ЭЛФИ КОЭН, "БЕЗУСЛОВНЫЕ РОДИТЕЛИ", 2006 - Глава 9, часть 1
... э-э-э спустя полтора года, одного младенца, две депрессии и изрядное количество лени, я таки близка к завершению. Ловите Главу 9, предпоследнюю.
Глава 9
ВЫБОР РЕБЕНКА
Однажды во время стрижки, мой мастер начала рассказывать мне о своих проблемах с сыном. Я вовсе не хотел, чтобы это переросло в полноценную консультацию, поэтому когда она закончила, я предложил ей привлечь сына к решению этих проблем. К моему удивлению она так разволновалась и обрадовалась этой идее, что я побоялся, как бы она не отстригла мне чего-то лишнего.
В том, что дети должны участвовать в поиске решения, когда возникают проблемы – нет ничего оригинального, более того, они вообще-то должны иметь право голоса во всем, что с ними происходит. И меня не перестает поражать, как часто родители об этом даже не задумываются, или не применяют на деле, или даже сопротивляются. Поэтому, возможно, стоит подумать почему, и как, дети могут стать частью процесса принятия решений. Давайте начнем с того, почему.
ПРЕИМУЩЕСТВА ВЫБОРА
Первый аргумент касается морали: Всем людям нужна возможность в той или иной степени контролировать свою жизнь. В случае с детьми, конечно, есть ограничения, сколько контроля они могут взять на себя, и чего он будет касаться, мы должны решать за них массу вещей, особенно пока они маленькие. Но это не отменяет базового принципа. Я считаю, что нашей позицией по умолчанию должна быть готовность позволить детям решать те вещи, которые их касаются за исключением тех случаев, когда у нас есть веская причина решать самим. Мы должны быть готовы объяснить, в каждом конкретном случае, почему ребенку не будет разрешено решить самому.
У нас у всех есть базовая потребность быть в собственной жизни «первопричиной», а не «пешкой», как выразился один из исследователей. Нам важно чувствовать свою автономию, что мы решаем, что мы делаем. Более того, что мы выбираем – не так важно, как важен сам акт выбора. Я однажды позабыл об этом, когда мой сын, тогда ему было 3.5 года, попросил у меня альбом со стикерами. Я залез в шкаф, выбрал одну с машинами, которая по моему мнению ему бы понравилась, и протянул ему. «Нет, я хочу выбрать», настоял он. Я положил альбом на место, и дал ему всю пачку. Угадайте, какую он выбрал.
Когда наша потребность в автономии хронически не удовлетворяется, последствия включают не себя не только раздражение, но депрессию, и даже болезнь. Как мы видели в 3 главе, если родители излишне контролируют детей, вылезают всякие неприятные последствия. Также и в школе, дети меньше слушают и более поверхностно думают, если они не участвуют в процессе выбора, что и как им изучать. (К сожалению, традиционный формат школы отличается именно такой насаженной пассивностью). Взрослые же люди на работе чаще всего перегорают не потому, что слишком много работы, а потому, что у них нет выбора в том, что они делают.
Исследования не только показывают, что человек не расцветает, когда его лишают выбора, но очень ясно демонстрируют преимущества ситуации, в которой выбор дан. Например, если родители не только избегают соблазна контролировать, но и изо всех сил стараются помочь детям переживать ощущение автономии, такие дети чаще делают то, о чем их просят, и реже плохо себя ведут. Подростки, которые участвуют в семейных решениях – готовы больше полагаться на родителей и делиться с ними своими убеждениями. Они также лучше относятся к себе, больше любят ходить в школу, выбирают более сложные задания, и – если этого мало – меньше попадают в неприятности. Далее, студенты, чьи родители давали им возможность быть независимыми в детстве, более уверены в себе, чем их сверстники, и более настойчивы, если они сталкиваются с трудностями или неудачами.
