Глава 7. Свежо предание

 

Вот и подошло время серьезного разговора о ключевом образе поэмы — Медном Всаднике. Но сначала о внешней стороне образа, который, по нашему мнению, как-то связан с информацией, хранящейся в долговременной генетической памяти самого Пушкина по линии его матери, поскольку её отец (дед поэта) получил от царя Петра (случайно?) имя Ганнибал[Âíóòðåííè80] .

 

“Завершив все приготовления, Ганнибал выступил в поход. Рассказывали, что уже невдалеке от Ибера он увидел вещий сон. Появился юноша божественной наружности и назвался посланцем Юпитера.

«Я поведу тебя в Италию, — возвестил он Ганнибалу. — следуй за мной, но только не вздумай оборачиваться или глядеть по сторонам».

Ганнибал в испуге повиновался и сперва шел, не озираясь, но мало-помалу свойственное человеку любопытство взяло верх над страхом, и он оглянулся и увидел громадного змея, который полз за ним по пятам, сокрушая лес и кустарник, а за змеем ползла грозовая туча, то и дело раскалывая небо громом.

— Что означает это страшное знамение? — спросил Ганнибал своего проводника.

— Разорение Италии, — услыхал он в ответ. — Но поспешай вперед, ни о чем более не спрашивай и не пытайся заглянуть в будущее.”

 

Эта легенда приведена римским историком Титом Ливием, давшим первое описание Истории Рима от его основания до 9 года новой эры. В России она стала известна (в пересказе с латинского Симоном Маркишем) в 1994 году, т.е. за 6 лет до конца второго тысячелетия и только после издания части Истории Рима под названием “Карфаген против Рима”.

Примечательно, что посланец Юпитера запрещает Ганнибалу заглядывать в будущее. Способностью же предвидеть будущее обладали, как известно, древнеегипетские жрецы (греческое название — иерофанты, дословно — способные видеть будущее ). Амон, Зевс и Юпитер — древнеегипетское, древнегреческое и древнеримское названия одного и того же верховного божества, к созданию культа которого они имели непосредственное отношение. Предупреждение посланца Юпитера Ганнибалу (“не пытайся заглянуть в будущее”) — прямое указание на способность жреческих кланов отстаивать свое монопольное право на знание будущего. Отсюда вытекает их “естественное” право на толкование тех или иных исторических событий в рамках концепции управления, которую они последовательно проводили в жизнь. Так, например, известно, что Плутарх, древнегреческий историк, “по совместительству” был жрецом Дельфийского оракула. Судя по дошедшей до нас легенде, у жречества в далеком прошлом были проблемы, связанные с тем, что “мало-помалу свойственное человеку любопытство” иногда брало верх над страхом — следствием внутренних запретов, налагаемых в обход сознания через подсознание. Иногда это делалось во сне, когда сознание спит, а подсознание, активно обрабатывая информацию, бодрствует.

Информация, ставшая нам доступной благодаря “Медному Всаднику”, позволяет предположить, что в методах наложения запретов на естественные попытки человека “заглянуть в будущее” жречество достигло со временем определенного успеха, поскольку Евгений, в отличие от Ганнибала, уже не пытается заглянуть в будущее и даже не идет, а “обуянный силой черной” стремглав:

 

Бежит и слышит за собой —

Как будто грома грохотанье —

Тяжело-звонкое скаканье

По потрясенной мостовой.

 

История действительно сослагательного наклонения не имеет, однако, чтобы иметь возможность понимать ход истории и достигать поставленных в ней целей, историки должны уметь пользоваться сослагательным наклонением в истории. Вне зависимости от того, действительно ли “вещий сон” Ганнибала имел место или “историк”[78] сочинил нужную для Рима “историю”, главное в ней то, что предсказание посланца Юпитера исполнилось с точностью до наоборот: поход Ганнибала в Италию закончился разорением Карфагена. По существу же это свидетельство того, что жречество Рима в своей мере понимания превосходило не только управленческую элиту Карфагена, к которой принадлежал Ганнибал, но и жреческие структуры Карфагена.

Легенда времен противостояния Рима и Карфагена, как это не покажется странным, имела в России своеобразное продолжение:

 

“Интересно, что и после смерти Петра фольклор оставляет за ним право радеть о своем городе, заботиться о его благополучии, быть его защитником. Достаточно хорошо известна легенда об ожившей статуе Петра — Медном Всаднике. В 1812 году, когда Петербургу всерьез угрожала опасность наполеоновского вторжения, Александр I распорядился вывезти статую Петра в Вологодскую губернию. Для этого уже были приготовлены специальные баржи и выделены деньги на демонтаж монумента.

В это время некоего капитана Батурина стал преследовать один и тот же сон. Во сне он видит, как статуя Петра оживает, съезжает со своей скалы и направляется в сторону Каменноостровского дворца, где в то время жил император. Александр I выходит навстречу всаднику и слышит обращенные к нему слова Петра: «Молодой человек, до чего ты довел мою Россию! Но пока я на месте, моему городу ничего не угрожает». Затем всадник поворачивает назад, и Александр слышит удаляющееся цоканье бронзовых копыт о мостовую. Сон капитана скоро становится известен императору. Пораженный царь отменяет свое решение об эвакуации статуи. Как известно, сапог наполеоновского солдата не коснулся петербургской земли.”

 

Александр I, в отличие от Ганнибала, в поход на Францию не собирался и потому, видимо, статуя Петра I явилась во сне не ему, а какому-то малоизвестному капитану Батурину. Можно предположить, что эта легенда была известна и Пушкину. Поэтому Евгению “кумир на бронзовом коне” в первой части поэмы тоже является во сне, но в отличие от Ганнибала бедняк слышит только “грома грохотанье”, а “громадного змея” не видит. Автор газетной публикации фиксирует лишь сумму фактов поразивших его воображение и потому легенда в его понимании — всего лишь “великолепный фольклорный сюжет”:

 

“Этот великолепный фольклорный сюжет в петербургской истории имел свое продолжение. В годы блокады в Ленинграде родилось поверье. Пока памятники великим полководцам Суворову, Кутузову и Барклаю-де-Толли останутся неукрытыми на своих местах, городу не может угрожать вражеская оккупация. Все девятьсот дней блокады памятники простояли открытыми, и ни один осколок бомбы или снаряда их не коснулся.”[79]

 

В действительности же “этот великолепный фольклорный сюжет” имел совсем нефольклорное продолжение.

В октябре 1941 года, когда немцы вплотную подошли к Москве, в соответствии с решением правительства об эвакуации основных государственных институтов управления страны, толпы чиновников разных рангов ринулись по всем дорогам вон из столицы. Председатель Совета Обороны СССР И.В.Сталин тоже прибыл на платформу Курского вокзала, но, постояв несколько минут перед вагоном правительственного поезда, молча развернулся, и приказал везти его в Кремль. Он остался на своем посту и враг в город не вошел. Вполне возможно, что в этом поступке Верховного Главнокомандующего сокрыта неосознаваемая причина ненависти к нему либеральной интеллигенции СССР: он поступил неадекватно её ожиданиям. Отсюда, видимо, и рождение прямо противоположного мифа: Сталин де воевал сидя в Кремле по глобусу, а не водил войска, как Ганнибал, в чужие страны.

