ГЛАВА 7. ИСТОРИЧЕСКАЯ ТИПОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ 5 страница
Моно-но аварэ, «очарование вещей» — эстетический идеал, культивировавшийся во время Хэйан. В его основе — чувственное переживание глубинной и эфемерной красоты, заложенной как в природе, так и в человеческом существе. Это красота сопряжена с налетом поэтической грусти, с наслаждением этой преходящей красотой и преклонением перед ней. Оттенки смысла слово аварэ созвучно буддийскому взгляду на жизнь, на материальный мир как на нечто недолговечное, изменчивое и печальное по своей природе. Принцип аварэ означает также тонкую, изысканную чувствительность человеческого сердца, способного оценить и воспеть всю прелесть этой непостоянной красоты. Этот принцип очень ярко проявляется в знаменитых «Записках у изголовья» Сэй Сёнагон, придворной дамы X в.: «...На тонком плетенье бамбуковых оград, на застрехах домов трепетали нити паутин. Росинки были нанизаны на них, как белые жемчужины. Пронзающая душу красота!» (Перевод со старояпонского В. Марковой).
«Ваби» — эстетический и моральный принцип наслаждения спокойной и неспешной жизнью, свободной от мирских забот. Его возникновение связано со средневековой отшельнической традицией; означает простую и чистую красоту и ясное, созерцательное состояние духа. На этом принципе основана чайная церемония, а также стихи еака, рэнга и хайку. Слово ваби — производное от глагола вабу («быть печальным») и прилагательного вабиси («одинокий, покинутый»), использовавшегося для описания состояния души человека, изгнанного на чужбину. Однако эстетическая традиция в период Камакура и Мурома™ переосмыслили это состояние в более позитивном ключе, считая, что осознанные бедность и одиночество — это важнейшее условие для достижения свободы от материальных и эмоциональных забот; а пустота, отсутствие явной красоты — это приближение к красоте не проявленной, трансцеден-тальной, и потому более высокой. Это новое понимание ваби проповедовали знаменитые мастера чайной церемонии, например, Сэн-но Рикю, стремившиеся поднять свое искусство до уровня подлинного духа Дзэн, подчеркивая, что богатство следует искать в бедности, а красоту — в простоте. Считается, что суть ваби передает стихотворение поэта Фудзивара-но Садаиэ (1162—1241):
Не вижу я вокруг
Ни цвета нежных вишен,
Ни алых кленов.
Только унылая хижина на пустом берегу ,
В дымке осенних сумерек
Саби — еще один важнейший принцип японской эстетики, частично синонимичный «ваби», также восходит к откровениям дзэн-буддизма, особенно к экзистенциальному одиночеству каждого человека в космическом холоде бесконечных вселенных. Дух «саби» можно понять, представив себе зимний берег с заиндевелым от мороза тростником. «Саби» ассоциируется также со старостью, смирением и покоем. Дух «саби» очень ярко выражен в стихотворении — хайку Мукаи Кёраи (ученика мастера жанра хайку, знаменитого поэта Басе):
Два седых старика
Голова к голове
Любуются цветом вишни
В этом стихотворении противопоставление роскошного цветения японской вишни и седых волос на головах стариков поднимает человеческое одиночество до уровня высших эстетических принципов. Человеку, живущему по необоримым законам изменчивой жизни, не следует бояться увядания и одиночества. Это грустное, но неминуемое состояние следует принимать с тихим смирением и даже находить в нем источник вдохновения. Недаром великий Хокусай, мастер жанра укиё-э, на излете жизни подписывал свои произведения «создал Хокусай Кацуиска, старый человек такого-то возраста» (Хокусай дожил до 89 лет). Югэн, «красота одинокой печали» — эстетический идеал японского искусства, получивший наибольшее развитие в XII—XV вв. Термин югэн был заимствован из китайской философии, где он служил символом непостижимого и глубоко скрытого от восприятия объекта. В буддизме это понятие связано с глубоко скрытой истиной, которую невозможно понять интеллектуальным путем. В Японии же понятие югэн было переосмыслено как эстетический принцип, означающий таинственную, «потустороннюю» красоту, наполненную элегантной игрой смыслов, а также загадочностью, многозначностью, сумрачностью, печалью, спокойствием и вдохновением. «Наступил рассвет двадцать седьмого дня девятой луны. Ты еще ведешь тихий разговор, и вдруг из-за гребня гор выплывает месяц, тонкий и бледный... Не поймешь, то ли он есть, то ли нет его. Сколько в этом печальной красоты! Как волнует сердце лунный свет, когда он скупо сочится сквозь щели в кровле ветхой хижины! И еще — крик оленя возле горной деревушки. И еще — сияние полной луны, высветившее каждый темный уголок в старом саду, оплетенном вьющимся подмаренником...» (Сэй Сёнагон, «Записки у изголовья»). В более поздние времена понятие югэн стало синонимом блеска и пышности, радующими взор, но одновременно печалящими сердце от сознания их скоротечности.
