Часть 14. Душеспасительные разговоры, или уходя - не оглядывайся
Закат раскинулся крестом поверх долин вершины грез;
Ты травы завязал узлом и вплел в них прядь моих волос.
Ты слал в чужие сны то сумасшедшее видение страны,
Где дни светлы от света звезд.
Господином Горных Дорог назову тебя;
Кто сказал, что холоден снег?
Перевал пройду и порог, перепутие,
Перекрестье каменных рек.
Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово "страх".
О, не с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах,
Что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой
На грани ясного утра?
Господином Горных Дорог назову тебя, облака
Кружат стаей перед грозой.
Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она
Прорастет тугою лозой.
Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь.
Пахнет снегом, прозрачная боль:
То ли даль, то ли высь, то ли смерть...
Пусть укроет цепи следов моих иней,
Чтоб никто найти их не мог.
Кто теперь прочтет подо льдом твое имя,
Господина Горных Дорог?..
// "Господин Горных Дорог" Мельница
Ночь была тяжёлой, переломной.
И Джерарда, и Фрэнка под его боком то лихорадило от жара, то знобило, и Талена устала поправлять их одеяла. На чистые повязки для ран пошли сменные рубахи, найденные в сумках некроманта и вампира. Шерион лежал с другой стороны, Джамия спала рядом с Фрэнком, пытаясь греть его собой. Брат половину ночи дёргался, а другую половину проводил в плену муторных, явно недобрых снов.
Едва проснулись птицы, по телу вампира прошла рябь, он выгнулся дугой, не приходя в сознание. Талена едва успела торопливо раздеть его под шокированными взглядами сестры Фрэнка, прежде чем он обернулся крыльями и начал непроизвольно изменяться.
- Не смотри, девочка, - магичка села возле проснувшейся от стонов и хрипов Джамии и мягко обняла её руками, отворачивая в другую сторону.
- Что с ним? Ему… плохо? – испуганно спросила девушка.
- Просто сильно истощён. В такие моменты вторая ипостась вампира пересиливает – в зверином обличье проще восполнить силы и потерю крови, - Талена устало протёрла глаза кулачками. Бессонная ночь вымотала и её.
- Как?
- Как все хищники. Пойдёт на охоту.
- А зачем ты его… раздевала?
- Ох, - магичка озорно улыбнулась, - тебя это смутило? Не видела раньше голых вампиров? Хотя соглашусь, после того, как он повзрослел, посмотреть есть на что.
Прикрытые тёмно-каштановыми прядями волос с мелкими веточками и иголочками в них, уши Джамии полыхнули волнением. Шерион был так невыносимо красив! Он был воплощением принца из детских сказок, что рассказывала няня, и самой большой мечтой из страшилок про жестоких вампиров в её же исполнении. Все девочки, с которыми она вместе воспитывалась после шести лет, боялись их. И лишь Джамия слушала с замиранием сердца, представляя себе красавца-вампира, преодолевающего все трудности и побеждающего своих врагов. И даже то, что сюжет няниных историй был прямо противоположным, не смущало малышку. У неё всегда была отличная фантазия и яркое, богатое воображение. И её мало волновало то, что её выдуманная история и та, что звучала на самом деле, совершенно не совпадали. Она не могла не смущаться точёного жилистого мужского тела, потому что прежде никогда не видела никого обнажённым. У воров с этим было строго. Она помогала перевязывать его рану на руке. Она гладила его волосы, когда тот поскуливал во сне, а Талена была занята с Джерардом или Фрэнком. Она касалась его с благоговением, не думая, что вообще имела право. Он дрался, как безумный, поразив её и намертво впечатавшись в её невинное сердце. Наверное, она будет очень несчастна, потому что в сравнении с этим вампиром все мужчины, виденные ею когда-либо, сразу меркли и становились хорошо, если середнячками. «Нельзя влюбляться в идеального мужчину. Он разобьёт тебе сердце», - говорила ей мама после шестнадцатого дня рождения. Она только смеялась в ответ, уверяя мать, что идеальных не бывает. А сейчас, сидя рядом с посапывающим братом в объятиях сестры этого вампира, горько усмехалась над собой.