Но на этом нефольклорное продолжение легенды не завершилось. Более чем полвека спустя, 20 марта 1997 г., за день до 90 летнего юбилея Е.С.Вентцель (литературный псевдоним И.Грекова), “Независимая газета” № 50 познакомила своих читателей с только что вышедшим в свет при содействии издательства “Текст” (г. Москва) романом “Свежо предание” ([Âíóòðåííè81] “но верится с трудом” — продолжение известной поговорки, которое, скорее всего имела в виду И.Грекова, избрав ее начало в качестве названия своего романа). Анонсирующая книгу статья И.Зотова называлась по аналогии с широко известным учебником Е.С. Вентцель “Теория вероятностей”. Так мы узнали, что в архиве писателя 35 лет пролежала рукопись, судя по содержанию, во многом автобиографичного характера. Об этом же говорит и посвящение, которым И.Грекова предварила роман: “Памяти моего сына Михаила Дмитриевича Вентцеля”. Из статьи мы узнали, что:

 

“Содержанием роман И.Грековой подражает «Медному Всаднику». Ничем не примечательный молодой человек по имени Константин Левин (кстати, полный тезка толстовского героя). Не подпольщик, не ниспровергатель авторитетов, не выдающийся ученый, не герой войны, не лагерник, а простой советский житель, ровесник Октября, он оказывается раздавлен медным истуканом. (Не Петром Романовым — Иосифом Джугашвили.) Сходит с ума, умирает.

Впрочем, есть одна важная деталь в романе, которая как бы переносит его содержание в иную плоскость: Левин — не вполне «простой советский житель», а еврей. Своего рода эпиграф предпослан И.Грековой к своему роману в рубрике «От автора». В нем всего несколько слов: «Все газетные цитаты, приведенные в книге подлинные. Автор по национальности — русский. Москва, 1962 г.» Это обстоятельство, по всей видимости, и оказалось той причиной, по которой роман не был напечатан Твардовским. Антисемитизм и в России, и в СССР тлеет уже не первое столетие, то разгораясь, то внешне затухая, но никогда не порождая собственной противоположности.”

 

Интересно, какую бы “противоположность” породили в уме автора статьи следующие строки романа:

 

“Мы, русские, как клопы. Нас вывести нельзя. А знаете до чего живуч клоп? Где-то я читал, что в покинутых зимовках на севере через десятки лет находили живых клопов. Каково? Мороз шестьдесят градусов, жрать нечего, а живет. Молодец клоп!”

 

Это высказывание одного из персонажей романа, “русского” профессора Николая Прокофьевича, в котором хорошо просматривается неприкрытая русофобия самого автора.

Герой романа, еврей Левин сходит с ума и умирает в психбольнице потому, что его не берут на работу по специальности. Однако, Левину даже и мысли не приходит, что можно пойти на стройку, на завод чернорабочим или грузчиком. Описываемые события происходили в начале пятидесятых и объявления типа “Требуются...” в те годы висели на каждом шагу. Интересно, что делают “левины” сегодня, когда сотни тысяч квалифицированных научных кадров бывшей державы, разорванной ныне на рыночные части, оказались выброшенными на улицу?

 

“Иррациональность[80][Âíóòðåííè82] этого чувства не поддается исчислению, поэтому книги, против него открыто восстающие, воспринимаются неизменно настороженно. Гораздо проще отдаться борьбе с чистым общественным злом (колхозами, компартией и тому подобным), но не с тем, что невозможно уяснить в четких категориях. Герой романа И.Грековой, возможно, не так широко мыслит, как другие, русские по национальности, персонажи других романов других авторов, возможно, он ущербно прямодушен, но он остался катастрофически самим собой, даже сойдя с ума.”

 

У статьи есть эпиграф:

 

И во всю ночь безумец бедный

Куда стопы не обращал,

За ним повсюду Всадник Медный

С тяжелым топотом скакал.

 

Другими словами, за язык И.Зотова — борца с “нечистым злом” — антисемитизмом (действительно, есть что-то нечистое в этом искусственно созданном хозяевами евреев зле) никто не тянул: он с вдохновением и, видимо, не без согласия автора романа, провел параллель между Евгением из “Медного Всадника” и евреем Константином Левиным. Значит, на уровне подсознания евреи и сами уже давно понимают, что Пушкин в образе Евгения в “Медном Всаднике” хотел уяснить прежде всего для себя, а затем раскрыть и для нас, своих будущих читателей, тайну явления в мир людей еврейства и объективные предпосылки его информационной гибели.

О том, что мания преследования со стороны каких-то скрытых для сознания сил, действительно свойственна еврейской культурной “элите” советского периода, говорит и творчество иудейского тандема в лице Аркадия и Бориса Стругацких.

 

“Огромный далекий молот с унылой равномерностью бил в мостовую, и удары эти заметно приближались — тяжелые, хрусткие удары, дробящие в щебень булыжник мостовой. (...)

Молот все приближался, и совершенно непонятно было — откуда, но удары были все тяжелее, все звонче, и была в них какая-то несокрушимая и неотвратимая победительность. Шаги судьбы, мелькнуло в голове у Андрея. (...) Бумм, бумм, бумм, — раздавалось совсем близко, земля под ногами содрогалась. И вдруг наступила тишина. Андрей сейчас же снова выглянул. Он увидел: на ближнем перекрестке, доставая головой до третьего этажа, возвышается темная фигура. Статуя. Старинная металлическая статуя. Тот самый давешний тип с жабьей мордой — только теперь он стоял, напряженно вытянувшись, задрав объемистый подбородок, одна рука заложена за спину, другая — то ли грозя, то ли указуя в небеса — поднята, и выставлен указательный палец.”

 

А это отрывок из фантастического романа “Град обреченный[Âíóòðåííè83] ”. На обложке Ленинградского издания 1989 г. художник изобразил бритоголового жреца в кожаных сандалиях и то ли в древнеегипетском, то ли в древнегреческом хитоне. По содержанию романа, как и в “Медном Всаднике”, статуя преследует в мертвом городе членов экспедиции, интеллектуальным лидером которой выступает еврей Изя.

“Град обреченный”, по признанию младшего Стругацкого[81] одно из любимых произведений “братьев”. Чтобы понять, как такое рождается в головах столь популярных фантастов, нам придется заглянуть в их творческую кухню, которую они особенно-то и не скрывают: то ли потому, что сами не понимают, что творят, то ли потому, что считают — все равно никто ничего не поймет. И нам не придется проводить какие-то особые литературные изыскания; достаточно привести выступление Стругацкого-младшего на Ленинградском семинаре писателей-фантастов 13 апреля 1987 г.

 

“Всякий человек, который написал в жизни хотя бы двадцать авторских листов, знает, что существует две методики написания фантастических вещей. Методика номер один — это работа от концепции. Вы берете откуда-то, высасываете из пальца некую формулировку, которая касается свойств общества, мира, Вселенной, а затем создаете ситуацию, которая наилучшим образом её демонстрирует. Второй путь, сами понимаете обратный. Вы отталкиваетесь от ситуации, которая почему-то поражает ваше воображение, и, исходя из нее, создаете мир, одной из граней которого обязательно будет определенная концепция.”

 

По существу — это признание в методологической нищете, ибо обе методики написания фантастических вещей, изложенные Б.Н.Стругацким, иллюстрируют калейдоскопичность его личностного мировосприятия. Только, если в первом случае он, даже не пытаясь понять как устроен мир, “высасывает из пальца некую формулировку” концепции и создает ситуацию, “которая наилучшим образом её (т.е. формулировку концепции) демонстрирует”, то во втором случае он просто выдергивает из целостного процесса (разумеется, социального ибо с другими писатель дела не имеет) некий факт, который почему-то “поражает его воображение” и который становится основой для создания мира, “одной из граней которого обязательно будет определенная концепция”. Но почему тот или иной факт поразил его воображение, писатель определить не может, хотя и утверждает, что концепция мира, созданного его воображением, — вполне определенная. На самом деле факт, его поразивший, — не “какой-то”, и формулировка концепции, высасываемая им из пальца, — не “некая”, а результат проявления не осознаваемой им лично, но тем не менее объективно существующей и реально действующей в Западной цивилизации библейской концепции управления (или самоуправления).

