ЧАСТЬ I Не принимай это близко к сердцу 8 страница. – Мы из полиции, у нас несколько вопросов к некоему Ричарду Бойду, – пояснил Роган
– Мы из полиции, у нас несколько вопросов к некоему Ричарду Бойду, – пояснил Роган. – Он здесь?
– Да, конечно. Ричард в подвале, он там работает. Заходите.
Едва они вошли вслед за женщиной в полутемную прихожую, в нос Элли ударил запах нафталина и плесени. Дом напомнил ей тот, где жила бабушка Хэтчер и где Элли всегда боялась засыпать.
– Говорите, вы из полиции? – спросила женщина, ведя их в маленькую кухню с мебелью из ярко-оранжевого слоистого пластика и обоями в желтых подсолнухах.
– Да, мэм, – подтвердил Роган значительно более мягким тоном, чем тот, что Элли слышала от него весь день; она поняла; не ей одной пришла на память бабушка. – Вы мама Ричарда?
– Почти, но вообще-то тетя. Лет пятнадцать назад Дику нужно было где-то поселиться. Говорят, женщинам среднего возраста трудно заполучить мужчину, но моя сестра, когда ей стукнуло пятьдесят, сбежала в Калифорнию с любовью всей своей жизни. И с тех пор Дик живет здесь.
– Вы очень великодушная тетя, – заметила Элли.
– Я всегда жила одна, так что было весьма приятно обзавестись компанией. А на вашем пальчике я не вижу колечка, душенька.
– А его там и нет.
– Не стоит ждать до бесконечности, как поступила я. Не каждому выпадает такая удача, как моей сестре.
– Хорошо, я буду иметь это в виду, мэм.
Хозяйка открыла дверь на узкую лестницу, ведущую в подвал, оперлась на дубовые перила, но затем передумала.
– Эта лестница слишком крута для меня.
– Ни к чему рисковать, – возразил Роган. – Мы и сами прекрасно найдем дорогу.
– Вот и хорошо. Но ведь нам не грозят неприятности, правда?
– Ничего страшного, мэм, – успокоил ее Роган. – Просто мы считаем, что ваш племянник может нам кое в чем помочь.
– Ладно. Потому что Дикки – хороший мальчик. Немного странный, и красавцем его не назовешь, но хороший.
Когда дверь в подвал закрылась у них за спиной, Роган подмигнул Элли.
– Этот парень, Дикки, похоже, везунчик, – шепнул он. – Может, нам посчастливится убить двух зайцев, и колечко на твоем пальчике окажется раньше, чем ты думаешь.
– Мне больше нравилось, когда ты злился.
– Джоанна, это ты? – эхом донеслось откуда-то из бетонного чрева подвала. – Я же говорил, не ходи по лестнице. Если что-то нужно, я сам принесу.
Детективы миновали последнюю ступеньку и, повернув, обнаружили просторное неотделанное помещение, плотно заставленное рядами металлических стеллажей. Старые газеты, коробки и журналы громоздились до потолка где только можно, оставляя лишь узкую извилистую тропку туда, откуда раздался мужской голос.
– Дик Бойд?
– Я Ричард. А вы кто?
– ПУ Нью-Йорка. Нам нужна информация о сайте «Кампус Джус».
Свернув еще раз, они встретились лицом к лицу с Ричардом Бойдом, стоявшим у захламленного сборного стола, на котором высились три отдельных монитора.
– Я уже говорил какому-то адвокату, что без судебного запроса личные данные клиентов не разглашаю.
– Поэтому мы и принесли вам запрос. – Роган пробрался через завалы и вполголоса обратился к Элли: – Как будто мы смогли бы что-то отыскать в этом доме Кольеров.
Упомянутое жилище принадлежало двум печально известным братьям, имевшим репутацию отшельников и скопидомов; в конце концов их нашли мертвыми среди разномастного хлама. После того как полицейским все же удалось выгрести более ста тонн всевозможной рухляди из их дома, новый термин прочно вошел в лексикон сотрудников управления.
