Книга III, г л а в а 2 О тех, кто может отводить судей
ТЕМА
Европейский город эпохи средневековья: сеньориальная власть и городское право.
План
1. Характеристика основных групп источников по истории средневекового города.
2. Социально-экономические предпосылки возникновения средневекового города.
3. Группы городского населения, их профессиональный и социальный статус.
4. Сеньориальный режим в городе. Эксплуатация горожан сеньором:
а) в качестве землевладельца;
б) присвоение доходов с ремесла и торговли;
в) в качестве главы администрации, суда, военного ополчения.
5. Причины и цели антисеньориальной борьбы горожан.
6. Результаты коммунального движения:
7. Отношение королевской власти к коммунальному движению
а) права, свободы и привилегии горожан;
б) городское самоуправление.
8. Характер и роль торговли в средневековом городе.
Источники
Городские хартии городов Оренбурга (в Брейсгау), Аугсбурга, Страсбурга и др. // Средневековое городское право XII—XIII вв. / Сб. текстов под ред. С. М. Стама. Саратов, 1989.
Древнейшее городское право Трира / Пер. и ком. Ю. А. Корхова // Учен. зап. Моск. гос. пед. ин-та им. Ленина. М., 1949. Т, 59, вып. 3: Средневековый город / Под ред. В. Ф. Семенова.
Хартии городов Лорриса, Бомона, Руанские установления // Социальная история средневековья / Под ред. Е. А. Косминского и А. Д. Удальцова. М.; Л., 1927. Т. 2.
Английский город XIII—XIV веков: Сб. документов / Ввод, статья, пер. и ком. А. А. Кирилловой // Учен. зап. Моск. гос. пед. и и-та им. Ленина. М., 1949. Т. 59, вып. 3: Средневековый город / Под ред. В. Ф. Семенова.
Немецкий город XIV—XV вв.: Сб. материалов / Ввод, статья, подбор матер., пер., прилож. и ком. В. В. Стоклицкой-Терешкович. М., 1936.
Литература
- Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1: Феномен средневекового урбанизма. М., 1999.
- История Европы / Под ред. Е В. Гутновой. М.., 1992. Т. 2к Средневековая Европа. Ч. 2. Гл. I.
- Корхов Ю. А. Ремесленники средневекового Страсбурга под властью города // Учен. зап. Моск. гос. пед. ин-та им. Ленина. М., 1954. Т. 68, вып. 4.
- Негуляева Т. М. Зарождение правосознания и чувства личности у средневекового бюргерства (по материалам городских хартий XII—XIII вв.) // Средневековый город. Саратов, 1998. Вып. 13.
- Негуляева Т. М. Складывание сеньориального режима в Страсбурге // Средневековый город. Саратов, 1998. Вып. 12.
- Негуляева Т. М. Средневековый город и городское право // Средневековое городское право XII—XIII вв. / Под ред. С. М. Стама. Саратов, 1989.
- Орлова Е. Ю. К вопросу о термине «раннесредневековый город» (историографические заметки) // Средневековый город. Саратов, 1997. Вып. 11.
- Подопригорова Н. Н. Политико-административная структура Дубровника в период становления республики (вторая половина XIV'— первая половина XV века) // Средневековая Европа: История и историография. Воронеж, 1997. Вып. 1.
- Подопригорова Н.Н. Судебная система Дубровника во второй половине XIII — первой половине XV века // Вопросы истории славян. Воронеж, 1996. Вып. 11.
- Репина Л. П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV в. М., 1979.
- Рутенбург В. И. Итальянский город от раннего средневековья до Возрождения. Л., 1987.
- Сванидзе А. А. Городские хартии и распространение муниципальных привилегий в шведских городах середины XIII—XV веков // Средние века. 1973. Вып. 35.
- Сванидзе А. А. Патрициат и стратегия удержания власти в средневековом городе // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1992. Ч. 1.
- Солодкова Л. И. Ранний Кельн: социально-экономическое развитие и освободительная борьба горожан XI—XIII вв. Саратов, 1991. Гл. 2, 3.
- Социальная природа средневекового бюргерства. М., 1979.
- Стам С. М. Город и развитие политической структуры феодального общества // Стам С. М. Средние века: город, ереси, Возрождение, Реформация. Саратов, 1998.
- Стам С. М. Складывание социальной структуры средневекового города // Средние века. М., 1971. Вып. 34.
- Стам С. М. Экономическое и социальное развитие раннего города. Саратов, 1969. Введение. Гл. I.
- Стоклицкая-Терешкович В. В. Основные проблемы истории средневекового города. М., 1960. Гл. 3,5.
- Тушина Г. М. Города в феодальном обществе Южной Франции. М., 198Ь.
- Тьерри О. Городские коммуны во Франции в средние века. СПб., 1901.
- Хачатурян Н. А. Политическая организация средневекового города // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1.
- Шаферова Л. А. Человек в средневековой коммуне (Неформальные отношения горожан в далматинском городе) // Вопросы истории славян. Воронеж, 1998. Вып. 13
I. НАРРАТИВНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ПО ИСТОРИИ ФРАНЦУЗСКОГО ГОРОДА ЛАНА (XII ВЕК)
1. Из автобиографии Гвиберта Ножанского (1114-1115 годы)
Глава VII. По прошествии некоторого времени с тех пор, как епископ* отправился в Англию попросить денег у английского короля, которому некогда служил и был с ним в дружеских отношениях, Готье архидиакон* и Гвидон123 завели кое-какие переговоры с сеньорами города. В городе этом с давних пор настолько вырос дух вражды, что ни у кого в нем не было боязни ни перед небесным, ни перед земными владыками, но по мере возможности и по усмотрению любого из горожан грабежи и убийства держали в трепете весь город. Начну с такого вредоносного обычая: когда королю случалось прибыть в Лан, он, которому надлежало требовать со всей царственной внушительностью почтения к себе, терпел постыдные притеснения прежде всего в том, что принадлежало ему по праву. Хорошо еще, что, избив конюхов, не угоняли силой его коней во время утреннего или вечернего водопоя. Даже с клириками* обращались со столь великим пренебрежением, что не щадили ни их самих, ни их имущества, и было так, как сказано у пророка Исайи: «От судьбы народа не уйдет и священнослужитель». Что же остается мне сказать о простом народе? Любому поселянину, входившему в город, любому из подъезжавших к нему в одиночку, а не под внушительной охраной каравана путников, грозило заточение в целях понуждения к выкупу или привлечение к суду под любым предлогом, без всякого действительного основания.
В качестве примера приведем один случай... По прибытии на субботний рынок в Лан сельского люда из разных деревень горожане стали носить по рынку образцы продажного гороха, пшеницы и других продуктов в чашках, на блюдцах и всяким другим способом. Когда было предложено купить эти продукты одному из спрашивавших их поселян и тот выразил согласие купить их за установленную цену, продавец сказал: «Иди за мной в мой дом, чтобы там осмотреть остальное количество продаваемого мною продукта и взять осмотренное». Тот последовал за ним; при подходе поселянина к ларю, добросовестный продавец приподнял крышку ларя и, придерживая ее, обратился к поселянину со словами: «Просунь голову и руки по локоть в ларь, чтобы убедиться, что все содержание ларя не отличается от того образца, который я тебе предложил на рынке». Когда же покупатель, перевесившись животом через край ларя, просунул внутрь его голову и плечи, находившийся за спиной его добрый продавец приподнял за ноги не подозревавшего ловушки человека, неожиданно втолкнул его в ларь и, захлопнув над ним крышку, держал его в целости и сохранности вплоть до того, как он выкупился из своего заточения. Такие и тому подобные дела происходили в городе. Грабежи и даже разбой совершались открыто феодалами и их слугами. Ночью никому из прохожих не была обеспечена безопасность; прохожим оставалось только или разбегаться, или же быть захваченными в плен, а не то и быть убитыми. Духовенство с архидиаконами во главе и светская знать, принимая в соображение все это и вымогая всяческими способами деньги у горожан, дают последним понять через посредников, что если они заплатят приличную сумму, то получат возможность образовать коммуну. А это новое и весьма дурное слово «коммуна» означает, что все лично зависимые люди должны выплачивать своим господам раз в год обычные повинности, а за свои противозаконные поступки должны платить установленный штраф. От несения же прочих повинностей и оброков, которые обычно налагаются на сервов*, они совершенно освобождаются. Пользуясь случаем выкупиться на волю, горожане заплатили груды серебра, чтобы насытить жадность стольких корыстолюбцев. Последние, повеселев от столь обильно излившегося на них потока серебра, скрепили клятвой свое обещание горожанам соблюдать верность этому заключенному с ними договору.
