Буржуазная периодика и ее роль в системе прессы рубежного периода. Ежедневные московские издания «Россия», «Голос Москвы», «Утро России»
Газета «Голос Москвы»: история и типология.
Сразу после образования октябристской партии 16 ноября 1905 г А.И.Гучков получил свидетельство на издание ежедневной газеты «Голос Москвы». Она задумывалась как большая политическая газета двух конституционно-монархических партий – «Союза 17 октября» и Торгово-промышленной партии. Первый номер вышел лишь 23 декабря 1906г под редакцией Гучкова.
«Голос Москвы» не был официальным органом октябристов, но газета выполняла функции партийного официоза. В ней печатались программные статьи лидеров и идеологов октябризма, помещались материалы о деятельности местных партийных комитетов и союзных партий, обращались с прямыми призывами к членам партии и сочувствующим. Сама же газета подчеркивала свою беспартийность. В числе сотрудников «Голоса Москвы» были Бобрищев-Пушкин, Безобразов, Герье, Гиляровский, Иловайский, Столыпин, Туркин и др. Газета издавалась в большом формате, объемом 8 полос.
В 1909 г. «Голос Москвы» старается показать себя респектабельной деловой газетой, защищающей экономические и политические приоритеты России.
Расплывчатость и половинчатость партийной программы октябристов не позволяли газете четко определиться в отношении своей аудитории и в выборе стиля своих выступлений.
Период работы 3 государственной думы (1907-1912) – расцвет «Голоса Москвы», а на выборах в 4 думу она теряет свое влияние.
В 1914 г. в составе пайщиков произошли изменения, а директором-распорядителем был приглашен Крашенинников. Таким образом, к началу первой мировой войны уже не являлся партийным изданием; единение было главной идейной линией газеты.
В 1915 г газета тихо прекратила свое существование.
В системе партийной прессы «Голос Москвы» оказался неспособным ни к агитационно-пропагандистской, ни к организационно-партийной деятельности, оставаясь сугубо московским изданием, отражающим, с одной стороны, политические амбиции лидеров октябризма, а с другой, экономические интересы группы крупных мануфактурщиков.
Октябристы, прогрессисты, мирнообновленцы издавали газеты «Голос Москвы» и «Утро России». О них писал В.Я. Лаверычев в книге «По ту сторону баррикад», вышедшей в 1967 г., и А.Н. Боханов в ряде статей и уже упоминавшейся книге о крупном капитале и русской газете.
В конце 1906 г. «Союз 17 октября» (октябристы) начал издавать свой центральный орган – «Голос Москвы». В задачу партии входило создание органа периодики, «который не только проводил и пропагандировал бы общие капиталистические идеи в духе защиты интересов нашей отечественной промышленности и торговли и общего экономического блага России, но и главным образом служил бы противовесом крайне левой прессе в ее агитационных происках среди рабочих масс».
«Голос Москвы» издавался «Московским товариществом для издания книг и газет», которое имело капитал около 400 тыс. рублей, но главные средства на газету давали братья Гучковы – крупные фабриканты. А.И. Гучков являлся одним из лидеров октябристов. Но поставить газету должным образом московская буржуазия не смогла. К 1909 г. влияние А.И. Гучкова в «Союзе 17 октября» стало падать, многие московские промышленники от газеты отошли, и на издание стало не хватать денег. Кроме всего прочего, в Москве появился сильный конкурент – политический орган партии мирного обновления газета «Утро России», финансировавшаяся П.П. Рябушинским, М.М. Ковалевским, И.Х. Озеровым, Н.И. Худековым и др. Орган мирнообновленцев выступил с резкой критикой, октябристов, их лидера и «Голоса Москвы». «Что за жалкая газета! – восклицало “Утро России”. – Какой пошлостью веет от оригинальных статей! Какая масса перепечаток из “Нового времени”, часто без указания источника. И патентованное невежество»[15].
К 1912 г. «Голос Москвы» совсем пришел в упадок. Подписчиков перехватило «Утро России». Начавшее выходить осенью 1907 г., оно скоро прекратилось, но в ноябре 1909 г. возобновилось. В финансировании газеты приняли участие крупнейшие предприниматели Москвы: А.И. Коновалов, Н.И. Морозов, С.Н. Третьяков. К 1911 г. «Утро России» стало авторитетным изданием. Газета много писала о проблемах развития российского капитала, о внешней политике России. Орган группы П.П.Рябушинского стоял у истоков новой, созданной в 1912 г. партии прогрессистов. Газета не была последовательной в своих взглядах, в 1913 г. она выступала за блок октябристов и прогрессистов, забыв о прежних распрях. Программу «Утра России» разделяли и так называемые молодые московские промышленники, отличавшиеся по своим взглядам от старшего поколения русских предпринимателей. Февральскую революцию «Утро России» приветствовало как конец всяких революционных потрясений. После октября 1917 г. газету закрыли.