– Между прочим, я все слышал. И я не Кольер. Все, что здесь есть, мне необходимо. Я могу описать каждый листок бумаги, его предназначение и местонахождение.
Молодой человек буравил их глазками-бусинами, скрытыми за темными сальными прядями. Его усеянное прыщами лицо утопало в складках жира. Тетя была чрезвычайно великодушна, описывая племянника.
– И куда же, по-вашему, следует положить это, Дик? – Роган протянул Бойду копию запроса.
– Сказал уже, я Ричард. – Просматривая документ, Бойд резко втянул воздух.
– Копии интересующих нас постов прилагаются. «Включены путем ссылки». Кажется, так это называется на юридическом языке.
Бойд плюхнулся в потертое, обтянутое английским ситцем офисное кресло, откатился на нем к дальнему концу стола и пошевелил компьютерной мышкой. Затем что-то отстучал на клавиатуре, покачал головой, снова что-то набрал и опять покачал головой.
– Не. Ничем не могу помочь. – Он попытался вернуть бумагу Рогану, но Джей Джей поднял руку.
– Ты мог хотя бы не демонстрировать свое ликование. И что ты имеешь в виду: «не могу помочь»? Дай нам ай-пи-адрес этого парня, и мы уйдем.
– Тот, кто разместил эти посты, пользовался ай-пи-скрывателем, который именно это и делает – скрывает ай-пи. Если вам не хочется себя обнаруживать, вы можете загрузить из сети бесплатную программу, маскирующую ваш ай-пи-адрес.
– Ага, а это наверняка чистое совпадение, что твой веб-сайт рассказывает людям, как уйти от полиции с помощью одной из этих скрывающих программ.
– Я просто помогаю людям защищать частную жизнь.
– Частную жизнь? – поразился Роган. – Такая защита нужна лишь в том случае, если занимаешься какой-нибудь ерундой, которая грозит неприятностями.
– Копы всегда так говорят. Все дело в правах, старина. Мой респект парню за смекалку. К тому же эти посты – детский лепет по сравнению с другим нашим контентом. Эта пташка, небось, из светского – мать его – общества, раз вы, ребята, приперлись сюда с запросом.
– Нет, Ричард, – возразила Элли. – Эта, как ты выразился, пташка, не из светского общества, по крайней мере теперь. Она погибла.
– Вот черт! – Взгляд Бойда снова упал на запрос.
– Очень убедительно, – похвалил Роган. – Ты все еще восхищаешься этим парнем и его скрывающей программой?
– Слышь, мужик, я ж не знал, а? – Он снова отстучал что-то, затем отодвинул клавиатуру. – Честно, я пытался. Этот парень знал, что делает.
– Да, благодаря вашему совету, – сказала Элли. Она посмотрела на вереницу дат и цифр на мониторе Бойда, но их смысл остался ей совершенно непонятен. – Вы хотите сказать, что любой человек может написать на вашем сайте все что угодно? И не нужно регистрироваться, заводить аккаунт или как-то еще сообщать вам, кто он такой?
– В этом-то и фишка, понимаете? Девиз этого сайта – «Самые сочные сплетни – всегда анонимно».
– Я все же не понимаю, – призналась Элли. – С чего вдруг вам захотелось создать такой сайт? Ведь несколько недель назад вам звонили из окружной прокуратуры и объяснили, какой вред вы наносите.
– Это лишь слова. Слова безвредны. Зачем я это делаю? Все просто: де-неж-ки. Я получаю по куску в месяц за каждую рекламу на этом сайте. Начиная с девяностых я запустил, наверное, дюжину сайтов, но только один наконец-то принес мне деньги.
– А что теперь, Ричард? – спросила Элли. – Девушка мертва, и началось это со слов. Вред все-таки есть. И вы сыграли в этом свою роль.
Бойд покачал головой и снова попытался вернуть Рогану запрос.