После того как духовенство, светская знать и горожане заключили между собой это соглашение о взаимной поддержке, вернулся от англичан с огромной суммой денег епископ; сильно разгневанный на виновников этого новшества, он некоторое время не вступал в город... Однако в то время, как он говорил о своем крайнем негодовании против тех, кто заключил между собой клятвенное соглашение, и против зачинщиков этого, предложенная ему куча золота и серебра сразу же успокоила пыл его речей. Он принес присягу, что будет соблюдать права коммуны, подобные тем, что были установлены и записаны в городах Нуайоне и Сен-Кантене124. Так же и король125, склоненный щедрыми дарами городского населения, согласился клятвенно подтвердить эти же самые права. Бог мой, кто был бы в состоянии рассказать, какая загорелась борьба, когда после принятия от горожан даров и клятвы в соблюдении прав коммуны стали нарушать эти права, стараясь вернуть в прежнее состояние, сервов, раз навсегда избавленных от тягостей ярма неволи. Действительно, неутолимой завистью к горожанам охвачены были епископ и сеньоры. Пастырь духовный, раз ему не удавалось искоренить французскую свободу по нормандскому или английскому способу, томился ненасытной жадностью, забывая о долге своего служения. Если кто из сторонников городской свободы привлекался к суду, то бывал осужден не по Божеским законам, а по судейскому произволу, и у него отнимали все его имущество вплоть до последней нитки...
Итак, в конце великого поста, на страстной неделе126, пригласив к себе сеньоров и некоторых клириков, епископ решил приступить к осуществлению своего замысла об уничтожении коммуны, беречь которую он поклялся сам и дарами склонил к тому же короля. Он пригласил короля к Божественным службам страстной недели, и накануне дня Параскевы, то есть в день тайной вечери127, он внушил королю и всей его свите мысль о нарушении данной клятвы, из-за которой он первым попал в затруднительное положение. И как раз в тот день, когда епископ должен был совершать с особой торжественностью архиерейскую службу, а именно: освящать миро* и отпускать народу грехи, его не видели даже, чтобы он входил в церковь. А он в это время придумывал вместе с королевскими приближенными способы воздействия на короля, чтобы тот, уничтожив коммуну, сократил права города до их прежних размеров. Но горожане, боясь уничтожения коммуны, обещали королю и приближенным к нему людям 400 ливров* (а может быть, и более, в точности не знаю). Со своей стороны, епископ склоняет сеньоров к тому, чтобы они вместе с ним поговорили с королем и пообещали ему вместе 700 ливров... Жадность короля заставила его склониться на сторону тех, кто обещал больше; с его соизволения вопреки заповедям Божиим все его клятвы, как и клятвы епископа и сеньоров, без всякого зазрения совести и уважения к святым дням страстной недели объявляются лишенными силы. В эту ночь король, имевший ночлег не у епископа, вследствие брожения среди городского люда, вызванного его несправедливейшим поступком, побоялся спать вне епископского дворца. Когда король рано утром уехал, епископ заверил сеньоров, чтобы они не беспокоились о принятом обязательстве уплатить такую большую сумму денег и чтобы они знали, что, по принятому ими обязательству заплатит он, епископ. «А если я не выполню данного вам обещания, — промолвил он, — препроводите меня в королевскую
тюрьму до выкупа».
Упразднение договоров, создавших Ланскую коммуну, привело сердца горожан в такую ярость и смятение, что все должностные лица прекратили исполнение своих обязанностей, закрылись лавочки башмачников и сапожников, трактирщики и харчевники не выставляли напоказ никакой продажной снеди, так как из них никто не надеялся, чтобы ищущие наживы сеньоры им что-либо оставили. И действительно, епископ и сеньоры тотчас же принялись за оценку имущества каждого из горожан и требовали, чтобы сколько кто давал, как это было известно, на учреждение коммуны, столько же дал бы и для ее уничтожения. Все это творилось в день Параскевы, то есть в день приготовления к Пасхе, и в великую субботу: души верующих готовились к принятию тела и крови Христовой128 в эти дни одними лишь убийствами, одними лишь клятвопреступлениями. Чего же больше? Епископ и сеньоры в течение всех этих дней только и думали о том, чтобы обобрать до нитки людей низшего класса. В свою очередь эти последние, охваченные, мало сказать, гневом, а прямо яростью дикого зверя, составили скрепленный взаимной клятвой заговор, обрекавший на смерть насильственным способом епископа и его единомышленников. Всего заговорщиков, как говорят, было 40. Этот их замысел не мог остаться скрытым. А именно: весть о нем дошла до сведения магистра* Ансельма к вечеру великой субботы, и он предупредил отходившего ко сну епископа, чтобы тот не ходил к пасхальной заутрене: ведь если он пойдет, то будет убит; но епископ, безрассудный выше всякой меры, воскликнул: «Фу, чтобы я погиб от таких людей!». Однако, относясь к ним на словах с таким презрением, он нет рискнул встать к заутрене и пойти в церковь. На следующий день он отдал распоряжение своим домашним слугам и нескольким рыцарям нести за ним спрятанное под их одеждами оружие, когда он будет следовать за своим клиром* в церковной процессии. Во время прохождения этой процессии, когда начался было обычный при скоплении толпы переполох, один из горожан счел это за начало задуманной заговорщиками резни и, выйдя из засады, стал вопить громким голосом: «Коммуна, коммуна!», как бы скликая этим народ. Так как был праздничный день, начавшиеся беспорядки были легко подавлены, но тем не менее они заставили насторожиться противников коммуны. Поэтому епископ, окончив служение обедни, вызвал из епископских сел многочисленные отряды крестьян, укрепил башни собора и предписал принять меры к охране епископского подворья; в то же время он скрепя сердце сознавал, что и эти люди не менее враждебны ему, ибо они знали, что груды денег, обещанных епископом королю, будут извлечены из их кошельков.
По существующему в Лане обычаю духовенство на второй день Пасхи идет в процессии к монастырю св. Винцента. Горожане, поняв, что накануне их замыслы были предупреждены, решили привести их в исполнение в этот день и осуществили бы свое намерение, если бы узнали заранее, что все сеньоры находятся с епископом. В самом деле, они обрели в предместье города одного из этих сеньоров, ни в чем не повинного человека, совсем недавно взявшего замуж мою кузину, молоденькую девушку, очень скромную от природы. Но они воздержались от нападения на него, чтобы другие сеньоры не насторожились еще более. Так как наступил уже третий день Пасхи, епископ, почувствовав себя в большей безопасности, отпустил домой людей, которых он выставил для своей охраны на соборных башнях и на епископском подворье, заставляя их при этом питаться на свой счет. На четвертый день Пасхи, так как мои хлебные запасы, а также несколько окороков, благодаря вызванному епископом возмущению, оказались расхищенными, я отправился к нему. В ответ на мои слова о том, чтобы он избавил город от такой бурной сумятицы, он сказал: «А что, думаете вы, они могут сделать своими волнениями? Если мой негр Жан вздумал бы потянуть за нос самого главного из них, так тот не осмелился бы даже заворчать на него. Я заставил их вчера отречься на все время моей жизни от того, что они называли своей коммуной». Высказавшись и видя угрюмое настроение моего собеседника, я воздержался от дальнейших разговоров. Все же, прежде чем удалиться из города, мы сильно рассорились друг с другом из-за его легкомыслия. Многие предупреждали его об угрожающей ему опасности, но он ни на чьи слова не обращал внимания.