12. ИНФОРМАЦИОННЫЕ ГАЗЕТЫ «НОВОЕ ВРЕМЯ» И «РУССКОЕ СЛОВО»
Русские журналисты и читатели привыкли к «большому», качественному газетному изданию. И «Московские ведомости», и «Санкт-Петербургские ведомости», и «Русские ведомости», при всем различии направлений, взглядов издателей и сотрудников, принадлежали к одному типу – это были серьезные общественно-политические органы периодики, стремящиеся сформировать общественное мнение, завоевать внимание образованной аудитории. Эта привычка и помешала, вероятно, разглядеть появление газет нового типа с другой – информационной – целью. А.В. Пешехонов и С.Н. Кривенко заметили возросшую информационную роль газет, назвали издания, по своим параметрам не относящиеся ни к одному из определенных ими типов, но не стали выделять их в отдельную группу.
Для анализа развития русской газеты начала XX в. необходимо рассматривать информационные издания как своеобразный тип газетной периодики.
Первой информационной газетой в России стало «НОВОЕ ВРЕМЯ» под руководством А.С. Суворина. На протяжении 36 лет это была самая влиятельная русская газета, с мнением которой считались правительственные чиновники, министры, его должны были учитывать даже оппозиционно настроенные круги русского общества. Исследование деятельности газеты – дело очень трудное, потому что «Новое время» дружно ругали современники, в последующие десятилетия, в советское время, негативное отношение к газете и ее издателю резко усилилось.
Пущенная в оборот М.Е. Салтыковым-Щедриным в начале 80-х годов XIX в. язвительная кличка «Чего изволите?» намертво прилипла к газете. Самого Суворина сатирик называл «флюгером», ему в вину ставилось «искательство» перед сильными мира сего, поддержка самодержавия, охранительство и т.д.
Существует некий феномен и издателя, и его газеты. О нем писал, например, К.К. Арсеньев – обозреватель, а впоследствии редактор «Вестника Европы», человек, которого называли совестью русской журналистики. «Все ругали беспринципное и “откровенное” “Новое время”, но все читали бойкую, живую, интересную и полную газету, так что в 6 часов вечера на Невском ни у одного газетчика нельзя было найти сегодняшнего номера, хотя газета печаталась одновременно в двух больших типографиях в небывалом для русской печати количестве экземпляров»[17]. Итак, все ругали, но все читали, и не только читали, но пытались подражать суворинскому изданию или создавали новые газеты в противовес «Новому времени».
Но прежде чем говорить о самом «Новом времени», надо сказать о его редакторе-издателе А.С. Суворине – личности противоречивой, неординарной и не оцененной в полной мере ни современниками, ни исследователями советского периода. На протяжении 80 лет после 1917 г. отрицательные оценки Суворина были заданы статьей В.И. Ленина «Карьера», опубликованной в «Правде» в 1912 г. по поводу смерти издателя «Нового времени».
В течение полувека имя А.С. Суворина было одним из самых заметных в русской журналистике. В 1862 г. бывший офицер, потом сельский учитель приехал в Петербург, обремененный большой семьей, без средств к существованию. Он начинал как памфлетист, его публикации в газете «Санкт-Петербургские ведомости», арендатором которой тогда был В.Ф. Корш, историк литературы С.А. Венгеров характеризовал как «лучшие опыты русского политического фельетона». Из-за статей Незнакомца – псевдоним А.С. Суворина – издатель потерял право на аренду газеты (кстати, впоследствии разбогатевший Суворин выплачивал престарелому В. Коршу пенсию). В 1866 г. после выстрела Д. Каракозова в Александра II повесть А.С. Суворина «Всякие», где под вымышленными именами были сочувственно показаны Н.Г. Чернышевский и его соратники, была предана суду и по его приговору сожжена. «Неожиданно для себя Суворин стал героем дня, поистине легендарной личностью»[18].
Среди современников существовало представление о «двух» Сувориных. Об этом писал, например, Н.Я. Абрамович – автор памфлета «Новое время» и «соблазненные младенцы», вышедшего в 1916 г., после смерти «старика» Суворина. «Один» – светлый, ясный ум, живое «свежее» перо, приветливое обращение с людьми; «другой» – практичный Макиавелли, ненавистник и предатель. А вот мнение современного исследователя: «В одном человеке совместилось, казалось бы, несовместимое. Умный, одаренный, эрудированный критик, публицист, стремящийся к независимости, духовной свободе, – и приспосабливающийся к изменчивой атмосфере времени, угодничающий перед властями издатель “Нового времени”. Знаток литературы и театра, страстно в них влюбленный... и коммерсант, наживающий капитал на книге и газете. Противник “шатких” убеждений и “гибкий” политик, человек, наедине с собой и в частных беседах критикующий основы, – и публичный их охранитель»[19]. Как видим, характеристика «отрицательного» Суворина современным автором значительно ужесточена: в вину издателю «Нового времени» поставлены охранительство «основ», а также капитал, нажитый на книгах и газетах. Но, как отмечали многие, был и «третий» Суворин. О нем писал А. Петрищев – автор некролога, опубликованного народническим журналом «Русское богатство», симпатии к Суворину не испытывавшим. «Он так же талантлив, как и Незнакомец, и так же пользуется успехом. Я знаю людей, которые не могут без отвращения говорить о «Новом времени», но об эпизодах из жизни анекдотического Суворина, о его словечках говорят почти с любовью»[20].