Японские художники, претворяя в жизнь эти принципы, создавали произведения, волновавшие души людей. Многие из этих произведений обладали поистине магической силой эстетического и психологического воздействия, оставляя в сознании людей неизгладимый след от прикосновения «запредельной» красоты
8.4. Арабо-мусульманский тип культуры
| Ислам возник как идеологическое и организационное обеспечение целостного торгового и налогового пространства в ареале караванного пути из Индии в страны Средиземноморья (вдоль берега Красного моря). Объединение племен и стирание различий между ними, а также замирение торговых городов и воинственных бедуинов, живущих за счет грабежа караванов, произошло благодаря упразднению культов сотен родовых божеств и провозглашению единым богом Аллаха. Так называли свое божество люди рода курейшитов, к которому принадлежал пророк Мухаммед. Воплощением божества многие народы Аравии считают "черный камень", помещенный в Каабе — сравнительно небольшом кубическом святилище. Святым считают и колодец Земзем. |
Пятью столпами ислама являются: вера в единственность Аллаха, почитание пророка Мухаммеда, молитва, пост и паломничество в Мекку.
Единственность Аллаха, его вечное существование позволяют сравнивать его не с христианским Богом, а с иудейским. Один из тезисов Корана запрещает поклонение ангелам и пророкам, кроме Мухаммеда. Правда, выделяются четыре ангела как бы высшей категории, одного из которых - Джабраила — называют "святым духом". Аллаху противостоят Шайтан, или Иблис (Сатана, или Дьявол), и его слуги джины (бывшие племенные боги). Коран содержит ряд библейских сюжетов в несколько искаженном виде. Пророком признается Иисус Христос под именем Исы. Признаются чудеса, творимые Иисусом и связанные с его рождением, а также упоминаемые в некоторых апокрифах: например, как Иисус в детстве оживил вылепленных им из глины птиц (6, с. 6—7). Но хотя в некоторых сурах Корана высказано довольно дружеское отношение к иудеям и христианам (в отличие от язычников, отношение к которым резко враждебное), в целом отношение к иноверцам противоречиво: это позволяет изменять политику в зависимости от момента. Мусульмане чтят также пророка пророков Мухаммеда, который получил Коран от Джабраила вместе со способностью его прочитать. Пророк за одну ночь посетил Иерусалим и вернулся обратно, вознесся на небо и совершил многие другие чудеса. Но главное — каждое свое действие он обосновывал откровениями, полученными от Аллаха в состоянии экстаза или в видениях.
Обычай молиться Мухаммед заимствовал у иудеев (некогда молящиеся обращали лицо к Иерусалиму, а не к Мекке). Мусульмане молятся в течение суток пять раз. Перед молитвой обязательно совершается омовение. Для этого достаточно прикосновения к воде, песку, земле или даже пыли с одежды. Молитва представляет собой магическое заклинание: в определенной последовательности произносятся обычно 1-я и 112-я суры Корана, отдельные строки из других, периодически повторяются слова "Аллахакбар" — "Бог велик". Каждой части молитвы соответствуют определенные телодвижения. Молитва состоит из нескольких циклов таких формул и движений. В мечети молитвы читаются синхронно с муллой.
Пост мусульмане соблюдают в течение месяца рамадан, и заключается он в том, что есть и пить разрешено только ночью.
"Милостыня" для мусульманина означает в первую очередь уплату налога казне.