«Идеальные – бывают. И мне уже поздно следовать твоему совету, мама…»
- Просто это выглядело странно. Ты так торопилась снять с него одежду, словно…
- Словно она горела? – хихикнула Талена. – Ты почти угадала. При смене ипостаси одежда рассыпается прахом. А другой, в связи с тем, что всё имеющееся пошло на повязки, больше нет. Брат вряд ли обрадуется ехать до Витяга голышом. Хотя… Это идея! – она стала поспешно собирать снятые вещи и, свернув их в рулон, спрятала под одеяло между некромантом и вором. Ловя непонимающий взгляд Джамии, обречённо вздохнула. – Вы тут такое бюро посмертных услуг устроили, и душок соответственный, что аж тошнит. Все ходите, точно умер кто, друг на друга волками смотрите. Надо же как-то развлекаться? Мы, маги-практики, кислых лиц не любим.
- Джерард не показался мне слишком весёлым, - с сомнением оглянувшись на некроманта, протянула Джамия. Шериона уже и след простыл, даже веточка не хрустнула.
Талена прищурила глаза и, хитро улыбнувшись, заговорщицки наклонилась к уху девушки: - Это ты его просто пьяного не видела, в одном плаще, - негромко сказала она. – Вот уж где шуты отдыхают, боязливо протирая бубенчики в сторонке.
Джамия удивлённо округлила карие глаза, становясь похожей на испуганную лань.
- И такое бывало?!
- На самом деле, только однажды. Мы тогда сильно выпили и много играли в дурелома на раздевание, отмечали день рождения Ройма. Джерарда чуть не исключили после. Он убежал из комнаты вдрызг пьяный и почти голый, умудрился споить школьное привидение остатками браги, после чего на пару с ним распевал срамные куплеты. Погоди смеяться, это ещё не всё. Затем он поменял руны на дверях ванных комнат в общежитии и смог так хорошо зачаровать дерево, что при попытке исправить их на поверхности проступали ещё более гнусные руны с содержанием на тролльем языке. Мы искали его полночи, сами уже протрезвели с Роймом – и если бы не его нюх – гхыр бы нашли. Не представляешь, где он был. – Где? – нетерпеливо спросила Джамия, вызывая улыбку магички. – В пещере Рычарга. Тот как раз совершал ежедневный утренний облёт владений. Хорошо, что мы успели найти его вперёд дракона – иначе Джи точно не поздоровилось бы. Рычарг и так его не слишком жаловал из-за специализации. Только представь картину: зарытый в кучу золота с ногами, в нахлобученной короне и нескольких связках жемчуга, унизанный перстнями, как сорока, и с платиновой саблей, болтающейся у голого зада, этот дурень спал посреди пещеры невинным сном младенца. Наш Рыч вряд ли пережил бы такое осквернение своей сокровищницы... Не знаю, как, но Верес еле успокоил тогда Директора. Если бы не он, для Джи обучение закончилось бы в тот день. С тех пор мы с ним не пьём больше. От греха подальше.
****
Ройм вернулся с небольшой телегой под самое утро. Гнедая кобыла Талены тянула её неохотно, но благодаря небольшим размерам, проехать в подлеске удалось без особого труда. Она больше напоминала маленький возок или огромное деревянное корыто, чем полноценную телегу.
Но единственному коню в зубы не смотрят.
Вяло зашевелился Фрэнк. На костре уже весело кипела вода в котелке, и Ройм снял его с огня, чтобы накидать туда листьев малины и лесной клубники, собранных по дороге. Запахло аппетитным отваром. Потянувшись, вор с удивлением обнаружил, что нога почти не беспокоит его. Травник был отличным лекарем, настоящим мастером своего дела. И хотя на повязках ещё проступали розоватые пятнышки, рана не горела и не ныла, леденя ногу, как это было вчера.
Рядом с ним всё так же без сознания и движения лежал Джерард – бледный, с заострившимся лицом. Только еле заметное движение рёбер выдавало дыхание и то, что этот неудачливый некромант всё ещё жив. Нащупав под шерстяными одеялами его холодную сухую ладонь, Фрэнк сначала нежно, а затем с усилием сжал её. Он мысленно приструнивал себя, чтобы не нависнуть над этим лицом, превратившимся в маску, и не начать целовать, гладить его, из последних сил моля прийти в себя. Время Фрэнка заканчивалось. Он погибал от волнения и непонимания того, как же ему теперь поступить – ведь давняя, выстраданная многими годами повиновения отцу цель была так близко.