Если же произведения братьев Стругацких читать внимательно, а не в умственно расслабленном состоянии, то в них можно найти и явные признаки отражения библейского мировоззрения, отличительным признаком которого является отсутствие связей с биосферой планеты Земля и с реальной хронологией глобального исторического процесса. Как и в Библии, в их произведениях отсутствует описание природы; их герои живут в мире без привязки к хронологии реальных событий; они без родовых корней и как бы ниоткуда; действуют как персонажи, лишенные свободы воли, т.е. как биороботы и потому невозможно к ним проникнуться настоящими человеческими чувствами. И все это потому, что мир братьев Стругацких далек и от прошлой и будущей реальности, которая, кстати их совсем и не интересует. Они, как и Евгений из “Медного Всадника”, создают свой мир, действительно “высосанный из пальца”. И это не домыслы антисемитов, а добровольное признание “кумира, патриарха и общего любимца” Б.Стругацкого, сделанные им самим через десять лет после выступления на семинаре фантастов-писателей:

 

“Очень скоро братья Стругацкие поняли, что пишут они не о том мире, который будет, но о Мире В Котором Им Хочется Жить[Âíóòðåííè84] . Именно так, все слова с большой буквы. Мы поймали себя на том, что заселяем будущее нашими знакомыми, при этом не особенно заботясь о том, куда денутся остальные, каким образом постепенно усвоят наши ценности. (...)

Мир, который у нас получился, был для нас вполне комфортен, но изобретать сюжеты в нем становилось все труднее.[Âíóòðåííè85] ”[82]

 

 

“Все труднее” — это очень значимое признание. Оно говорит о том, что Объективная реальность становится все более нетерпимой к попыткам подстричь ее под гребенку “братвы”, что и выразилось в весьма раннем уходе из жизни одного из “братьев-фантастов”, после чего “творческий тандем” разрушился, а писательский зуд оставшегося брата практически затух.

И все это вместе — результат антагонизмов сознания и подсознания и отсутствия методологической культуры в творчестве братьев Стругацких.

Если же методологическая культура в творческом процессе присутствует, то частные факты пропускаются через призму метода, в результате чего появляется субъективная концепция объективного процесса. И первый критерий адекватности субъективной концепции объективному процессу — сходимость с реальностью прогнозов развития объективного процесса в будущем и вскрытие ранее неизвестных фактов в их причинно-следственной связи в прошлом.

Новые, ранее неизвестные факты и общественная практика с течением времени либо подтверждают правильность субъективной концепции объективного процесса, либо вынуждают авторов концепции совершенствовать её, а то и пересматривать. Поскольку один и тот же объективный процесс проявляется в многообразии частных фактов, то разным людям могут быть доступны разнородные совокупности фактов. Hо, если они пытаются понять не отдельные факты, а один и тот же объективный процесс и обладают достаточно высокой методологической культурой, то с течением времени они неизбежно приходят к единой концепции одного и того же объективного процесса в силу общности свойств отображения.

В “Медном Всаднике” на уровне второго смыслового ряда мы видим адекватное описание некоего объективного процесса, в котором легко угадываются отдельные частные факты, изложенные и Титом Ливием в “Карфагене против Рима”, и Наумом Синдаловским в легенде о капитане Батурине, и Е. Вентцель в “Свежо предание” и братьями Стругацкими в “Граде обреченном”. Но в отличие от них Пушкин в данной тематике “видит общий ход вещей:

«Провидение не алгебра. Ум ч<еловеческий>, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая —мощного мгновенного орудия Провидения[83]».

Однако, вся проблема в том, что на любую интерпретацию пушкинских произведений имеют право только евреи. Всякие попытки раскрытия второго смыслового ряда пушкинских произведений неевреем или не принадлежащим к еврейской мафии замалчиваются прессой, либо подаются читателю примерно в таком виде: “О Пушкине очень много написано. Есть серьезная литература, но иногда приходится читать такое, что просто диву даешься. Например, мне попалась книжка о том, что «Руслан и Людмила», это разоблачение жидо-масонского заговора”. Так Н.Н.Скатов, директор Института русской литературы (ИРЛИ), прокомментировал в своем интервью “Вечернему Петербургу” работу Внутреннего Предиктора СССР “Руслан и Людмила — Развитие и становление государственности народа русского и народов СССР в глобальном историческом процессе, изложенное в системе образов Первого Поэта России А.С.Пушкина”.

Конечно, некоторая часть нееврейского населения всегда завидовала (и до сих пор завидует) жизни части еврейства за счет перераспределения в их пользу руководством еврейской общины некоторой доли монопольного ростовщического дохода, взимаемого диаспорой со всего населения в месте обитания и ведения торговых операций при поддержке ростовщического кредита. В том числе и некоторая часть местной, прикормленной еврейством петербургской “элиты”, завидует роли еврейства в качестве глобальной “элиты” и потому на любую попытку приоткрыть читателю агрессивную сущность хозяев библейского проекта (а именно этому вопросу посвящена упоминаемая Н.Н.Скатовым работа) навешивает ярлык типа — это “клеветническое измышление по поводу жидо-масонского заговора”.

В действительности же существующее в конце ХХ века наиболее распространенное «кле­вет­ническое измышление» — обвинение еврейства и его верхушки в стремлении к безраздельному мировому господству в формах расистского глобального государства, в котором всем неевреям предназначена доля рабской силы. А клеветническими по отношению к “антисемитам” являются утверждения противоположного смысла: что еврейство не приверженно одной из разновидностей фашизма, чьи хозяева (они же — хозяева библейской концепции) устремились к безраздельному мировому господству.

На самом деле в осознанной и бездумной приверженности этой доктрине евреев и состоит их «непохожесть чем-то на остальных людей», которую “антисемиты” зачастую отождествляют с “жидо-масонским заговором”, а жидовосхищенные, типа Н.Н.Скатова, с непорочностью любого культурного наследия еврейства. И потому, вне зависимости от того хотела этого или не хотела прикормленная нееврейская “элита”, еврейская культура осознанно, а для большинства самих евреев — бездумно, враждебна культуре всех народов; а придерживающиеся её евреи и жидовосхищенные неевреи объективно являются врагами всех народов без исключения. Кроме того, исторически реальная еврейская культура, её носители, пропагандисты и защитники враждебны и биосфере Земли, поскольку технико-технологический прогресс под кнутом ростовщичества следует биосфернозапретными путями, что выразилось в неоспоримом глобальном биосферно-экологическом кризисе.

Кумир — “Медный”, а конь — “Бронзовый”. Что это значит? Комментариев — много и все противоречивые. Во внимание принимается обычно общий контекст, но у Пушкина все равнопрочно, а, следовательно, важны и детали. Приглядимся к ним внимательно. Прежде чем “Всадник Медный” понесется за сумасшедшим Евгением, он дважды будет называется “кумиром”. Причем, если в первой части “кумир” стоит“над возмущенною Невою”, то во второй — сидит“над огражденною скалою”.

“И сказал Господь Моисею: сделай себе (медного) змея и выставь его на знамя, и (если ужалит змей какого-либо человека), ужаленный, взглянув на него, останется жив”. Библия, Числа 21:8. Этот фрагмент библейской истории, отраженный только в русской живописи картиной Ф.Бруни “Медный Змий”, дает разгадку подлинных причин сумасшествия Евгения: на уровне сознания библейская заповедь — “Не сотвори себе кумира!”; на уровне подсознания — “сделай себе (медного) змея и выставь его на знамя”.

Вот так-то...

