Даже мнение Багза.
Кстати, спор о месте встречи выиграла Сэл. Я сильно удивился. Честно говоря, даже не знаю, зачем Джед полез спорить. Мистер Дан поджидал меня у седловины. Он был в полном боевом облачении, с винтовкой М16 через плечо, а лицо его было раскрашено зелеными и черными камуфляжными полосами.
– А винтовка-то зачем? – увидев его, спросил я.
– Чтобы не было сомнений, что я соответствую всем требованиям, – с безразличием ответил он.
– Она исправна?
– Для меня – да.
– Значит, да… – Я прошел мимо него, чтобы взглянуть с седловины на DMZ. – Ну и как ты? Нервничаешь?
– Я хорошо себя чувствую. Я чувствую, что достаточно подготовился.
– Подготовился, чтобы отправиться в разведку?
– Ну… – Он улыбнулся. – Просто подготовился, и все.
– Просто подготовился, – пробормотал я. Я всегда с подозрением относился к его кривой усмешке. – Даффи, здесь не должно случиться чего-то неожиданного для меня.
– Гм.
– Что «гм»?
– «Гм» – значит «пошли».
– Я серьезно. Оставь эти свои шуточки. Только не сегодня.
– Время идет, Ричард. Мы должны успеть вовремя.
Я поколебался, потом кивнул:
– О'кей… Если ты готов.
– Я готов.
– Тогда вперед.
– Fucking круто!
Их главная ошибка
Отправляясь так рано, я надеялся, что Зеф и Сэмми все еще находятся на берегу возле своего плота. В джунглях их будет найти гораздо труднее. Я также рассчитывал, что они причалили к тому же участку побережья, куда некогда приплыли Этьен, Франсуаза и я. Я был уверен, что так оно и есть, но никогда нельзя сказать наверняка. Они могли пуститься в плавание вокруг острова, даже не подозревая, что единственная песчаная полоса остается позади. В любом случае, чем больше в моем распоряжении времени для игры, тем лучше.
По крайней мере, для меня не составит никакого труда проскользнуть незамеченным мимо охранников. Как правило, они всегда сонные, а в семь утра и подавно не очухались после наркотиков. В некотором смысле моей главной проблемой оказался мистер Дак. Он был явно не в форме, тяжело дышал, как старый шахтер, и часто останавливался, чтобы прислониться к дереву и перевести дух. Я попытался убедить себя, что его призрачное существование способствует тому, что его больше никто не услышит, но это не помогло: каждый раз, когда до меня доносились его ругательства, мое сердце замирало от страха. Тогда я оборачивался и пристально смотрел на него, а он умоляюще поднимал руки. «Извини, – бормотал он после очередного потока ругательств в адрес колючих зарослей. – Я не так пригоден для войны в джунглях, как предполагал». Через несколько минут он споткнулся, упал на винтовку, и в кустах прогремел выстрел. Идиот: он не поставил винтовку на предохранитель и все время шел, держа палец на спусковом крючке. После этого мы решили, что от винтовки слишком много хлопот, поскольку из нее все равно никого не убить. Мы спрятали ее в подлеске.
Метров за тридцать до полосы деревьев вдоль берега я приказал ему остаться сзади. Несмотря на мою уверенность в том, что его никто не увидит и не услышит, он отвлекал меня. Если я хотел подобраться к гостям поближе, я не мог допустить, чтобы меня засекли.
Неожиданно он воспринял это известие с благородством, хотя и болезненно.
– Я понимаю, Ричи, – игриво сказал он. – Ты меня ненавидишь.
– Неправда, – вздохнул я. – Но я уже говорил, что это очень серьезно.
– Знаю, знаю. Иди дальше сам. В любом случае… – Его глаза превратились в узкие щелочки и забегали по сторонам. – Мне по опыту известно: такие задания – для одиночек.
– Точно.
Я оставил его под кокосовой пальмой, вычистив ему грязь под ногтями ножом.