Когда учителя дают ученикам выбор в том, чем они будут заниматься, результаты так же впечатляют. Как суммирует одно из исследований «более высокие способности, более высокая внутренняя мотивация, более позитивные эмоции, более творческий подход, предпочтение к более сложным заданиями, а не тем, которые более легко решаются, большая настойчивость в обучении (ниже показатели отчислений), более глубокое концептуальное понимание, более высокая успеваемость».
Поэтому дать детям возможность чувствовать свою власть и силу имеет смысл в любом возрасте, дома и в школе, как с текущими заданиями, так и с далеко идущими целями. Если задуматься, жизнь ставит перед нами бесконечное число выборов, которые варьируются от микроскопических до грандиозных, и мы хотим, чтобы наши дети делали их вдумчиво. Если попытаться суммировать результаты исследований и опыт жизни в одном предложении, оно прозвучит так: «Дети учатся принимать решения, принимая решения, а не следуя указаниями».
С другой стороны, мы должны признать, что люди не всегда могут принять участие в решениях. Демократия отсутствует в большинстве школ и офисов, и многие родители используют этот факт, чтобы рационализировать подход «Потому что я так сказал!». Но лучший способ подготовить детей к ситуации, где их будут излишне контролировать – это не погружать их в излишний контроль заранее. Это все равно как сказать, что раз в еде много канцерогенов, нам стоит сразу начать как можно больше канцерогенов, пусть привыкает.
Напротив, имеет смысл растить детей с уважением и безусловной поддержкой, и регулярно давать им выбирать. Эта основа дает им возможность оценивать контролирующих людей и учреждения, с которыми им рано или поздно придется столкнуться, применяя к ним более высокие стандарты, с которыми они росли. Это так же значит, что они будут более склонны пытать изменить наше общество к лучшему, а не просто принимать расклад власти, как он есть – и верить, что он неизбежен.
Говоря кратко, дети, воля которых не сломлена – находятся в наилучшей позиции, чтобы конструктивно подходит к ситуациям, которые их воле угрожают. А мы, родители, в лучшей позиции позволить им эту власть – пока мы сами готовы ограничить СВОЮ власть над ними.
Первые и последние слова
Ограничение власти не означает, что нам нужно молчать о своих предпочтениях, но если возможно, стоит оставить окончательное решение в руках ребенка. Например, я могу обычным голосом заметить, что я считаю, что ребенку стоило бы извиниться за то, что он сделал, но оставляю ему право решать, верно ли мое заключение, и поступит ли он так. (ведь альтернативой будет заставить его извиниться, если он этого не чувствует).
Даже когда мы не хотим оставить последнее слово за ребенком, мы можем по-крайней мере дать им право первого слова – то есть, высказать свою позицию. Поэтому, когда ребенок спрашивает, можно ли ему что-то, можно в ответ сказать: «А ты как сам думаешь?». Это сообщает им, что их точка зрения учитывается, а также активно задуматься о последствиях их просьбы.
Вопрос давать ли, и как давать детям решать, становится более сложным, когда речь идет о конфликтах братьев и сестер. Многие родители влезают слишком рано, и только ухудшают ситуацию, объединившись с одной из сторон, или несправедливо обвиняя обоих, или теряясь понять, кто виноват. Таким вмешательством они нарушают процесс, в ходе которого дети учатся переговариваться.
Тем не менее, мне не очень нравится общий совет «пусть сами разберутся». Прежде всего тот из детей, который справедливо пострадавший, будет ощущать, что вам все равно, и плевать на его жалобы. Во-вторых, такой подход может оставить более слабого ребенка на милости у более сильного или хитрого – вы можете создать впечатление, что любое решение, не важно насколько оно несправедливо, годится.
Четко покажите, что вы обеспокоены, сочувствуете. Разберитесь, что происходит. Если вы потом примете решение позволить детям решить ситуацию самим, узнайте, что они решили. Это процесс обучения для всех. Поговорите с обоими после, чтобы помочь им отточить свои умения по разрешению конфликтов, обратить внимание на справедливость, на то, как можно было бы сделать в другой раз. Но будьте осторожны, как сказал один детский психолог «Вмешательство родителя не гарантирует справедливости, оно просто приводит в конфликт третьего участника, который более силен и его слово окончательно, вне зависимости от обстоятельств».