- Доброе утро всем, если можно так выразиться, - сказал он, оглядывая Джамию, склонившуюся над котелком и помешивающую настой, Талену, рвущую берёзовые ветки и укладывающую их в телегу, и Ройма, нарезающего большой круглый каравай и жёлтый полукруг домашнего сыра кусками. В конце он лишь слегка скосил глаза, чтобы посмотреть на Джерарда, словно тот мог чудесным образом задышать глубже и порозоветь, пока на него не смотрели. Ничего не изменилось, и Фрэнк огорчённо вздохнул.
- Конечно, доброе! Все живы и почти все здоровы, нет причин для печали, - бодро отозвалась Талена, а сестра лишь улыбнулась, как это умели делать в их семье – одними уголками губ.
- Как чувствуешь себя, герой? – как всегда радостно и открыто спросил его Ройм, протягивая деревянную чашку с отваром и ломоть душистого белого хлеба с сыром и луком. – Угощайся, силы всем надо восстанавливать. Хорошо, что мы с Таленой помчались за вами не с пустыми мешками.
- Спасибо, Ройм, - этот белозубо улыбающийся парень сегодня производил совсем другое впечатление на вора. Наверное, многие лекари были именно такими – не желали сеять зла, улыбались каждому дню и не теряли присутствия духа. Теперь Фрэнк понял. Ведь если лекарь потеряет веру в лучшее и свой чудесный настрой, что останется больному? – Ваши запасы и правда очень кстати.
Он с блаженством впился зубами в предложенную еду, а через какое-то время стал с волнением наблюдать, как Ройм очень осторожно, но опытно вливает в пересохший рот Джерарда тягучий зеленовато-бурый настой из своей лекарской склянки. Закончив, он, точно заботливая мамаша, улыбнулся и вытер случайную капельку у рта, а затем погладил некроманта по голове, прошептав: «Вот и молодец, хороший мальчик». Внутри вяло шевельнулась тут же задушенная на корню ревность. Он был беспредельно благодарен этим ребятам, что они оказались тут и помогали им всем, чем только могли. Воистину, подарок милостивых богов.
- Где моя одежда? – вдруг донеслось из-за ближайших кустов. Обернувшись, все увидели прятавшегося там Шериона, завернувшегося в кожистые крылья. Джамия тонко хихикнула, Талена не переставая насвистывала какую-то весёлую мелодию под нос, а юноши знать ничего не знали о заговоре.
- Я серьёзно, хватит шуток. С утра прохладно и есть хочется.
- Подходи и садись, обогрейся у нашего костра, странник, - тоном опытного менестреля завела Талена, за что тут же метко получила шишечкой по голове. – Ай! Что-то ты больно резвый для оголодавшего. Сам ищи свою одежду, раз так. Знать не знаю, где ты её оставил.
- Я… я не помню, где оборачивался, - смущённо признался Шерион.
- Я тем более не знаю ничего. Значит, ты опять остался без одежды, раз превращался спонтанно. Ходи голый теперь, - магичка, потирающая лоб, была неумолима.
- Ну сестрё-ёнка! – проскулил вампир, переминаясь за кустами с ноги на ногу. – Мне уже не десять лет, чтобы голышом разгуливать…
- Не волнует, - отрезала Талена и отошла на другой край поляны, продолжив накладывать ветки в телегу, делая её хоть немного удобнее. – Потерял – сам и ищи. Испортил одежду – проси новую, может, пожертвует кто. Сколько можно тебя опекать? Вон какая жердь вымахала, а всё туда же: «Ну Тале-е-енушка, ну сестри-и-и-чка». Не пойдёт так, господин Повелитель.
Последние слова явно задели Шериона, и он, зло проламываясь сквозь кусты, подошёл к костру. Если спереди его нагота была хоть как-то прикрыта крыльями, то сзади вампир красовался целиком обнажённым тылом, вызывая у Джамии спонтанный прилив крови к щекам и ушам. Как ни уговаривала она себя «не смотреть», глазам было точно мёдом намазано именно там, куда смотреть не стоило.