– Это твой экземпляр, – объяснил Роган. – Поразмышляй над ним еще чуток, прежде чем засунуть его куда-нибудь и сделать частью своего идеального порядка.
Вслед за Роганом Элли поднялась по лестнице. За кухонным столом они обнаружили с нетерпением поджидавшую их тетю Джоанну.
– Вы получили все, что нужно?
– Пока достаточно, – ответил Роган.
– Знаете, Дик порой бывает немного вспыльчив. Но я могу вам помочь, если что. Меня он послушает.
Они поблагодарили женщину за поддержку и направились к выходу.
– Как тебе – по штуке в месяц за десяток рекламных объявлений? Неплохие деньги, когда живешь в теткином подвале. Ты уверена, что здесь не было никакой любовной связи, Хэтчер?
– С этим Джаббой Хаттом?[26] Не думаю.
Когда Роган повернул в конце квартала, Элли неожиданно рассмеялась.
– Дик Бойд? Наверняка в детстве сверстники ужасно дразнили его.[27]
– Черт, я рад, что рос без таких, как ты.
– Значит, Лонг-Айленд обернулся провалом. Что дальше?
– Прошерстим звонки Меган и посмотрим, что выплывет.
– Или двинем к ее друзьям. Мама дала список. Сказала, есть девушка, к которой стоит обратиться в первую очередь. И она в городе.
– Хорошо, ты отправляешься к ней, только подбрось меня в участок, я начну обрабатывать телефонные звонки. Посмотрим – возможно, наша девочка звонила кому-нибудь, о ком не знали ее родители.
Элли набрала номер Кортни Чан.
Глава 22
16.05
Район Морнингсайд-Хайтс получил свое название от парка Морнингсайд, ограничивающего этот квартал с востока от 110-й до 123-й улицы. Но большинству ньюйоркцев Морнингсайд-Хайтс известен как расположенный посреди жилого района академический бастион, где проживали умники из находившихся неподалеку Колумбийского университета и Колледжа Барнард. Ныне покойный комик Джордж Карлин называл свой старый район Белым Гарлемом, а местные бизнесмены ввели в обращение название СоХа,[28] Южный Гарлем. А после того как облагородили весь Манхэттен, многие считают Морнингсайд-Хайтс просто продолжением Верхнего Вест-Сайда.
Но у Элли, как и у многих других, были иные культурные ассоциации с этим районом. Она припарковалась перед пожарным гидрантом на стыке 112-й улицы и Бродвея, посмотрела на синюю неоновую вывеску «Ресторан Тома» и представила, что Джерри, Джордж, Элейн и Крамер[29] сидят за его огромными окнами. Кортни Чан жила прямо над заведением, которое сначала было увековечено в песне Сьюзан Вега, а потом в телесериале «Сейнфелд», где служило местом ежедневных сборов главных героев.
Кортни ждала у себя в квартире, как и обещала по телефону. Открыв Элли дверь, она сказала: «Входите» – и отвернулась, а затем шлепнулась на пухлый кофейного цвета диван, усыпанный скомканными салфетками.
– Извините. – Она сбросила часть бумажных платков на пол, Освобождая место для Элли. – А, наплевать, мне сейчас не до этого.
– Конечно, – поняла Элли. – Родители Меган рассказали нам, насколько вы были близки.
– Она моя лучшая подруга. В смысле, была. Была моей лучшей подругой. Еще со средней школы. Мы раньше были просто неразлучны.
– Раньше?
– До колледжа. – Кулаком, спрятанным в слишком длинный рукав фуфайки с эмблемой Колумбийского университета, она откинула закрывавшую глаза прядь блестящих черных волос. – Наши родители по очереди отвозили нас на машине в школу, мы вместе ходили на занятия, каждые выходные гостили друг у друга. Я уже говорила, мы вообще не расставались. Но потом я оказалась здесь, а она в центре города, и было нелегко выкроить время для встреч. Не могу поверить, что теперь уже поздно.
Кортни рукавом вытерла скатившуюся по щеке слезу.