Глава VIII. На следующий день, а именно в пятый день Пасхи, когда после полудня епископ с архидиаконом Готье обсуждали вопрос о сборе денег с горожан, вдруг по городу раздался шум и крики: «Коммуна!». Многочисленные отряды горожан, вооруженных мечами, обоюдоострыми секирами, луками, топорами, дубинами и копьями, через храм присноблаженной девы Марии проникли на епископское подворье. При первом же известии об этом натиске горожан сеньоры, давшие клятву епископу оказать ему помощь, если он будет в ней нуждаться при нападении на него, стали стекаться к нему со всех сторон. Среди спешивших на помощь кастелян* Гинимар, человек благородный, почтенный, благообразный, незапятнанной добродетели, пробежал через церковь с одним лишь щитом и копьем и, едва переступив порог епископского дворца, получил от некоего Рэнбера, его давнишнего кума, удар в затылок обоюдоострой секирой и пал первой жертвой. Вслед за тем Ренье, о котором я говорил выше, женатый на моей кузине, тоже спешивший в епископский дворец, был пронзен сзади ударом копья в тот самый момент, когда он, держась за выступ епископской капеллы*, хотел проникнуть в нее, и остался на месте бездыханным трупом, нижняя половина которого вскоре сгорела при пожаре епископского дворца.
Виконт* Адон, горячий на словах, а еще горячее сердцем, будучи в одиночестве, не мог побороть стольких противников, тем не менее, настигнутый на пути в епископский дом массой вооруженных горожан, он так упорна оборонялся копьем и мечом, что в один миг положил к своим ногам троих из напиравших на него. Затем он взобрался на обеденный стол в епископском подворье, и, будучи ранен, помимо прочих ран, покрывавших его тело и ноги, он и на коленях продолжал сражаться, нанося направо и налево удары нападавшим на него, пока, наконец, стрела одного из горожан не пронзила его истомленное тело, превращенное вскоре в пепел пожаром, истребившим дома епископского подворья.
В дальнейшем дерзкая толпа повела атаку на епископа, производя при этом страшный шум и перед стенами епископского дворца; епископ с несколькими оказывавшими ему помощь людьми по возможности отражал атаку, осыпая камнями и стрелами нападавших. И в данном случае, как и раньше, он проявлял величайший боевой пыл. Но так как он неподобающим ему образом и совершенно зря взялся за светский меч, то и погиб от этого меча. Не будучи в силах, в конце концов, отразить отчаянные атаки городского народа, он, переодевшись в платье одного из своих слуг, бежал в подвал под церковью и укрылся в небольшом помещении, наполненном винными бочками, вход в которое завалил один верный ему слуга. Годри считал себя в надежном убежище. Горожане сновали туда и сюда, ища, где он мог бы быть, и вслух называли его не епископом, а мошенником; они схватили одного из прислуживавших ему мальчиков, но не могли поколебать верности этого слуги и выпытать у него то, что им хотелось. Тогда они достали другого епископского слугу и по знаку этого вероломного человека догадались, где нужно искать епископа. Войдя тогда в подвал и всюду обыскав его наконец, нашли епископа следующим образом.
Был некий злодеи Тейдего из сервов монастыря св. Винцента, давнишний служащий и приказчик сеньора Энге-рана де Куси, наблюдавший за сбором дорожных пошлин у моста, по имени Сурд. Он неоднократно захватывал небольшие караваны путников и, отняв у них все их имущество, сбрасывал их в реку и топил, чтобы они никогда не смогли жаловаться на его действия. Один Бог знает, сколько раз он это проделывал. Никто не в состоянии в точности определить неисчислимое количество совершенных им ограблений и разбойных нападений; я сказал бы, что вся гнусность его души явно отражалась в чертах его отвратительного лица. Попав в немилость к Энгерану, он всецело перешел на сторону коммуны в Лане. Как раньше он никогда не щадил ни монаха, ни клирика, ни иностранца, ни пола, ни возраста, так теперь он оказался в состоянии убить епископа. Глава и зачинщик этого преступного начинания, питавший к епископу в сравнении с другими более лютую ненависть, всеми силами старался выследить убежище епископа.
Когда при поисках горожанами епископа в каждой из бочек Тейдего остановился перед той, в которой спрятался Годри, искавшие вышибли дно у этой бочки и стали настойчиво разузнавать, кто в ней находится. И когда епископа чуть не ударили палкой, он с трудом раскрыл помертвевшие от страха уста и проговорил: «Здесь пленник». Епископ имел обыкновение называть Тейдего в насмешку за сходство его с волком Изегином129, — так имеют обыкновение называть волка некоторые.
...И вот епископа, хотя и грешника, но все же помазанника Божия, вытаскивают за волосы из бочки, осыпают множеством ударов и выводят его наружу в узкий переулочек у ворот подворья, перед домом капеллана* Годефруа. Несмотря на то, что Годри весьма жалобно умолял о милосердии, высказывал желание поклясться горожанам в том, что он никогда впредь не будет их епископом, что он заплатит им колоссальные деньги и покинет родную страну, все в ответ с ожесточением наносили ему оскорбления, а один, по имени Бернар и по прозвищу Де-Брюер, подняв обоюдоострую секиру, свирепо раскроил череп этому грешному человеку, но все же святителю. Епископ, подхваченный на руки, прежде чем упал на землю, получил от второго горожанина удар поперек лица, пониже глаз, по переносью, и пал мертвым. Прикончив его, перебили у него голени и нанесли множество ран. А Тейдего, видя кольцо на пальце того, кто при жизни был епископом, и не будучи в состоянии легко его сорвать, отрубил мечом палец умершего и схватил кольцо. Затем обобранный догола труп Годри был брошен в закоулок перед домом его капеллана. Бог мой, кто бы выявил в точности, сколько слышалось насмешливых слов от прохожих по адресу распростертого на земле трупа Годри, сколько комков земли, сколько камней и пыли было накидано на труп!
Глава X. Так как не было почти никого, кто прошел бы мимо лежащего на земле трупа епископа, не бросив в него грязью и не осыпав его ругательствами, а о погребении его никто и не помышлял, магистр* Ансельм, который накануне в момент восстания укрылся в безопасном месте, на другой день обратился к виновникам этой трагедии с просьбой, чтобы они разрешили похоронить Годри хотя бы только потому, что он носил имя и сан епископа; те согласились на это с большим трудом. И тело епископа, лежавшее обнаженным на земле, как какая-нибудь собачья падаль, с вечера пятого дня Пасхи до трех часов следующего дня, по распоряжению магистра было, наконец, подобрано, обряжено в саван и перенесено в монастырскую церковь ев» Винцента. Нет возможности пересказать, сколько угроз и ругательств вытерпели те, кто взялся похоронить епископа, нет возможности рассказать, сколько оскорбительных выражений было брошено по адресу самого умершего. По перенесении тела епископа в церковь не было совершено никакой погребальной службы, подобающей, не скажу епископу, а всякому христианину. Могила для его погребения была вырыта наполовину; его тело было так сдавлено короткими досками гроба, что чуть не лопнули грудь и живот трупа. Погребаль-щики епископа были дурно настроены против покойного, как я говорил уже об этом, а присутствовавшие горожане определенно побуждали их к тому, чтобы они возможно гнуснее обращались с жалким трупом. В день погребения монахи св. Винцента не справляли в своей церкви никаких Божественных служб. Но что я говорю про этот день? Ведь в течение ряда дней эти монахи, трепеща за целость укрывшихся в монастыре беглецов, опасались также и за собственную жизнь. Достопочтенный и премудрый архиепископ130* во время обедни произнес проповедь на тему об этих достойных проклятия коммунах, в которых вопреки божеским и человеческим законам сервы силою освобождаются от законной власти своих господ. «Рабы, — говорит апостол, — с трепетом повинуйтесь своим господам131. А чтобы сервы не ссылались на жестокость и жадность господ, пусть выслушают еще следующие слова апостола: «Подчиняйтесь не только добрым и кротким, но и суровым»132. По церковным канонам133 подвергается анафеме* всякий, кто под видом благочестия стал бы внушать рабам не подчиняться своим господам или убегать от них куда-либо, а тем более противиться им силою. А отсюда имеется основание к тому, чтобы принимать в ряды клира, в духовные ордена, в ряды монашества людей, свободных от личной зависимости, случайно же принятые сервы никоим образом не удерживаются в духовном звании вопреки воле требующих их к себе обратно господ.