Фрэнк усмехнулся и пошарил в своей сумке, доставая оттуда плащ Джерарда, что он стащил ещё в Камнедержце. Подошёл к угрюмо жующему снедь вампиру и протянул накидку ему.
- Век живи на свете, век удивляйся. Родная сестра нос воротит, зато едва знакомый вор со своего плеча снимает, - благодарно принял одежду Шерион, тут же накидывая плащ, лишая Джамию возможности так увлечённо «не смотреть» на красиво играющую от движений спину и то, что было пониже её.
Когда закончили с завтраком и допили отвар, опустошив котелок, Талена подошла сзади и обняла плечи брата, подсовывая ему под нос спасённую одежду. У костра уже никого не осталось - все разбрелись по поляне, собирая вещи, чтобы отправляться в путь до Витяга.
- Я не ворочу от тебя нос, Шери. Ты же знаешь, что всегда был и останешься моим любимым братом. Просто… я оказалась не готова к тому, что увижу тебя уже взрослым. Ты был таким искренним и милым мальчишкой, таким верным и добрым другом. Когда было грустно, я каждый раз думала о тебе, вспоминала, что у меня есть замечательный братишка, который всегда будет рад мне.
- Разве что-то изменилось с тех пор? – тихо и нежно спросил Шерион, подхватывая прядь свисающих золотистых волос и поднося их к носу, вдыхая аромат. – Как всегда, - улыбнулся он, прикрывая глаза. – Твои волосы пахнут как в детстве. Тысячелистником и медуницей.
- Ничего вроде и не изменилось, - вздохнув, ответила девушка, сжимая брата чуть сильнее. – Но ты вырос, и я уже не могу представлять тебя мальчишкой. Ты… Стал таким высоким, статным. Сильным. В тебе чувствуется опасность, что затаилась внутри. Даже глаза выглядят по-другому, словно прибавил себе ещё десяток лет к положенным двадцати. Это не честно. И вообще, я мечтала стать для тебя тем, с кем ты пройдёшь инициацию. Я так хотела быть рядом в этот момент… Кстати, кто это был?
Чуть смутившись, вампир ответил:
- Джамия. Меня словно из ушата окатили, ледяной водой. Я почти сходил с ума. Никогда не думал, что тяга будет настолько сильной. Я и сам хотел подольше оставаться в детском теле. Это практично и очень удобно порой.
- Что ж, - улыбнулась Талена, приглаживая серебрящиеся на солнце волосы на макушке брата, - так тому и быть, значит. У меня теперь взрослый брат, который высокий, словно жердь, и надо привыкать к тому, что ты страшный и ужасный злой вампир, который чертами неуловимо похож на папочку.
- Эй, он любит тебя. И очень сильно скучает. Он передавал, чтобы ты возвращалась домой…
- С чего такая милость? Я же невеста оборотня? – горько усмехнулась Талена. – И меня в этом положении дел всё устраивает.
- Перестань. Просто возвращайся, - он повернулся и, обхватив сестру за талию, усадил её на колени. – Зато теперь я могу сделать так. А раньше только я ползал по твоим коленкам, - и прежде, чем Талена успела удивиться проявленной нежности, развёл колени, роняя сестру округлым тылом на примятую траву.
- Ах ты мерзкий, гнусный упырь, по ошибке природы называющий себя моим братом! А ну иди сюда, сейчас я тебе сделаю причёску наголо по новой старминской моде!
Это двое бегали по небольшой поляне, визжа и топоча, опрокидывая дорожные сумки, запинаясь о котелок. Фрэнк не на шутку испугался, что они могут и по Джерарду пробежаться, если чересчур увлекутся, и бдительно сел рядом – оберегать. Талена раскидывалась миниатюрными молниями, которые безуспешно гасли на подходе – вампир был неуязвим ко многим направленным заклятиям. Волосы девушки растрепались, в серебристо-пепельные волосы вампира набилось листьев, он был слишком занят, чтобы придерживать вместе полы плаща, рискуя снова остаться голым. Одежда валялась на пне у догоревшего костра, смердящие туши волкодлаков Ройм оттащил подальше ещё ночью, и на поляне царило приподнятое настроение лёгкого бардака.
- Слушайте, может, вы уже прекратите? – угрюмо спросил Фрэнк, вглядываясь в поднимающееся всё выше солнце, пока ещё прятавшееся в листве. – Нам пора ехать.