Элли начала задумываться: не ошибка ли – всецело полагаться на сведения госпожи Гунтер о друзьях дочери? Сомнения отпали, когда она спросила Кортни, приходилось ли ей разговаривать с Меган в последние два дня.
Кортни кивнула.
– Конечно. Наверное, раз… десять. Патти рассказала вам об этой гребаной «доске объявлений»? Ой, простите…
Элли улыбнулась.
– Ничего страшного. Да, мы знаем об этих посланиях. Пытаемся определить, кто мог их разместить.
– Вы же полиция. Разве нельзя просто…
– Мы пробовали. Там нет никаких данных. Человек, писавший все это о Меган, технически подкован и умело замел следы. Я надеялась, что ты поможешь мне вычислить его обычным, старомодным способом. У Меган были враги?
Кортни помотала головой.
– Нет. Потому-то вся эта история показалась мне странной. Я считала, что кто-то из кампуса пытается задурить ей голову. Сказала ей, что это несерьезно. Поверить не могу. Я действительно сказала ей, чтобы она просто плюнула на это. Выкинула из головы и забыла. О чем я только думала?
– О том, о чем думал бы любой человек на твоем месте. Все дело в том, что в девяноста девяти целых и девяноста девяти сотых процента случаев слова и вправду лишь слова. Ты не могла предвидеть это.
– Значит, бедная Меган оказалась в числе одной десятитысячной невезучих. А мы-то все считали, что у нее хорошие шансы.
– Дай-ка угадаю, – сказала Элли, заметив, как шустро Кортни обращается с числами. – Твоя специализация – математика?
– Физика, – устало поправила девушка.
– Я знаю, сегодня, возможно, худший день в твоей жизни. Но постарайся припомнить, не произошло ли хоть что-нибудь не совсем обычное. Это может прояснить ситуацию.
Кортни покачала головой.
– Меган была не из тех, кто наживает врагов. С ней не возникало больших проблем. Она училась. Спортом занималась. Старалась выкроить время для друзей.
– А парни?
– В последнее время у нее никого не было.
– А раньше?
– Это, наверное, был единственный случай в ее жизни, мало-мальски похожий на скандал. На первом курсе она совсем голову потеряла из-за того парня…
– Его зовут Кит?
– Да, Кит. – Поняв, что Элли уже знает о бывшем ухажере Меган, Кортни изменилась в лице. – Но вы же не думаете, что… О боже, почему мне это не пришло в голову сразу?
– Не забегай вперед.
– Мне следовало подумать о Ките, когда она рассказала об этих записях на сайте. У меня, слава богу, есть опыт работы на «горячей линии» для жертв домашнего насилия. Оно всегда случается из-за стремления к силе и власти, а Кит – да, он хотел и того, и другого. Писать о ней такие ужасные вещи, запугивать, да еще на сайте, который наверняка читают студенты ее университета!
– Ты слишком торопишься, Кортни, я за тобой не поспеваю. Ну-ка, сделай глубокий вдох, медленно выдохни и расскажи, что ты знаешь про Кита.
– На первом курсе, в первом же семестре, Меган познакомилась с ним в клубе. Он диджей, кажется, или что-то в этом духе. Они друг от друга просто с ума сходили, но потом Кит стал воспринимать все это слишком серьезно. Вроде как ему не хватало ее внимания. Он ревновал, причем не к другим парням, поскольку Меган была не из таких, а к ее жизни. Ее занятиям. Ее книгам. Ко мне, когда у нас появлялось время друг для друга.
– Когда они расстались?
– Около трех месяцев назад. Но и перед этим месяца четыре они то сходились, то расходились. Я бы сказала, переломный момент наступил, когда появилась Хезер – ну, соседка ее.
Элли кивнула, подтверждая, что понимает, о ком говорит Кортни.
– Прошлой весной родители Меган сказали, что ей нужно подыскать себе соседку и поделить квартплату. Кит предложил переехать к ней и платить за жилье. Но предложение было дурацким во всех отношениях. У Меган бы все дела застопорились. Не говоря уже о том, что он не смог бы платить за квартиру столько, сколько хотели родители Меган. Да и вообще, ей же всего двадцать лет было.