2. Пожалование коммуны жителям города Лана Людовиком VI (1129 год)
Во имя святой и нераздельной Троицы, аминь. Божьей милостью Людовик, король французов, объявляем всем нашим верным, как будущим, так и настоящим, следующее Мирное Постановление, которое, по совету и с согласия нашей высшей знати и ланских граждан, мы учредили в Лане...
1. Никто не имеет права без разрешения судьи задерживать за проступки ни свободных людей, ни сервов. Если судьи нет на месте, разрешается без всякого злоупотребления задержать обвиняемого до приезда судьи или отвести его в судный дом и, согласно состоявшемуся над ним приговору, получить с него удовлетворение за совершенное им преступление.
2. Если кто-либо нанесет каким бы то ни было образом обиду клирику*, рыцарю или купцу — местному или чужому, — если обидчик из этого самого города, он должен быть вызван к суду в течение четырех дней, явиться перед мэром* и присяжным* и либо оправдаться во взводимом на него обвинении, либо подвергнуться тому, к чему его присудят; если он не захочет исполнить последнего, он должен быть изгнан из города вместе со всеми своими домочадцами (за исключением наемников, которые, если не захотят удалиться вместе с ним, не будут к этому принуждаемы); ему не будет позволено вернуться до тех пор, пока он не возместит соответствующим образом свой проступок.
Если он владеет домами и виноградниками на городской земле, мэр и присяжные потребуют суда над этим злодеем от сеньора или сеньоров, если их несколько, в округе которых находятся его владения, или от епископа, если он аллодиальный владелец*; и если, несмотря на требования сеньоров или епископа, он не загладит своей вины в продолжение двух недель, и если ни епископ ни сеньор, в округе которого находятся его владения, не могут заставить его исполнить постановление суда, тогда присяжным дозволяется уничтожить все имущество этого злодея.
Если преступник не из этого города, пусть дело будет перенесено к епископу, и если, несмотря на требования епископа, он не загладит своей вины в продолжение двух недель, мэру и присяжным разрешается преследовать его своей местью, как они смогут.
8. Прежние преступления, совершенные до разрушения города или до учреждения Мирного Постановления, прощаются вполне, за исключением тринадцати лиц, имена которых следуют... Кроме этих лиц, если кто-либо, изгнанный из города за прежнее преступление, захочет вернуться, пусть отдадут ему все, что ему принадлежало и что будет доказано им как непроданная и незаложенная его собственность.
9. Постановляем также, чтобы люди податного состояния134 уплачивали своему сеньору оброк (ценз*) без всякого излишка; если они не уплатят его к установленному сроку, пусть уплатят штраф по тому закону, по которому они живут; пусть они исполняют требования своих господ не иначе, как добровольно; но господам предоставляется право привлекать их к суду за совершенные ими преступления и взимать с них то, что будет присуждено.
10. Люди Мира, исключая слуг церкви и господ, живущих в пределах установленного Мира, могут брать себе жен из какого угодно сословия; что касается слуг церкви, находящихся вне пределов этого Мира, или господ, живущих в пределах Мира, им дозволяется брать себе жен только с согласия своих сеньоров.
12. Мы вполне уничтожаем право мертвой руки135.
14. Кроме того, пусть ни один чужак из оброчников церкви или из городских рыцарей не будет принят в настоящий Мир без согласия своего сеньора; если же кто-либо по неведению будет принят без такого согласия сеньора, да позволено ему будет в течение двух недель безобидно убраться подобру-поздорову, куда пожелает, со всем своим имуществом.
15. Всякий, принятый в этот Мир, обязан будет в течение года или выстроить себе дом, или купить виноградник, или привезти в город столько движимого имущества; чтобы быть в состоянии удовлетворить правосудие, если бы он случайно подал повод к какой-нибудь против него жалобе.
16. Если же станет отрицать, что слышал городской вызов в ополчение, пусть он докажет это свидетельством эшевенов* или очистится поднятием руки в знак присяги.
19. Люди Мира не будут вынуждаемы отправляться ради суда за пределы города. Если у нас будет к кому-нибудь из них иск, нам окажут правосудие городские присяжные; если же у нас будет повод жаловаться на всех, тогда мы получим удовлетворение от епископского суда.
21. Если кто-либо из высшей знати этой страны причинит вред людям Мира и не даст им требуемого за то удовлетворения, то пусть его люди, найденные в пределах Мира, будут задержаны вместе со своим имуществом, в возмещение за причиненный им ущерб, судьею той территории, на которой они будут взяты, для того, чтобы таким образом и люди Мира сохранили свои права, да и судья также не лишился своих прав.
22. Итак, за эти благодеяния и еще за многие другие, дарованные нами по нашему королевскому благоволению горожанам, люди этого Мира заключили с нами следующее соглашение: что, не считая нужд нашего королевского двора, походов и конной службы, они будут давать нам три раза в год ночлег, если мы будем приезжать в город; или вместо этого уплатят двадцать ливров*, если мы не будем приезжать.
23. Итак, мы утвердили все это постановление не в ущерб прав нашего собственного, епископского, церковного и тех знатных лиц, которые пользуются законными и особыми правами в пределах этого Мира; и если бы люди этого Мира нарушили в чем-либо право наше, епископа, церкви или городской высшей знати, они могли бы без дальнейших последствий, в течение двух недель, искупить пенею* нарушенное ими право.
II. АНГЛИЙСКИЕ ГОРОДСКИЕ ХАРТИИ XII ВЕКА
3. Хартия, данная городу Оксфорду в 1156 г. Генрихом II Плантагенетом
Да будет ведомо, что мы пожаловали и подтвердили горожанам нашим г. Оксфорда все вольности, и привилегии, и свободные обычаи, которые они имели в царствование короля Генриха136, нашего деда, особо же их купеческую гильдию*, со всеми правами и привилегиями в отношении земель, лесов, пастбищ и проч.
И пусть они имеют свою купеческую гильдию со всеми вольностями и привилегиями в отношении земель, пастбищ и проч. И тот, кто не принадлежит к гильдии, не будет заниматься никаким ремеслом и торговлей в городе и его предместьях, как это было установлено в царствование короля Генриха, нашего деда. И они будут свободны от уплаты торговых пошлин в пределах всей Англии и Нормандии, на земле, на воде, на морском берегу. И они будут иметь все прочие вольности и привилегии и законы такие же, как и горожане Лондона. И если у них будут сомнения или несогласие по поводу какого-нибудь решения, которое они должны вынести, пусть они отправят посланных в Лондон для выяснения спорного вопроса, и то решение, которое вынесут горожане Лондона по этому вопросу, должно быть обязательным и неизменным.
