Мисс Нэш, правда ли, что вы покинули родительский дом год назад? 6 страница

– В свою защиту скажу, что расстояние от твоей входной двери до кровати слишком длинное.

– За неделю, которую ты был здесь, расстояние не изменилось!

– И сколько раз фактически мы занимались этим в твоей кровати? – спросил я, и она просто закатила глаза.

Точно.

Я взял веник и помог ей убрать беспорядок, который мы – я – устроил. Повреждения включали в себя: обе ее прикроватные лампы, фоторамку, будильник, обои над ее кроватью, которые порваны, и одна из ножек кровати теперь шатается.

– Ты же не позволишь мне заплатить за все это, не так ли?

– Ты же попытаешься найти способ заплатить за все, не так ли? – возразила Тея, уже зная, что у меня на уме.

Я уже думал о заказе вещей и отгрузке их ей. – Пока мы сошлись во мнениях с тобой.

– Ты закажешь их, а я верну.

– Ты вернешь их, и я закажу их снова.

– Почему ты так чертовски упрям?

– Сказала королева упрямства, – я усмехнулся.

Она вздохнула. – Хорошо. Я выберу вещи, а ты закажешь их для меня.

– Ты не можешь выбрать самые дешевые вещи, – сказал ей, прекрасно понимая, что она, вероятно, пойдет в комиссионный магазин.

– Леви, ты разве, как предполагается, не должен пойти мне на уступки сейчас? Это – компромисс. Я позволяю тебе заменить вещи, но выбираю их сама.

– Это великолепный компромисс за исключением того, что ты выберешь. Для того чтобы он стал истинным компромиссом, ты должна позволить мне купить тебе что-то равноценного или лучшего качества, чем сломанные мной вещи.

Она сжала руки в моем направлении так, словно пыталась добраться до моей шеи. – Вот почему люди ненавидят адвокатов! – крикнула она от досады.

– Точно, и меня тоже?

– Мне нужно позавтракать, прежде чем ты сведешь меня с ума, – пробормотала она, взяв меня за руку и выведя из комнаты.

Сегодня был последний день, и вместо того, чтобы отправиться ко мне, мы решили вчера поздно ночью – вернее сегодня рано утром – завершить этот день здесь.

Наблюдая за тем, как она делает завтрак в последний раз, у меня появилось желание попросить о большем количестве времени… но не хочу становиться таким парнем.

Мы заключили сделку, и не похоже, словно она собирается нарушать ее, и также не следует мне…

– Что случилось?

– Ничего. Просто задумался о том, сколько стоит лампа, – солгал я.

– Ты смешной, – засмеялась Тея, протягивая мне тарелку.

– Спасибо. У тебя есть кофе? – спросил я, когда посмотрел на кухонную стойку для кофеварки.

– К твоему сожалению, я не пью кофе.

– Что? – спросил, ища кофеварку. Конечно же, ее не было. – Как я не заметил этого раньше?

– Ты любитель кофе?

– Я был наркоманом, страдающим пристрастием к кофе, но теперь, когда подумал об этом, то не припомню, чтобы выпил хоть одну чашку за всю неделю.

Какого черта? Я выпивал чашку кофе, по крайней мере, один раз в день, с тех пор как учился в старшей школе.

– Сюрприз! Все это было фактически просто недельной реабилитацией для тебя, Леви Блэк. Твоя семья волновалась по поводу твоей зависимости и позвала меня на помощь, – пошутила она, вручив мне стакан апельсинового сока.

– Если моя семья выдала меня, то кто поможет им? Поскольку знаю, что это наследственная зависимость, – засмеялся я, когда взял стакан.

– Семейный комплекс услуг предоставляется за дополнительную плату, – сказала она, и я откашлял свой напиток, стараясь не смеяться.

– Ах… прекрати.

Она смеялась вместе со мной, и я находился в умиротворенном состоянии рядом с ней в очередной раз. Схватив наши тарелки, мы отправились в гостиную и заняли наше место на диване, где она обычно сидит между моих ног.

Я не уверен почему, но ни один из нас не говорил после этого. Мы целовались время от времени, но никогда поцелуи не становились слишком интенсивными. Она облокотилась на меня и читала мне, я в свою очередь играл на гитаре для нее, а затем мы оказались в объятьях друг друга вновь… без одежды. Мы просто обнимали друг друга на протяжении нескольких часов, разговаривая, когда необходимо, и целуясь, когда просто не было никаких слов.