[Âíóòðåííè86]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Частично иносказания некоторых слов-кодов “Заключения” (челн, лодка, остров) были раскрыты в первой и второй частях поэмы. В целом же иносказания “Заключения” содержательно связаны еще и со вторым смысловым рядом “Вступления”, но увидеть эту связь можно лишь проследив некую скрытую систему информационных выкладок, которая искусно выстроена в поэме.

В коллективном сознательном и бессознательном плетётся множество информационных выкладок одновременно как из завершённых мыслей, так и из обрывочных: какие - то информационные выкладки могут замкнуться концом на своё же начало. Если так построенное кольцо недоброй информационной выкладки коллективного сознательного и бессознательного устойчиво, то оно может работать в режиме нескончаемых кругов ада[84] (примерно таких, какие описаны в романе “Час быка”).

Бывает, что какая - либо информационная выкладка, поддерживаемая весьма небольшим числом людей, содержит в себе множество завершений собственных, открытых для присоединения чужих начал и ответных продолжений чужих завершённых мыслей[85] и их обрывков. Такая информационная выкладка может замкнуть на себя каждодневную деятельность почти всего общества.

Небольшая группа людей[86] может сознательно поддерживать довольно устойчиво жизнь общества в рамках нужной им концепции в том случае, если в обществе нет объективных предпосылок к самостоятельному изменению информационной выкладки. Иными словами, если в обществе механизм поиска выхода из замкнутого недоброго кольца информационной выкладки работает слабее, чем механизм поддержания её небольшим числом людей - кольцо сохраняется. Если желание общества выбраться из такого кольца нарастает, а группа людей, поддерживающих последнее, не успевает закрывать все выходы из него, может получиться разрыв, через который кольцо информационной выкладки можно изменить так, что оно начнёт разрушаться.

Неосознанное желание общества выбраться из кольца недоброй информационной выкладки на определённом этапе своего нарастания обязательно “породит” в таком обществе группу людей, которые начнут осознанно выводить общество из кольца недоброй информационной выкладки.

Внимательно отслеживая информационные выкладки иносказаний “Медного Всадника” можно увидеть как Пушкин указывает своим будущим читателям на выход из инферно (замкнутого кольца) библейской концепции управления.

 

Остров малый

На взморье виден. Иногда

Причалит с неводом туда

Рыбак на ловле запоздалый

И бедный ужин свой варит,

Или чиновник посетит,

Гуляя в лодке в воскресенье,

Пустынныйостров.

 

Кто такой “рыбак на ловле запоздалый”? Да тот самый “финский рыболов, печальный пасынок природы”, “бедный челн” которого мы встречаем во “Вступлении”. То есть в “Заключении”, в отличие от “Вступления” мафия (челн) уже прямо не упоминается. Это означает, что речь после смены концепции может идти о бесструктурном управлении, как принципе. А как обстоят дела с лодками?

Из “Части второй” уже известно, что “лодки с дворов свезены”. Но еврейские банкиры через систему займов под “приличные” проценты всегда манипулировали монархическими дворами, осуществляя таким образом надгосударственное управление. Поэтому третий смысловой ряд выражения «с дворов свозили лодки» иносказательно указует и на печальное будущее всего еврейства, заглянуть в которое можно через тайны ритуала похорон в Древнем Египте:

“В основе всего, что относится к понятию египтян о нравственной санкции в загробной жизни, лежит, по-видимому, народное предание, которое приводит Диодор по поводу судилища мертвых в Египте.

«Когда кого-нибудь хоронят, говорит он, день похорон объявляется судьям, родственникам и друзьям покойного. Они возглашают имя умершего и изрекают, что его нужно переправить через озеро. Тогда 42 судьи становятся полукругом по ту сторону озера, и лодка, которой управляет гребец, называвшийся у египтян на их языке Харон, берется за весла.

Когда ладья причалит к пристани, прежде чем положить мертвого в его жилище, всякий, кто хочет обвинить его, имеет это право по закону.»” — А.Морэ, “Цари и боги Египта”, Перевод Е.Ю.Григоровича, Москва, Издание Н. и С. Сабашниковы, 1909 г., с. 137.

 

По египетским текстам, божественный перевозчик называется Магаф; но слово garo («Х» либо «Г» — особенности транслитерации) означает по-египетски барка. Так мы подошли к ключам раскодирования наименования плавсредств, упоминаемых только во “Вступлении” и “Заключении”: корабль и барка.

 

Наводненье

Туда, играя, занесло

Домишко ветхий. Над водою

Остался он как черный куст.

Его прошедшею весною

Свезли на барке.

 

По сути это иносказательное сообщение о послепотопном явлении и дальнейшей судьбе библейской концепции — Ветхого Завета (Ветхого домика).

Согласно суфийской терминологии “барка = барака” (суфии считают, что от этого слова пошло название основного средства передвижения по воде — корабль) означает различение — способность человека в своем мировосприятии делить целостный мир надвое: «это — не это». Именно благодаря этой способности ограниченый (в смысле граничности своих способностей) человек может вместить в себя всю неограниченную Объективную реальность в форме некоторой мозаики, в которой множество «это — не это» связаны друг с другом так, как человек осмыслил мир. Различение — способность, даваемая каждому человеку по его объективной нравственности непосредственно Свыше. Соответственно:

“Моисею дано было Писание и Различение” (Коран, 2:50). Все церкви спорят о Писаниях, но все они помалкивают о Различении...

Наделенные Свыше Различением, действуют на первом приоритете обобщенных средств управления и осуществляют высший уровень социальной власти — власть концептуальную. Концептуальная власть автократична по своей природе. Это означает, что она вне демократических процедур; в нее поднимаются на основе объективно действующего в обществе принципа: каждый в меру своего понимания общего хода вещей работает на себя, а в меру непонимания на того, кто понимает больше. Концептуальная власть — это и власть концепции (информации, формирующей стереотипы отношения к явлениям внутреннего и внешнего мира) и власть людей, определяющих в меру своего понимания необходимую обществу концепцию управления. Но только владеющие Различением способны понять, когда действующая концепция управления становится “пустой”, то есть исчерпает свои возможности, после чего “по весне” можно будет выбрать из всех, представляемых обществом альтернативных концепций управления ту, которая обеспечивает ему в конкретных исторических условиях наиболее устойчивое развитие.

Поэтому в “Заключении” о библейской концепции управления — “домишке ветхом” и говорится: “Был онпусти весь разрушен.” Но и остров, который чиновник посещает, “гуляя в лодке в воскресенье” — пустынный.

Другими словами, уже в начале ХIХ века Пушкин в иносказательной форме, разрывая злобные информационные выкладки толпо-”элитарного” бытия, выносит ему приговор не только на уровне концепции управления обществом, но и на уровне кадровой базы, сформированной на основе этой концепции (Не взросло там ни былинки). Это очень емкое иносказание: согласно словарю В.И.Даля “былина, былинка — и растение, и рассказ не вымышленный, а правдивый (народная былина — быль); иногда вымысел (замысел), но сбыточный, несказочный”.

Столетие спустя этот исторический приговор в России начал приводить в исполнение Сталин, ибо при нем впервые на планете Земля, на ее одной шестой части, общество “зомби - винтиков” начало превращаться в общество людей. Сегодня мы все, но каждый в меру своего понимания, участвуем в завершающем этапе исполнения этого приговора. Ощущение грандиозного по своим масштабам действия психологически настолько давит современных “евгениев”, что они “обезумевшие от страха возмездия” за совершенные (особенно в последнее столетие) злодеяния в России бездумно выбалтывают такое, что не возможно было бы из них вытянуть даже под пыткой в подвалах бывшего НКВД.