- Ребята, и правда, пора, - согласилась Джамия, помогающая травнику уложить пустые склянки в сумку.
- С раненым Джерардом мы не сможем ехать слишком быстро, а в Витяг надо попасть до заката, иначе ворота закроют, - поддержал их Ройм, хватая пробегающую мимо Талену за руку и останавливая.
- Отпусти… - негромко сказала она, дёргая руку.
Оборотень притянул девушку к себе и тихо прорычал ей в ухо:
- Только если будешь слушаться.
Собрались они очень быстро. Дольше провозились над тем, как осторожно, не двигая слишком, переместить Джерарда с земли на телегу. В итоге сошлись на том, что втащили его на одеяло, расстеленное рядом, а затем, поднимая за концы с четырёх сторон, аккуратно переложили на устланное ветками дно возка. Это так походило на погребальную процессию, что Фрэнк раздражённо насупился и отвернулся. Укрыв Джерарда одеялами и взобравшись на лошадей и кь’ярдов, компания начала пробираться по окраине леса к дороге на Витяг.
****
- Почему он не приходит в себя? – раздосадованно спрашивал Фрэнк вампира, когда они разместились на небольшом, но уютном постоялом дворе на окраине Витяга под резной деревянной шильдой, гласившей «Ночная кобыла». Остальные спустились вниз, чтобы позаботиться об ужине, и вор еле успел поймать Шериона за рукав.
- Я не знаю, Фрэнк. Он застрял на грани и никак не может понять, что же перевешивает. С его телом всё в порядке, моя кровь действует – рана затягивается очень быстро, через неделю и шрама не останется. Но как вернуть его назад – я не знаю. Может, у тебя получится? Раз ты так уверен, что нужен ему, - вампир смотрел, прищурившись и скрестив перевитые жилами руки на груди.
- У меня не получится, Шерион…
- Так просто сдаёшься? – удивился вампир. - Отчего так?
- Дело не в этом. Мне надо ехать. Не позднее завтрашнего утра я должен быть во Властоке, в порту.
- Это настолько важно?
- Это дело всей жизни. Джерард бы понял меня…
- Джерард лежит без сознания между жизнью и смертью, а ты хочешь уехать, будто снова сбегаешь. Не думаю, что стоит говорить о понимании сейчас.
Фрэнк замолчал, с силой закусывая губу, чтобы не разразиться обидной тирадой. Никто, никто никогда не поймёт его. И завтра утром на пристани должен решиться вопрос о его яркой и насыщенной жизни или никчёмном сером прозябании. Он не мог упустить свой шанс.
- Я понял тебя. Дело твоё, Фрэнк. Полагаю, спрашивать о том, что гонит тебя во Власток, бессмысленно?
Вор упёрто сжал губы и на мгновение прикрыл глаза.
- А что с твоей сестрой? Она едет с тобой? – вампир говорил спокойно, но то, как он нервно сжал и разжал кулаки, говорило о его заинтересованности.
- Я не могу взять её. Да и она сама не поедет. Она с детства мечтала поступить в Школу магии на факультет пифий. Она довольно сильная предсказательница. Поэтому и убежала из дома – в надежде, что в шестнадцать лет её всё-таки примут. Может, вы с Джерардом могли бы помочь ей?
- Только если она сама пройдёт испытания и сможет учиться экстерном, за год несколько курсов. С местом проблем не будет, если она его достойна, - уверенно сказал вампир, ослабляя кулаки.
- Она пойдёт на всё, лишь бы учиться там, где всегда мечтала. Спасибо…
- Не за что. А на чём собираешься ехать?
Фрэнк вздохнул. Он терпеть не мог просить о помощи, но сейчас был просто в безвыходном положении. Его мечта стоила того, чтобы немного потерпеть.
- Я надеялся, что ты одолжишь мне Пепла…
- Кь’ярдов не одалживают. Они – как друзья.
- Тогда может ты уговоришь его помочь мне? Как только я доеду до Корт-огл-Элгара, сразу отпущу его.
Вампир молчал, вглядываясь аметистовыми глазами в глаза цвета отвара чайного гриба. Он пытался прочитать хоть что-то из мыслей Фрэнка, но слышал лишь монотонный шум волн. Наконец, он вздохнул и, поворачиваясь на пятках, зашагал к двери.