Если кто-нибудь будет обвинять их или затеет тяжбу, пусть выяснит в Лондоне, какие существуют законы и обычаи по этому поводу, потому что у них и у горожан Лондона одни и те же вольности, привилегии и законы.
Кроме того, нам угодно, чтобы они держали все вышеозначенные вольности, привилегии, обычаи и свои держания... с правом взимать рыночные пошлины, разбирать тяжбы и судить воров и преступников, пойманных в пределах города. И они не должны привлекаться к суду за пределами г. Оксфорда ни по какому делу, особенно по такому, которое может повлечь за собою вызов на поединок137.
III. ХАРТИИ НЕМЕЦКИХ ГОРОДОВ XII ВЕКА
4. Древнейшее городское право Страсбурга (вторая половина XII века)
1. По образу других городов на том почетном условии основан Страсбург, чтобы каждый человек как чужой, так и местный уроженец, имел в нем мир во всякое время и от всех.
2. Если кто вне города совершит преступление и из-за страха вины бежит в него, пусть пребывает в нем безопасно. Пусть никто, применив насилие, не наложит на него руку; он же покорно и с готовностью пусть предстанет перед судом.
3. Пусть никто не принесет в него (в город) и не осмеливается в нем хранить награбленное или украденное, если не будет готов дать отчет каждому истцу.
4. Пусть никто не введет в город пленника, если не представит его шультгейсу* (causidicus) или судье (iudex), который пусть сохранит его до законного рассмотрения дела.
5. Все должностные лица этого города подчинены власти епископа так, что либо он сам их назначает, либо те, которых он сам поставил. Старшие же будут назначать младших соответственно тому, как они им подчинены.
6. Никому епископ не должен давать общественной должности, кроме тех, кто принадлежит к зависимым людям его церкви (de familia ecclesiae sue).
7. Четырех же должностных лиц, на которых лежит управление городом, епископ инвестирует своею рукой (властью), а именно, шультгейса (scultetus), бургграфа* (burg-gravius), телонеария* (thelonearius) и магистра монеты (monete magister).
О шультгейсе, который называется также (causidicus), скажем прежде всего.
8. Шультгейс имеет право назначать двух подчиненных ему заместителей, которых обыкновенно называют судьями (iudices), настолько уважаемых, чтобы горожане (burgen-ses), сохраняя свою честь, могли предстать перед ними в суде.
9. Также шультгейсу принадлежит право назначать трех лиц, которых называем хеймбургами (heymburgen), — одного во внутреннем, т.е. старом, городе и двух во внешнем — и надзирателя тюрьмы, в которой содержатся под охраной преступники.
Таковы же обязанности каждого в отдельности.
10. Шультгейс будет судить за кражу (furtum), за frevela, за денежные долги (pro geltschulda) всех горожан города и всех прибывших в него из этого епископства*, если они не противопоставят разумного основания для исключения, кроме министериалов* церкви и тех, которые принадлежат к зависимым людям (de familia) епископа, и тех, которые им назначены на должности.
11. Получает же власть преследовать и наказывать преступников, которую называют банн (bannum), не от епископа, но от фогта* (ab advocato). Ибо ту власть, которая — в соответствии с характером преступления — направлена на пролитие крови при вешании, отрубании головы, изувечении и тому подобное, духовное лицо не должно ни иметь, ни передавать другому. Поэтому, после того как епископ поставит фогта, император дает ему банн, т.е. право наказания мечом осуждаемых таким образом, и всю власть их преследовать.
12. Так как ее [т.е. эту власть], имеет, следовательно, только лишь в силу фогтского звания, то справедливо, чтобы никоим образом не отказывал в ней шультгейсу, телонеарию, магистру монеты, кого бы ни поставил епископ, от которого он сам держит фогтство.
13. В этом городе, итак, никто не имеет права суда, исключая императора или епископа, или тех, которые имеют судебную власть от него.
14. У судей, которые подчинены шультгейсу, власть судить не распространяется на кражи (furta) или frevelas, но только на денежные долги (in geltschuldas).
15. Место же судов на рынке у св. Мартина. Поэтому никто из тех, на кого подана жалоба, не должен быть вызван в дом шультгейса или судьи, но только в вышеупомянутое общественное место.
16. Если, однако, судьи или шультгейс вызовут кого-либо к себе на дом и те не придут, то за это они не будут виновны (обязаны уплатить) какую-либо композицию*.
29. Шультгейс* или судья не должен разбирать в суде никакого дела, за исключением того, с которым обратились к нему. Если же будет уличен, что сделал что-либо помимо судебного порядка и справедливого суда, по закону теряет свою должность.
30. Горожанина, находящегося в состоянии готовности к дороге, т. е. уже входящего на корабль или садящегося на лошадь или в повозку, никто из согорожан не должен задерживать из-за жалобы. Но так как он настолько не заботился о себе, что дело свое отложил до такого крайнего времени, то справедливо, чтобы все, что против того имел, до его возвращения отложил.
31. Если кто обвинит своего согорожанина вне города перед чужим судьей, то из-за этой вины обязан уплатить композицию и судье города и тому, кого обвинил, и возместить ему ущерб, который из-за его жалобы тот понес.
37. Во всех дворах монастырских братьев или министериалов, в которых они сами лично не будут жить, шультгейс или судья имеет право вызова на суд и принуждения их обитателей.
38. Точно так же шультгейс имеет право судить слуг братьев любого монастыря в отношении их личности (de ipsis), а именно, в делах, касающихся торговли, если они занимаются торговлей (mercatores esse) , 39. Всякий, кто прибудет в город, являясь должником какого-либо человека, если будет обвинен перед судьей, должен быть представлен шультгейсу на суд тем каноником* или министериалом, в дом которого он вступил. Если же (каноник или министериал) этого не сделает, то должен ответить вместо него.
42. Фогт не должен судить нигде, кроме как во дворце епископа. Если же кого-либо вызовет к себе на дом, то тот, кто не придет, не должен из-за этого платить ему какую-либо композицию.
43. Когда же фогт умрет или когда по какой-либо причине фогство будет вакантно, епископ никакого фогта не должен назначать без избрания и согласия каноников, министериалов и горожан.
44. К обязанности бургграфа принадлежит назначать магистров* почти всех officiorum в городе, а именно седельников, кожевников, перчаточников, сапожников, кузнецов, мельников и тех, которые делают винные бочки и кружки, и изготовителей мечей, и которые продают плоды, и трактирщиков, И в отношении них имеет право суда, если в чем-либо прегрешат в своих обязанностях (in officiis suis).
45. Место же суда и наказания их находится во дворце епископа.
47. К праву бургграфа принадлежит также получение некоторых пошлин, как например, с мечей, которые в ножнах выносятся на рынок для продажи. С других же, которые на кораблях привозятся из Кельна или откуда бы то ни было, пошлину пусть получает телонеарий.
48. Также с растительного масла, орехов, плодов, — откуда бы они ни были привезены и проданы за деньги, — пошлину получает бургграф. Если же они проданы за соль, вино, зерно или какую угодно другую цену, то пошлину пусть поделят бургграф и телонеарий.
49. Помимо вышеназванных, все остальные пошлины принадлежат к должности телонеария. Они же взимаются по-разному.
50. Если кто с одного корабля на другой корабль перегрузит свои товары, с каждого корабля даст 4 денария.
51. Всякий купец (mercator), который пройдет в (через) этот город со своим грузом на вьючных животных, — если ничего не продаст или не купит, — не уплатит никакой пошлины.
52. Если кто-либо из зависимых людей этой церкви (de familia ecclesiae), мужчина или женщина, продаст в этом городе вещи, которые сделал своими руками или которые выросли у него, то не даст пошлины. И если купит что-либо для своих надобностей, чего не будет продавать ради наживы, также не даст пошлины. Если же, однако, кто-либо наклевещет на него, что проданные вещи не выросли у него и не были им самим сделаны, или что он купил их ради наживы, то простой своей рукой пусть себя очистит.