Мекка была местом паломничества для всех арабов еще до мусульманства. До прихода в Мекку паломник должен посетить долину Мина и бросить три раза по семь камней: в два жертвенных столба и в стену (поразить камнями дьявола и его подручных). В Мекке он должен совершить обряд хаджа: семь раз обойти "черный камень", каждый раз целуя его или прикасаясь; после молитвы у "места Авраамова" выпить воды из колодца Зем-зем, семь раз пробежать с холма Сафа на холм Марва, многократно прочитать молитвы. Для совершения хаджа может быть нанят человек, и пост можно заменить выкупом (накормить бедняка) (15, II, 45—48).
Ислам характеризует идея жесткого предопределения, что сближает его с протестантством. По воле Аллаха человек остается праведником, по воле Аллаха становится грешником и даже неверным (так что неверие в Аллаха может быть истолковано как наказание за грехи). Хотя в Коране есть стихи, которые позволяют думать, что от Аллаха исходит только хорошее, а все плохое — от самого человека (Коран, 4: 80— 81) . Можно считать источником зла и шайтана, но бог сам разрешил ему совращать "кого сможет", т. е. в воле человека удержаться от соблазна или пасть (Коран, 17: 66).
Конец света и страшный суд ислам не связывает с приходом мессии. Но процедура суда, по сути, лишь завершающий торжественный ритуал: еще до страшного суда грешники попадают в ад, а праведники — в рай; на пути к месту суда каждому вручается книга с описанием его грехов и добрых дел, и если книгу вкладывают в правую руку, человека ждет рай, а если в левую — ад.
Сближает ислам с протестантством то, что экономическая деятельность человека оценивается с точки зрения морали. Предостережения мусульман от обмера и обвеса сопоставимы по значимости с законом (Коран, 11: 85-86; 83, 1). На протяжении всей истории исламской цивилизации существовала практика суровых наказаний за нарушение торговых правил: тождество права и морали - также основа для формирования буржуазных отношений. Напоминает о римском праве и уровень формализации при оценке нарушения моральных норм: без учета психологической мотивации поступка.
Ислам не осуждает богатство, так как и оно предопределено человеку Богом, но любовь и упорное стремление к богатству не признаются богоугодной чертой (Коран, 89:21). Есть место в Коране, которое можно понять так, что Аллах может наделить благосостоянием того, кто в него еще не верует, дабы уверовал (Коран, 43: 32-34).
Характерная черта ислама заключается в том, что главным путем к благосостоянию он считает не созидательный труд и не создание новых материальных ценностей, а расширение контролируемых территорий путем захвата с последующим дележом добычи (пятая часть -Аллаху) и обложением завоеванных народов данью. Восьмая сура в Коране так и называется "Добыча". Сами мусульмане также платили "милостыню" государству - десятину, что и послужило причиной многих мятежей и попыток отойти от ислама. Эти споры с самого начала решались оружием.
Исламские войны велись отнюдь не с единственной декларируемой целью распространить свою веру. Во-первых, обращенный никогда не мог достичь положения, равного положению мусульманина по рождению. А во-вторых, обращение завоеванных народов в мусульманство уменьшало количество данников. Так, в 700 г. был введен закон, согласно которому принятие ислама не освобождало от податей.
В 30-е гг. VIII в. мусульмане завоевали Египет, большую часть Византии, Иранское царство. Затем продвинулись к Средней Азии и Индии. На западе они захватили Северную Африку, Испанию. Продвижение исламских воинов в Европу было остановлено только битвой при Пуатье в 732 г.
Первая цифра - номер суры, вторая - номер аята.Основной политической идеей ислама (его суннитской версии) является создание халифата - мощной целостной империи. В Коране концепция правления государством намечена очень скупо: правоверные обязаны подчиняться посланнику Аллаха (Коран, 4: 62), правитель должен советоваться с подданными и учитывать их мнение (Коран, 3: 153), а также править и судить по справедливости (Коран, 4: 62).
Халифом может стать авторитетный мусульманин из рода курейшитов, т.е. потомок пророка Мухаммеда. Своего преемника предлагает правящий халиф, утверждает община или совет ее представителей (известных мудрецов). Между общиной и халифом заключается договор, который является основой государственного строя.