Даже если нет ужасных ссор, дети зачастую могут пытаться принимать решения за своих младших братьев и сестер, говорить им, как им следует поступать. Дети легко обучаются вести себя контролирующе и властно (как, впрочем, и взрослые) – это поддержке автономии другого человека нужно учиться. И поддержка детей заключается в том, чтобы защитить их от всех, кто будет пытаться излишне их контролировать.
РЕШАЕМ ВМЕСТЕ
Даже младенцам можно разрешить выбирать. Они вполне четко показывают, что они предпочитают есть, как им нравится, чтобы их держали, нравится ли им щекотка, с какой игрушкой им больше нравится играть. Поэтому важно, чтобы мы проявляли чуткость и старались удовлетворить их запросы, насколько возможно, а не настаивать на жестком графике сна и кормлений, и не общаться с ними так, как, возможно, нравится нам, но не особо нравится им.
Дети после года способны лучше сообщать о своих желаниях, и у них больше возможностей выражать неудовольствие, если эти желания остаются без внимания. И вместе с ростом способности управлять окружающим и добиваться желания, растет потенциал конфликтов. Вот почему мы зачастую испытываем смешанные чувства к тому, что способности и независимость наших детей растет. Было здорово, когда моя дочь в полтора года поняла, как включать и выключать игрушку, я гордился ее достижением и также испытывал радость, что теперь она не будет меня постоянно подзывать. Но это также немедленно создало условия для противоборства двух желаний. Я выключил шумную игрушку, а она немедленно включила ее снова. В этот момент по сути у меня две возможности: сделать по ее, или по-моему. Или мне позволить оставить игрушку включенной, или нет (в этом случае я позволил).
Когда ребенок становится старше, становится все легче объяснить и обсудить. Это настоящий прорыв: вместо того, чтобы выбирать, поступиться или настоять на своей воле, мы теперь можем привлечь 3-й вариант, а именно – найти решение вместе. Обратите внимание, что это отличается просто от поиска середины между двумя крайностями абсолютной свободы и абсолютного контроля. Иногда лучшая альтернатива черному и белому – это не серое, а, например, оранжевое. Иными словами, возможности могут обитать вне того континуума, которым ограничены варианты наших поступков. Вопрос не в том, СКОЛЬКО выбора мы готовы передать детям, какой процент решений оставить им, вопрос в том, как более активно – и интерактивно – ПОМОЧЬ детям принимать решения.
Исследование стилей родительства, которое я упоминал раньше, обнаружило, что дети становятся более «активными, открытыми и спонтанными», когда в их жизни присутствует масса возможностей принимать решения. Но при более пристальном рассмотрении стало ясно, что одной свободы недостаточно. Требовался так же «высокий уровень общения между ребенком и родителем». В общем смысле это означает, что мы должны активно поддерживать возможность ребенка выбирать, и помочь им чувствовать, что в хотя бы в какой-то степени они самоопределяются. Наша задача – это питать их чувство автономности, вместе искать способы обсуждения конкретных решений, таких, например, как время укладывания на ночь, время прихода домой вечером, участие в семейной поездке и так далее.
Представьте ребенка, который, по нашему мнению, слишком много сидит перед телевизором или компьютером. Совсем недавно у меня были беседы с двумя разными родителями на эту тему. Одна мама была недовольна слишком большим количеством телевизора, но она снимала с себя ответственность за проблему «а что поделать? Сейчас такое время, так у всех». Другая мама, напротив, считала, что должна действовать, и поэтому спрятала пульт от телевизора от своей дочери.