53. Если кто купит или продаст до [менее чем на] 5 солидов, не дает пошлины.
54. С пяти солидов пусть даст монету, с таланта — 4, с лошади — 4, с мула — 4, с осла — 1 денарий.
55. Пошлину с углей и пеньки, каковую епископы до сих пор взимали, равно как плату за винный и печной банн138 отныне пусть телонеарий не взимает.
56. К должности телонеария относится удостоверять раскаленным железом все меры — малые или большие — для соли, вина, растительного масла и зерна, сделанные магистром трактирщиков. И он никому не должен их уступать, разве согорожанину своему для измерения амы139 (ата) вина, или четверти зерна, и при подобных мелочах и притом бесплатно.
57. Однако, если их [меры] пожелает иметь кто-либо из горожан для своей надобности, то ему дозволяется, но так, чтобы они были добросовестно и самим лично клеймены телонеарием, так же, как и каждому из горожан можно иметь в доме свои собственные весовые гири, так, однако, чтобы они были сделаны магистром монеты (monetarius).
58. Также обязанность телонеария все мосты нового города — сколько их будет нужно — и бургграфа все мосты старого города строить настолько прочно, чтобы всякий мог безопасно переехать со своими повозками и вьючными животными. Если же из-за старости, слишком большой изношенности или какой-либо неисправности мостов кто-либо потерпит ущерб, то телонеарий или бургграф должны быть принуждены каждый по своей части по праву возместить.
Следует об обязанности магистра монеты (monetarius).
59. Он по праву имеет судебную власть в делах относительно фальшивой монеты и над самими фальшивомонетчиками как в городе, так и вне его по всему епископству без какого-либо препятствия со стороны судей.
60. Где бы во всем епископстве он ни нашел фальшивомонетчика, пусть доставит его в город и судит согласно судебному праву города.
61. Монета же должна быть такого веса, чтобы 20 солидов составляли марку, каковые денарии [т.е. чеканенные из этого расчета] называются pfundig. Та монета, постоянная и устойчивая, должна обращаться в этом епископстве, если только не будет подделана. Тогда же по совету [буквально — совещанием] мудрых пусть будет изменена соответственно другой форме, но не другому весу.
72. Когда епископ приказывает чеканить новую монету, то сначала делают 5 солидов той формы и того веса, которые должна иметь в обращении новая монета.
77. Всякий, желающий получить право монетчиков, даст епископу половину марки золота, магистру монеты пять денариев золота, монетчикам 20 солидов тяжелой [полновесной] монеты.
80. Каждый, кто повредит стены или ров (vallum) города, уплатит бургграфу композицию* в 40 солидов.
81. Всякий, кто застроит улицу, также предстанет для уплаты штрафа перед бургграфом. Никому же бургграф не должен давать разрешения.
82. Пусть никто не вываливает навоз или отбросы перед своим домом, если не желает немедленно вывезти их, за исключением предназначенных для этого мест, а именно: около мясных ларей, также около св. Стефана, и также около колодца на конном рынке, и около места, которое называется Гевирке.
84. Всякий, кто желает выстроить мельницу, пусть просит разрешения у бургграфа и согласия у горожан. Заручившись тем и другим, пусть даст бургграфу золотую монету.
85. Пусть никто не платит пошлины с рогож (или циновок), кур, гусей, яиц, лука, капусты и других каких угодно овощей, с чаш (scuttelis), с кружек, если не продаст на 5 солидов.
86. Никто не должен иметь в городе свиней, если не поручит их пастуху.
88. К праву епископа принадлежит иметь из этого города 24 посланца (legatos) и только лишь из числа торговцев (mercatores). Их обязанности в пределах только епископства совершать поездки с поручениями епископа к его людям. Если же в то время они понесут какой-либо ущерб — или в отношении своей личности или в отношении своих вещей, которые везли с собой в пути, — епископ должен им возместить.
89. Отдельные из них обязаны ежегодно три раза совершать такие поездки с поручениями за счет епископа. Со стороны епископа им оказывается такая почесть, чтобы при его празднествах, когда он пригласит своих людей, они имели перед ним самим почетные места за столом, чтобы те люди его, благодаря этому, сделались тем более известны.
90. Когда епископ вступит в город, то его лошади должны быть размещены в господской конюшне, которая начинается от странноприимного дома [или богадельни] и идет по окружности стены до сада епископа.
91. Если епископ будет иметь больше лошадей, то их возьмут шультгейс или судьи его и конюший и разместят их по домам, где обычно находятся пристанища для пришлых людей. Если еще больше будет иметь лошадей, то по праву не может разместить их в каких-либо других до мах города, если не сможет этого добиться посредством просьб.
92. Если же император или король вступят в город, его лошади размещаются всюду.
93. Отдельные горожане должны также ежегодно пять дней работать на господской барщине (in dominico opere), за исключением всех монетчиков, которые принадлежат к числу зависимых людей (familia) церкви, и за исключением двенадцати среди кожевников, и за исключением всех седельников, и четырех среди перчаточников, и четырех среди пекарей, и восьми среди сапожников, и всех кузнецов, и всех плотников, и мясников, и бочаров винных бочек.
98. Каждый из судей даст во время жатвы пять солидов и магистр мельников один солид, и магистр трактирщиков один солид для покупки хлеба при жатве.
99. И когда будут обмолачивать хлеб епископа, каждому из судей он даст один мальтер1 зерна, так как судьи и глашатаи (precones) должны стеречь хлеб епископа при жатве, пока идет уборка.
102. Среди кожевников есть 12, которые за счет епископа (cum expensis episcopi) должны делать [обрабатывать] кожи и изготовлять меховые одежды: сколько епископу понадобится. Материал для них магистр кожевников, взяв с собой сколько будет нужно из числа этих двенадцати, пусть купит на деньги епископа в Майнце или Кельне. Если какой-либо ущерб потерпят в дороге как в вещах, так Мальтер равен 16 четвертям, примерно 220 кг. и в отношении плена [т. е. благодаря плену], епископ должен им возместить.
103. Право [обязанность] кузнецов таково. Когда епископ отправится в поход императора, каждый кузнец даст по 4 подковы со своими гвоздями. Из них бургграф даст епископу на 24 коня, остальные удержит себе.
104. Если епископ отправится ко двору императора, каждый кузнец даст по две подковы со своими гвоздями, из числа которых бургграф даст епископу на 12 лошадей, а остальные удержит себе.
105. Кроме того, кузнецы обязаны делать все, что понадобится епископу в его дворце, а именно по части дверей, окон и разных вещей, которые делаются из железа; при этом им дается материал и отпускается продовольствие на все время.
106. Если епископ осадит какой-либо замок, или у него будет осажден замок, то кузнецы дадут 300 стрел. Если епископу, понадобится больше, то за его счет (de sumptibus suis et expensis) в достаточном количестве пусть доставят.
107. Запоры и цепи для запирания городских ворот, получив общественные средства на расходы, должны делать кузнецы.
108. Среди сапожников есть 8 человек, которые будут давать епископу, отправляющемуся ко двору или в поход императора, чехлы для светильников, baccinorum et cypho-rum. Все остальное, — что понадобится для вышеуказанного или для осады замков, либо из кожаных мешков, либо in bustris, либо из какого угодно соответствующего характеру вышеупомянутых нужд снаряжения, — изготовляемое из черной кожи, пусть делают за счет (de sumpti-bus et expensis) епископа.
109. Четверо среди перчаточников дадут епископу, отправляющемуся ко двору или в поход, сколько будет необходимо белой кожи на чехлы для светильников. Все остальное, сколько будет необходимо для вышеупомянутых вещей и для осады замков, из белой кожи пусть делают за счет (de sumptibus et expensis) епископа.
