Древневосточный человек и мир людей
Теперь следует обратиться к вопросу о том, как древневосточный человек понимал свое собственное место в мире, в частности – в мире других людей.
Древневосточному человеку знакомо обобщенное, абстрактное понятие «человек вообще», «человек как таковой» и даже такая абстракция, как «человечество». Древневосточная модель мира характеризуется растущей антропоцентричностью. Иными словами это можно сказать так: представление о том, что человек в корне отличается от всех других живых существ и объектов мира в целом, что он не только сотворен богами, но и хотя бы отчасти богоподобен (во всяком случае, представляет собой лучшее, главное творение богов), – постепенно утверждается.
Вместе с тем человек тесно связан с различными человеческими общностями и являет собой единство физического и психического, тела и души. «Душа» есть активное, живое начало в человеке, но она далеко не сразу понимается как душа индивидуальная. На протяжении длительного периода лишь коллективная душа, к которой принадлежат индивидуальные души, определяет образ последних. Наличие у человека души предполагает его непременную связь с людским сообществом.
Человек может иметь и имеет характер, вынужден делать и делает выбор, осознает свою «особость» и эту его «особость» признаю также другие. Однако даже будучи личностью-индивидуальностью, человек воспринимает себя как часть человеческой общности.
Наилучшая и самая важная социальная группа, к которой человеческое «я» принадлежит и непременно должно принадлежать, – это группа семейно-родовая. Принадлежность к семье – необходимость, норма, непреложное условие истинно человеческого, т.е. свободного существования. Полное обозначение свободного человека включает имя его отца и название его семейно-родовой группы.
В отличие от семейно-родовой группы, весьма архаичная возрастная социальная группа с течением времени теряла свое значение.
Древневосточный человек – непременно член какой-либо локальной, местной социальной группы – сельской общины или города. Первоначально этот тип социальной группы воспринимался через призму семейно-родовой группы, но с течением времени осознается значимость группы локальной, что находит выражение в новой именной формуле: Х обитает в А. Это приводит к тому, что в I тысячелетии до н.э. полное наименование свободного человека все чаще включает также наименование города или селения.
Не менее показательно для древневосточного восприятия социальной группы растущее с течением времени признание значения и престижности профессиональных социальных групп и принадлежности к ним индивида. Это находит свое выражение в крепнущем самосознании членов профессиональных групп, в горделивом подчеркивании своей принадлежности к ним путем включения их названия в полное наименование или самоназвание человека.
Древневосточный человек и царственность
Государство для древнего ближневосточного человека – явление качественно новое. Оно воспринимается им через опыт первобытного прошлого, когда этого института еще не было, а существовала лишь власть родовых старейшин, племенных вождей и т.д. Государство в глазах древневосточного человека обладает двойственностью, промежуточностью, являясь чем-то человеческим и надчеловеческим одновременно. Оно понимается как «царственность» (словом «государство» слишком четко и определенно выражено понимание этого института как явления чисто человеческого). Царственность одновременно принадлежит к миру людей и миру богов, она является основой цивилизации, воспринимается как сила, упорядочивающая мир, и как воплощение упорядоченности этого мира, которому противостоит хаос. Она непременно сакральна (священна).