Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. ной вчера, сегодня может показаться заблуждением, но то, что считалось ошибочным позавчера, явится откровением завтра

ной вчера, сегодня может показаться заблуждением, но то, что считалось ошибочным позавчера, явится откровением завтра. Именно это является одной из тех психологических закономерностей, о которых в действительности мы еще очень мало знаем. Мы по-прежнему далеки от понимания того, что нечто не существует до тех пор, пока какое-ни­будь бесконечно малое и, увы, столь краткое и преходящее сознание не отметит его как что-то. Беседуя с Фрейдом, я узнал о его страхе: он боялся, что нуминозное «сияние» его теории может померкнуть, если его захлестнет некий «по­ток черной грязи». Таким образом, возникла совершенно мифологическая ситуация: борьба между светом и тьмой. Это объясняет нуминозные комплексы Фрейда и то, поче­му в момент опасности он обращался к чисто религиозным средствам защиты — к догме...

К величайшим достижениям Фрейда я отношу то, что он... беспощадно указал миру на всю гниль современного сознания, что, конечно же, не принесло ему популярности. Впрочем, он к этому был готов. Открывая некие подступы к бессознательному, Фрейд тем самым дал нашей цивилиза­ции новый толчок. Называя сновидения наиболее важным источником информации о бессознательных процессах, он вернул людям и науке инструмент, утерянный, казалось, безвозвратно. Он опытным путем продемонстрировал ре­альность бессознательной части души, существовавшей до этого лишь как философский постулат главным образом у К.Г. Каруса и Э. фон Гартмана. В заключение хочу отметить, что современная культура с ее бесконечной рефлексией еще не готова к восприятию идеи бессознательного и всего, что из нее следует, хотя уже почти полвека живет с нею бок о бок. Тот универсальный и основополагающий факт, что психика по сути двуполярна, еще ждет своего признания.

* * *

...С 1918 и по 1926 год я серьезно интересовался гнос­тиками, которые тоже соприкоснулись с миром бессозна-

тельного, обращаясь к его сути, явно проистекавшей из природы инстинктов. Каким образом им удалось прийти к этому, сказать сложно, сохранившиеся свидетельства край­не скупы, к тому же исходят большей частью из противо­положного лагеря — от отцов церкви. Сомневаюсь, чтобы у гностиков могли сложиться какие-либо психологические концепции. В своих установках они были слишком далеки от меня, чтобы можно было обнаружить какую-либо мою связь с ними. Традиция, идущая от гностиков, казалась мне прерванной, мне долгое время не удавалось навести хоть какой-нибудь мостик, соединяющий гностиков или нео­платоников с современностью. Лишь приступив к изучению алхимии, я обнаружил, что она исторически связана с гнос­тицизмом, что именно благодаря ей возникла определенная преемственность между прошлым и настоящим. Уходящая корнями в натурфилософию средневековая алхимия и пос­лужила тем мостом, который, с одной стороны, был обра­щен в прошлое — к гностикам, с другой же — в будущее, к современной психологии бессознательного. Основопо­ложником последней являлся Фрейд, который обратился к классическим мотивам гностиков: сексуальности, с одной стороны, и жесткой отцовской авторитарности — с другой. Гностические мотивы Яхве и Бога Творца Фрейд возродил в мифе об отцовском начале и связанном с ним сверх-эго. Во фрейдовском мифе сверх-эго предстает как демон, породив­ший мир иллюзий, страстей и разочарований.

Правда, материалистическое начало в алхимии, проник­новение ее в тайны материи и т.д. заслонило для Фрейда Другой важный аспект гностицизма — первичный образ духа как некоего другого, высшего божества. Согласно гнос­тической традиции, это высшее божество послало людям в Дар так называемый «кратер» — «сосуд духовной транс-Формации». «Кратер», чаша — женственный принцип, ко­торому не нашлось места во фрейдовском патриархальном, мужском мире. И Фрейд был не одинок в своих предрассуд­ках. В католическом мире Богоматерь и невест Христовых лишь недавно допустили в Телемскую обитель и тем самым,

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР