Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. что выступает в обличье медицинского контроля

что выступает в обличье медицинского контроля. По сути дела, от сжатой семьи, от семьи-клетки, от этой телесной и субстанциальной семьи требовалось вот что: принять на себя ответственность за тело ребенка, которое в конце XVIII века становилось очень важной ставкой сразу в двух смыслах. Во-первых, от сжатой семьи требовалось взять на себя ответственность за тело ребенка просто потому, что ребенок — это живой человек, который не должен умереть. Постепенно обнаруживающийся политический и экономи­ческий интерес выживания ребенка — это, без сомнения, одна из причин, по которым вялый, полиморфный и запу­танный аппарат большой реляционной семьи понадоби­лось заменить узконаправленным, мощным и постоянным аппаратом семейного надзора, то есть надзора родителей за детьми. Родители отвечают за детей, родители должны оберегать детей, оберегать в двух смыслах: препятствовать их гибели, то есть, разумеется, следить за ними, но вместе с тем подготавливать их к дальнейшей жизни. Будущее детей находится в руках родителей. И государство, новые произ­водственные формы или отношения требуют от родителей, чтобы издержки, подразумеваемые самим существовани­ем семьи, родителей и явившихся на свет детей, не оказа­лись бесполезными вследствие преждевременной смерти последних. Таким образом, тело и жизнь детей попадает в сферу ответственности родителей: такова одна из причин, по которым от родителей требуется окружить детские тела постоянным и пристальным вниманием.

Во всяком случае, я думаю, что именно в такой контекст следует поместить крестовый поход против мастурбации. В сущности этот поход — лишь часть более широкой кам­пании, которая вам хорошо известна, кампании за естест­венное воспитание детей. Что, собственно, такое эта знаме­нитая идея естественного воспитания, которая получает рас­пространение во второй половине XIX [rectius: XVIII] века? Это идея такого воспитания, которое, во-первых, было бы всецело или по большей своей части доверено самим роди­телям, естественным наставникам своих детей. Всевозмож-

ные приглашенные, воспитатели, гувернеры и гувернантки могут быть в лучшем случае посредниками и должны быть как можно более верными посредниками в этом естествен­ном отношении между родителями и детьми. Идеальным же является такой порядок, при котором все эти посредники исчезают, и родители действительно берут на себя прямую ответственность за детей. Однако естественное воспитание также означает, что воспитание должно повиноваться неко­торой рациональной схеме, ряду правил, которые как раз и должны обеспечить, с одной стороны, здоровье ребенка, с другой стороны — его подготовку и нормальное развитие. Правила же эти, равно как и рациональность этих правил, определяются такими инстанциями, как профессиональ­ные воспитатели, врачи, педагогическое и медицинское знание, — словом, целым рядом технических инстанций, которые обрамляют семью и возвышаются над нею. Когда в конце XVIII века начинаются разговоры о естественном воспитании, за ними скрываются одновременно две цели: прямой контакт родителей и детей, это сосредоточение ог­раниченной семьи вокруг тела ребенка, и в то же время ра­ционализация, освоение педагогической или медицинской рациональностью отношения «родители — дети». Ограни­чивая семью, приводя ее к компактному и сжатому виду, ее, собственно говоря, делают проницаемой для политических и моральных критериев; ее делают проницаемой для опре­деленного типа власти; ее делают проницаемой ддх. целой властной техники, проводниками которой в семью и явля­ются медицина и медики.

Но, когда обнаруживается сексуальность, в тот самый мо­мент, когда от родителей требуют, так сказать, всерьез и не­посредственно взять на себя ответственность за своих детей в том, что касается их телесности, самого их тела, то есть их жизни, жизнеспособности, готовности к обучению, — что происходит в этот момент на уровне социальных слоев, о которых я все это время говорил, то есть аристократии и буржуазии? В этот момент от родителей требуют не толь­ко воспитывать своих детей так, чтобы они могли принес-

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

ти пользу государству, но и фактически передать их в руки государства, доверить их если не начальному воспитанию, то, по меньшей мере, технической подготовке, такому обу­чению, которое будет прямо или косвенно контролироваться государством. Первые призывы к созданию государствен­ного или подконтрольного государству обучения раздаются именно тогда, когда начинается поход против мастурбации во Франции и Германии, то есть в 1760-1780-е гг. У Ша-лотуа в его «Опыте о национальном образовании» звучит тема воспитания, обеспечиваемого государством. В это же время Базедов создает свой «Филантропинум» с идеей осо­бого воспитания для избранных классов общества, которое должно осуществляться не в опасном пространстве семьи, но в пространстве специальных институтов, контролируе­мых государством. Да и вообще, помимо этих проектов, по­мимо единичных образцовых мест вроде базедовского «Фи-лантропинума», это эпоха, когда по всей Европе создаются крупные воспитательные заведения, большие школы и т.д.: «Нам нужны ваши дети, — говорит Базедов. — Отдайте их нам. Мы, так же как и вы сами, нуждаемся в том, что­бы эти дети получили нормальное развитие. Так доверьте же их нам, чтобы мы подготовили их согласно критериям нормальности». Таким образом, требуя от семей взять на себя ответственность за тело детей, обеспечить их жизнь и здоровье, от них в то же время требуют отказаться от этих детей, отказаться от их реального присутствия, от власти, которой обладают над ними родители. Разумеется, родители должны заниматься детьми в одном их возрасте и отдавать их тело на попечение государства в другом возрасте. Но дол­жен идти процесс обмена: «Растите своих детей энергичны­ми и крепкими, физически здоровыми, а также послушны­ми и способными, чтобы впоследствии мы могли вручить их механизму, над которым вы не властны, государственной системе воспитания, образования и обучения». Мне кажет­ся, что в этом двойном требовании — «занимайтесь своими детьми» и «затем оставьте своих детей нам» — сексуальное тело ребенка является, в некотором смысле, обменной моне-