И вот так просто день закончился. Чары рассеялись, и наступила реальность, прокрадываясь обратно в наши жизни. Как будто, чтобы доказать это, мой телефон все не прекращал вибрировать, поскольку запрограммированные сообщения от Бетти начали приходить мне на почту.

– Ты популярен, – сказала она, встав, но я хотел притянуть ее обратно к себе.

– Я официально вновь начинаю работать сегодня, – сказал я, ее взгляд метнулся на часы; уже одна минута первого.

– Тогда предполагаю, тебе пора идти.

– Да, – я встал, схватив свою сумку.

Мы не промолвили ни слова, пока шли к двери, и часть меня надеялась, что она не откроет ее, но она сделала это.

– Было великолепно познакомиться с тобой, Тея.

Слово «великолепно» даже не в состоянии описать все это.

– Аналогично. Эта неделя была удивительна, – кивнула она. – Пока.

– Пока.

Я поцеловал ее в последний раз, прежде чем повернуться.

Просто продолжай идти, Леви. Просто продолжай идти.

Но я не послушал себя. Вместо этого я повернулся, когда она закрыла дверь…

Все закончилось.

Я, скорее всего, никогда не увижу ее снова. Эта неделя стала совсем не такой, какой я ее подразумевал. Я никогда не хотел делиться с ней чем-либо касающимся меня или тем более узнавать ее. Это, как предполагалось, просто был секс. Так почему это так не чувствуется?

Просто продолжай идти, Леви.

Когда он ушел, я сползла на пол и притянула колени к груди. Я хотела попросить его остаться. И не хотела открывать эту гребаную дверь. Но если бы я так поступила, то стала бы той девушкой, которая не может отпустить, и я предпочту отпустить его, чем рискнуть и позволить ему думать, что я являюсь такой девушкой.

– Я выгляжу жалко, не так ли, Шадоу? – прошептала своей кошке, когда она подошла и легла мне на колени.

Вероятно вот как Золушка чувствовала себя, после того как часы пробили полночь, и вся магия исчезла. Это была лучшая неделя в моей жизни, и теперь она закончилась.


 


 

Занятие началось, я вошел и обнаружил ее место пустым. Я слышу, как оставшиеся студенты шушукаются между собой о том, что они успешно вытолкнули ее имя с доски. Потребуется больше чем одно пропущенное занятие для того, чтобы подорвать ее статус или я просто добр, потому что так сильно облажался? Я больше ни в чем полностью не уверен.

Образ, который я создал в своей голове о Маргарет Каннинг, разбился вдребезги перед моими собственными глазами от откровения Теи. Лишь мысль о ней вызывает у меня отвращение. Какая женщина сделает что-то настолько отвратительное по отношению к своим детям?

«Для меня она «Акула», потому что поедает собственных детенышей» звучал голос Теи в моей голове снова и снова.

Все это похоже на тот один фильм ужасов, который никак не может вылететь из моей головы, независимо от того сколько комедий я посмотрел уже после него.

Группа бубнила от того, что ничего знаменательного не происходит. Обычно я надавил бы на них сильнее, пытаясь спровоцировать их реакции. Однако сегодня я чувствую, что нахожусь вне своей игры. Они не могут сказать, что я еще больший мудак по отношению к ним, чем когда-либо, но я знаю, что все это происходит не из-за того, что они сделали. Я зол на себя.

Честно говоря, я понятия не имею, как мне удалось закончить занятие, не отпустив их пораньше, но я не стал задерживаться дольше, чем необходимо.

– Хорошо проведите вечер, сэр, – сказал мне мой водитель, когда я вышел из автомобиля. Я пользуюсь его услугами лишь тогда, когда езжу на встречи с клиентами или отправляюсь в город.

– Спасибо, увидимся завтра вечером.

– Хорошо, сэр.

Запустив руку в карман, я достал свои ключи, направившись к лестнице своего особняка, но затем резко остановился. Там находится она, сидя на третьей ступеньке, ожидая меня.

– Привет, – она встала. – Знаю, что поздно, но могу я войти?

Не уверенный в том, что сказать или как реагировать, а в некотором смысле боясь, что еще раз ляпну что-то обидное, я кивнул и открыл дверь для нас обоих. Оказавшись внутри, она не сдвинулась с порога.

