Развитие индивидуальности на пути формирования автономии
Еще С.Л.Рубинштейн выделял два основных способа существования человека [8]. Для первого характерна слабая рефлексия, когда человек существенно зависит от требований ситуации и внешнего контроля. Для второго характерен развитый внутренний контроль, связанный с рефлексией и ценностным отношением к собственной целостности. Абсолютизация этих моментов во втором способе существования может привести к утрате связи с социумом, к деградации личностного развития, когда человек становится как бы функциональным органом собственных целей. Именно этот вариант существования мы связываем с понятием индивидуализм. Однако в рамках этого же способа существования возможен и вариант полноценного развития индивидуальности, который в отношении внешнего мира можно определить как автономное существование.
Остановимся на процессах в современном обществе, которые можно рассматривать, с одной стороны, как проявления роста индивидуализма и нарциссизации его, а, с другой, как создание благоприятных условий для закономерного развития индивидуальности, использующую для этого «зрелую» нарциссическую компоненту саморегуляции [11] с целью обретения автономии в социуме.
В расширяющемся интересе к самопознанию, самосовершенствованию, поиску своего “истинного Я” все явственнее наблюдается расширяющаяся тенденция переориентации на преимущественно внутренние механизмы саморегуляции и сдвиг сферы интересов человека с внешнего мира, включающего мир Другого, на мир внутренний. Эту переориентацию уже невозможно объяснить в рамках констатации разделения всех людей на экстравертированный и интравертированный типы, то есть изначального существования человека такого типа, который преимущественно ориентирован на жизнь во внутреннем мире. Разделение людей на такие типы может лишь создавать предпосылки для ускоренного или замедленного протекания индивидуальных процессов переориентации на свои внутренние содержания, что наблюдается в жизни человека в современном социокультурном пространстве.
В этих процессах западные социологи усматривают простую цель, к которой стремится человек: “Любить самого себя так, чтобы не нуждаться в ком – то другом, чтобы стать счастливым” [4, с. 85]. Другой в этих условиях превращается в функциональный объект, с исчерпанными потребностями в идентификациях с ним и проявлением интереса к нему как к предмету, а не как к личности со своим уникальным внутренним миром. Тип такого отношения описывал датский философ С.Кьеркегор еще в 19 веке: «…В себе самом я нашел самого интересного собеседника из всех моих знакомых…. Я говорю о тебе с самим собою, то есть о самом интересном предмете с самым интересным собеседником» [3, с. 149 -150].
Без сомнения можно сказать, что ощущать себя счастливым – это важнейшая потребность любого человека. Однако, что скрыто за тем вариантом достижения счастья, который упомянут в приведенных цитатах? Это попытка найти запасной вариант, когда все возможности построения отношений с внешним миром и Другим уже исчерпаны? Или, сделаем гипотетическое предположение, второе - закономерный путь развития индивидуальности, смена акцентов, когда человек, обретя внутренние силы в общении с внешним миром и Другим, наконец открывает непознанную Вселенную в себе, руководствуясь лозунгом: “Познай самого себя”?
Можно предположить, что эволюционное развитие любой системы идет по пути совершенствования внутренних механизмов саморегуляции, способствующих меньшей зависимости внутренних условий от внешних. Человек, как система также проходит в онтогенезе естественный процесс от максимальной зависимости от значимых Других к увеличению независимости, путем формирования внутренних систем психической саморегуляции. Идет процесс от разделения на Я и не-Я, через установления связи Я – Ты в интерсубъективном пространстве к формированию саморегулирумого Я, адаптивного к изменяющимся внешним условиям и другим Ты. То есть, постепенно фокус внимания смещается с внешнего разделения (Я, не-Я (Ты)) на внутреннее. Ж.Липовецки описывает этот процесс, как исчезновение “с социальной сцены фигуры чужого Я” и появление внутреннего психического раскола, возникновение нового вида разделения - на сознательное и бессознательное [4, с. 93].