110. Седельники дадут епископу, отправляющемуся ко двору, два вьючных седла, в поход империи — четыре.
Если будет иметь нужду в большем количестве, за счет (de sumptibus et expensis) епископа пусть сделают.
111. Когда епископ отправляется в поход или ко двору, то изготовители мечей должны чистить мечи и шлемы vicedomini140, конюшего, дворецкого, виночерпия, камерария141 и всех необходимых и повседневных слуг епископа. Кроме того, если окажется нужным, будут чистить охотничьи копья епископа.
112. Кружечники пусть выделывают все кружки, в скольких будет иметь нужду епископ или при своем дворе, или при дворе императора, когда император к нему прибудет, или, отправляясь ко двору императора, за счет (de sumptibus et expensis) самого епископа. Магистр же бочаров даст древесный материал. Кроме этого, ежедневно будет давать дерево кружечникам епископа.
113. Бочары, получив древесный материал от своего магистра и обручи и связки у казначея епископа, пусть сделают все, в чем будет иметь нужду епископ, находясь дома, или император, или императрица, — когда будут присутствовать здесь, — для бани своей и, кроме этого, для кухни и для нужд виночерпиев. Точно так же и когда епископ отправляется ко двору, все то доставят за счет (cum sumptibus et expensis) епископа. Кроме этого, все винные бочки епископа — малые и большие — будут связывать [очевидно, набивать обручи] за его счет (cum sumptibus et expensis sius).
114. Право [обязанность] трактирщиков по понедельникам чистить отхожее место епископа и амбар, если он этого захочет.
115. Мельники и рыбаки обязаны возить епископа по воде, куда бы он ни пожелал, между Рустом и Виллето-ром. Лодками их будет снабжать в нужном количестве телонеарий. Весла они приносят свои; и до епископского сада они отводят лодки — так же, как ранее отправились туда — за счет епископа. Рыбаки дают двух гребцов, мельники третьего. Если они погубят суда по своей небрежности, пусть заплатят. Если же суда будут отняты у них силой, то ущерб возместит епископ.
116. Рыбаки должны ловить рыбу для нужд епископа в промежуток времени между рождеством св. Марии и праздником св. Михаила ежегодно в течение трех дней и трех* ночей со своими снастями, — когда вода будет более благоприятна — в Рейне между Виллетором и Рустом, в Альзе1 вплоть до Эберсгейма, в Брейше вплоть до Маллегейма, в Шуттере вплоть до Мербурга, в Кинциге вплоть до Кинцдорфа за счет епископа. В этих пределах никто пусть не осмелится их исключить от какой-либо воды [от права ловить рыбу], исключая воду, которая sub claustris coarctata est.
117. В Брейше от верхней стены города до нижней около св. Стефана пусть никто не осмелится ловить рыбу без разрешения епископа или его дворецкого.
118. Плотники по понедельникам должны выходить на работу епископа за его счет (cum expensis ipsius). Когда самым ранним утром придут на место перед дворцом, пусть не осмелятся уходить до звона колокола, в который ударили к ранней обедне. Если тем временем не будут взяты на работу епископа, то свободные в тот день пусть уходят. Они не могут быть принуждаемы идти на работу для кого-либо другого, кроме епископа.
IV. ЮРИДИЧЕСКИЕ И НАРРАТИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ
ПО ИСТОРИИ ДАЛМАТИНСКОГО ГОРОДА ДУБРОВНИКА XIII-XV ВЕКОВ
5. Статут Дубровника 1272 года (с последующими дополнениями)
Господин князь, который в то время будет в Рагузе142, пусть имеет право выбора пяти судей, шести советников Малого совета на один год полномочий, учитывая то, что кто был судьей, советником или викарием143 в этом году, н следующем году не может быть на той же самой должности. Все кандидаты должны быть рагузинцами по рождению и находиться в городе или его округе в момент выборов.
Всех их пусть приведет к присяге г.144 князь... Этот г. князь с названными судьями и советниками пусть выберет всех прочих должностных лиц.
И в следующем году и советников Малого совета, и викария г. князь может по своему желанию сменить, а с ними и всех остальных официалов...
В текущем 1293 году 6 месяца марта в бытность князем Рагузы г. Марина Бадуария была разъяснена данная статья самим г. князем с согласия Малого и Большого советов и одобрения народа, а именно таким образом, что кто был советником Малого совета в этом году, в следующем году не может быть ни советником, ни судьей. Викарий в следующем году не может быть ни викарием, ни судьей, ни членом Малого совета. Викарий, избранный на один год полномочий, в течение последующих 5 лет не может находиться на той же самой должности...
...Чтобы судьями Большой курии, членами Малого совета выбирались лучшие и более достойные люди, постановляем: ежегодно должны избираться 15 [кандидатур] судей, а именно: 10 от Большого совета в двух палатах и 5 от Малого совета. Баллотирование их должно происходить в Большом совете. И те, кто получит более половины голосов, пусть считаются судьями.
И таким же образом должны избираться 18 [кандидатур] советников, а именно: 12 — в Большом совете в двух палатах и 6 — в Малом совете. Из них 6 человек, имеющих наибольшее количество голосов, за которых проголосовало более ½ избирателей, должны стать советниками.
Подобным образом должны избираться три [кандидатуры] викария, а именно: два — в Большом совете в двух
палатах и один — в Малом совете, из которых один, имеющий наибольшее число голосов, за которого проголосоч вало более W избирателей, должен стать викарием... ;* Избранные судьи, советники и викарий должны быть знатными людьми, родившимися в Рагузе, и находиться* в момент выборов в общине Рагузы или ее округе. Избранные должны принести присягу, согласно той, которая содержится во второй книге Статута. И те, которые будут судьями, советниками, викарием в течение этого года, на следующий год не могут быть на той же самой должности. И г. князь или ректор с большей частью Малого совета, в котором должны присутствовать не менее 9 членов, обязаны избрать всех остальных официалов общины за исключением казначеев и прокураторов145 церкви св. Марии, которые должны быть выбраны Большим советом таким образом, как избираются судьи и советники...
Книга II, глава 10 Клятва ночных сторожей
1) Клянусь на Св. Евангелии добросовестно, без обмана охранять общину нашу, суда и крепость, клянусь не помогать другу и вредить врагу обманным путем; 2) и если я найду какой-либо трактир открытым после третьего удара в колокол, хозяин уплатит 1 перпер, и рано утром я доложу об этом г. князю, а если кого-нибудь обнаружу с оружием, потребую отдать оружие, а если он его не отдаст, доложу г. князю, и владелец оружия уплатит 5 перперов и отдаст оружие; 3) и если кого-нибудь обнаружу без света [фонаря] и без оружия, тот уплатит 1 перпер, и если обнаружу разбойника и смогу его задержать, передам его г. князю, а если узнаю его, сообщу г. князю; 4) и если какой-либо товарищ мой причинит какое-либо зло или допустит обман, тотчас сообщу об этом г. князю; 5) и если обнаружу вино, за которое не уплачена пошлина, и захвачу его, а также задержу вьючных животных и людей, которые привезли вино, рано утром доложу об этом г. князю и получу половину этого вина; 6) и все съестные припасы, которые ночью или днем какой-либо человек доставит вопреки правилам, захвачу и доставлю г. князю, и он (этот человек) уплатит 1 перпер, а из тех съестных припасов я получу половину и 1А часть перпера, уплаченного в качестве штрафа; 7) и если я увижу или точно узнаю, что какой-либо мужчина или какая-либо женщина продает хлеб, доложу об этом г. князю, и те обязанности, которые мне г. князь убавит или прибавит, буду выполнять; 8) и если узнаю, что кто-либо продает на дому съестные припасы, доложу г. князю, и из причитающегося за это штрафа получу Ул часть...