– Я просто хотела сказать, что сожалею, – сказала Тея, потирая руки. Я знаю, что она так делает, когда нервничает. – Было совершенно неправильно с моей стороны срываться на тебя, не говоря уже о том, что это неуместно. Моя мать – она была суперзвездой среди адвокатов, так что ты имел полное право говорить о ней в классе. Мои чувства не должны…

– Прекрати, – сказал я. Я не могу позволить ей передо мной извиняться. Я обхватил руками ее щеки, и испытал наслаждение оттого, что она все-таки прильнула к ним. – Извини. Мне следовало предупредить тебя.

– Как ты мог? Почему ты должен? Ты сделал то, что ты…

– Я сделал то, что хотел сделать, не заботясь о том, как тебе будет больно или как все повлияет на тебя. Я не должен был упоминать о Маргарет в начале года, я сделал это только из-за твоей реакции при одном лишь упоминании о ней и того факта, что Тристан сказал мне, как сильно ты ее ненавидишь.

– Я поступил так, потому что хотел узнать больше о тебе, и поэтому спровоцировал тебя, когда мне не следовало так делать. Я должен извиняться перед тобой, а не ты, – сказал я, прежде чем она успела меня прервать.

Ее голова опустилась, равно как и мое сердце.

– Ты – мудак.

– Знаю.

– Ты не должен был идти за мной.

– Знаю.

– Не смотри на меня так, словно я пострадавшая, – прошептала она, не встречаясь с моим пристальным взглядом.

Подняв ее подбородок, я вынудил ее посмотреть на себя. – Это не так.

– Ты думаешь так.

– Определенно нет, – тихо сказал я, когда провел большим пальцем по ее нижней губе.

Она так близко ко мне…

– Мне нужно идти.

– Ладно.

Ни один из нас не пошевелился.

Если она поцелует меня сейчас, то станет студенткой, которая сознательно соблазнит своего профессора, а если я поцелую ее сейчас, то стану профессором, который домогается своей студентки. Так или иначе, мы оба находимся в положении хуже некуда, так что к черту все.

Наклонившись, я сократил расстояние между нами. В этот момент все чувства, которые я подавлял в течение последнего месяца, пронеслись стремительно обратно по мне. Уронив свой портфель, я приподнял Тею, и ее ноги обвились вокруг меня. Она прильнула к моему телу, а руками схватила меня за волосы, когда наши языки столкнулись друг с другом.

Понятия не имею, как мы вообще умудрились добраться до спальни. Когда мы оказались на кровати, она отстранилась на достаточно долгое время от меня только для того, чтобы снять свой свитер и бросить его в угол. Тея стащила пиджак с моих плеч и стянула галстук с моей шеи одним резким движением. А затем сорвала с меня рубашку так же, как я это сделал с ее блузкой в нашу вторую ночь сделки.

– Такая сексуальная, – пробормотал, целуя ее живот, когда стянул с нее джинсы.

Я рьяно прокладывал дорожку из поцелуев вниз по ее телу, замедлив только на достаточно долгое время, чтобы стянуть ее нижнее белье при помощи зубов. Моя рука уже опускалась, чтобы подразнить ее. Ее спина выгнулась, когда я провел пальцами по ее уже влажным складкам. Мой язык поступил таким же образом, но я облизал ее всего раз и так медленно.

– Прекрати… хватит играть со мной, – возмутилась она, покачиваясь напротив моего языка и пальцев.

Она права. Я не хочу играть, я просто хочу обладать ею. Она потерлась об меня, и я не смог сдержать ухмылку.

– Нетерпеливая? – спросил, желая получить признание от нее.

– А разве ты нет? Или теперь есть кто-то еще, с кем ты спишь?

Схватив Тею за запястья, я прижал ее под собой. – Даже не шути так.

– А кто говорит…?

Я поцеловал ее, заставив замолчать, прежде чем она успела бы сказать еще что-либо сумасшедшее. Она застонала в мой рот, как только я вошел в нее.

Охренеть.

Я не могу здраво мыслить. Я скучал по этому. Я скучал по обладанию ею так сильно, что мне не хватает достаточно самообладания, чтобы заняться любовью. Поэтому вместо этого я трахаю ее жестко, придавливая к кровати под собой. Ее грудь неудержимо подпрыгивает, пока кровать трясется в ритме наших тел. Это не было медленно или страстно; не этого любой из нас желал или нуждался.