Бросок ранним утром принес свои плоды. Гости еще были на берегу.
Несмотря на то что я наблюдал за ними в течение нескольких месяцев, я испытал настоящий шок, увидев всю группу с близкого расстояния. Я убедился, что это действительно были Зеф и Сэмми, что наши предположения оказались правильными, а значит, вина за появление гостей целиком и полностью лежит на мне. Однако любопытно: целую вечность я дожидался их прибытия на остров, но реальность их присутствия не вызывала у меня ничего, кроме безразличия. Я ожидал чего-то более драматичного, чем увидеть сбившихся в кучку вокруг плота людей в перепачканной одежде. Чего-то намного более зловещего, учитывая, что, будучи чужаками, они представляют угрозу для секретности всего лагеря и лично для меня. Я еще не придумал, что скажу Сэл по поводу карты. Я бы не смог нарушить ее приказы, поэтому приходилось полагаться на естественные препятствия на острове, которые, возможно, остановят пришельцев. Если этого не случится, у меня оставалась единственная надежда – объяснить ситуацию Зефу и Сэмми, задержав их у водопада.
С моего наблюдательного пункта – я находился метрах в двадцати от них, лежа на животе под прикрытием листьев папоротника, – я видел лишь четырех человек. Пятый находился где-то за плотом. Двое немцев оказались парнем и девушкой. С некоторым удовлетворением я отметил, что девушка красива, но не в такой степени, как Франсуаза. На пляже не было никого красивее Франсуазы, и мне не хотелось, чтобы незнакомка посягала на первенство. Девушка, наверное, выглядела бы еще красивее, если бы не ее крошечный вздернутый носик, из-за которого ее лицо напоминало загорелый череп. Парень, однако, представлял собой совершенно иной тип. Несмотря на то что он явно выбился из сил и еле-еле стащил с плота свой светло-розовый рюкзак, телосложением и внешностью парень сильно напоминал Багза. Их можно было принять за братьев даже по длинным волосам, которые незнакомцу то и дело приходилось убирать с глаз. Я сразу же невзлюбил его.
В конце концов появился пятый член группы. Еще одна девушка. И, к моей досаде, я не смог найти в ней ни единого изъяна. С соблазнительной фигурой, невысокого роста, она обладала тихим обаятельным смехом, который отчетливо доносился до того места, где я лежал в засаде. У нее также были очень длинные темно-русые волосы, которыми она, по непонятной для меня причине, обмотала шею наподобие шарфа. Зрелище походило на сюрреалистическое, и я не смог сдержать улыбки, но потом вспомнил, что мне полагается быть угрюмым.
Я несколько расстроился, увидев, что прибывшие на плоту не повторили нашего промаха – не исследовали поочередно оба конца побережья, прежде чем убедиться, что единственный путь по острову сводится к продвижению в глубь него. Но все это перекрыла другая, более серьезная ошибка.
На самом деле, я еще раньше понял, что они совершат ее. Во-первых, они не спрятали как следует свой плот – лишь вытащили его из воды выше линии прилива, – а во-вторых, они громко болтали по дороге. По-немецки, со сдержанным восхищением отметил я. (Я был, естественно, в восхищении от Зефа и Сэмми, а не от немцев). Для меня стало очевидно, что они совершенно не осознавали необходимости вести себя осторожно. Мистер Дак, снова присоединившийся ко мне после того как группа направилась в глубь острова, тоже обратил на это внимание.
– Они не слишком понятливые, – сказал он спустя час после начала перехода.
Я утвердительно кивнул, приложив палец к губам. Я не хотел разговаривать, потому что мы шли вблизи них. Недостаточно близко, чтобы видеть их сквозь листву, но достаточно близко, чтобы их слышать.
– Если они будут продолжать в том же духе, их поймают, – не мог угомониться он.
Я кивнул.
– Тебе, наверное, нужно что-то придумать? Как ты считаешь?
– Нет, – прошептал я. – А теперь заткнись.