Теоретически халиф не пользуется какими-либо привилегиями, он следит за соблюдением законов и сам подчиняется нормам мусульманского права, включающего в себя светские и религиозные правила поведения. Как видим, существенной чертой исламского общественного устройства является то, что, хотя глава государства выбирается большинством мусульманского населения, исполняет он не его волю, а незыблемые законы шариата.
Несмотря на существование процедуры выборов, власть фактически наследуется, и основная борьба в исламе была развернута между сторонниками двух родов — Омейядов и Мухаммедов. Шииты к Корану добавили 115-ю суру, в которой родом, имеющим право на власть, назывался род Али, двоюродного брата пророка, женатого на его дочери Фатиме. Сунниты же придерживаются преданий Сунны, которые обосновывают право Омейядов на владычество. Шииты сформировали свое священное предание - Ахбар. Правда, существует также секта хариджитов, которые считают, что халифы должны избираться только по их личным качествам, без учета родства и социального положения.
Если в суннизме богословские и политические проблемы решаются путем соглашения авторитетов, то шииты считают носителем непогрешимой мудрости имама.
Династию Омейядов на основной территории, кроме Кордовского Эмирата (потом — халифата), сменила династия Аббасидов — потомков дяди пророка.
В начале X в. государственная власть оказалась в руках главнокомандующего, а халиф остался лишь духовным главой ислама. Сам халифат фактически распался на ряд эмиратов. Это явилось следствием того, что определяющими для данной цивилизации явились не принципы внутренней политической организации правоверных (они и были сформулированы в самых общих чертах), а отношение мусульманской общины к подвластному населению.
Суть культуры скотоводов, по Тойнби, - не в их умении использовать коз, овец и коров, т. е. стада, а в умении использовать (дрессировать) собак для управления стадом, лошадей и верблюдов для верховой езды и т. п.
Правда, первый опыт привлечения на службу иноплеменников у арабов оказался неудачным: наемники, среди которых преобладали турки, как уже говорилось, отстранили халифа от светской власти. Правда, в дальнейшем мусульмане учли полученный урок: Бербер Тарик, будучи "клиентом" араба Мусы, стал крупным военачальником - выиграл главные сражения при завоевании Испании; его имя дало название Гибралтару.
Исламскую цивилизацию, по мнению А. Тойнби, можно отнести к цивилизациям "задержанным", т. е. зафиксированным вопределенном состоянии. Если сторонники обязательной эволюции могут счесть такую характеристику отрицательной, то с точки зрения "продолжительности жизни" она выглядит как положительная. Тот же Тойнби объясняет секрет долгожительства этой цивилизации тем, что иерархия и механизм управления обществом были отделены от носителей власти. Не только от родовой аристократии, но и от мусульман вообще. Военная и управленческая иерархии состояли из мамлюков или янычаров, воспитанных и обученных детей убитых врагов и рабов. Так, на дипломатической службе в Османской империи после падения Византии стояли образованные православные аристократы и священники. Их продвижение по иерархической лестнице было не ограничено, но подконтрольно: верный слуга мог достичь любых высот, но смерть угрожала за любой проступок. Положение самих завоевателей оставалось незыблемым и не было связано ни с какой службой. Крах этой цивилизации Тойнби как раз и связывает с привлечением к государственной службе свободных мусульман.
Распространение ислама сопровождалось резким культурным подъемом в странах этого региона. Прежде всего это коснулось развития исторического жанра в литературе.
С конца VII в. главным образом на арабском, но также и на персидском, турецком, малайском языках непрерывно писались труды по всемирной истории и отдельных народов, хроники и генеалогические летописи царских династий и отдельных родов, составлялись биографические словари. Характерно, что историки-мусульмане проявляли интерес не только к жизни и культуре мусульманских стран, но и других народов: в арабских хрониках мы находим описания путешествий, достопримечательностей и архитектурных сооружений, происшествий и глобальных событий (голода, эпидемий).
Хотя историческое повествование было рассчитано не только на интеллектуалов, но и на простой народ, в нем исследуются и сложные проблемы философии истории. Так, Бируни в XI в. создает обзор по категории времени.