Их ответы определяют эту искусственную дихотомию. Если мы позволяем детям делать все, что им вздумается, даже если это нам не нравится, мы рискуем тем, что наше отношение будет воспринято как наплевательство, что мы умываем руки от ответственности (в случае с телевизором этот вариант может прийтись по душе многим, потому что, несмотря на нежелательность телевидения, очень удобно, когда дети сидят тихо и чем-то заняты). Второй же подход –это манипуляция. Не заостряясь на том, что прятание пульта просто не будет долго работать, и всего лишь способствует тому, что ребенок будет искать способ обойти это препятствие. Что более важно – подход учит детей пользоваться властью, или хитростью, чтобы добиться своего.
Общее у двух подходов одно – ни один из них не требует ни таланта, ни усилий, ни смелости, ни любви. Как я уже говорил раньше, партнерский подход всегда более сложен и требует от родителя большего, чем просто «Я родитель и будет как я сказал», или «делай что хочешь». Конструктивный подход начнется с выслушивания – не только, чтобы дети почувствовали, что их готовы услышать, но чтобы и вы разобрались в их логике. Телевидение и компьютер привлекательны сами по себе, но дети, проводящие перед ними слишком много времени могут делать это и по причине депрессии, или когда хотят избежать других занятий (включая социальное общение), по причинам, с которыми нужно разбираться. Кроме слушания, мы должны откровенно говорить о своих чувствах, и, самое главное, искать решение вместе: «Давай поговорим и найдем тот вариант, который тебя устроит, но и учтет мои возражения. Давай придумаем пару идей и попробуем их в деле».
В данном случае вы можете договориться о разумном количестве времени перед телевизором или компьютером, а так же о том, какие игры и программы смотреть можно, а какие нет, и почему. Но это просто начало дискуссии. Возможно, нам стоит также попытаться понять внутренние мотивы, почему телевизор стал у ребенка лучшим другом. Мы можем решить проводить больше времени с ребенком, занимаясь тем, что ОН поможет выбрать.
Вот еще один пример: Одно дело – запереть дверцу машины, чтобы ребенок не мог случайно открыть ее на ходу. Другое – заблокировать стеклоподъемники, чтобы управлять ими могли только вы – родитель. Это просто еще один манипулятивный подход, который рассчитывает на то, что проблема рассосется, если лишить детей власти. Вместо этого можно разрешить детям поиграть с окнами, зная, что проблема уйдет вместе с новизной игры. А если в том, что они делают, есть действительно реальная проблема, мы должны не полениться и объяснить ПОЧЕМУ это проблема, и попросить их воздержаться от игры с кнопками слишком много.
Этот подход почти всегда работает с моими детьми, и я слышал от многих родителей по всей стране, что у них также. Дети действительно открываются, когда мы относимся к ним с уважением, когда вовлекаем их в принятие решений, когда не подвергаем сомнению их мотивы. И напротив, именно дети, которых растили в традиционной дисциплине (и соответствующем отношении), склонны «пользоваться нашей слабостью». «Дай им палец, они всю руку откусят» касается чаще всего детей, которым больше пальца никогда не перепадало.
Короче говоря, в каждой из тысяч проблем жизни с детьми, мы имеем выбор между контролем и обучением, между атмосферой доверия или недоверия, между примером использования власти или ответственности, между решениями текущими и далекоидущими.
Эти альтернативы особенно актуальны для тех, кто постоянно испытывает проблему поднять ребенка с утра, одеть, умыть, накормить, и выйти из дома, не опоздав в школу – то есть, для большинства из нас. Вскоре после того, как наш старший пошел в детский сад, мы с женой скатились до постоянного занудства и угроз. То, что мы делали каждое утро, чтобы добиться от нее желаемого, требовало все больших усилий, изматывало всех нас, и мы не вели себя как родители, которыми хотели бы себя видеть. Поэтому как-то, когда все были спокойны, мы сели поговорить с дочерью, и спокойно пояснили проблему. А потом, вместо зачитывания лекции, мы слушали. Вместо создания «плана коррекции поведения» (типа как дрессируют собак), мы устроили общий мозговой штурм: что мы можем сделать, чтобы наши утра стали более приятными для всех нас?