- Я поговорю с ним. Думаю, он не будет против.
- Спасибо! Спасибо, Шерион… Я не забуду этого.
- На том свете сочтёмся, - проговорил вампир от двери. – Можно последний вопрос? – он обернулся к Фрэнку, скользя по нему заинтересованным взглядом.
- Конечно. Задавай.
- На тебе есть амулет, скрывающий мысли?
- Что? Нет… Воры не носят амулетов, это слишком рискованно. У нас другой принцип.
- Расскажешь?
- Мы рисуем особые знаки на теле специальными чернилами. Это делает человек, обучающийся своей науке с рождения у своего предшественника. Это позволяет традиции не прерываться, а только совершенствоваться. Вот этот знак, - вор оголил шею под затылком и повернулся спиной к Шериону, показывая его, - запрещает хозяйничать в моей голове. Я не поддаюсь внушениям и гипнозу, но как это работает – лучше спрашивать не у меня.
- Ясно. Благодарю за ответ и…
- Можно встречный вопрос? Ты можешь не отвечать, но… Это важно для меня.
- Слушаю.
- Тебе нравится Джамия? Хоть немного? – непроницаемые густо-аметистовые глаза смотрели в ответ без единой эмоции. – Просто если она нравится тебе… позаботься о ней, пожалуйста. Она, конечно, всегда говорит, что сильная, взрослая и сама со всем справится, но... Наш отец – жестокий человек, и он будет искать её. Пожалуйста, не обижай её холодностью, она такая нежная и юная, моя мышка…
- А если не нравится? – вдруг спросил вампир, с интересом разглядывая Фрэнка. Тот растерялся, но лишь на мгновение.
- Если это так, то… Просто не давай ей ложных надежд? Не стоит разбивать ей сердце. Она с этим и сама справится. Ты нравишься ей, Шерион. И если бы я не узнал тебя за последние дни как надёжного и верного спутника, никогда бы не стал говорить подобного.
Они помолчали недолго, скрестив взгляды, а затем вампир сказал лишь: - Желаю удачи, Фрэнк, - после чего развернулся и вышел из комнаты.
Дверь за Шерионом закрылась, и вор остался один в комнате с бессознательным телом Джерарда. Тот был всё так же бледен и дышал поверхностно, но лицо уже не казалось таким заострённым. Хотя весь его вид, как и раньше, ввергал Фрэнка в печаль и уныние.
Он порылся в своей сумке, доставая небольшой клочок бумаги и дорожное перо, расположился за столом и начал торопливо писать прощальное послание. Фрэнк был уверен, что Джерард очнётся рано или поздно. И очень жалел, что это не произошло раньше. Накарябав несколько строк, подписал письмо и оставил на столе свёрнутым.
За два шага преодолев расстояние до кровати, опустился рядом на колени и нежно взял в руки прохладную ладонь, ныряя в неё губами. Он решил попробовать в последний раз.
- Возвращайся, Джи… Возвращайся. Ты так нужен всем… Я идиот… И не знаю, что надо говорить в подобные моменты. Мне так тяжело видеть тебя таким. Просто открой глаза и снова улыбнись мне. Снова будь неистовым и напористым, будь… живым. Ты нужен мне, Джи… Прошу, вернись…
Внутри тела было холодно и уныло, Фрэнк понимал, что его поступок очень смахивает на предательство, но отступать было некуда. Решение принято, все концы – обрублены. Если в этом его испытание – он должен с честью пройти его.
Вор чуть сильнее сжал безвольную руку. Ответа не было, состояние некроманта не менялось. Может, дело в нём? Может, он недостаточно хорош или не так сильно хочет того, о чём просит? Но это не так… Это неправда. Фрэнк мечтал о том, что Джерард придёт в себя с минуты на минуту, сильнее прочих, сердце радостно подпрыгивало от любого звука, считая, что это пошевелился некромант. Но тот лежал всё так же неподвижно и безучастно.