Итак, «третий» Суворин, «анекдотический» – это личность, своеобразный талантливый человек. Наверное, можно говорить и о некоем «четвертом» Суворине – авторе не только памфлетов, но и «Маленьких писем», с которыми он постоянно выступал в «Новом времени». 15 апреля 1904 г. было опубликовано 500-е «Письмо», если учесть, что после этого еще пять-шесть лет Суворин писал в свою газету, «Маленьких писем» может быть около 600. «Письма» не перепечатывались самим автором, не прочитаны они и исследователями его творчества. Вырванные из газет и журналов, переплетенные в один том «Письма» хранились в библиотеке Суворина, а сейчас – в его архиве. Кроме того, он писал рассказы, повести и пьесы.
Большую сложность представляет анализ взглядов этого человека, идейной позиции, которая отражалась в творчестве и оказывала влияние на направление его газеты.
Эволюция взглядов Суворина не типична для большинства русских общественных деятелей. Это путь «слева – направо», от либерализма, традиционного для передовой части русского общества во времена Незнакомца, через разочарование в радикальных способах переустройства жизни к проповеди идей государственности, охранительству и даже к заступничеству за черносотенцев после первой русской революции. В одной из последних записей 1907 г. в «Дневнике» А.С. Суворин объяснил свой выбор: «Чем дольше живет человечество, тем менее в нем простору и успеха насилию. Разумная свобода достигается трудно, не по приказу, не в короткий срок, не насильственным ускорением истории. Нужны настойчивые продолжительные усилия и труд... борьба силой просвещения – единственно надежным путем»[21]. Можно не соглашаться с этим утверждением, но полувековое активное участие в жизни России в самое сложное для страны время дало право умудренному жизненным опытом человеку такой вывод сделать. И почти в то же время уже 70-летний издатель вносит в «Дневнике» еще одну запись, которая ставит в тупик многих исследователей: «...Мне жаль затравленного зверя (революцию). Не то чтобы я жалел его острых зубов, его хищного наскока, его бездушной ярости – помилуй Бог. Мне жаль улетевшей красоты этого единственного в своем роде русского медведя, столь много обещавшего и столь мало давшего. Мне жаль моих ожиданий, моей грусти, моих восторгов, моей веры и ошибок, жаль пролетевшей, как сон, молодости»[22]. Значит, были в душе этого человека надежды и восторги, связанные с революцией, которую он во имя государственных интересов отрицал.
А.С. Суворин в 1874 г., после вынужденной продажи В.Ф. Коршем «Санкт-Петербургских ведомостей», остался не у дел. В это время он был известным журналистом и писателем с устойчивой репутацией либерала. «Когда Трубников предложил мне купить “Новое время”, я конечно колебался, – вспоминал издатель, – потому что не было денег и взять их было неоткуда. Некрасов приходил ко мне... и говорил, чтобы я не отказывался, но денег все-таки не было»[23]. Деньги помог достать поэт В.И. Лихачев. С 1876 г. А.С. Суворин начал главное дело своей жизни – издание газеты «Новое время».
Приступая к работе, опытный журналист хорошо представлял, какую именно газету он хотел издавать. Еще в 60-е годы XIX в. в одном из писем к М.Ф. Де-Пуле Суворин отмечал, что «только политические события увеличивают тираж газеты да еще хорошая летняя погода». Будущий издатель понял, что та газета, которая «заводит себе корреспондентов в Париже, Вене, Лондоне вместо того, чтобы завести их в Киеве, Воронеже, Саратове и проч.» наверняка прогорит, так как «в настоящее время особенно дороги провинциальные корреспонденты»[24]. Таким образом, основное внимание газета должна была уделять, по планам Суворина, политическим событиям в провинциальной жизни России.
В первом номере «Новое время» заявило о своем направлении. «Мы с направлением откровенным... Такое мы сочинили в отличие от радикального, либерального и консервативного». Понятие «откровенное» направление вызвало непонимание современников, насмешки противников, но сам А.С. Суворин считал необходимым в первую очередь отказаться от привычной для русской прессы тенденциозной оценки событий в публикуемых материалах. Газета не призывала: «“Встань, русский народ!”, она предлагала читателю: “Рассудите сами”»[25].