– Леви!

Я люблю как она всегда, несмотря ни на что, выкрикивает мое имя, когда кончает.

Увидев выражение ее лица, я не смог остановиться. И простонал, когда кончил. Истощенный я упал на ее грудь, и она обняла меня. Я лежал на ней так долго, как только мог, наслаждаясь моментом и ощущением ее, а также слушал, как ее сердцебиение медленно возвращалось к нормальному состоянию.

Этот момент был точно таким же, как последний день нашей недели вместе, только теперь мы оба знали, что это стало чем-то другим. Это было чем-то большим, чем просто похоть.

В ту неделю мы понятия не имели, увидим ли когда-нибудь друг друга вновь, и уж, тем более не предполагали, что настолько переплетутся наши жизни. Мы были загадкой друг для друга тогда, но теперь, теперь нам следует быть благоразумнее. Или, по крайней мере, мне лучше бы стать благоразумнее, но я просто не смог удосужиться этого сделать.

Когда она попыталась встать, я перевернулся, стараясь дать ей пространство, в котором она нуждается. Но увидеть то, что она тянется за лифчиком, было уже слишком для меня.

– Не уходи, – наконец-то сказал я. – Останься на ночь.

– Я не могу.

– Почему?

Она повернулась и впилась взглядом в меня. – Ты знаешь почему.

– Знаю, но все равно останься.

– Леви, пожалуйста, не усложняй все для меня…

– Для тебя? Это сложно не только для…

Она развернулась, села на меня и быстро поцеловала. – Я рассказала тебе большую часть своей истории, и теперь закончу ее, чтобы ты смог понять.

Все, что я смог сделать, так это кивнуть.

– Мой отец находится в Северной исправительной колонии.

Я съежился. Это одна из худших тюрем строго режима в штате Коннектикут.

– Ты знаешь о деле Саванны Ван Аллен? – продолжила она.

Я резко сел, мои глаза округлились от понимания. – Твой отец Бен Уолтон?

Она кивнула. – Да. Мой отец – Бен Уолтон, и в настоящее время он находится в камере смертников за изнасилование и убийство Бостонской светской личности, Саванны Ван Аллен. Моя мать, как предполагалось, представляла его интересы. Я была всего лишь ребенком, а моей сестре не было даже года. Но я все помню. В день убийства Саванны Ван Аллен мой отец взял мою сестру и меня на Вудстокскую ярмарку. Имелись фотографии, чтобы доказать это. Моя мать знала об этом, она могла разрушить дело. Но затем она узнала, что он планировал оставить ее ради Саванны. Так, в приступе ярости она отдала его дело другу, сожгла все фотографии, сделанные нами в тот день, взяла сестру и меня и уехала из города.

Маргарет Каннинг была дьяволом.

– Он находится в тюрьме в течение почти двух десятилетий, и моя мать призналась в этом только три месяца назад. Я поступила в юридическую школу прямо сейчас, потому что каждый гребаный адвокат, к которому я приходила, не верил мне, у них не было времени или они не хотели браться за это дело. Моя бабушка заплатила какому-то дерьмовому адвокату для апелляции, и он с трудом делает что-либо. В настоящий момент я даже не уверена, ходил ли он в юридическую школу. Так что, я все, что есть у моего папы, и я должна стать лучшим проклятым адвокатом, которым только могу, чтобы суметь вытащить его из тюрьмы, прежде чем будет слишком поздно. Так что, теперь ты понимаешь, почему я не могу остаться здесь с тобой. Мне необходимо, чтобы ты обучил меня, и ты не сможешь сделать этого, пока в то же время трахаешь меня.

Она слезла с меня и начала поднимать оставшуюся одежду, в то время как я сидел на кровати и пытался все осмыслить.

– Тея.

Она не обернулась, вместо этого продолжала надевать платье.

– Тея.

Схватив джинсы, я последовал за ней вниз по лестнице.

– Простите, что пропустила занятие сегодня, профессор Блэк, этого больше не повторится, – крикнула она через плечо, когда попыталась открыть дверь.

Я захлопнул ее.

– У тебя существует ужасная привычка убегать от меня.

– Это называется самосохранение.

– Это называется бред. Посмотри на меня.