“Любопытно, что каждый из трех последних томов Сталина открывает цитата из Пушкина. Если уж составитель не может обойтись без Пушкина, но считает при этом, что гений и злодейство — «вещи совместимые», могу подсказать ему более подходящий эпиграф из «Медного Всадника», когда обезумевший от страха возмездия со стороны властелина-полумифа «винтик» Евгений пытается спастись бегством: «И во всю ночь безумец бедный,/куда стопы не обращал,/за ним повсюду Всадник Медный/с тяжелым топотом скакал».”

 

Вот так они бессознательно принимают самое активное участие в строительстве “своего” печального будущего.

Приведенная цитата принадлежит одному из современных “евгениев” — Леону Оникову, который забился в истерике по поводу издания последних трех томов (14,15,16) ПСС И.В.Сталина (“Медный Всадник”, Приложение к “Независимой газете”, “Ex libris”, “НГ” №10, март 1998 г.).

Известно, что у некоторых читателей поэма вызывает гнетущее ощущение обреченности. Но это может означать, что на уровне подсознания они отождествляют себя с тем явлением, которое стоит за именем Евгений. На самом деле “Медный Всадник”, как и все творчество Пушкина, произведение светлое и устремленное в будущее. Но увидеть свет, который стал чужд Евгению, можно лишь после понимания своеобразной роли в поэме информации хронологического приоритета обобщенных средств управления.

Так во “Вступлении” перед читателем проходят все времена года, кроме осени.

 

 

Лето:

 

Когда я в комнате моей

Пишу, читаю без лампады,

И ясны спящие громады

Пустынных улиц, и светла

Адмиралтейская игла,

И не пуская тьму ночную

На золотые небеса,

Одна заря сменить другую

Спешит, дав ночи полчаса.

Зима:

 

Люблю зимы твоей жестокой

Прозрачный воздух и мороз,

Бег санок вдоль Невы широкой,

Девичьи лица ярче роз,

И блеск, и шум, и говор балов,

А в час пирушки холостой

Шипенье пенистых бокалов

И пунша пламень голубой.

 

И, наконец, весна:

 

Или победу над врагом

Россия снова торжествует,

Или, взломав свой синий лед,

Нева к морям его несет

И, чуя вешни дни, ликует.

 

Осень отсутствует и во “Вступлении”, и в “Заключении”. Почему? Потому, что в них нет места Евгению (по крайней мере живому, если речь идет о “Заключении”). Это время года сопутствует Евгению, как некий символ исчерпавшего свои возможности и уходящего в прошлое, и поэтому действие первой и второй части поэмы происходят осенью.

Весна же, как символ рождения нового, радостного, светлого хронологически открывает и завершает поэму, придавая ей особый, скрытый от “чуждых свету”, оптимизм. Это ощущение создается еще и тем, что во “Вступлении” Нева только “чует” наступление вешних дней; в “Заключении” же наступление весны — свершившийся факт и потому рождение нового замысла жизнеустройства (концепции управления), альтернативного библейскому, на уровне второго смыслового ряда воспринимается как объективная данность.

И в завершение — о печальной судьбе тех, кто бездумно проводил концепцию богоборчества в жизнь:

 

У порога

Нашли безумца моего,

И тут же хладный труп его

Похоронили ради Бога.

 

Здесь можно отметить поразительную завершенность (не заколь­цо­ван­ность) поэмы и на первом приоритете обобщенных средств управления — мировоззренческом. Эта завершенность становится очевидной после того, как словом “Бог” раскрывается иносказание третьего смыслового ряда местоимения “Он”, данного во “Вступлении” с заглавной буквы.

Всё в этом мире исходит от Бога и к Нему всё возвращается...

 

 

30 марта 1998 года.

 


[1] Василий Кириллович Тредиаковский (1703 — 1769)поэт и теоретик литературы один из первых в России стал перелагать прозаические басни Эзопа на стихотворны лад.

[2] А.Потебня “Из лекций по теории словесности”, г.Харьков, 1894, с.27.

[3] Эзоп, калека-раб из Фригии, сам басен не писал, а собирал их в народе и пересказывал, развлекая круг общения хозяина-рабовладельца Ксанфа, который сделал Эзопа вольнооотпущенником. Ходившие в народе и приписываемые Эзопу басни, собрал воедино Деметрий Фалерский. Более поздняя обработка, так назывемых, Эзоповых басен принадлежит Бабрию и Федру. Басни Эзопа оказали влияние на творчество Лютера, Лафонтена, Лессинга и Крылова. “Словарь Античности”, перевод с немецкого, Издательство «Прогресс», 1994г., с.648.

[4] См. Айн Рэнд, “Концепция Эгоизма”, Памятники здравой мысли. Спб, “Макет”, 1995г.

[5] А.С.Пушкин “Отрывки из писем, мысли и замечания”, 1827г. ПСС под редакцией П.О.Морозова, 1909г.,том 6, с.20.

[6] Сочинения и письма А.С. Пушкина, том пятый, под редакцией П.О.Морозова, изд. 1909 г. Предисловие к “Египетским ночам”. Дата написания стихотворения “Клеопатра”, установленная по рукописным вариантам, 2 октября — начало ноября 1824 года. Отсюда наше видение 11-летнего творческого цикла.

[7] Такую характеристику дал поэту император Николай I после беседы с ним в Кремле 8 сентября 1826 г.

[8] В марксистскую эпоху мы привыкли возвеличивать сознательное, а бессознательное отождествляли с чем-то бездумно автоматическим. В действительности же бессознательное человека, как система обработки информации, поступающей из его внешнего и внутреннего мира, гораздо мощнее чем сознательное (и по объему, и по скорости обработки информации). И проблема человека даже не столько в том, что делается им осознанно, а что бессознательно; проблема в том, чтобы осознанное им и бессознательное не были в конфликте, а взаимно дополняли друг друга, помогая решать встающие перед ним задачи в любых жизненных ситуациях. Но именно эта сторона вопроса всегда обходилась молчанием в марксистской идеологии.

[9] Кастальский ключ волною вдохновенья

В степи мирской изгнаннников поит.

А.С.Пушкин, “Три ключа”, 1827 год.

[10] А.Морэ, “Цари и боги Египта”. г. Москва, 1909 г. Издание Н. и С.Сабашниковы. После прочтения данного фрагмента каждому станет понятна и “мистика” уничтожения скульптурных изображений тех правителей, чья концепция управления оказывалась по каким-то причинам неприемлемой для их преемников.

[11] Эта цитата показывает, что обсуждаемая нами взаимосвязь: «Египет — еврейство — пушкинское постижение этой темы в образах “Медного Всадника”» — не высосана нами из пальца.

[12] А.П.Могилянский. “Проблема истолкования поэмы Пушкина «Медный Всадник»”.

[13] То есть сдал жидам на откуп сбор государственных налогов. Нечто подобное идеализировал в “Испанской балладе” Л.Фейхтвангер.

[14] Н.М.Карамзин, “История Государства Российского”, глава XI.

[15] Вероучение содержательно отличается от религии. Латинское слово “религия” в переводе на русский — “связь”, но это не связь с иерархами того или иного религиозного культа, и не связь с самим культом — порождением рук человеческих, а связь человека с Богом, как надмирной реальностью, иерархически высшим объемлющим управлением. Эта связь может осуществляться в формеразличных вероучений, которые содержательномогут быть весьма далекими от истинной религии, т.е. связи человека с Богом. На эту разницу между истиной-религией (содержанием) и вероучением (формой) обратил внимание еще в прошлом веке В.О. Ключевский: “Христос дал истину жизни, но не дал форм ее, предоставив их злобе дня”.

[16] Существют всего два определения нации, данные И.В. Сталиным и Т.Герцелем. Сталинское: общность людей с едиными — территорией, языком, культурой, экономической жизнью. Герцеля: общность людей, объединенная наличием общего врага. Судите сами, которое из них более “научно”.

