Слово как материал художественного произведения
Есть 2 разных научных подхода к языковому (речевому) материалу — это подходы к нему со стороны лингвистики и с точки зрения философской эстетики.
При первом из них речь идет о «художественных возможностях» самого языка: это дает прочную опору на языковые факты, но вынуждает игнорировать внутренний контекст данного художественного произведения.
Во втором случае, наоборот, исходный пункт — смысловое целое произведения; выясняются художественные задачи, решению которых служит речевая структура.
В справочной, учебной и научной лит-ре В одних случаях принципиальное различие между двумя выделенными нами подходами вообще не подвергается рефлексии. Такие определения мы назовем «нейтральными». В других случаях это различие, напротив, исходный пункт, а определение специфики предмета — результат выбора одного из двух альтернативных путей решения вопроса (назовем такие определения «альтернативными»). Наконец, третью группу составляют определения, которые строятся на объединении противоположных подходов (назовем их «компромиссными»).
1) в нейтральных определениях отмеченное нами основное противоречие отнюдь не разрешается. Оно просто остается неосознанным.
2)Кожинов отграничивает поэтику от стилистики (лингвистической), полагая, что лишь поэтика способна увидеть в «речи художественной» форму «искусства слова», поскольку «это не речь, а ее художественное претворение...
Художник слова только использует речь в качестве материала д/создания специфического явления — формы
определенного искусства...». «Художественность речи состоит не в самом по себе использовании этих речевых явлений (экспрессивность, индивидуализированность, тропы, "особые лексические ресурсы", синтаксические фигуры и т.п.), но в характере, в принципе их использования...».
3)Противоположность двух идей: особого «поэтического языка» и «художественной речи», представляющей лишь особое использование общенародного языка, — вполне осознана в специально посвященных этой проблеме работах Винокура.
Преодолеть ее ученый стремится двумя способами. 1)уподобив соотношение между прямым и поэтическим значениями слов соотношению между языковыми значениями слов и содержанием произведения.
Чтобы разобраться в логике исследователя, пример: название романа Толстого «Война и мир». Хорошо известно, что слово «мир» в этом романе многозначно (оно и писалось в тексте по-разному: то с «i», то с «и»); неоднозначно, кстати, и слово «война». Можно ли, сравнивая и выводя общий принцип соотношения прямых и непрямых значений слов «мир» или «война», прийти к истолкованию смысла произведения? Вряд ли, так как д/выражения смысла автору нужны были все слова, а не только названные.
В другом месте той же статьи ученый поясняет, что перейти от лингвистики к поэтике можно, увеличив объем изучаемой единицы языка. позицию Винокура в общей ситуации противостояния лингвистического и литературоведческого подходов к проблеме художественной речи можно считать компромиссной или примирительной.
Бахтин различает — в соответствии с его концепцией композиционных и архитектонических форм — целое лингвистическое и целое архитектоническое. Слово рассматривается ученым как высказывание, т.е. как единица общения, а не языка. В нем выделяются 2аспекта: «словесно осуществленная» и «подразумеваемая» части высказывания. Выражение связи между ними — интонация. именно интонация — носитель ценностного значения высказывания: «Само слово, взятое изолированно, как чисто лингвистическое явление, конечно, не может быть ни истинным, ни ложным, ни смелым, ни робким».
Таким образом, предмет авторской (эстетической) оценки и вместе с тем носитель художественной формы — не та или иная отдельная языковая форма и даже не сама речевая структура произведения в целом. Это, по Бахтину, и не отношение между значениями слов, прямым и переносным, а отношение участников общения к тому или иному предмету Речи или же к самому высказыванию, выраженное в интонации.
Авторская же эстетическая оценка — это «реакция на Реакцию», т.е. отношение к позициям общающихся персонажей, выраженное в том, как сопоставлены эти позиции.
разные ситуации соотношения автора с читателем и со своими героями, которые зданы, скажем, стихотворениями И. Северянина и А.К.Толстого, вынуждают этих участников общения по-разному относиться и к предмету речи, и к самому высказыванию. Именно это делает практически одни и те же «средства языка», включенные в текст стихотворений (архаическую или иноязычную лексику), носителями совершенно различных художественных форм. Формы же эти выражают авторскую оценку изображенных ситуаций и точек зрения.
6. Поэзия и проза: две основные разновидности художественной речи.
Названные 2вида художественных речевых структур можно сопоставлять в двух отношениях: с точки зрения ритмики («стихотворная и прозаическая речь»); как противоположные стили, т.е. по лексическому составу, а также по различному в этих двух случаях характеру взаимосвязи между семантикой художественного слова и его внехудожественным или жизненным значением («поэтическая» и «прозаическая» формы высказывания).
Развитие русского стиха в 20в., популярность верлибра показали, что прозой не становится не только белый стих, но и стих, в котором отсутствует обычная метрическая схема. В то же время метрически упорядоченная проза, вроде «песен» Горького, стихом не считается. Поскольку метр перестал быть надежным отличительным признаком поэзии, возможна попытка опереться на более широкое понятие ритма. Но ритмически организована может быть и прозаическая речь.
Рассмотрим варианты поэтического словесного образа.
троп (метафора, метонимия, синекдоха и т.п.) — это средство создания косвенного смысла, а фигура(анаколуф, эллипсис, инверсия, риторический вопрос, восклицание, обращение) представляет собой связь между двумя или несколькими одновременно присутствующими во фразе словами».
В поэзии последних двух веков один и тот же словесный образ с равным успехом может быть причислен к
нескольким видам тропов. Например, «слово "парус" в стихотворении Лермонтова может быть понято одновременно и как синекдоха ("лодка" — "парус"), и как метонимия ("некто в лодке" — "парус"), и как метафора ("некто в море житейском" — "парус")».
Все сказанное ведет к следующему предположению: риторический образ, в сущности, логически истолкованный и прагматически переосмысленный поэтический символ.
под «эмблемой всегда понималось сочетание слова-знака со схематичным графическим изображением, но лишь постепенно утвердилась «строгая форма» эмблемы, состоящей «из изображения, надписи и эпиграмматической подписи». лев — гордость и насилие; волчица — алчность и себялюбие.
Тем более значимы поэтические образы этого рода в поэзии 20 в., в частности, у символистов.
Перейдем к вопросу о топосах. По Курциусу, это «твердые клише или схемы мысли и выражения», Таков, например, Это относится, сельский пейзаж .
Концепция параллелизма и природа метафоры у Веселовского
Начавшись с параллелизма, развитие образного сознания шло далее, по мысли ученого, не только в сторону сравнения. С одной стороны, действительно, «древний синкретизм удалялся перед расчленяющими подвигами знания: уравнение молния — птица, чел. — дерево сменились сравнениями: молния, как птица, чел., что дерево, и т.п.». С другой стороны, результатом «игры параллелизма» могло оказаться отождествление природного и человеческого, как бы возрождающее древний синкретизм. Птица движется, мчится по небу, стремглав спускаясь к земле; молния мчится, падает, движется, живет: это параллелизм. В поверьях о похищении небесного огня... он уже направляется к отождествлению: птица приносит на землю огонь-молнию, молния-птица». Образ, возникший из параллелизма и возрождающий древнее тождество, несомненно, метафора.