– Да, немало причин отказаться от совместного житья.
– Верно. Однако вместо того, чтобы идти напролом, Меган выбрала легкий путь и сказала Киту, что родители никогда ей этого не позволят. А он спросил, говорила ли она с родителями насчет него. Меган сделала ошибку, сказав правду.
– Она их об этом не спрашивала?
– Нет, конечно, – фыркнула Кортни. – Идея была абсурдна, но не для Кита. Мне кажется, после того, как она познакомилась с Хезер и сдала комнату ей, Кит воспринимал любое взаимодействие с новой соседкой или что-то, хотя бы отдаленно ее касавшееся, как предлог напомнить Меган, что она его отвергла. «Ты толком не знаешь эту девицу. Теперь мы никогда не будем одни. А так у нас могла бы быть дополнительная комната. Ты никогда меня всерьез не воспринимала!» В конце концов Меган пришлось признать, что он прав. Для нее, при ее образе жизни, идея совместного проживания с ним была совершенно безумной.
– На этом все и закончилось.
– Да. Ей было тяжело, а он вообще устроил трагедию, понимаете? Он всегда пытался отвлечь ее от учебы. Это было бы очень в его духе – использовать виртуальную доску объявлений, чтобы подобраться к Меган.
– А когда Меган рассказала тебе о постах, ты не подумала, что их мог написать Кит?
– Мне это ни разу в голову не приходило. Хотя должно было, правда? Он хотел изолировать ее от всех. Знал ее распорядок. И если бы она начала серьезно бояться своей собственной жизни, то, возможно, вернулась бы к нему. Это же очевидно.
Элли благоразумно решила не переоценивать интуицию Кортни. Она уже встречала подобную реакцию у свидетелей. Как только им кажется, что полиция вышла на подозреваемого, их восприятие меняется настолько, что этот человек неминуемо становится первым в списке возможных злодеев.
– На данный момент мне известно лишь его имя и то, что у него пирсинг на нижней губе, – сообщила Элли. – Ты не подскажешь его фамилию?
Кортни зажмурилась.
– Черт! Так же не бывает, правда? Меган наверняка ее называла. Я просто не помню. Всегда было: «Кит то, Кит се». Не знаю. Кажется, что-то испанское. Он говорил, что наполовину доминиканец. Может… Гузаро или Гутьеррес. Мне почему-то кажется, что начинается она на «Г».
– А телефон? Адрес? – Сотовый Меган они уже проверили, но, должно быть, она стерла его номер после расставания.
Кортни покачала головой.
– Он всегда приходил к ней сам. Кит до сих пор живет со своей матерью, представляете? Погодите. – Она соскочила с дивана, подошла к обеденному столу, заваленному книгами и тетрадями, и открыла ноутбук. – У меня есть фотография.
Элли поднялась и стала смотреть Кортни через плечо, пока та перебирала изображения. Вот девчонки в боулинге. Еще одна серия – на пляже, с фруктовыми коктейлями в высоких стаканах. А вот – на ступенях музея «Метрополитен».
Кортни шмыгнула носом.
– А вот и он.
Элли наклонилась пониже, чтобы лучше разглядеть. На снимке Меган была слева – ее светлые волнистые волосы мягко спадали на плечи, на лице сияла улыбка. Молодой человек обнимал ее, и при этом строил рожи камере, пародируя надутые губы моделей. У него была гладкая смуглая кожа и темно-каштановые кудри. Действительно, на первый взгляд определить его национальность было затруднительно. Приятная улыбка. Округлые щеки. Его даже можно было бы назвать симпатичным, если бы не два платиновых кольца по краям нижней губы, торчавших, как металлические клыки.
– Еще какие-нибудь снимки есть?
Кортни покачала головой.