Основной принцип своей газеты А.С. Суворин объяснял в письме к постоянному сотруднику «Нового времени» В.В. Розанову: «Надо больше давать свободы личному мнению и не навязывать своего взгляда. Это большой недостаток в газетном деле. Газета не есть собрание истин, а собрание мнений. Меня упрекали в том, что я будто бы флюгер. Я вовсе не флюгер. Но будучи человеком, не получившим серьезного и солидного образования, вынужденный постоянно учиться, постоянно читать и на лету схватывать знания, я давал свободу мнениям и заботился главным образом о литературной форме. В этом отношении я много работал над чужими статьями. Я любил говорить с сотрудниками по целым часам и не только об их статьях, сколько по поводу их. Часто мнения, которым я давал место, мне совсем не правились, но мне нравилась форма, остроумная, живая струя»[26]. Свою газету редактор-издатель называл «парламент мнений». Это раздражало многих деятелей русской прессы, привыкших, что газета или журнал являлись проповедниками одного мнения, одной системы идей и гордившихся этим.
Таким образом, редактор-издатель «Нового времени» нарушил традиционную для XIX в. идеологическую целостность периодического издания. А.С. Суворин одним из первых понял, что газета формирует не только общественное сознание, но и общественное мнение. Критерий отбора материала – не идеологическое и стилевое единство всех публикаций, а живая, остроумная форма. Видимо, в этом и заключались причины успеха «Нового времени», вот почему все читали интересную, остроумную, живую и бойкую газету. Исследуя комплекты газеты, надо обращать внимание не только на содержание публикуемых статей, не только на те взгляды, которые в них изложены, но и на форму изложения, на литературные приемы, «живую струю», которая привлекла редактора и сделала возможным появление материала на газетной полосе[27].
«Новое время» стало не только самой интересной информационно насыщенной газетой рубежа XIX и XX вв., но очень долго, вплоть до революции 1905 г., оно было и одним из самых влиятельных органов периодики. Вот что рассказывал В.В. Розанов: в другой газете «вы написали фельетон, два, три, – вы подняли целую “кампанию”... Ничего. В “Новом времени” если появится заметка в 5–6–10 строк: отовсюду начинается движение, шлют деньги, вещи, спрашивают, пишут письма»[28].
С газетой Суворина старались не портить отношения крупные чиновники и министры. Сохранились, например, письма С.Ю. Витте редактору-издателю газеты. Прозорливый политик Витте учитывал роль «Нового времени» и влияние прессы на общество. Именно поэтому оппозиционно настроенные современники называли газету «министерской», рупором правительства, неофициальным официозом. В «Дневнике» А.С. Суворин записал интересный разговор с одним из крупных сановников С.С. Татищевым: «Я сказал... что цензура будет преследовать всех тех, которые говорят о современных вопросах жизни с достаточной свободой, и будет оставлять в покое все то, что будут писать радикалы и социалисты. “Да, это естественно, – сказал Татищев. – Когда вы пишете о министрах, то как бы становитесь выше их. Государь может сказать: “Однако, какая-то газета говорит умнее, чем министр”. Понятно, что этого они не выносят, и потому закрывают глаза па все радикальное, которое их не трогает”»[29]. По свидетельству Витте, Николаю II давали целиком «Санкт-Петербургские ведомости» и «Новое время», из остальных газет делались вырезки.
Несмотря на таких высокопоставленных читателей, как царь, министры и сановники, современники называли «Новое время» обывательской газетой. А. Петрищев в статье, опубликованной в «Русском богатстве» в 1912 г., отмечал, что «Новое время» «рассчитано на успех в иной, не писательской, не интеллигентской среде». И дальше: «Пестрая масса читателей – сила нешуточная»[30].
Вот как определяет аудиторию «Нового времени» автор вышедшей в 1999 г. книги «Вокруг А.С. Суворина» Л.П. Макашина. Редактор-издатель рассчитывал на обывательскую среду, «обывательскую значит массовую, ...для тысяч грамотных людей, отстраненных от активной политической или общественной жизни страны, живущих своими частными заботами, но не лишенных интересов, любопытства к жизни сфер»[31]. Аудитория «Нового времени» не была массовой в современном понимании (газета была слишком дорогой для массового читателя), но она была внесоциальной, и это главное достижение А.С. Суворина. Вероятно, можно утверждать, что «Новое время» рассчитывало на средние слои общества, появившиеся в связи с быстрым развитием капитализма в России. Вот, например, позиция газеты в 1905 г. Констатируя тот факт, что рабочие волнения принимают все более политический характер, «Новое время» считало: «рабочая среда нуждается в успокоении». Но газета не призывала к разгонам и расстрелам демонстраций и стачек, она писала, что «применение репрессивных мер дает несомненно результаты, прямо обратные желаемым». Газета уповала на серьезную и решительную реформу, выдвигала требование пересмотра действующего законодательства[32]. «Новое время» говорило от имени тех, кто «боится бессмысленного бунта», кто «хочет порядка, непременно порядка, чтобы можно было свободно и спокойно работать»[33]. Видимо, это требование не только обывателей, а тех, кто хочет спокойно работать, того самого среднего класса, который постепенно возникал в стране.