Я был немного озадачен тревогой мистера Дака, но не более того. Когда он в следующий раз открыл рот, я предупредительно приставил палец к его, а не к своим губам, и он понял мой знак.
В общем, главное, что помешало прибывшим, – это их глупость. Когда они пришли к первому плато, никто из них не догадался, что они на поле.
Я знаю об этом
Сэмми издал точно такой же вопль, как и полгода назад, когда бежал под дождем на Самуе. Он орал: «Это ни на что не похоже, дружище! Никогда не видел так много чертовой травки! Здесь ее больше, чем я видел за всю свою жизнь!» Потом он начал набирать большие охапки листьев и подбрасывать их в воздух, а остальные четверо тоже принялись вопить и подбрасывать в воздух листья. Прямо грабители банка, укравшие миллион долларов и осыпавшие себя добычей! Полностью потеряли над собой контроль. Они были обречены. Время близилось к десяти. Охранники уже часа два патрулировали поля, и если не услышали, как те лезли напролом через джунгли, то наверняка услышали их теперь.
По странному капризу судьбы мы с мистером Даком совершенно случайно спрятались в том же кустарнике, где когда-то я укрывался вместе с Этьеном и Франсуазой. Естественно, это придавало всей сцене дополнительную остроту. Следя за Зефом и Сэмми, я как бы наблюдал за самим собой – видел, что могло бы случиться с нами полгода назад, если бы не холодная голова Этьена, и едва ли не отождествлял себя со Скруджем. Мистер Дак, наверное, – мой Дух Будущего Рождества, думал я, когда у меня схватывало живот от воспоминаний о пережитом полгода назад страхе. Но я также ощущал дрожь удовольствия. Похоже, проблема с нашими незваными гостями решалась сама собой, и, как будто этого было недостаточно, я еще мог выяснить, что происходит, когда охранники ловят кого-нибудь. Более того, я мог все увидеть своими глазами.
Мне не хочется, чтобы кто-то подумал, что я не испытывал к ним жалости. Я не желал присутствия Зефа и Сэмми на острове и знал, что будет очень хорошо, если они исчезнут отсюда, – впрочем, не таким способом. Идеальный сценарий: они пристают к берегу; дня два я слежу, как они пробираются в глубь острова; затем они пасуют перед водопадом и убираются восвояси. Я развлекся, но при этом нет ни слез, ни крови.
Зеф истекал кровью, как только что зарезанная свинья… Когда появились охранники, он двинулся им прямо навстречу, как будто они были его старые друзья. Совершенно необъяснимая, на мой взгляд, вещь, но именно так он и поступил. Казалось, он по-прежнему не понимал, что происходит, несмотря на то, что все охранники сдернули с плеч АК и начали тараторить по-тайски. Может быть, он решил, что они принадлежат к общине Эдема, а может, был настолько поражен, что не соображал, в какую переделку попал. Как бы то ни было, как только Зеф приблизился к ним, один из охранников ударил его по лицу прикладом. Я ни капельки не удивился. Охранники сильно нервничали и, казалось, были так же озадачены поведением Зефа, как я.
После нескольких мгновений молчаливого переглядывания поверх кустиков марихуаны Зеф начал медленно отступать назад, собирая в ладонь бежавшую из носа кровь. Видимо, обе группы испытывали равное замешательство. Прибывшим на плоту пришлось мысленно перестроиться, и всего за несколько секунд рай для них превратился в ад. Охранники, казалось, были поражены тем, что кто-то оказался настолько глуп, что проник на их плантацию и стал уничтожать ее.