– Нет, я и эту-то фотку щелкнула, когда он как-то раз увязался с нами, а такое бывало редко. Не думаю, что вы найдете его снимки у Меган. Она все стерла, стремясь доказать, что их разрыв окончателен. Хотя ожерелье – его подарок – она носила. Я заметила.
– Можешь переслать мне эту фотографию? – попросила Элли.
Под ее диктовку Кортни вбила адрес и отправила электронное письмо, поставив в теме: «Хищник».
– Мы должны были поступить в один и тот же вуз, – стала размышлять вслух Кортни. – Поначалу мы хотели поступить в Колумбийский, но Меган туда не взяли. Надо было мне пойти вместе с ней в Нью-Йоркский университет. Возможно, тогда…
– Послушай, Кортни. Ты меня, конечно, совсем не знаешь, но поверь моему опыту: выкинь из головы эти «возможно». Иначе ты пробудишь таких демонов, от которых потом годами не сможешь избавиться.
Выйдя за дверь, Элли представила, как девушка возвращается к столу и щелкает мышкой, листая электронные фотоальбомы; она знала, что ее совет бесполезен.
Глава 23
16.50
Элли припарковала машину на 21-й улице, поставив в один ряд с другими автомобилями, и уже собиралась открыть дверь, когда в зеркале заднего вида заметила лейтенанта Робин Такер. Она решила избежать встречи с начальством и осталась в машине, наблюдая, как лейтенант вышла из участка, не придержав за собой дверь. Такер остановилась на крыльце, открыла золотистый клатч, подкрасила губы, снова заглянула в сумочку, а потом забрала волосы в пучок. Когда Такер направилась в сторону Элли, ее свободный плащ распахнулся, приоткрыв темно-зеленое платье, которое очень шло к ее светлой коже. Она явно для чего-то принарядилась.
Элли вжалась в сиденье, продолжая наблюдать. Такер улыбнулась и дружески помахала кому-то на другой стороне улицы. Когда лейтенант повернулась, чтобы перейти 21-ю, Элли уже не могла наблюдать за ней в зеркало заднего вида.
Тогда она настроила правое боковое. Разглядывая машины, припаркованные на северной стороне улицы, Элли гадала, к которой из них направляется Такер.
Затем ее взгляд упал на черный седан «Инфинити».
– Ни хрена себе! – воскликнула Элли. Она снова подкрутила боковое зеркало, пытаясь убедиться, что ей не померещилось. Сомнений не было: сидевший за рулем был ей знаком.
Робин Такер прихорашивалась не для кого-нибудь, а для Ника Диллона, главы корпоративной охраны «Спаркс Индастриз».
Когда Элли вошла, Роган сидел, склонившись над разложенными по всему столу бумагами. Она узнала в них списки телефонных звонков, большинство которых прошли через «ATT», а несколько – через «Веризон».[30]
– Обалдел уже от этих звонков, да?
Роган кивнул, не поднимая глаз от бумаг.
– Тут и сотовый, и городской. По сотовому, конечно, звонков гораздо больше.
Телефонные компании могут предоставить детализацию входящих и исходящих вызовов с мобильного, однако с городским телефоном все сложнее – здесь доступна лишь информация, связанная с междугородными и международными звонками. К счастью для их расследования, молодежь чаще предпочитает пользоваться мобильным.
– Ты видел, как Такер уходила?
– М-м-м?
– Она так разоделась.
Молчание.
– И догадайся, кто ждал ее снаружи?
– М-м-м?
– Ник Диллон. Обалдеть можно.
Молчание.
– Нашел в списках Кита?
– Не-а.
– А еще что-нибудь интересненькое?
– Не-а.
– А может, ты все-таки скажешь еще несколько слов, чтобы у меня создалась иллюзия, будто ты меня слышишь?
– Прости, – извинился Роган, откинувшись наконец на спинку стула и переключив внимание на Элли. – Наверное, у меня просто хреновое настроение.
– Хм, ты так считаешь? Если нас поменять местами, ты бы уже, наверное, пятый раз шутил насчет ПМС.