Самым серьезным обвинением в адрес газеты было обвинение в антисемитизме, излишнем внимании к проблемам «инородцев» и «черты оседлости». Больше всего нареканий вызывала позиция газеты в нашумевшем деле Дрейфуса, выступления «Нового времени» против Э. Золя, который прославился своей защитой обвиненного в государственной измене французского офицера, еврея по национальности, – Дрейфуса. Не вдаваясь в подробности обсуждения этого сложнейшего вопроса, можно привести подсчеты, сделанные современными исследователями, что за 36-летнюю историю газеты только семь раз «еврейский вопрос» выходил на первое место в публикациях, но в это время о нем писала почти вся пресса. «Газета призывала обе стороны – и правительство, и лидеров еврейского национального движения – искать мирные, цивилизованные пути решения проблемы. Она осуждала и террористические методы борьбы, и революционное (бунтарское) противостояние»[34]. Газета никогда не призывала к погромам и осуждала подобные проявления национальной розни.
Современники резко критиковали «Новое время». «Однако, если отбросить эмоции, придется признать, что позиция Суворина в “еврейском вопросе” мало чем отличалась от того, как он воспринимал “армянский”, “польский”, “финский” и прочие вопросы. Все они были звеньями одной цепи, органически связанной с прочими кардинальными проблемами общественной жизни страны»[35]. Эту проблему надо еще исследовать, но «отбросить эмоции».
В уже упомянутом памфлете Н.Я. Абрамовича «“Новое время” и “соблазненные младенцы”» говорилось, что газета губила писательские таланты. Правда, автору пришлось оговориться, что неталантливых сотрудников там не было. «Целая плеяда русских писателей, из которых некоторые представляют собой блестящее явление нашей литературы, прошла через столбцы суворинской газеты»[36]. И не только крупные писатели, такие как А.П. Чехов, но и талантливые, блестящие журналисты в разное время сотрудничали в «Новом времени»: Амфитеатров, Потапенко, Меньшиков, Тихонов, Фофанов, Энгельгард и др.
Наиболее одиозными были фигуры М.О. Меньшикова и В.И. Буренина. Первый начинал творческий путь в либеральной газете «Неделя», где прославился своими антидворянскими выступлениями. Приглашая его в свою газету, А.С. Суворин предложил ему писать «что он хочет и как хочет». Меньшиков вел отдел «Письма к ближнему», в них он нашел свою манеру и свой стиль. Он прославился на всю страну, хотя слава эта чаще всего была скандальной. Оппозиционная часть интеллигенции относилась к нему очень недоброжелательно, его называли «литературным Иудушкой». В настоящее время имя Меньшикова возвращается к читателям, его произведения неоднократно переиздавались в последние годы. Современными исследователями в его статьях подчеркиваются идеи патриотизма, защита русской государственности.
В.И. Буренин начинал как поэт-сатирик и беллетрист, некоторую известность ему принесли сатирические повести. В «Новом времени» он публиковал воскресные фельетоны на литературные темы, где в резкой манере высмеивал русских писателей. В своем «Дневнике» Суворин приводит некоторые стихи-пародии на писателей, принадлежавшие перу Алексиса Жасминова (псевдоним Буренина). Но самую широкую известность получили сатирические строчки о самом фельетонисте, сочиненные В.М. Дорошевичем:
Бежит по улице собака,
Идет Буренин – тих и мил.
Смотри, городовой, однако,
Чтоб он ее не укусил.
В.М. Дорошевич опубликовал в газете «Россия» фельетон «Старый палач», где прямо назвав Буренина, сравнил его с палачом, встреченным на Сахалине во время поездки на «каторжный» остров. Кстати, Суворин посоветовал Буренину не реагировать на фельетон, не предпринимать никаких шагов, чтобы не раздувать скандал. В «Дневнике» издатель «Нового времени» характеризовал В.И. Буренина как спокойного и доброго человека. В последние годы негативное отношение к Буренину тоже начинает пересматриваться.
Очень много неприятностей приносили Суворину объявления, помещаемые на страницах газеты. Издателя обвиняли в том, что он, пользуясь дружескими отношениями с некоторыми министрами, отбирал у других газет «казенные объявления», т.е. объявления, которые государственные учреждения обязаны были публиковать, оплачивая их за счет казны. Это рассматривалось как скрытая субсидия проправительственной газете. Доход «Нового времени» от объявлений составлялся из следующих статей: с «бедноты» – 130.291 р., с «покойников» – 111.550 р., с казны и общественных учреждений – 378.144 р., с остальных – 462.664 р. Всего: 1 млн. 082 тысячи 655 р. ежегодно[37].