Если в западноевропейской историографии единая хронология формировалась начиная с XI в., то исламские историки датируют события и располагают их в хронологическом порядке уже с VIII в. Интересно, что в начале хроник арабские историки сознательно оперировали не фактами, а знаниями о них: анализировали достоверность письменных или устных источников, сопоставляли их, подвергали сообщение критическому анализу. Образцом такого подхода служит "История" Ат-Табари (839-923 гг.).
Обычай хронологической организации материала позволил историку XIV в. Ибн Хальдуну осмыслить взаимосвязь исторических событий и проследить возникновение, развитие и упадок отдельных социальных общностей (арабов, берберов, персов, византийцев).
Характеризуя в своем "Введении" состояние любого общества как "цивилизованность" (умран), ниспосланную богом, он далек от противопоставления различных культур как более или менее развитых.
Любое общество, по Ибн Хальдуну, колеблется между кочевым и городским образом жизни. Развитие культуры происходит под влиянием экономических и политических процессов, которые, таким образом, служат внутренним источником изменений. Ибн Хальдун, быть может, первый представитель культурологического подхода к пониманию общества.
Кочевое прошлое арабов сказалось и на мусульманской культуре. Она не стала городской в смысле дискретности восприятия пространства, когда оно вне города воспринимается как пустота.
Весь природный ландшафт для кочевника представляет самостоятельную ценность. При распространении ислама вся территория, начиная с Мекки, приобретает непрерывную религиозную значимость. Мусульманские храмы, где бы они ни находились, ориентированы именно на Мекку. В этом смысле все пространство мира для мусульманина организовано вокруг единого религиозного центра. Так, место для строительства одного из первых исламских городов Куфы (территория современного Ирака) в 638 г. было выбрано халифом Омаром I, который хотел, чтобы ни одна река не отделяла его от Медины (21). Кроме того, мусульмане-горожане не изолировались от окружающей природы: отдельные зоны города должны были иметь выход в степь или пустыню, чтобы выгонять на выпас верблюдов и другой скот. Понятия природы как среды чуждой для человека в исламе не существует: все пространство является сферой человеческой деятельности. Такое восприятие пространства обусловливало активное освоение всех завоеванных мусульманами земель: вся территория империи покрылась сетью дорог, соединяющих города с промежуточными селениями. Каждый город поэтому был не случайным местом проживания с хаотической застройкой и неограниченным ростом, а очередным рубежом распространения веры и цивилизации. Через центр города проходила дорога. Прототипом служили Мекка и Медина. Так, разметка Куфы производилась с помощью лука — на месте, куда падала стрела, намечалась граница города (потом это стали границы центра). Хотя логическим и фактическим центром города была мечеть, но, как и в Медине, главное ядро составляли мечеть и дворец, окруженные не стеной, как в древних городах, а обширным рынком. Только позднее дворцы стали возводить на краю города. Каждому племени выделялся свой квартал; город, таким образом, объединял все народы вокруг веры.
Иррационализм мусульманского бога влечет за собой и неопределенность его внешнего облика. Причем иррационализм ислама настолько последователен, что существует поговорка: "Не думай: есть тот, кто уже подумай". В этих условиях любое изображение божества воспринималось бы как покушение на религию. Значение религиозного изображения приобретает священный текст, его каллиграфическое воплощение.
Не менее святотатственным представляется мусульманину изображение людей и животных, так как это напоминает процесс сотворения, который доступен только богу.
Графическое изображение слова по мусульманским представлениям является как бы стадией воплощения божества вслед за идеями разума и словом звучащим (2, 159). Но с другой стороны, если говорить о Коране и его изречениях, то слово изображенное оказывается на вершине иерархии, так как представляет собой послание самого Аллаха, "неподражаемое совершенство" (22, 138).