– Ладно, так что ты там говорила про лейтенанта?
– Она только что вышла отсюда, причем выглядела в сто раз лучше, чем когда-либо раньше. А потом запрыгнула в машину к Нику Диллону.
– Она же вчера сказала тебе, что знает его.
– Одно дело знать, а другое – так расфуфыриться.
– А ты не торопишься с выводами? Он вчера звонил ей, предупредил, что тебя упекли за решетку. Они вспомнили прежние деньки, совместную работу, решили вместе выпить – что тут такого?
– Да ладно, ты просто ее не видел.
– Не придирайся. Она хочет выглядеть прилично рядом с таким парнем, как Диллон. А помнится, кое-кто тоже перышки чистил, познакомившись с Максом Донованом.
– Да, и куда меня это завело? Диллон ей небезразличен.
– А даже если так? Парень к нам неплохо относится, верно? – Роган наставил на нее указательный палец. – У тебя могли быть серьезные проблемы с Такер, если бы он не ублажал лейтенанта и ее неотразимую попку ради твоего блага.
Элли плюхнулась за стол напротив него.
– Возможно. Так что у нас с телефонами?
– Уйма перезвонов с родителями. Думаю, для студентки колледжа это нормально, еще не успела перерезать пуповину. Местные заведения с едой навынос раз в несколько дней. Несколько подружек – среди входящих девушки из списка, который ты получила от мамы.
– Включая Кортни Чан?
– Да, целая куча звонков между Меган и этой твоей Кортни. Никакого Кита. И других парней. Никаких случайных звонков. Черт, эта девушка была святой.
Элли покачала головой.
– Кортни тоже не помогла найти Кита. Хотя мне удалось раздобыть его фотку. Я решила поискать какие-нибудь упоминания его имени и пирсинга. Посмотрим, что выйдет.
У Элли на поясе зажужжал мобильный. Судя по надписи на экране, это был Джесс.
– Привет, – ответила она.
– Занята?
– Как всегда. А что такое?
– Пожалуйста, скажи мне, что у тебя нет никаких дел с диджеем Анус Ревматика.
– Ты это о чем?
– О твоей электронной почте.
– Сколько раз мне повторять, чтобы ты не лез в мой киберхлам? Между прочим, на этот счет даже закон есть. Я вообще-то полицейский, если ты еще не заметил.
– Да так вышло, Эл. На твоем ноуте включено оповещение о новой почте, и письма выскакивают сами, вклиниваясь в мою порнушку.
– Очень мило. Вот именно этой картинки мне целый день и не хватало.
– О, поверь, у меня тут картинки гораздо лучше.
– Ну извини. Так ты это все к чему?
– Твоя почта. Я просто не мог проигнорировать такую тему – «Хищник», правда? Открываю письмо, и что я вижу? Этого выпендрежника, любителя электроники. Слушай, если что, я готов раздобыть для тебя мальчонку поразвлечься, но этот заморыш…
– Серьезно, Джесс, о ком ты говоришь?
– Да о фотке в твоей почте! Его все знают, это диджей Анорэкзотика. – Джесс особо выделил это прозвище.
– Какая фотка? Погоди… Ты говоришь про письмо от некоей Кортни Чан?
– Кажется, да. Адрес отправителя: Чан-Бан собака макмейл. Да и тема письма, скажем так, заинтриговала меня.
– Боже мой, Джесс! Это касается нашего расследования. Хочешь сказать, ты знаешь парня с фотографии?
– Нутк, а я о чем толкую? Ты же не собираешься загулять с ним, правда?
Глава 24
18.00
В спальне своей квартиры, располагавшейся в Йорквилле (район Верхний Ист-Сайд), Кэти Бэтл извлекла из узкого верхнего ящика комода, где хранились украшения, жемчужное ожерелье и соответствующие длинные серьги. В тридцать один год Кэти все еще пользовалась тем комодом, который в свое время, после окончания колледжа, увезла из родительского дома.