Еще один важный для исследования не только «Нового времени», но и всей прессы начала XX в. вопрос: совпадают ли полностью взгляды редактора-издателя или ведущего сотрудника с основным направлением газеты или журнала? При анализе изданий XIX в. на этот вопрос можно отвечать утвердительно, редакционные коллегии гордились тем, что ни по стилю, ни по высказанным идеям часто нельзя было отличить материалы разных сотрудников, это был согласованный хор единомышленников. В XX в. при резко увеличившемся количестве авторов, особенно в ежедневных газетах, этот «хор» начинает распадаться, в нем слышатся отдельные голоса, и диктат редактора или ведущего публициста уже не так ощутим. Многие современники писали о том, что полностью отождествлять «Новое время» и А.С. Суворина нельзя, хотя последнему всегда принадлежало право принимать решения по газете. Вот, например, свидетельство В.В. Розанова, не один десяток лет близко общавшегося с Сувориным: «Как не сложно “Новое время”, Суворин сам был сложнее, разнообразнее, был неуловимее его. Так называемые “колебания” газеты (мнимые) лишь отчасти и слабо выразили душу Суворина, всю сотканную из муара»[38].
Ярким примером характерного для XX в. разделения редакторских и издательских функций служит история самой популярной в России газеты «РУССКОЕ СЛОВО». Именно она сменила начавшее клониться в годы первой русской революции к упадку «Новое время» и стала самой читаемой и влиятельной вплоть до 1918 г. История этой газеты связана с именами двух очень известных и влиятельных в газетно-издательском мире людей – И.Д. Сытина и В.М. Дорошевича.
Об истории создания «Русского слова» И.Д. Сытин рассказал в своих воспоминаниях «Страницы пережитого». По его словам, идея газеты при издательстве принадлежала А.П. Чехову. Почти при каждой встрече с издателем он повторял: «Сытин должен издавать газету. И не какую-нибудь, а дешевую, народную, общедоступную»[39].
На вечере, посвященном 30-летию издательской деятельности И.Д. Сытина, кто-то пожелал, чтобы «Русское слово» стало маленьким «Новым временем». А.П. Чехов на это заметил: «Думаю, что для этого надо прежде всего быть “маленьким Сувориным”»[40]. То есть, для создаваемой газеты «Новое время» выступало в качестве образца.
Сытин не мог сразу получить право на издание своей газеты, так как был «не в чести» у великого князя Сергея Александровича – генерал-губернатора Москвы – и у обер-прокурора Святейшего Синода всесильного К.П. Победоносцева. Поэтому право на издание «Русского слова» было дано приват-доценту Московского университета А.А. Александрову, который был близок Победоносцеву. Александров, по рассказу Сытина, истинным владельцем газеты не был, деньги на издание были выделены самим Сытиным, часть денег дал известный русский адвокат Ф.Н. Плевако.
Имя Александрова, фигурирующее в цензурном разрешении на издание газеты, дает повод для разночтений в современной литературе. Е.А. Динерштейн пишет, что Александров был первым издателем газеты, у него Сытин купил право на издание в 1897 г. Но сам И.Д. Сытин в своих воспоминаниях рассказал, что Александров был подставной фигурой и только после длительных мытарств, связанных с самим приват-доцентом, его женой Авдотьей, которая бесцеремонно вмешивалась в газетные дела, и «авдотьиным зятем», ставшим редактором и писавшим вещи невиданные (о них Сытин с юмором рассказал в воспоминаниях), было получено окончательное свидетельство на право издания «Русского слова» самим издателем. Таким образом, формально Сытин издавал «Русское слово» с 1897 г., фактически с 1895.
С 1901 г. во главе газеты встал Ф.И. Благов – зять Сытина, о котором все знавшие его вспоминали с любовью и уважением. «Это был труженик, ушедший в дело с головой и почти отказавшийся ради газеты от личной жизни. Он сросся с “Русским словом”, так сроднился с его сотрудниками, что смотрел на газету как на большую семью, свою семью. Тысячи бессонных ночей провел Ф.И. Благов за рабочим столом, и здесь за этим столом была его жизнь, его радость, его гордость, его счастье. Все для газеты и ничего для себя – это был основной девиз Ф.И. Благова, и он донес это знамя до конца»[41].
После долгих поисков редактора, который смог бы создать газету, достойную известной издательской фирмы, И.Д. Сытину удалось договориться с В.М. Дорошевичем. Договор о сотрудничестве был заключен с ним еще летом 1901 г., но в это время «король русского фельетона» был занят в газете «Россия». 13 января 1902 г. «Россия» была закрыта и Дорошевич стал редактором «Русского слова».