Арабская вязь — не просто образец каллиграфии и эстетического письма, она становится существенной частью образной системы ислама. Само письмо арабы сравнивают с драгоценностями и цветами, чернила — с духами. В поэзии красота тела сравнивается с линиями букв. Иррациональность, непостижимость мусульманского бога не только не допускает его изображения, но и значительно увеличивает сакральный смысл его реальных воплощений. И это не только Коран, но и весь мир, Аллахом созданный и управляемый. Мир оказывается символом бога, а мечеть - моделью и символом мира как бога. Тип мусульманского храма — колонная мечеть — сложился в VII в. Открытый прямоугольный (или квадратный) двор окружен глухой стеной с пристроенной изнутри арочной галереей. К стене двора, обращенной к Мекке, примыкает колонный молитвенный зал с роскошно украшенной нишей в стене, также обращенной к Мекке. Зал венчает огромный купол на барабане. Сложное пространство молитвенного зала не связано четкой ориентацией на Мекку и призвано вызывать ощущение вездесущности Аллаха. Над храмом возвышается мощная башня минарета, с которого призывают верующих к молитве.
Основные архитектурные элементы мечети послужили основой для формирования мусульманских понятий о красоте: "джамал" — божественная совершенная красота (купол мечети), "джалал" — божественное величие (минарет) и "сифат" — божественное имя (изречения из Корана на внешних поверхностях мечети).
К наиболее известным ранним памятникам мусульманской архитектуры относится мечеть Омейядов в Дамаске (705—715 гг.), перестроенная христианская базилика: в высоком зале просторно расставлены колонны с коринфскими капителями. В мечети Ибн-Тулуна в Каире (876-879 гг.) вместо колонн - прямоугольные столбы, соединенные стрельчатыми арками. Арки и карнизы покрывает резной растительный орнамент.
Чудом архитектуры мавританской Испании считается соборная мечеть г. Кордова, заложенная в 785 г. и достроенная в IX и X вв. Открытый двор с фонтаном сравнительно невелик. Зато внутренний объем мечети разделен на множество пространственных фрагментов восемьюстами колоннами, которые попарно соединены подковообразными красно-белыми арками. Зал производит впечатление сказочного леса, где деревья из цветного мрамора, порфира и яшмы освещены тысячью подвесных серебряных лампад.
В Гранаде находится знаменитый архитектурный ансамбль XIV в. -дворец Альгамбра, окруженный красной крепостной стеной. Покои и помещения для пышных приемов сконцентрированы вокруг больших открытых дворов - Львиного и Миртового. Дворы заполнены как бы непринужденно расставленными тонкими колоннами. Со сводов спускаются "сталактиты"; стены, арки и карнизы украшены орнаментом из золотых, голубых и красных узоров. В оформлении интерьеров использован разноцветный мрамор, мозаика, керамические изделия, раскрашенный алебастр. Все это отражается в воде фонтанов.
В мусульманском Азербайджане к XII в. сложились две архитектурные школы: нахичеванская и ширвано-апшеронская. Для нахичеван-ской характерны столпообразные мавзолеи: восьмигранный мавзолей Юсуфа (1162 г.), десятигранный — Моминехатуна (1186 г.). Грани покрыты узором, напоминающим ковровый. Основные линии орнамента выполнены из бирюзового кирпича. К концу XII в. композиция мавзолеев изменилась. Их центром стал портал с глубокой сталактитовой нишей (мавзолей в Иараге, 1167 г.). В XIV в. архитектура стала более динамичной: мавзолей Карабагляр состоит из двенадцати широких полуцилиндров и был увенчан высоким конусом. Устемление ввысь подчеркнуто диагонально расположенным шрифтовым узором из кирпича бирюзового цвета.
В отличие от нахичеванской ширвано-апшеронская архитектура использовала камень, а не кирпич. Особое развитие она получила в XVe., когда государство Ширван распростанилось на весь северный Азербайджан. Для этого стиля характерны каменная резьба и асимметрия. Выдающимся произведением этого стиля является дворец Ширваншахов.
В Средней Азии и Иране наряду с колонной мечетью развиваются четырехайванные культовые ансамбли, архитектуру которых позднее стали повторять и в светском строительстве. Айваны - это сводчатые залы, открывающиеся во внутренний двор мечети или медресе (высшее духовное учебное заведение). Вход в айван образуют мощные пилоны, соединенные арками. По бокам главного фасада здания высятся минареты.