- Да сколько можно?! – вдруг вспылил он, вскакивая на ноги. – Хватит! Хватит уже! Ты знаешь лучше всех, как нужен мне! Я не могу без тебя, я буду страдать, всё дальнейшее время вспоминая о том, чего мы так и не успели. Ты обещал мне быть рядом! Обещал, что у нас впереди целая вечность, я точно знаю, что это не было сном. И что теперь? Лежишь, наплевав на свои обещания? Вот так некроманты держат слово? – кричал Фрэнк, утирая рукавом глаза и нос. Обессилев от резкой вспышки, плача, опустился на колени, сгибаясь над лицом Джерарда, вглядываясь в полюбившиеся с первой встречи черты… Такой беззащитный и сломанный, словно ненужная хворостина. Слёзы капали на бледные щёки, и Фрэнк уже почти решился на последний поцелуй, как вдруг схватил некроманта за плечи и, прижимаясь к уху, жарко зашептал:
- Слушай сюда, никчёмный некромант. Я уезжаю от тебя. Оставляю лежать в одиночестве, раз тебе это нравится больше, чем проводить время в постели со мной. Это твой выбор. А мой – сесть на лошадь и скакать по дорогам к своей мечте, не останавливаясь. Если тебе вдруг надоест валяться тут без дела – можешь попробовать снова догнать меня, - вор перевёл дыхание и продолжил, сжимая пальцы сильнее. - Посмотри на себя! Способен ли ты хотя бы открыть глаза? Способен посмотреть на меня? Я тут, рядом, только дотянись губами… - он провёл языком по краю уха, оставляя влажный след, опаляя его жаром дыхания. - Но нет, тебе больше нравится быть бесполезным мешком с костями… Поймай меня! Догони… Если хочешь получить свой приз…
Резко и коротко прильнув к пересохшим губам, Фрэнк схватил свою дорожную сумку и выбежал в коридор, прикрыв за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, ощутил, как тело стало жидким, бессильным. Сполз до самого пола, обхватил колени руками и уткнулся в них носом. Ведь они могут больше никогда не встретиться… Никогда.
- Братик? – тихо прозвучало над ним. Расслабившись и уйдя в переживания, вор даже не услышал робких приближающихся шагов.
- Я уезжаю, мышка.
- Я знаю, Фрэнки. Я же пифия, - горько усмехнулась она. - Я видела твой отъезд ещё когда была в логове со всеми.
- Я попросил Шериона помочь тебе устроиться в Школе. Я уверен, что ты без проблем поступишь, ты же у меня такая талантливая.
- Спасибо, братик. Вставай, хватит киснуть. Я хочу обнять тебя.
Фрэнк поднялся, собрав последние силы, и притянул к себе сестру, что была ещё меньше его ростом. Они постояли без слов, сжимая друг друга перед разлукой, греясь теплом родного тела.
- Я не хочу идти через общий зал, Джам. Хочу просто исчезнуть, не прощаясь, будто и не было меня здесь.
Девушка отстранилась, прикрывая глаза и морща гладкий лоб. Зрачки бегали под веками, словно смотрели на быстро сменяющиеся картинки.
- С другой стороны коридора есть лестница, ведущая на задний двор. Я видела. Оттуда незамеченным можно пройти в конюшни.
Фрэнк поцеловал сестру в макушку и, закинув сумку через плечо, отошёл на шаг, вглядываясь в карие глаза девушки.
- Береги себя, мышка.
- И ты береги себя, непоседливый братец.
Вор развернулся и неслышным шагом двинулся в направлении чёрной лестницы.
- Ты же вернёшься?
Он остановился лишь на миг на границе света от светильника и темноты, вдруг вспомнив большие овальные глаза сестры и другие – с еле заметными морщинками у внешней стороны, такого красивого, будто меняющегося цвета тёмного янтаря. Цвета, который он не видел уже несколько дней…
- Ты же пифия, мышка? – весело ответил Фрэнк, не оборачиваясь. – Значит, ты сама всё знаешь.
Комментарий к части
Такая вот крайняя глава. После перерыва будет еще две, отсилы, и громкое празднование по поводу первого законченного фика :-)
Спасибо, что были со мной, пусть и молчаливо.
И безмерная душевная благодарность тем, кто оставлял отзывы. Вашу поддержку сложно переоценить.
Обожаю эту историю. До встречи!
А ещё - песня просто невероятная. Но она больше к второй половине главы подходит в плане атмосферы. Очень советую вслушиваться и в слова, и в музыку.