Во время этого короткого промежуточного эпизода мне пришла в голову мысль, что большинство охранников были обычными деревенскими парнями, а не опытными наемниками. И шрамы получили, неосторожно ныряя в кораллах, а не в результате поножовщины. Одним словом, не много походили на настоящих вьетконговцев. Но я уверен, что мои наблюдения вряд ли заинтересовали бы Зефа и Сэмми, хотя охранники в данном случае, по-моему, еще опаснее. Охранник поопытнее, наверное, не поддался бы панике и не ударил бы Зефа по лицу. Разве не говорят, что опаснее мужчины с ружьем может быть только нервничающий мужчина с ружьем. Если такой поговорки нет, она должна появиться. После непродолжительного обмена взглядами через поле охранники окончательно потеряли голову. Они запаниковали, метнулись вперед и начали жестоко избивать теперь уже своих, а не моих, непрошеных гостей.
Я решил, что прибывших забьют насмерть прямо на месте, но как только зрелище стало слишком неприятным, появился другой отряд охранников вместе с командиром. Я никогда раньше его не видел. Он был старше остальных, и у него не было АК, а только пистолет в кобуре. Традиционный знак власти среди вооруженных людей. Человек произнес лишь одно слово, и избиение прекратилось.
Мистер Дак протиснулся ко мне и вцепился в мою руку:
– Рич, по-моему, их сейчас убьют.
Я сердито посмотрел на него и сделал губами знак: «Тихо».
– Нет, ты выслушай меня, – настойчиво продолжал он. – Я не хочу, чтобы их убивали.
На этот раз я закрыл ему рот, но не пальцем, а всей пятерней. Командир охранников заговорил.
Он говорил на ломаном английском. Но не был похож на нациста-коменданта концлагеря – ценителя английской поэзии, который объявляет своим заключенным: «Знаете, мы с вами очень похожи – вы и я». Хотя английский был довольно приличный.
– Кто вы такие? – очень громко и отчетливо спросил он.
Исключительно коварный вопрос. Ну что тут сказать? Официально представиться? Ответить: «никто»? Попросить пощады? Я решил, что Сэмми нашел хороший ответ, учитывая, что ему только что выбили передние зубы.
– Мы путешественники с Пхангана, – тяжело дыша, ответил Сэмми, невольно пуская слюни. – Мы разыскивали других путешественников. Мы ошиблись. Мы не знали, что это ваш остров.
Командир довольно дружелюбно кивнул:
– Очень большой ошибка.
– Нам очень… – Сэмми сделал судорожный вдох, – жаль.
– Вы одни сейчас? С вами есть друзь?
– Мы одни. Мы ищем друга. Мы думали, он здесь, и мы понимаем, что совершили ошиб…
– Почему вы искать друзь здесь?
– Наш друг дал нам карту.
Командир склонил голову набок:
– Какой карта?
– Я могу показ…
– Ты можешь показать мне эта карта поже.
– Нам очень жаль.
– Да. Я знаю, что вы жаль.
– Нам хотелось бы уехать отсюда. Мы сейчас же покинем ваш остров и никому ничего не скажем.
– Да. Вы никому ничего не сказать. Я знаю об это.
Сэмми попытался улыбнуться. Все его оставшиеся зубы были залиты кровью.
– Вы отпустите нас? Пожалуйста.
– Ага. – Командир улыбнулся ему в ответ. – Вы можете ити.
– Мы можем идти?
– Да.
– Спасибо. – Сэмми с усилием поднялся на колени. – Спасибо, обещаю, что мы не расскажем ни…
– Вы можете ити с нами.
– С вами?
– Вы сейчас ити с нами.
– Нет, – запротестовал Сэмми. – Подождите, пожалуйста, мы же ошиблись! Нам очень жаль! Мы никому не скажем!
Парень-немец начал подниматься с земли, умоляюще воздев руки в воздух.
– Мы не скажем! – выпалил он. – Мы не скажем!
Командир равнодушно посмотрел на немца, а потом что-то быстро сказал охранникам. Трое из них вышли вперед и попытались за руки поднять Зефа. Он начал сопротивляться. Еще один охранник шагнул вперед и ударил Зефа в живот прикладом АК.
– Ричард, – произнес мистер Дак, вывернувшись из-под моей руки. – Их определенно сейчас убьют.