В.М. Дорошевич начал свой журналистский путь очень рано, уже в 17 лет он стал сотрудничать в «Московском листке» Н.И. Пастухова. В этой, по мнению состоятельных москвичей, «кабацкой газете» приобщались к журналистскому мастерству лучшие русские журналисты – Дорошевич и Гиляровский, – они стали некоронованными королями в жанре фельетона и репортажа. В 1893 г., соблазнившись более выгодными материальными условиями, Дорошевич уезжает в Одессу, в «Одесском листке» сразу же по приезде выступил против городского головы и стал героем крупного скандала. Ему пришлось на время из города уехать. В 1897 г. на пароходе вместе с партией заключенных, которых везли через Одессу на Сахалин, Дорошевич отправляется на каторжный остров. Его очерки, печатавшиеся в газетах, впоследствии были изданы Сытиным отдельной книгой, что входило в условия контракта при приглашении фельетониста в «Русское слово». Широкая известность пришла к Дорошевичу в годы его сотрудничества со знаменитой «Россией», о которой будет сказано отдельно.
При подписании контракта с И.Д. Сытиным В.М. Дорошевич поставил ряд условий: 1-е – удалить всех сотрудников, известных своими реакционными взглядами; 2-е – газета «Русское слово» Сытина – Дорошевича ничем не должна напоминать журнал «Русское слово» Д.И. Писарева, братьев Курочкиных и других нигилистов 60-х гг.; 3-е – предоставить редактору полную автономию в редакционных делах. На этом пункте В.М. Дорошевич настаивал особо. В 1903 г. он прислал из Италии Н.В. Туркину, возглавлявшему редакцию в Москве, большое письмо на 20 страницах, в котором среди прочих рекомендаций по ведению газеты еще раз подчеркнул свое требование: не позволять ни Сытину, ни кому-либо другому вмешиваться в дела издания. «Независимость – моя сила. Единственная», – писал редактор «Русского слова»[42]. Сам Дорошевич обязан был давать в воскресные номера статьи о Москве и 52 материла по текущим вопросам общественной жизни. По подсчетам Е.А. Динерштейна, авторская нагрузка редактора составляла 64 тысячи строк в год, 5300 – в месяц, 175 строк в день.
В.Л. Гиляровский в книге «Москва газетная» вспоминал, что став редактором «Русского слова», Дорошевич «развернулся вовсю», увеличил до небывалых размеров гонорары сотрудникам, ввел строжайшую дисциплину в редакции, «положительно неслыханные в Москве порядки, должно быть по примеру парижских и лондонских издательств, которые он осматривал во время своих частых поездок за границу»[43].
Дорошевич, как в европейских газетах, распределил сотрудников по отделам и во главе этих отделов поставил редакторов: военный редактор, московский и т.д. Каждое утро он собирал заведующих отделами на совещания, на них приходил и Сытин. Издатель построил дом для редакции и типографии, тоже по примеру больших парижских газет. Типография была снабжена новейшими печатными машинами, весь третий этаж занимало «Русское слово», на четвертом помещались редакции журнала «Вокруг света» и «Искры» – приложения к газете, сначала печатавшегося с текстом, а потом состоящего из одних иллюстраций.
К 10 часам вечера номер газеты был готов, но в процессе печатания, до последней минуты, на полосу вносились свежие новости, в 4 часа утра помер выходил и попадал на самые ранние поезда, развозившие «Русское слово» в разные города России. Между петербургскими и московскими газетами существовало соревнование в борьбе за влияние на провинциальную печать. Как вспоминали сотрудники казанских газет, работа над очередным номером начиналась там в 5 часов вечера, когда приходили поезда со столичными изданиями. Основными орудиями производства были ножницы и клей, т.е. из полученных газет и журналов вырезались интересные для каждого города материалы и перепечатывались местным органом периодики. «Русское слово», приходившее одним из первых благодаря четкому графику, в этом соревновании победило.
В.М. Дорошевич создал практически первую в стране информационную газету европейского типа. Он увеличил корреспондентскую сеть в России и за границей. Главное внимание он требовал уделять провинциальной жизни. В упомянутом письме Н.В. Туркину он объявлял 1903 г. годом «похода на провинцию», считал необходимым приучить жителей провинции читать про самих себя[44].
Дорошевич заключил соглашение с европейскими политическими газетами об обмене информацией, и газета получала сведения о зарубежных событиях не только от собственных корреспондентов. Современники называли «Русское слово» «фабрикой новостей», в типографии Сытина новости «пекли», как горячие булочки. Последние известия часто без обработки шли прямо в печатную машину, что естественно повышало оперативность газеты. Для более быстрого получения информации «Русское слово» одним из первых в России заменило почтовую связь телеграфной и телефонной, короткие сообщения, полученные по телефону, публиковались отдельной рубрикой. Дорошевич потребовал круглосуточного использования телефонных линий Московского телеграфного агентства. Прямая телефонная линия в редакцию была проведена в 1917 г., а до этого курьер на белой лошади скакал между телеграфным агентством и редакцией, доставляя новости[45].