– Нет.

– Тея, посмотри на меня!

Она по-прежнему не двигается.

Черт бы побрал ее упрямство!

– Выслушай меня, а затем я позволю тебе уйти.

– Хорошо.

Она повернулась, и я поцеловал ее. Она поцеловала меня в ответ в течение доли секунды, прежде чем оттолкнуть меня. – Это ты хотел сказать?

– И да, и нет. Я понимаю, что это сложно, запутано и просто все вокруг испорчено. Но также знаю, что ты чувствуешь то же самое по отношению ко мне, как и я, независимо от того как сильно пытаешь отрицать это.

– Правда? Так скажите мне, профессор, как я себя чувствую? – съязвила она, скрестив руки.

– Сбитой с толку. Расстроенной. Счастливой. Злой и заведенной в то же время.

– Все это может испытывать каждый…

– Еще не закончил, – я прижал свой палец к ее губам. – Ты ощущаешь все это, но больше всего ты чувствуешь, что не существует больше никого на планете, кто позволит тебе чувствовать себя столь же живой, как тогда, когда ты находишься со мной. И ты знаешь это.

– Смелое заявление.

– Я – смелый человек, разве ты так не думаешь?

– Возможно, это хорошо для тебя, но не для меня. Все поощрения, которыми ты будешь одаривать меня, вызовут у меня такое чувство, словно в действительности я не заслужила этого. Всех возможностей, которых ты будешь меня лишать, вызовут у меня такое чувство, как будто это сделано мне назло. Несмотря ни на что, я все равно буду себя так чувствовать, если мы сделаем это.

– Тогда давай не навешивать ярлыки на все происходящее. Позволь нам просто…

– Продолжать трахать друг друга? – закончила она.

Я едва сдерживал свой гнев. – Я ненавижу, когда ты так говоришь! От тебя это звучит так грязно.

– Но разве не этим мы занимаемся? Разве не этого ты хочешь? – высказалась она в ответ.

– Нет. Нет, это не так на самом деле. Я хочу пойти на свидание… свидания… с тобой. Я хочу, чтобы мы лучше узнали друг друга.

Она все еще не сдается.

– Если кто-нибудь узнает, то со мной покончено. Ты – Леви Блэк, с тобой все будет в порядке, но я…

– Тогда никто не узнает, и даже если кто-то увидит нас, я – адвокат и буду нагло врать. В любом случае я отбирал бывших лучших студентов и раньше, нам просто потребуется приносить досье с собой в качестве алиби.

Она наклонила голову, отчего ее волосы упали вперед, закрывая лицо. – Позволь мне подумать об этом.

Не существует больше ничего, что я могу сказать или сделать. Я изложил свои аргументы, и пришло время позволить присяжному заседателю все обдумать. Отстранившись, я предоставил ей достаточно места, чтобы открыть дверь.

Это может стать моим первым проигрышем, с горечью подумал я про себя, пока наблюдал за тем, как она уходит прочь.

Я не уверена, что мчится быстрее; мой разум или сердце. Он – самый мило говорящий человеком, которого я когда-либо встречала.

Не обдумывай его предложение, сказала я самой себе, когда зашла домой. Ты лишь сказала это для того, чтобы уйти оттуда…

– Какого черта? – закричала я, когда наткнулась на Селену, сидящую на диване и покуривающую косяк, в то время как какой-то незнакомец без рубашки был слишком занят, целуя ее шею.

Они быстро отскочили друг от друга, как только я вошла.

– Убирайся! – крикнула ему, когда он поднял свой ремень, рубашку и шляпу.

– Селена… – сказал он, обращаясь к ней.

– Сейчас же! – закричала я, прежде чем он смог сказать еще хоть слово.

– Серьезно, Тея? Разве тебе не кажется, что ты немного лицемерна? – она уставилась на меня, натянув свою рубашку.

Моя рука дернулась.

– В первую очередь, Селена, я никогда не приводила мужчину домой, пока ты жила со мной. Во-вторых, мне двадцать три года, я окончила, как высшую школу, так и колледж. Ты же, с другой стороны, являешься шестнадцатилетним подростком, пытающимся получить оценку «удовлетворительно» по тригонометрии. Мы находимся совсем не на одном и том же уровне.

Направившись к дивану, я снова боролась с желанием буквально отвесить ей пощечину и образумить ее.