Я не обратил на его слова никакого внимания.
– Сделай что-нибудь, Ричард.
Я снова ничего еще не ответил, но на этот раз он больно ткнул меня пальцем под ребра. К счастью, мой вопль потонул в криках прибывших на плоту.
– Боже мой! – недоверчиво прошептал я. – Ну что у тебя там?
– Сделай что-нибудь, чтобы им помочь.
– Что, например?
– Например… – Он задумался, а тем временем охранники двинулись на одну из девушек. Она попыталась удрать, но ее сбили с ног уже через каких-то два-три метра. – Я не знаю.
– Я тоже. Поэтому заткнись! А то меня тоже убьют.
– Но…
Борясь с желанием наорать на него, я схватил его за лацканы военной куртки и прижался ртом прямо к его уху:
– Последний раз говорю, заткнись, черт тебя побери!
Мистер Дак закрыл лицо руками, а охранники куда-то поволокли своих испуганных пленников.
Дешевый наезд
Постепенно крики и вой сменились звуками джунглей. Обыкновенными звуками, на которые я раньше не обращал внимания, но сейчас они казались неестественными. И, что еще хуже, – они были какими-то несерьезными: щебетание птиц походило на сопровождаемые хихиканьем плоские шутки. Эти звуки действовали мне на нервы и раздражали меня. Я поднялся, не сказав ни слова мистеру Даку, а потом направился обратно к седловине. Это был нелегкий переход. Голова болела от израсходованного адреналина, ноги не слушались, и я практически пренебрегал мерами предосторожности. Дважды я споткнулся и нередко продирался через кустарник, предварительно даже не убедившись, что на другой стороне никого нет.
Оглядываясь назад, я хорошо понимаю, что был потрясен увиденным и торопился покинуть место, где, казалось, все еще раздавались вопли. Но в тот момент я не думал об этом. Я думал только о том, как важно вернуться в лагерь и сообщить Сэл об утренних событиях. Меня также взбесило поведение мистера Дака. С того самого момента, как мы начали следить за прибывшими на плоту, его явно «замкнуло». Он не только попросил меня перехватить Зефа и Сэмми еще до того, как они достигнут плато, – его трескотня постоянно подвергала меня опасности. Я счел это серьезным проступком. DMZ – место повышенного риска, если вы не можете положиться на своих спутников.
Думаю, мистер Дак почувствовал мой гнев, так как, против обыкновения, даже не пробовал завязать разговор. Пока мы не подошли к седловине. Здесь он остановил меня, сильно толкнув, и сказал:
– Нам нужно поговорить.
– Да пошел ты, – ответил я, отпихиваясь от него. – Из-за тебя меня могли убить.
– А тех, наверное, сейчас убивают.
– Откуда ты знаешь? Я не меньше тебя хотел, чтобы того избиения не случилось, поэтому не читай мне мораль. Мы ведь знали, что их могут схватить. Все было ясно еще тогда, когда мы приняли решение не вступать с ними в контакт, пока они не доберутся до водопада, так чего ты от меня хочешь?
– Решение? Я не принимал никаких решений! Я хотел, чтобы ты помог им!
– Чтобы ворвался в толпу наподобие Рэмбо, размахивая несуществующей M16?
– Ты бы мог что-нибудь предпринять!
– Что же, интересно? Ты живешь в иллюзорном мире! Я ничего не мог сделать.
– Ты бы мог предупредить их еще до того, как они достигли плато!
– У меня был четкий приказ никого не предупреждать!
– Ну и нарушил бы этот приказ!
– Я не хотел его нарушать!
– Ты… не хотел?
– Ни на секунду!
Мистер Дак нахмурился и открыл было рот, собираясь что-то ответить, но смолчал.
– Что такое? – спросил я.
Он покачал головой, и его лицо разгладилось. Когда он наконец заговорил, я понял: он говорит не то, что у него на уме.