[17] Характеристика, данная Евгению Пушкиным во второй части поэмы.

[18] «Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих», Новый Завет, Послание Иакова, 1:8.

[19] О.И.Павлова, “Амон Фиванский”, Издательство Наука, Москва, 1984 г.

[20] Могут быть возражения, что Пушкин имел в виду Александра I, бывшего императором России в 1824 году. Но по отношению к нему мистически неуместен эпитет «покойный», поскольку ко времени написания поэмы было достаточно широко известно, что в «сибирском старце» Федоре Кузьмиче многие узнавали Александра I, добровольно покинувшего престол, скорее всего по причине осознания, что он не имеет морального права бороться с антигосударственным заговором декабристов, поскольку в отрочестве сам был вовлечен в дворянский заговор, завершившийся гибелью его отца императора Павла I.

[21] Площади.

[22] Название типа судна «галион» (ввиду особого расположения отхожих мест в носовой части корабля, вне корпуса под бушпритом) определило на века и название корабельных нужников: галион = гальюн. На ассоциативном уровне по отношению к рассматриваемой ситуации — своеобразный намек на то, куда все это “модное” следует деть.

[23] Термин «корабль» в системах масонских посвящений в России очень часто является синонимом термина «ложа», употребляемого на Западе.

[24] Переход от бесклассового первобытно-общинного строя, в котором пленных из-за недостатка продуктов питания просто убивали, к классовому рабовладельческому — было “благом”, в том смысле, что пленных в вооруженных конфликтах уже не убивали, а использовали в качестве рабочего скота.

[25] Пушкин обращался к этой теме задолго до Фрейда в нашумевшей в свое время «Гаврилиаде» и тонкой системой умолчаний покзал, что уже тогда видел разницу между библейским Моисеем, который сам ничего не писал, но которого “правильно пересказали”, и Моисеем историческим:

С рассказом Моисея

Не соглашу рассказа моего:

Он вымыслом хотел пленить еврея,

Он важно лгал, — и слушали его.

Бог наградил в нем слог и ум покорный,

Стал Моисей известный господин,

Но я, поверь, — историк не придворный,

Не нужен мне пророка важный чин!

[26] Хорошо известная наполеоновская поза.

[27] Не имея специальной аппаратуры, позволяющей анализировать и графически строить спектры акустического излучения в процессе озвучивания любого текста, А.Белый нашел оригинальный метод построения кривых ритмов поэтического текста, дающий результаты формально сходные с результатами, получаемыми современными техническими средствами.

[28] Действительно, относительно поэзии — это не так ясно. Почему? Мы не думаем, что А.Белый не мог ответить на этот вопрос, но по непонятным для нас причинам он обходит его молчанием. Это его право. У нас такого права нет. И в музыке и в поэзии (впрочем, в прозе тоже) существуют тактовые и несущие частоты. Первые — ритмы, воспринимаются в качестве формы произведения; вторые — образы (в музыке роль несущей частоты выполняет мелодия) воспринимаются в качестве содержания. Однако, существует разница в восприятии музыкального произведения и “музыки” речи. Музыкальные образы относительно сознания — безмерны и потому входят в подсознание напрямую, минуя сознание (можно сказать в обход сознания). Поэтому-то люди, боящиеся оставаться наедине с собственными мыслями, и “гоняют” постоянно современную музыку. В этом проявляется мощь воздействия музыки на психику человека, но в этом же — и её опасность. Древние хорошо представляли это различие в восприятии человеком музыки вообще и “музыки” слова. Платон: “Нужно избегать введения нового рода музыки, — это подвергает опасности все государство, так как изменение музыкального стиля всегда сопровождается влиянием на важнейшие политические области.” АУМ № 2, М.Дикенсон Аунар, с. 274. Образы письменной и устной речи обладают мерой, которая всегда субъективна, и потому они не могут воздействовать на подсознание, минуя контроль сознания (если конечно это сознание внимает им, а не рассеяно или замутнено алкоголем, табаком и другими наркотиками).

[29] Сказав это, автор как бы отрицает возможность существования еще и “темного” языка образов. Неосознанные образы человека отличаются от осознанных отсутствием кода=меры=слова. В этом — проявление “темноты” языка неосознанных образов.

[30] Ну вот! Появились и образы. То есть А.Белый невольно признается, что не различает ритмы и образы, которые суть форма и содержание любого текста. В поэзии, как и в музыке, форма (тактовая частота) легко вмещает содержание (несущую частоту), если ритмы и образы живые, что означает их точную меру соответствия в каждый период развития культуры, в рамках которой творит художник. По существу речь идет о мере адекватности (совпадения) описания процесса с самим процессом. Полное совпадение для человека невозможно вследствие его ограниченности. Для Бога такое совпадение формы и содержания — Божественная мера — норма. Потому писание Бога суть творение Бога. Приближение к Божественной мере в поэзии порождает особое отношения к ней, которое есть следствие неизъяснимой притягательности ритмов (формы) и загадочности образов (содержания). Попытки соединить в процессе чтения в сознании форму и содержание — стремление подняться от меры низкой к мере высокой — проявление стремления к постижению Божественной меры. Все же в совокупности — длительный и непрерывный процесс творчества, в котором участвуют многие поколения и который может продолжаться столетия и даже тысячелетия: все зависит от того, насколько автор оживил свое творение, т.е. приблизился к Божественной мере. Пушкин об этом в шестой октаве Предисловия “Домика в Коломне”.

Но возвратиться все ж я не хочу

К четырехстопным ямбам,мере низкой...

С гекзаметром... О, с ним я не шучу:

Он мне не в мочь. А стих александрийский?..

Уж не его ль себе я залучу?

Извилистый, проворный, длинный, склизский,

И с жалом даже точная змея;

Мне кажется, что с ним управлюсь я.

 

[31] “Мы” ясно не зримого, но ясно слышимого коллектива — попытка А.Белого изложить свое понимание проявления эгрегориального воздействия на поэта. Ниже он назовет эгрегоры — “текучими во времени коллективами”. Подробнее об эгрегорах и процессах их взаимодействия с человеком в Отступлении № 2.

[32] Слово “воля” в данном контексте — только палец, указующий на явление, которое в современной терминологии обозначено словом “подсознание”. Не случайно в русском языке слова “воля” и “свобода” — синонимы. Подробнее о понимании свободы человека и её роли в процессе познания окружающего мира в Отступлении № 3.

[33] В наше время — это уже глобальный исторический процесс.

[34] Посеешь поступок — пожнешь привычку; посеешь привычку — пожнешь характер; посеешь характер — пожнешь судьбу.

[35] Из­ме­нение со­от­но­ше­ния эта­лон­ных час­тот био­ло­ги­че­ско­го и со­ци­аль­но­го вре­ме­ни:

Ес­ли во вре­ме­на на­ча­ла экс­пан­сии биб­лей­ской ци­ви­ли­за­ции че­рез тех­но­ло­ги­че­ски не­из­мен­ный мир про­хо­ди­ли мно­гие по­ко­ле­ния, то в на­ши дни на­обо­рот — на жизнь од­но­го по­ко­ле­ния при­хо­дит­ся не­сколь­ко смен тех­но­ло­гий, тех­ни­че­ских ре­ше­ний, тео­ре­ти­че­ских зна­ний и прак­ти­че­ских на­вы­ков, не­об­хо­ди­мых для под­дер­жа­ния дос­тиг­ну­то­го и даль­ней­ше­го рос­та со­ци­аль­но­го ста­ту­са че­ло­ве­ка.

Далее это будет пояснено более подробно.

[36] Практически одновременно с “Медным Всадником” (1833 — 1834 гг.) тему безумия толпы, особым образом выдрессированной в пустыне, затронул другой великий русский поэт, современник Пушкина Федор Иванович Тютчев. Это лишь подтверждает объективность явления, рассматриваемого в рамках данного исследования.