Здесь необходимо отметить несколько критических замечаний в адрес Ж.Липовецки. Во – первых, разделение на сознательное и бессознательное - это не результат нового этапа развития индивидуализма в форме нарциссизма. Подобное разделение рассматривалось многими авторами и до Фрейда, но именно с именем Фрейда связывают современное многообразное смысловое наполнение термина “бессознательное” [1]. Во – вторых, следует говорить не о появлении психического раскола, а об углублении рефлексивных переживаний и более активном осмыслении того психического раскола, который появляется с момента, когда появляется Собственное Я [10]. В модели возникновения ощущения самости Д. Штерн определяет этот раскол как результат пробуждения “объектной самости” вслед за “субъектной самостью”, то есть, как результат появления у ребенка способности рассматривать себя в качестве объекта своих собственных размышлений [13]. Подобные же рассуждения о существовании раскола в человеке, связанного с появлением способности к рефлексии и рассмотрении себя как объекта, излагались и многими философами – И.Фихте, С.Кьеркегором, Ф.Шеллингом и др.
Поэтому в словах: “Любить себя так, что не нуждаться в ком – то другом, чтобы стать счастливым” просматривается не стремление человека к одиночеству, а попытка построить взимоотношения с Другим в себе. Этот Другой - это, прежде всего, бессознательное, которое составляет суть этого Другого, или та часть самости “(слои и уровни переживания себя), которая до некоторой степени исключена из официального опыта, утверждаемого речью”[13]. По существу разговор идет о той части психики (Я, самость, бессознательное), которая объективируется в бесконечном процессе рефлексии с целью наблюдения и объяснения, освобождения и реализации своей личности.
Если вспомнить теорию влечений З.Фрейда, которая теперь рассматривается, как одна из ранних объяснительных моделей развития психики в истории психоанализа, то в ней генитальная стадия представляет собой завершающую фазу психосексуального развития, когда аутоэротические интересы объединяются и от своего тела переориентируются на внешний объект. Можно предположить, что теперь нынешний этап эволюции социокультурного пространства подталкивает человека к вступлению в следующую стадию психосексуального развития – “самостную стадию”. В некоторой степени, мы наблюдаем обратное движение интереса от внешнего мира к внутреннему. Фрейд называл такое обратное движение вторичным нарциссизмом – потерю интереса к объекту и нахождению источника удовольствия в своем теле. Однако здесь, в рассматриваемом нами походе к феномену нарциссической субкультуры, происходит возврат влечений не к своему телу, как источнику удовольствия. Теперь источником удовольствия становится внутренний объект - Собственное Я. То есть, по сути дела, эрогенной зоной, если говорить в контексте теории влечений З.Фрейда, становится одна из структур в психике субъекта.
Такой путь развития, одним из этапов которого является формирование Другого в себе, как полноценной составляющей психической структуры и содержания психической реальности, предполагает коррекцию традиционного представлений о понятии личность: «Культ интимности (индивидуальности – пр. авт.) берет свое начало не с утверждения личности, а с ее падения» [14, c. 69]. Часто иллюстрацией этого могут быть случаи из психотерапевтической практики, когда последствием переживания личной драмы является отсутствие у пациента потребности к воссозданию условий жизни (семейных, служебных), которые могли бы привести к повторению аналогичных травматических ситуаций. Традиционное объяснение в этом случае таково: в результате жизненной неудачи в той или иной ситуации удовлетворения потребности, пациент, вследствие стремления избегать повторения подобных травм из – за слабости психических защит и неспособности проработки подобных переживаний, вытесняет этот вариант удовлетворения своей потребности. Это может привести к другим приемлемым для пациента способам удовлетворения потребности или, если таковых нет – к формированию симптома как компромисса, удовлетворяющего потребности и сознания и бессознательного.