– Теперь травка? – спросила я, когда подобрала косяк.

– Так кажется, хотя это совсем даже не наркотик, – спорила она.

– Ах, даже так? Хочешь, чтобы я позвонила милому полицейскому и спросила его, сможет ли он проверить это для меня? Ну, теперь ты также совершенно уверена в своем утверждении? – сказала я, передразнивая ее.

Ее рот широко открылся. – Тея! – крикнула она, находясь в ярости.

– Не смей повышать на меня голос! Сначала проколотый нос, затем неудовлетворительные оценки, теперь парни и наркотики? Кто ты? Поскольку моя младшая сестренка умнее всего этого.

– Некоторые из нас хотят веселиться и жить! Веселье? Ты слышала о нем? –закричала она на меня.

– Это не веселье!

– Возможно не для тебя. Я даже не знаю, веселилась ли ты хоть немного. Все, что ты делаешь, так это учишься и учишься, пока твой мозг не взрывается, после чего ты напиваешься и спишь с каким-то случайным парнем. Ну, ты просто пускаешься во все тяжкие, не так ли?

– Что с тобой?

– В этом нет ничего плохого!

– Чушь, – я приложила все усилия, чтобы оставаться спокойной.

– Мы просто разные люди.

Она направилась к двери, но я встала перед ней, преграждая ей путь.

– Клянусь Богом, Селена, я повалю тебя на пол, но не позволю выйти за эту дверь, чтобы ты пошла и сделала что-либо еще более глупое.

– Плевать, завтра он, вероятно, расскажет всем, что моя сестра чокнутая, – ответила она, направляясь в сторону своей комнаты.

– Если ты попытаешься вылезти через окно, то я узнаю и найду тебя, а затем поставлю тебя в неловкое положение везде, куда бы ты ни пошла, – предупредила я ее.

Она хлопнула своей дверью.

Вздохнув, я рухнула на диван, прежде чем вспомнила о том, чем они только что занимались. Простонав от отвращения, я встала и пошла в кухню на поиски дезинфицирующих салфеток.

Подростки просто удивительные.

Но я также знала, что она переживала гораздо больше в глубине души.

 

 


 

– Беги, братишка, беги так быстро, как только можешь, – сказала Бетан мне, когда вышла из дома наших родителей в своем темно-синем до колен вечернем платье. Ее живот выпячивал, как надувной мяч под одеялом. Тристан подошел к ней и помогал спуститься по лестнице. Он был одет в свой лучший костюм, тот, который я подарил ему на прошлое Рождество.

– Разве вечеринка не началась только что? – спросил я, удивившись их попытке побега.

Она покачала головой, глядя на меня, тем самым растрепав свои темные кудри. – Я просто не могу выдерживать все это больше, Леви. Когда мама привлекла пианиста, мне стало необходимо уйти оттуда.

Я кивнул. Эти мероприятия сильно выводили из себя Бетан. Она – ну, мы – оба чувствовали себя так, словно оказались на демонстрации для всех элитных членов Бостона, чтобы они поглазели на нас. Однако из-за моей профессии и частых деловых отношений со СМИ и общественностью, я лучше притворяюсь заинтересованным, чем она.

– Ты использовала свою беременность, не так ли?

Она усмехнулась, и быстро уклонилась, когда другая пара прошла мимо нас и зашла в дом.

– Эй, этот живот пригодился хоть для чего-то, кроме того как скрывать мои пальцы ног, – подмигнула она, ухватившись за руку Тристана.

Как ему удается мириться с ней, мне никогда не понять этого.

– Прости, что оставляем тебя наедине с ними, – сказал Тристан, хотя я не уверен, что ему так уж жаль, как он утверждает.

– Все нормально, я знаю, где они скрывают хороший виски.

– Я скучаю по выпивке, – надула губки Бетан.

– Ладно, пора идти домой, – сказал Тристан, ведя ее вниз по лестнице.

На мгновение я пожалел, что Теи нет рядом со мной, но выкинул эту мысль из головы, когда направился внутрь. Безусловно обстановка вокруг была столь же плоха, как Бетан и сказала.