 

БЕЗУМИЕ

 

Там, где с землею обгорелой

Слился, как дым небесный свод,

Там в беззаботности веселой

Безумье жалкое живет.

 

Под раскаленными лучами,

Зарывшись в пламенных песках,

Оно стеклянными очами

Чего-то ищет в облаках.

 

То вспрянет вдруг и, чутким ухом

Припав к растреснувшей земле,

Чему-то внемлет жадным слухом

С довольством тайным на челе.

 

И мнит, что слышит струй кипенье,

Что слышит ток подземных вод,

И колыбельное их пенье,

И шумный из земли исход.

 

[37] Некогда на том месте, где стоит ныне под каменным футляром Домик Петра I, росла сосна. Сосна считалась священной у местных финских племен, потому что перед наводнениями на её ветвях появлялись огни святого Эльма. Занявшись обустройством столицы, Петр не нашел ничего лучше, как уничтожить местную святыню. Сосну срубили, а трех местных волхвов тут же обезглавили. Они перед казнью успели выдать некоторые пророчества в отношении судьбы династии Романовых, а также и обещание погибели Петербурга, что по своему знаменует борьбу национальных знахарских кланов. “Пусть волны финские забудут и тщетной злобою не будут”, — отражение своеобразного понимания Пушкиным противостояния этих кланов на уровне эмоций.

[38] ”Мифологический словарь” под редакцией Е.М. Мелетинского, Научное издательство «Большая Российская Энциклопедия», «Лада — Маком», Москва, 1992 год.

[39] В этой связи можно вспомнить еврейский анекдот: Володарский идет по Смольному, охваченному революционной суетой, и нечаянно толкает невысокого лысого человека с бородкой клинышком. К нему подбегает возмущенный Свердлов: Ты что? Это же Ленин!!!

Володарский: Яша, я только из Штатов, кто такой Ленин?

Свердлов: Тс-с-с... На него записан весь гешефт.

[40] В том числе и на биополевом уровне её организации, хотя на биополевом уровне присутствует и изрядная доля генетически передаваемой информации.

[41] Биополя — тоже материальные носители.

[42] Или поддерживаемых на биополевом уровне организации кем-либо.

[43] Годы — единицы измерения, основанные на астрономическом эталоне.

[44] Это ярко видно в авиации: с 1910‑х по начало 1960‑х гг. на протяжении жизни одного поколения успели сменить друг друга три поколения классов летательной техники: этажерки из дерева и ткани, настоящие самолеты из дерева и легких сплавов, реактивная авиация из специальных сплавов и сталей. Еще быстрее протекало обновление компьютерных технологий.

[45] Это же относится и к большинству аналитических работ по историко-обществоведческому анализу.

[46] В некоторых изданиях запятая, взятая в скобки, отсутствует.

[47] “За семью печатями” (Тайны происхождения языка. Библейские символы. Русская фразеология.), Н.Вашкевич, с.38 — 39., г. Москва, 1994 год.

[48] Кстати, в США есть фильм с названием “Дорога на Санта Фе”, в котором сюжет построен вокруг исторического факта, известного под названием “восстание Джона Брауна”, интерпретируемого как начало гражданской войны в США, в результате которой США сохранили государственную целостность, а в южных штатах было отменено рабовладение, точно так же как и ранее в северных.

[49] О кометах в качестве средства транспортировки душ умерших см. рассказ Марка Твена “Путешествие капитана Стормфилда в рай”. Так, что идея не нова.

[50] Поскольку Вейцман не способен отличить Моисея библейского от Моисея исторического (известно,что тот, как Христос и Мухаммад, сам ничего не писал), то он не может и достоверно судить и о содержании подлинных высказываний “величайшего вождя еврейского народа”.

[51] Это оказалось справедливым и в холодной войне НАТО против СССР, сражения которой прошли мимо осознанного восприятия большинства в качестве осуществления военной стратегии.

[52] «Вещественной» — более точно, чем «материальной», поскольку «материя», это не только вещество, но и общеприродные поля и физический вакуум.

[53] Как многие ни удивятся, взвиваются от неё под потолок, не находя возражений, и многие ортодоксальные марксисты-материалисты, которые за 70 лет Советской власти не утрудились переосмыслить библейские сообщения о древней истории той цивилизации, в которой возник марксизм. Это указует на внелексическое единство смысла Библии и Марксизма и единство несущих их иерархий.

[54] Наиболее известные и многочисленные прозелиты — древние хазары, ставшие ведущей группой современного нам еврейства.

[55] Оно вовсе не выражается в профессии и квалификационном уровне: как известно робот прекрасно может справляться с исполнением профессиональных обязанностей, но не обладает человечным достоинством.

[56] Происхождение легенды о манне небесной на основе естественных природных явлений, то есть при непричастности к ней непосредственно как Бога, так и иерархии знахарства Египта, объясняется следующим образом:

«Оказывается бог тут совсем не причем. Сказка о боге, дарующем «манну небесную», родилась на вполне реальной основе. И сегодня в Малой Азии растет лишайник леканора съедобная. Когда леканора созревает, она растрескивается и в виде небольших, очень маленьких шариков — “манных шариков” — рассыпается по земле. В голодные годы люди их собирают, толкут и из полученной таким образом муки пекут хлеб.

Ветер часто переносит зерна леканоры на далекие расстояния. Но главным переносчиком “манны” служат потоки дождевой воды — они смывают её с больших площадей и сносят в низины и овраги, где она оседает. Поэтому “манна” особенно обильно “выпадает” в дождливые месяцы. В тех же местах известен другой вид “манны небесной”, по вкусу напоминающей мед. Этот питательный продукт дает вечнозеленое растение тамариск. Ветер разносит облако тамарисковой “манны” по земле, поднимает высоко в воздух — вот вам и пища, даруемая небесами!» — В.М.Кандыба “Чудеса и тайны всех времен. Самые удивительные загадки и феномены разных стран и эпох”, с. 96 (СПб, “Лань”, 1997).

В.М.Кандыба сам, как он пишет, принадлежит к клану древнерусских знахарей, от которых по его версии отпочковались древнеегипетские знахари. Возможно, что в силу своего происхождения и принадлежности к глобальной знахарской корпорации, рассказав эту историю, он покрыл молчанием все стороны социальной магии, связанные с манной.

К сожалению мы не видели живьем ни «леканоры съедобной», ни «тамариска», поэтому ничего не можем сказать об их урожайности и пригодности для всесезонного многолетнего питания ими целого племени. Если они пригодны, то это только упрощало знахарству Египта его опекунскую деятельность в отношении евреев: не надо гонять из Египта караваны с крупой в пустыню — все меньше огласки среди непричастных, а следовательно и выше скрытность глобальной стратегической операции.

Там же В.М.Кандыба сообщает: «Тысячи змей длиной до полутора метров выпали вместе с ливнем на два квартала в гор. Мемфис (США) 15 января 1877 года» (с. 94), что напоминает события, приведшие к поклонению медному змию в Синайской пустыне.

[57] По латыни — разумный.

[58] Один из талмудических трактатов называется “Шулхан арух”, что означает “Накрытый стол”.

[59] Как это показал опыт российской интеллигенции, искренне пытавшейся дискутировать с троцкистской властью в государстве, жертв НКВД 1920‑х гг.; а также и опыт многих жертв перестройки в СССР и демократизации в странах — его обломках.

[60] Именно в этом отношении к троцкизму как к извращению идеологии научного коммунизма и в отождествлении марксизма-ленинизма с наукой и состоит действительная ошибка большевизма в СССР в 1917 — 1953 гг.