Несколько лет назад, неплохо подзаработав на удачных сделках и обзаведясь собственной норкой, Кэти намеревалась шикануть и обставить ее новенькой мебелью. Рынок держался стабильно три года подряд. У нее на счете скопилась пятизначная сумма. Она чувствовала себя уверенно. Кэти принялась изучать каталоги, подбирая каждый предмет интерьера по отдельности и обводя кружочками те, которые, по ее мнению, должны хорошо смотреться вместе.
Но почему-то этот процесс она не завершила. Предчувствовала, что рынок просядет? Или знала, что лечащий врач мамы неожиданно придет к заключению, что та больше не может жить одна?
Накопления растаяли довольно быстро. Теперь Кэти жила от зарплаты до зарплаты, с трудом оплачивая проценты по кредиту на недвижимость, пребывание матери в доме престарелых и налоги на родительский дом в Форест-Хиллз, который она сдавала ради дополнительного дохода и в надежде, что сможет больше заработать на его продаже в будущем, когда оживет рынок. С непредвиденными затратами она справлялась при помощи кредитки, а потом, когда появлялась возможность, расплачивалась. Как только ей казалось, что самые тяжелые времена позади и можно снова начинать вить гнездо, откуда ни возьмись, возникали новые расходы, и опять она увязала в долгах.
Короче говоря, Кэти, будучи совсем взрослой, все еще играла в игрушки. Правда, финансовые.
Она вставила в уши сережки, приложила к оголенным ключицам ожерелье и защелкнула замочек под темно-каштановыми кудрями, спадавшими ниже плеч. Затем она закрыла ящик с украшениями, выдвинула другой, располагавшийся чуть ниже, и выбрала черный кружевной лифчик и подходящие к нему трусики танга. Побрызгав на себя лавандовым спреем для тела, стоявшим на комоде, она повернулась к кровати, где лежало черное коктейльное платье.
Перед выходом из квартиры она достала из серебристого клатча помаду ежевичного цвета и подкрасила пухлые губы. Прежде чем запереть дверь, она на секундочку сжала губы и с помощью карманного зеркальца проверила, ровно ли лежит помада.
Спускаясь в лифте, она приступила к перевоплощению. Следы Кэти Бэтл – любящей дочери, упрямого риелтора, виртуозного пользователя смартфоном «Блэкберри», – таяли на глазах. Она провела ноготком винного цвета по своему ожерелью, коснулась глубокого выреза на шелковистом трикотажном платье, словно вторая кожа облегающем все изгибы ее фигуры. Она стала прямее, выше. Откинула пряди волос со своего сердцевидного лица.
К тому моменту, когда ее такси подъехало к дому 44 по 44-й восточной улице, психологическая трансформация завершилась. До свидания, Кэти. Здравствуй, Миранда.
Глава 25
18.30
Джесс не знал настоящего имени парня, известного как диджей Анорэкзотика, но знал, что этот «Ан-экс», как он сам себя называл, будет выступать вечером в баре «Газовая лампа» в Нижнем Ист-Сайде.
Джесс заставил себя назвать «выступлением» то, что делает Ан-экс на сцене, лишь показывая в воздухе кавычки. А, изображая кавычки, он строил рожи из-за того, что ему приходится их изображать.
И даже выходя из метро на пересечении улиц Деланси и Эссекс, он продолжал сетовать на то, что ему приходится сопровождать Элли.
– У тебя же есть его фотка. Ты знаешь, где его найти, когда он типа «выступает». Зачем тебе я?
– Потому что ты знаешь этого парня, к тому же в «Лачужке-Поскакушке» тебя все равно не ждут в ближайшие три часа. – Ни Элли, ни Джесс так и не могли заставить себя называть стрип-клуб, где он работал, настоящим именем, поэтому развлекались, придумывая для него всякие забавные названия. – Кроме того, ты все равно не собирался ничего делать, кроме как смотреть бесконечный марафон «Реальных домохозяек Атланты»,[31] которыми ты последние две недели захламлял наш дивидишник.