К н и г а II, г л а в а 11 Клятва хранителей весов и мер
1) Клянусь на Св. Евангелии, что добросовестно, без обмана буду старательно следить за проведением всех измерений и взвешиваний и за использованием меры для смолы и извести, и не стану помогать приятелю и вредить недругу коварным образом, и согласно порядку, который установил мне г. наш князь со своим советом, я буду поступать; 2) и если я у кого-нибудь обнаружу поддельные меры или весы и меру для извести и смолы меньше той, которая должна быть, как можно скорее доложу г. князю, и виновный должен заплатить штраф — 1 перпер и потерять фальшивые меры и весы; 3) и из всех этих денег, которые в связи с этой должностью в руки мне попадут, я не использую для какой-либо своей выгоды и никому из этих денег не предоставлю в долг, но буду держать у себя для употребления с пользой для дела, исполнять которое я поставлен, и как скоро смогу, отдам эти деньги г. нашему князю, или кому он сам распорядится....
Книга II, глава 15
Клятва камерариев146, которые получают деньги, причитающиеся общине
1) Клянусь на Св. Евангелии, что добросовестно, без обмана буду стараться изучать и защищать все интересы общины, о которых я буду знать сам или через г. князя, а также через других лиц; и деньги сохраню для пользы общины Рагузы и никому из этих денег не дам, кроме как по распоряжению г. князя и Малого совета, исключая тот случай, когда сам г. князь попросит меня дать, я дам ему сумму от 10 перперов и ниже на нужды общины один только раз за все время его управления, если я буду иметь
деньги; 2) но прочие необходимые расходы сам он [князь] производить не может, а только с согласия Малого совета. И... злоумышленно я не буду присваивать из этих денег, принадлежащих общине, и о всех выгодах, касающихся г. князя, и о которых я буду знать, я ему как можно скорее доложу; 3) и все, что г. князь с Большим советом и курией, созванными по звону колокола, мне к этому клятвенному обещанию пожелают прибавить или убавить, все исполню; 4) и отчет о поступлениях и расходах я составлю и всякий раз, когда г. князь мне предложит представить его кому-либо, я его представлю; 5) все это я выполню добросовестно, не помогая приятелю, не вредя коварно недоброжелателю, врагу, в течение года или до окончания года со времени, когда г. князь начнет управлять; 6) и верным буду г. венецианскому дожу, пока
буду жив, и обязуюсь сохранять верность нашему г. князю, согласно законам, во исполнение которых Рагузинской общиной ему принесена клятва, и договор с венецианцами я буду соблюдать, и приложу старание, чтобы всеми соблюдался147.
К н и г а II, г л а в а 19
Клятва тех, кто поставлен заведовать хлебом и другим зерном
1) Клянусь на Св. Евангелии, что буду выполнять обязанность по заведованию доверенным мне зерном без обмана и злого умысла, и не уступлю никакому лицу и не дам позволения унести кому-либо зерно или бобы за пределы дистрикта Рагузы; 2) в пределах этого дистрикта я выдам зерна не более, чем одну меру пшеницы на три человека на неделю; а если кто-либо пожелает ячменя, бобов, предоставлю одну меру на четыре человека и не более; и если кто-либо пожелает увезти зерно для посева в дистрикте Рагузы или вне дистрикта, возьму с него заверение, что это зерно он засеет и после жатвы отвезет в общину Рагузы, если не будет законного препятствия, и если узнаю, что кто-либо будет препятствовать, доложу как можно скорее г. князю; 3) и при исполнении этой службы не возьму и не позволю взять ничего, что пойдет на пользу мне или кому-либо; и когда г. князь со своим Советом пожелает что-либо прибавить или убавить из вышеизложенного, я это исполню; 4) и в городе буду выдавать меру зерна каждый день вышеуказанное количество, а жителям островов и тем, которые отправляются через море, буду выдавать в воскресный день и в понедельник; и жителям всех других мест выдам в другие дни недели согласно указанному порядку; 5) и тот дубровчанин, который увезет зерно или заставит кого-либо его увезти вопреки этому порядку, уплатит 1 перпер и отдаст все то зерно; 6) все это я буду соблюдать добросовестно, начиная со дня св. Михаила148 в сентябре в течение полного года.
Книга III, г л а в а 1
О порядке работы судов и сроках судебных разбирательств
1) ... Если какой-либо рагузинец... имеет претензию к другому какому-либо рагузинцу, пусть он сначала явится к г. князю или тому, кто его будет замещать, чтобы получить от него распоряжение явиться к г. князю в определенный день и час тому, к кому он имеет претензию; 2) после того как обвиняемый придет к г. князю или тому, кто его будет замещать, имеет право получить от него отсрочку судебного процесса на 8 дней, если пожелает. По истечении этой отсрочки должен вторично явиться к г. князю и потребовать защитника, какого сам пожелает, и который будет отвечать за него на суде согласно обычаям общины; а если сам защитник в Рагузе будет отсутствовать, г. князь или тот, кто будет его замещать, должен позаботиться со своей курией о назначении срока, к которому он должен возвратиться в Рагузу; 3) все это должно иметь место, если жалоба не касается долгового соглашения, которое кто-либо заключил, желая отправиться в какое-либо путешествие... ибо тогда отсрочка судебного процесса разрешается на три дня, в течение которых обвиняемый не может выбыть из общины; 4) когда после установленного срока вышеупомянутый защитник явится в суд, обвиняемый получает отсрочку — 8 дней, по истечении которых может, если захочет, выступить с отводом судей перед г. князем; 5) и тогда обе стороны должны выбрать судей извне (вне курии) по своей воле так, что обвиняемая сторона сначала выбирает и называет своих судей, и если те избранные судьи не вызовут возражений у другой стороны, то пусть состоится суд перед ними; если же относительно предложенных судей будут возражения у обвиняющей стороны, то та сторона, которая возбуждает дело, пусть выберет других судей, и если их кандидатуры не встретят возражений вызванной на суд стороны, пусть состоится суд в их присутствии, но если по поводу тех судей будут возражения другой стороны, последняя называет своих судей, и так пусть продолжается, пока стороны не придут к согласию; если они не смогут прийти к согласию, то обвиняющая сторона обязана явиться в курию г. князя и в присутствии его и судей дать объяснение или должна пасть на землю149, и вызванная [обвиняемая] сторона обязана явиться в курию в тот срок, который г. князь и его судьи назначат.
6) В 1367 г. в тринадцатый день мая месяца мы, Иоганн де Граде, ректор Рагузы, с нашими Малым и Большим советами, с одобрения народа, собранного по существующему обычаю на народное собрание, принимая во внимание, что отклонение судей и перенесение сроков суда являются основаниями для затягивания судебного процесса, желая также противодействовать злодеяниям тех, которые стремятся умалить права других, и для более быстрого правосудия постановляем, 7) что г. ректор с одним судьей, принесшим присягу перед курией, имеет право выслушать, исследовать и совершить все необходимые для дела процессы, а также определять и выносить решение по тяжбам, а именно, на сумму от 10 перперов и ниже только по гражданским искам и обвинениям, как это до сих пор делал г. ректор с курией относительно жалоб и обвинений... 8) Если же г. ректор не согласится с решением одного судьи, тогда г. ректор и судья пусть призовут какого-либо судью из судей курии, и в коллегии из ректора и двух судей большинством голосов пусть разберут и решат тот спор... 9) На будущее время мы желаем, чтобы в спорах и жалобах на указанную сумму в 10 перперов ни одна из тяжущихся сторон не могла отводить судей и требовать получить отсрочку или новые сроки. Однако если г. ректору и судье или судьям150 заблагорассудится предоставить новый срок или отсрочку тяжущимся сторонам, сообразуясь с величиной иска, то они могут это сделать, однако, при таком условии, что назначенный срок или отсрочка не должны по количеству [дней] превосходить оговоренные в Статуте...
Книга III, г л а в а 2 О тех, кто может отводить судей