[61] Как явствует из особенностей политэкономии марксизма, категории которой метрологически несостоятельны и потому не могут быть введены в практическую бухгалтерию, марксизм — изначально был троцкизмом, хотя Л.Д.Бронштейн, ставший «Троцким» приобщился к нему, когда марксистское учение уже обрело свою завершенность во всей его полноте.

[62] Так в Коране названы идеалистические атеисты, верные злоумышленно из своекорыстия искаженным записям откровений: “О! обладатели писания! Вы не на чем не держитесь пока не поставите прямо Тору и Евангелие.”

[63] В конце ХХ века в России забыли об отношении простого люда к попам и церкви. И тем не менее церкви крушил простой мужик и не только потому, что этого хотели евреи. Слишком много претензий накопилось в народе к этому сословию. Один только анекдот хорошо объясняет причины недовольства мужика иерархией служителей культа, ибо в отличие от Карла Каутского мужик не мог четко сформулировать, что разделяет его со сборщиком десятины:

“В одной деревне жил рыжий и жадный поп. И был он к тому же большой сладострастник. Раз бедный и Богобоязненный мужик по имени Федор признался попу на исповеди в том, что украл у него корову. Поп обрадовался, что нашлась пропажа и говорит мужику:

— Верни, Федор, корову тогда Бог простит.

— Не могу, батюшка, съели мы корову, оголодали очень.

Попу хотелось притянуть мужика к суду, но он знал, что тайну исповеди на суде в качестве доказательства вины подсудимого использовать нельзя и потому пошел на хитрость.

— Федор, Бог простит твой грех, если ты признание сделаешь на миру.

Мужик согласился. Собрался деревенский сход. Поп прочитал очередную проповедь, а в конце неожиданно заявил.

— А сейчас, миряне, всё, что скажет наш Федор — все истина.

Федор снял шапку и поклонившись в пояс собравшимся сказал.

— Правда истинная: все рыжие дети в деревне от нашего попа.”

[64] По завершении “борьбы” выясняется, что две детские шубы их воротами надеты на пояс одного человека (одна вверх ногами). Взрослый же человек изображал борьбу детей, переминаясь на четвереньках и будучи закрыт обеими шубами, изображавшими сцепившихся борцов.

[65] Вспомните Левшу у Н.С.Лесковка: «Скажите государю! В Англии ружья кирпичом не чистют! Надо, чтобы и у нас не чистили, а то, как война случится, то ружья стрелять не годны!» — Левша умер с этим “бредом”, но государю никто не сказал о “царском бреде” простого мужика. А когда Россия проиграла крымскую кампанию, то те же, кто не «сказал государю» и отперлись: «Если и доложите, что мы не сказали государю, то на вас же и свалим, что только сейчас доложили, а тогда нам не докладывали.»

Не менее печальна история о том, как группа деятелей культуры России (Горький, Арсеньев и другие) накануне расстрела рабочих в Петербурге 9 января 1905 г. пыталась добиться, чтобы председатель комитета министров Витте тоже «доложил государю» “царскую” по своему значению информацию о неизбежном кровопролитии, если многотысячному шествию рабочих с семьями, психологически настроившемуся на всеобщее собрание на Дворцовой площади при передаче петиции царю, закрыть путь к цели их движения силой войска. Но Витте отказался доложить заблаговременно царю эту информацию, что могло бы предотвратить тот расстрел и многие вызванные им трагедии.

Единственный общеизвестный в мире за всю историю нынешней глобальной цивилизации пример, когда “царская информация” была эффективно реализована в сословно-кастовом строе человеком из простонародья, — Жанна д’Арк.

[66] Избитый пример такого рода — отказ Наполеона оказать государственную поддержку Р.Фултону, конструктору одного из первых плавающих пароходов, что могло изменить характер борьбы на море с Англией, имевшей большой парусный флот. Менее известно, что реактивная система залпового огня разрывными снарядами, примерно в то же время была изобретена и опробована на учениях в Австрии, где она показала свою пугающую эффективность, но тем не менее она не была применена Австрией ни против Наполеона, ни Наполеоном после капитуляции Австрии.

И более ранняя история всех народов почти без исключения полна фактов, когда сильные мира сего уклонялись от управления научно-техническим прогрессом как одной из составляющих жизни общества, т.е. политики, считая разбирательство в такого рода вопросах “не царским делом”.

В истории России всего два примера, когда глава государства систематически держал под контролем технико-технологический прогресс и строил государственную политику с его учетом: Петр I и Сталин. Под руководством обоих, именно благодаря такого рода приобщению к “царским делам” дел “не царских”, даже вопреки ошибкам обоих государей, страна обретала статус сверхдержавы в течение нескольких десятилетий; и теряла его, также в течение нескольких десятилетий, когда их преемники — на западный манер — устранялись от технико-технологических проблем их “подданных”.

[67] Деятельность же международных ростовщиков в национальных обществах рассматривалась государственностью также как один из видов частного предпринимательства “подданных”. А то обстоятельство, что в зависимости от малого числа “подданных” ростовщиков оказывалось всё общество (включая и государственность, и её первоиерархов) выпадало из мировосприятия “элитарных” индивидуалистов-потребителей, правивших государствами на основе бездумно воспринятой от предков традиции.

[68] Кое где сохранившихся и знакомых с жизнью остального человечества по сообщениям радио и телевизионному вещанию технически развитого окружающего их мира.

[69] К ним относятся и «входы-выходы», при прохождении информации через которые людей порождают коллективную психику, которая свойственна как малочисленным группам, так и человечеству в целом.

[70] Айн Рэнд “Концепция эгоизма”, СПб, «Макет», 1995, с. 19. Оригинальное название книги Ayn Rand “The Morality of Individualism” (Моральность/нравственность инди­виду­ализма). То есть при переводе на русский, названию сборника с одной стороны придан более откровенный и агрессивный характер, а с другой стороны часть смысла оказалась скрытой, поскольку эгоизм может быть вовсе не индивидуальным, а корпоративным. Сборник издан в серии “Памятники здравого смысла” (хотя является выражением образа мысли, порождающего коллективную шизофрению) под девизом “Sapienti sat!” (Мудрому достаточно!) Ассоциацией бизнесменов Санкт-Петербурга. А трансляция его чтения по городской сети Петербурга в 1996 г. привела к тому, что несколько сотен тысяч человек проглотили его мимоходом за завтраком: т.е. непосредственно в глубинную бессознательную психику минуя осознанное осмысление услышанного.

[71] Этим в первобытные времена занимались шаманы, а во времена цивилизации — иерархии посвящений в разного рода мистику духовных практик оккультно-политических орденов.

[72] Именно возможностями злоупотреблений такого рода обусловлены коранические запреты на магию. Библейские запреты на магию некогда были обусловлены этой же причиной, но в реальной библейской культуре они изменили свою роль и служат защите от самодеятельности народных умельцев сложившейся монополии легитимных иерархий на управление коллективной психикой.

[73] В этом одна из причин, почему хозяева “элиты” заинтересованы в поддержании животного строя психики в качестве господствующего в обществе, и почему они ищут средства обеспечить безопасность такого способа существования цивилизации в условиях не свойственной животному миру энерговооруженности техносферы.

[74] П.Г.Антокольский. “Медный Всадник”. — “Октябрь”. 1960, № 2, с. 209.

[75] “Неизданный Пушкин”, под редакцией А.Н.Могилянского, С-Петербург, 1994 г., с. 45 - 46.

[76] “Странную” — от слова “странник”.

[77] Только в русском фольклоре существует единственный “подводный” город — Китеж, который скрылся от врагов в период монголо-татарского нашествия. Получается мистическая преемственность: один в прежней воде — скрылся, другой у Новой Воды