Атипичность восприятия романа
Как уже было сказано, до 20-го века наличие гендерных аспектов в литературных произведениях было более чем спонтанным и атипичным явлением. Но после этого рост популярности вышеупомянутых аспектов стал носить откровенно взрывной характер, что и обусловило столь быстрое развитие гендерологии как науки. И теперь любое, даже самое малозначительное произведение, не обходится без упоминания, пусть даже контекстуального и завуалированного, какой-либо темы, причастной к “социальному полу”.
Не избежала этой тенденции и скандинавская проза, в последнее время набирающая все большую популярность и уже способная на равных конкурировать с прозой японской за звание “властителя дум” молодого поколения. Типичным образчиком подобных литературных произведений является роман шведского писателя Стига Ларссона “Девушка с татуировкой дракона” (“Girl with a dragon tattoo”).
В центре повествования оказываются два героя: журналист Микаэль Блумквист, по прозвищу “Кале Блумквист” и хакер Лисбет “Оса” Саландер, по иронии судьбы и произволу автора, являющиеся полными противоположностями друг другу, но связанные вместе желанием раскрыть загадочную и пугающую пропажу молодой девушки, случившуюся 40 лет назад на острове Хедебю. Ситуацию осложняет то, что их жизни и здоровье находятся в постоянной опасности из-за незнакомца, продолжающего начавшуюся 40 лет назад череду убийств.
Оригинальность данного произведения состоит не только в том, что этот роман - один из немногих, в котором гендерный аспект не только органично вписывается в общую картину происходящих событий, но и являет собой почти неисчерпаемый источник для исследований почти любого рода.
Несмотря на кажущуюся несочетаемость “несерьезного” жанра детектива и гендерной составляющей, в данном случае “Девушка с татуировкой дракона” является одним из немногих исключений. Но чтобы это понять, нужно привыкнуть к обману. Он начинается с титульной страницы и заканчивается последней фразой последней страницы книги, но обман незаметен, органичен, изящен и, кроме того, приятен читателю. Более того, после публикации первой книги из серии “Millenium” успех Ларссона на литературном поприще стал настолько очевиден, что первую книгу пришлось дополнить еще тремя, выходу последней из которых не помешала даже смерть автора.
Первую ложь мы видим, как только берем книгу в руки. “Девушка с татуировкой дракона” в англоязычном издании так и остается “Girl with a dragon tattoo”, но первоначальное название есть лишь на обложке книг, написанных на родном языке автора - шведском:”Män som hatar kvinnor “-“Мужчина, который ненавидит женщин”. Но этот, казалось бы, огрех переводчиков, является преднамеренным искажением названия в коммерческих целях. Все-таки, русско-английский вариант названия, хоть и не раскрывает заложенных изначально в заголовок смыслов, является более лаконичным, хлестким, апеллирующим к доминирующей, визуальной составляющей восприятия, чем, в частности, и обусловлен рост продаж после его изменения.
Во второй раз нас обманывает жанр произведения. Ведь, несмотря на верительные грамоты маститых критиков и литературоведов, на мой взгляд, эта книга никак не может являться детективным романом. И, если “роман” все же наличествует, то от “детективного” осталась только пустая обертка, состоящая из малоинтересного дела, малоинтересного исчезновения тела и не менее малоинтересной развязки. Внимание читателя приковано вовсе не к уликам, алиби, версиям и дедукции, но к тому, как на все вышеперечисленное отреагирует один из самых странных детективных дуэтов за всю историю существования этого жанра.
Третий раз нас поражает парочка “горе-сыщиков” и вводят в заблуждение как их отношения друг с другом, так и их отношение к ним самим, о чем будет сказано позднее.
И, наконец, развязка книги, а конкретно- последние ее абзацы, окончательно ошеломляют непривычного читателя и ставят все с ног на голову. Мы привыкли дочитывать книгу до конца, наслаждаться хэппи-эндом (ну или не очень “хэппи”) и закрывать ее, медленно смакую оставшееся послевкусие. Но Стиг Ларссон опять всех одурачил. Кульминация и конец расследования, равно как и конец отношений Саландер и Блумквиста не становятся точкой в повествовании, скорее запятой или многоточием. Мир “Девушки” продолжает жить и после этого. Читатель видит, как все выжившие персонажи возвращаются в свои дома, на свои рабочие места, словом туда, откуда извлек их гений шведского фокусника от литературы, и, становится ясно, что не читатель закрывает книгу и спокойно продолжает жить дальше, но книга закрывает читателя, а мир “Millenium” ’а остается таким же живым и самодостаточным, как и до начала сюжетных перипетий.
Но главная, на мой взгляд, мистификация скрывается непосредственно в сюжете романа, и она настолько незаметна и, вместе с тем, нарочито ясна и недвусмысленна, что может послужить темой для отдельной главы.