Рассмотрим другой вариант рассуждений. Иногда можно услышать в качестве объяснения охлаждения в отношениях одного человека к другому следующее: «Мне с ним не интересно. Я перерос уровень его интересов (жизненных, интеллектуальных, культурных и т.д.)». Один словно исчерпал другого, вобрав в себя все лучшее, что было в другом, обогатив свое Я. Другой стал понятен, предсказуем и интерсубъективное пространство, возникающее между двумя людьми, уже не поддерживается интересом одного к другому. Другой, словно, потерял функцию зеркала, возможность отражать Я и тем самым способствовать самопониманию и развитию этого Я. Так и в случае травматичной ситуации. Она словно пережита и в результате обогатила Я, сформировала у него новые компоненты саморегуляции и создание аналогичных условий, которые ранее привели к травме, уже не происходит. Не из - за неспособности повторного переживания травмы, а, скорее, наоборот - в силу отсутствия эмоциональной наполненности такой ситуации, снижении к ней интереса и переориентации его к обогащенному новым опытом Собственному Я.
Наблюдаемый в последние десятилетия рост интереса к изучению нарциссической культуры и ее представителей, как к заметному феномену современного социокультурного пространства, во многом объясняется тем, что в нем более отчетливо можно наблюдать те процессы, которые происходят с человеком в процессе развития его индивидуальности. Например, Ж. Липовецки пишет: «Страсть нарцисса возникает не из-за восстановления утраченной целостности, она не компенсирует отсутствие личности, а вырабатывает ее новый тип, новое сознание с его неопределенностью и колебаниями» [4, с. 91]. Частично можно с этим не согласиться. Страсть нарцисса возникает не из-за восстановления утраченной целостности, а из-за ощущения возможности восстановления ее, надежды на обретение ее. Но это и один из возможных вариантов пути к индивиду нового типа, способного к постоянному поддержанию готовности к любым изменениям внешних условий, путем формирования способности к автономному существованию в социуме.
Список литературы
1. Кнапп Г. Понятие бессознательного и его значение у Фрейда. /Энциклопедия глубинной психологии. Т.I. Зигмунд Фрейд: жизнь, работа, наследие. – М: ЗАО МГ Менеджмент, 1998. – С.266 - 288.
2. Кохут Х. Анализ самости: систематический подход к лечению нарциссических нарушений личности. – М.: “Когито – Центр”, 2003.
3. Кьеркегор С. Дневник обольстителя. Наслаждение и долг. – Ростов н/Д: Феникс, 1998.
4. Липовецки Ж. Эра пустоты: эссе о современном индивидуализме. – СПб.: Владимир Даль, 2001.
5. Любинская Л., Лепилин С. Проблема времени в контексте междисциплинарных исследований. – М.: Прогресс – Традиция, 2002.
6. Мак – Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика. – М.: Независимая фирма «Класс», 1998.
7. Рено А. Эра индивида. К истории субъективности. – СПб.: Владимир Даль, 2002.
8. Рубинштейн С. Проблемы общей психологии. – М.: Педагогика, 1976.
9. Слободчиков В., Исаев Е. Феномен человека. – М., 1996.
10. Тэхке В. Психика и ее лечение: психоаналитический подход. – М.: Академический проект, 2001.
11. Шамшикова О. Нарциссический способ выживания современного человека / Ежегодник РПО. Материалы III Всероссийского Съезда РПО. Т.8 – СПб.: Издательство СПГУ, 2003. – С.340 – 344.
12. Шамшикова О., Гордиенко В. Функция культуры как идеальной матери и ее роль в создании нормальной нарцисстической компоненты в структуре личности /Актуальные проблемы специальной психологии в образовании. Материалы межрегиональной научно - практической конференции. Сборник докладов. Ч.2 – Новосибирск: Издательство НГПУ, 2003. – С. - (????????)
13. Якоби М. Стыд и истоки самоуважения. – М.: Институт аналитической психологии, 2001.
14. Baumeister R. Identity. Cultural Change and Struggle for Self. – New York, 1986.
15. Lasch C. The Culture of Narcissism. – New York: Warner Books, 1976.