У меня всегда появляется такое чувство, словно я попадаю в 1920-е годы, когда нахожусь на вечеринках своих родителей. Белые мраморные полы, величественная люстра и хрустальные бокалы. Каждый здесь является кем-то, и они одеты так, чтобы доказать это. Костюмы и платья за тысячу долларов, ролексы на запястьях каждого мужчины в поле зрения, бриллианты и жемчуг, украшающие шеи, уши, запястья и руки каждой присутствующей женщины. Такова Семейная Вечеринка Блэков.

– Спасибо, – сказал я непосредственно в лицо официанту, когда он протянул мне бокал. Он кивнул, слегка смутившись.

Это происходит каждый раз.

Они обычно работают всю ночь, будучи отстранёнными и игнорируемыми всеми присутствующими гостями. Каждый раз, когда кто-либо говорит обслуживающему персоналу что-нибудь, то это шокирует их до безумия, словно только что сорвали их невидимый плащ.

– Леви! – моя мать позвала меня.

Она одета в красное длиной до пола платье, у нее такие же зеленые глаза, как и у меня, и серо-каштановые волосы до плеч. Она поцеловала меня в щеки и улыбнулась. – Я так рада, что ты здесь. Тебе удалось увидеть Бетан? Она только что ушла.

– Да, – сказал с улыбкой. – Я встретился с ней, когда она выходила из дома. Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо, дорогой.

Она вытерла помаду с моей щеки.

– Она отметила также и тебя, как я вижу, – сказал мой отец, когда подошел к ней сзади. – Рад, что ты приехал, сынок.

– А у меня был выбор? – ответил я, заработав тем самым суровый взгляд от матери.

Мой отец стоит лицом к лицу со мной с волосами серыми от седины и карими глазами. Он раньше ненавидел вечеринки в таком духе, пока не ушел в отставку. Он был окружным прокурором, прежде чем стать судьей, а теперь, он стал мужчиной, который устраивает вечеринки, чтобы поговорить о своих былых днях славы. Мне даже жаль его иногда.

– Пойдем со мной, я хочу тебя кое с кем познакомить, – сказала мама, потянув меня в столовую, где находилась остальная часть ее гостей.

– Мама, притормози или ты споткнешься об свое платье.

Почему она так торопится?

Она цыкнула на меня и привела в бар, где стояла симпатичная брюнетка с ярко-голубыми глазами, одетая во все черное.

– Шарпей, это – мой красавец сын, Леви. Леви, это – Шарпей Лондон. Ее мать и я были сестрами по братству в колледже. Они только недавно переехали в Бостон, – она продемонстрировала нам самую широкую кошачью ухмылку на лице. – Ох, я скоро вернусь, твой отец зовет меня, – сказала она, поспешно отступая.

– Ничего себе, у нее вообще нет никакого чувства такта, – прошептал я про себя.

Я должен был догадаться.

Почему я не послушал Бетан? Почему не сбежал, когда у меня был шанс?

В прошлый раз, когда мама познакомила меня с женщиной, все закончилось тем, что я женился на ней. И только посмотрите, как хорошо это закончилось!

– Она фактически намного лучше, чем моя мать, которая практически притянула меня сюда за волосы, – рассмеялась Шарпей.

Невозможно отрицать, что она симпатичная. Некоторые могут даже сказать, что она – красавица. Но она не является той, которую я желаю.

– Прости за это, я думал, что прояснил ей, что не заинтересован.

Очевидно, нам потребуется «я-не-нуждаюсь-в-свой-матери-для-назначения-свиданий-для-меня» разговоре снова.

– Ох, ты встречаешься с кем-то?

Она выглядит разочарованной. Разве она только что не утверждала, что ее притащили сюда почти против ее воли?

– Нет, – сказал я, но затем пересмотрел свое мнение. – Да… все сложно прямо сейчас.

– Похоже на то. Она должно быть счастливица, что привлекла Леви Блэка.

– Кажется, кое-кто знал больше об этом сводничестве, чем сделал вид.

Она пожала плечами. – Ты не можешь винить девушку за попытку, верно? Я видела тебя в статье журнала «Time». Когда мама рассказала об этой вечеринке, я подумала, почему бы и нет. Так, скажи мне, насколько сложным является «все сложно»?

– Я не уверен, но это стоит того, чтобы держаться до конца.

Она открыла сумочку и протянула мне свою визитку… «доктор Шарпей Лондон», прочитал я.

– Если когда-нибудь тебе станет скучно или понадобится медосмотр, позвони мне, – она спокойно ушла.