Абигэйл предложила, что все бы ускорилось, если бы она ложилась спать в одежде, которую нужно надевать на другой день. Мы не могли придумать достаточно веской причины, почему так нельзя сделать, и решили попробовать (она не носит сильно мнущихся вещей, но даже если бы и носила, и что с того?). Это помогло. По утрам мы все еще иногда нервничаем, но гораздо меньше по сравнению с тем, сколько это было, когда одеваться приходилось с утра.
Я здесь не хочу рекомендовать, чтобы дети спали в одежде, как вы понимаете. Процесс важнее результата, и это должен быть процесс, который стимулирует детей планировать, аргументировать, участвовать в поиске решения. Важно то, что дети понимают, что их потребности важны нам, и мы относимся к их мыслям серьезно. Любой, кто хочет вырастить трезвомыслящего, уверенного ребенка – которые не превращается в трудного подростка – может представить себе эффект многих лет совместного поиска решений, и сравнить с многими годами, когда все решения принимал родитель. Да что там, о результатах гадать не приходится. Есть масса данных, говорящих о том, что дети гораздо лучше способны контролировать себя, если их родители открыты к обсуждению, и готовы менять решения на основе аргументов ребенка.
Такая открытость зачастую привносит больше вопросов и сложностей, которые не всегда нравятся. Многие из нас в шутку скучают по тем золотным дням, когда на детей можно было шикнуть, и они знали, что лучше послушаться. Но, к сожалению, теперь знаем мы. Те дни вовсе не были такими уж золотыми, в то время как проговаривание и обсуждения проблем с детьми приносит результаты, которые многократно оплачивают все вложенное нами терпение.
Посмотрите на это так: Один из вариантов родителей школьников и подростков – это постоянно следить и контролировать, чтобы те не попали в беду: читать дневники, просматривать сумки и карманы, устанавливать сложные режимы, которые не позволяли бы им смотреть телевизор или играть на компьютере, может даже ставить скрытые камеры. Второй вариант: это выстроить доверительные отношения с самого детства, и привлекать их к принятию решений. Если так, то оскорбительный и неэффективный вариант слежения будет не нужен.
Но хватит ли в сутках часов, чтобы проговаривать с детьми все? Думаю, на этот вопрос у меня есть четыре ответа. Прежде всего, хотя теоретически можно предположить, что возможна ситуация, когда мы обсуждаем и проговариваем с детьми слишком много, большинству родителей до этого предела еще очень далеко. Гораздо более частой ошибкой является слишком редкое разделение власти в принятии решений. Большинство семей страдают из-за неостатка демократии, а не из-за ее переизбытка.
Во-вторых, я не говорю, что предметом переговоров должно стать все, что угодно, а только то, что дети должны знать, что МНОГОЕ может обсуждаться. Как ни парадоксально, но дети чувствуют гораздо меньше потребности оспаривать каждое решение, если они уверены, что у них есть право возразить (или предложить альтернативу) в тех ситуациях, где это для них важно.
В-третьих, дети гораздо меньше склонны противиться решениям, которые они помогали вынести. Подход свысока «пока ты живешь в моем доме, ты будешь поступать, как я скажу» в конце концов требует гораздо больше энергии и времени, чем мы осознаем, из-за сопротивления, которое он порождает. Даже если не говорить о том стрессе, которые переживают и дети, и родители, и вреде для их отношений, видимая эффективность исключение споров и дискуссий в пользу единоличных решений, оказывается иллюзией, если смотреть чуть более широко.
И последнее, говоря о долгосрочной перспективе, даже если обсуждение с детьми и занимает больше времени и требует больше усилий, по сравнению с традиционным подходом, это лучшее, на что родители могут потратить свое время. Чтобы это понять, надо смотреть шире той темы, которую мы обсуждаем, и вспомнить, что сам процесс обсуждения несет нашим детям неисчислимые толчки развития в сфере эмоциональной, социальной, и интеллектуальной.