Одним из наиболее величественных архитектурных ансамблей Средней Азии является площадь Регистан в Самарканде, образованная тремя величественными порталами медресе: Улугбека (1417-1420 гг.), Шир-дор и Тилля-кари (построенными через двести лет). Прямоугольный внутренний двор медресе Улугбека образован двухэтажными зданиями с лоджиями со стороны двора. Айваны в середине каждой стены служили местом для занятий.
Наиболее значительным зданием Самарканда является мечеть Би-би-ханым (1404 г.). По замыслу Тимура это должно было быть самое величественное строение на земле. Вход в мечеть — через арку, между двух восьмигранных минаретов.
Грандиозные купола Самарканда облицованы керамической плиткой сине-голубого цвета, сливающегося с небом. Наружные стены зданий украшены в основном искусно выложенной мозаикой, образующей неповторимые геометрические узоры. Во внутреннем убранстве преобладает растительный орнамент и сочетание синего и золотого цвета. Удивительный ансамбль портально-купольных композиций являет собой квартал мавзолеев духовенства и правителей Самарканда XIV -XV вв. - Шахи-Зинда. Каждое здание своеобразно и в архитектурном, и в художественном отношениях. Особенно поражают тончайшие кружевные узоры из камня и алебастра и подбор цветных изразцов на порталах.
К архитектурным и историческим памятникам Самарканда относится и монументальная семейная усыпальница Тимура — Гур-Эмир (начало XV в.). На восьмигранном основании - высокий барабан, на котором покоится ребристый голубой купол. Внутри стены мавзолея отделаны мрамором, а снизу до высоты человеческого роста - светлым нефритом. Из темного нефрита вырезано и надгробие Тимура. Надгробия окружены ажурной мраморной оградой. Резьба покрывает также и стены и двери.
Айванная мечеть имеет купольную конструкцию (максура) особого назначения — помещение для молитвы правителя рядом с нишей — мих-рабом. Но такая структура мечети противоречила демократическому духу ислама. В XIII в. в каирской мечети Бейбарс крыша максуры превращается в огромный купол перед михрабом. Константинопольский храм св. Софии вдохновил выдающегося архитектора XVI в. Синана покрыть все пространство мечети куполом, опирающимся на балдахин (шести- или восьмиугольный), к которому примыкают купола меньших размеров. Но в отличие от храма св. Софии во многих зданиях Синана подкупольное пространство приближено ко входу. Боковые фасады украшены аркадами. Особенно впечатляет компоновка горизонтальных (заземляющих) и вертикальных (возносящих к богу) линий минаретов. Наиболее известным шедевром Синана является мечеть Селиме (1569-1575 гг.).
В Индии XIII в. мусульманская архитектура использовала особенности местной архитектуры: сочетания камней разных пород и цветов; здания возводились на платформе и украшались по углам шлемовидными куполами. Грани минарета Кутб-Минар (Дели, XIII в.) имеют различный профиль на разных ярусах: то острые, то округлые. Еще более нарядный вид придают ему сочетание золотистого и красного песчаника и узорчатые балконы.
Активно разворачивается градостроительство в Индии в период правления Великих Моголов - XVI—XVII вв. Формируется новый монументальный стиль, сочетающий изящество с грандиозностью. Шедевр этого стиля—мавзолей Тадж-Махал (Агра, 1632—1650гг.), всозда-нии которого приняли участие стоители разных стран. Кажущееся невесомым здание из белоснежного мрамора как бы застыло в воздухе, отразившись в зеркале воды. Купол и четыре минарета устремляются ввысь, стены, изрезанные арками, потеряли свою массивность.
Прикладное искусство мусульманского мира создало невообразимое богатство декоративных изделий. В Северной Африке это прежде всего керамика с металлическим золотистым блеском, изделия из металла, покрытые чеканкой, гравировкой и инкрустацией, резные изделия из ценных пород дерева и слоновой кости, ткани — от тяжелой парчи до прозрачного муслина.
В мавританской Испании для украшения гранадского дворца были созданы массивные яйцевидные альгамбрские вазы, суженные книзу, с плоскими ручками-крыльями. Они также были покрыты люстровым орнаментом. В XV в. прославился темно-синий фаянс с золотом из Валенсии.