– Это был дешевый наезд, Ричард, – тихо сказал он. – Насчет того, что я живу в иллюзорном мире.
– Меня из-за него могли убить, а я, видите ли, оскорбил его чувства! Боже, смилуйся надо мной! Да ведь я прямо настоящий монстр.
– Я живу в твоем мире.
– Это, должно быть, утешение, учитывая, что именно ты обратил внимание, что я… – Я осекся. В DMZ раздался какой-то треск. – Слышишь?
Мистер Дак ответил не сразу. Его глаза сузились, а лицо неожиданно приняло крайне озабоченное выражение:
– Да, я слышал что-то.
– Ты уверен?
– Да.
Мы оба принялись ждать.
Секунд через пять-шесть тишину разорвали выстрелы. Они прозвучали совершенно недвусмысленно – звук проскользнул сквозь деревья подобно быстрому ветерку и обрушился с ужасающей громкостью. Выстрелы слились воедино и долго не затихали. Достаточно долго, так что я моргнул, втянул голову в плечи, а потом осознал, что стрельба еще продолжается.
Когда она наконец прекратилась, то следующее, что я услышал, – это был глубокий вдох, сделанный мистером Даком, а затем такой же медленный выдох.
– Господи… – забормотал я. – Господи Иисусе… Это все-таки произошло. Их действительно…
– Расстреляли, – безучастно закончил он за меня фразу.
К моему удивлению, меня чуть не вывернуло наизнанку. Желудок непонятно почему свела судорога, а горло напряглось. В голове всплыл образ: тела прибывших на плоту… их майки с постепенно расширяющимися пятнами… неестественно вывернутые конечности… С трудом сглотнув подступивший к горлу ком, я повернулся к DMZ. Думаю, я искал некое подтверждение, может быть, еле заметный голубой дымок вдали. Но я ничего не увидел.
– Расстреляли, – снова услышал я. А затем голос едва слышно добавил: – Проклятье.
Я обернулся к мистеру Даку. Он исчез.
Мама-сан
Все получилось как нельзя хуже или как нельзя лучше. Я не мог решить, как же все-таки.
Когда на плато все уже свершилось, у меня сдали нервы. Я был встревожен, и меня тошнило. Но так, вероятно, и должно быть. Паника на плато – естественная реакция. Как и чувство тошноты, после того как я услышал выстрелы. Я много раз читал о подобных вещах, видел их в различных фильмах: в первый день первого в своей жизни рейда новичок готов наложить в штаны при первом столкновении. Потом, с опытом, появляется усталость, но в какой-то момент вам неожиданно приходит на ум, что смерть по-прежнему способна повергнуть вас в смятение. Вы начинаете размышлять об этом и тем самым делаетесь сильнее.
По дороге к водопаду я снова и снова возвращался к этому второму толкованию. Я также попытался найти в случившемся и другие положительные моменты. Теперь наша проблема с новоприбывшими была решена, а моя роль в раскрытии тайны пляжа окончательно сошла на нет. Но эти мысли не успокоили меня. Я все еще боролся с тошнотой, а также старался сосредоточить внимание на открывающейся передо мной местности и справиться с желанием заорать во все горло. Очень сильно. Но не как зверь, а так, как кричат, когда во всю мочь бегут по дороге, чтобы успеть на автобус, и бьются о бетонный столб. Как будто нарочно… и изо всей силы. Это не крик боли, потому что в тот миг не больно. Это крик по причине перенапряжения мозгов, отказывающихся от всякой попытки признать случившееся.
Сэл ждала меня у водопада.
– Что там, черт возьми, произошло? – спросила она скорее сердито, нежели с тревогой, не дав мне подплыть к берегу. – Почему я слышала выстрелы?
Я ничего не отвечал, пока не доплыл до мелководья и не начал выбираться на берег.
– Прибывшие на плоту, – выдохнул я. Сильный удар о воду при прыжке с водопада всегда вышибал из меня дух, и на этот раз было даже хуже обычного.