Но славу «Русскому слову» приносили не только оперативные новости. В газете сотрудничали крупнейшие русские журналисты: Осип Дымов, Петр Пильский, Николай Шебуев, Алексей Яблоновский, Василий Немирович-Данченко, Владимир Гиляровский, священник Григорий Петров и др. Сытин приглашал и русских писателей, кроме В.Г. Короленко и А.П. Чехова, в газете сотрудничали все.
В первые годы редакторства Дорошевича характер «Русского слова» определяли три человека: сам редактор, священник Григорий Петров, прославившийся своими проповедями, впоследствии депутат Думы, и Василий Иванович Немирович-Данченко – известный журналист, брат основателя Художественного театра Владимира Ивановича Немировича-Данченко.
Отношения между ведущими сотрудниками складывались непросто, каждый претендовал на лидерство. В.М. Дорошевич – блестящий фельетонист был мастером своего дела, его публикации всегда привлекали внимание читателей. В.И. Немирович-Данченко – журналист очень авторитетный, прославился своими корреспонденциями с русско-японской войны, он постоянно был на позициях и прислал в газету около 300 сообщений с фронта. Григорий Петров, в свое время привлекший внимание придворных кругов своим талантом проповедника, пришел в «Русское слово» с планами создать массовую газету, воспитывающую читателя в христианском духе. Эти планы пришли в столкновение с редакторскими установками Дорошевича. В редакции не было мира: В.И. Немирович-Данченко и Григорий Петров составили некую внутреннюю оппозицию Дорошевичу. Правда, победа осталась на стороне последнего. Григорий Петров был практически отстранен от газеты, Сытин платил ему деньги, но статьи, которые священник предлагал, не печатались. В 1906 г. было предпринято издание газеты «Правда Божия» специально для Петрова, но газету он не удержал.
Непросто складывались и отношения Дорошевича с Сытиным, который вопреки подписанному контракту выражал свое недовольство делами и пытался постоянно что-то менять. В 1911 г. Дорошевич хотел уйти из газеты, Сытин искал нового редактора. Он рассматривал кандидатуры П.Б. Струве, А.В. Амфитеатрова, А.А. Суворина-сына, А.Р. Кугеля. С середины 1912 г. редактором стал Н. Валентинов (Вольский). В 19 лет он был членом РСДРП, сначала принадлежал к ленинцам, затем перешел к меньшевикам. Он хотел сделать «Русское слово» демократической газетой. Но Дорошевич снова вернулся и редактировал газету до 20 мая 1917 г., когда он сложил свои полномочия и во главе встал редакционный комитет. При всех разговорах, что Дорошевич газетой занимался мало и уделял ей недостаточное внимание, именно он определял основной характер издания и был его творческим вдохновителем.
Направление «Русского слова» пытались определить и журналисты, и читатели, и цензоры. Перед ними вставали те же трудности, что и при определении направления «Нового времени». Единое и четкое направление невозможно для информационной газеты, отражающей изменения времени и общества. Вот что говорил сотрудник «Русских ведомостей» С. Мельгунов в докладе, прочитанном в 1915 г. «Это газета, всегда подлаживающаяся под настроения толпы, всегда помнящая свои коммерческие расчеты. Во время революции она будет революционна, но власть возвращается – она начинает говорить иное... И, правда, никогда не знаешь, к числу зависимых или независимых газет относится “Русское слово”»[46].
В этом отзыве отразилось недоверие к издателю-капиталисту, так как зависимость или независимость от капитала стояла тогда на первом месте при характеристике той или иной газеты. Цензоры тоже отмечали, что «Русское слово» «правело» или «левело» в зависимости от обстоятельств. Для них в характеристике издания определяющим были его политические позиции.
Популярность газеты стремительно росла. В период русско-японской войны «Русское слово» имело 20 военных корреспондентов. Кроме В.И. Немировича-Данченко, репортажи под рубрикой «Вражеская страна в военное время» вел В.Е. Краевский, который с подложным паспортом на имя британского подданного Перси Палмера совершил рейд по тылам японской армии. С.Ю. Витте, внимательно следивший за публикациями прессы, писал о периоде русско-японской войны: «Самые толковые военные статьи, почти всегда предвещавшие будущее, появлялись в “Русском слове”»[47]. Газета имела компетентные источники информации в министерстве иностранных дел России[48].
Наиболее откровенно свои взгляды «Русское слово» сформулировало после Манифеста 17 октября 1905 г., который в редакции встретили с восторгом. Газета писала 18 ноября: «Призыв всех к общей культурной работе и содействие справедливому распределению благ культуры между всеми сынами России без различия племени, вероисповедания и сословий – вот слово, с которым “Русское слово” шло и идет к своим читателям». Газета Сытина – Дорошевича не приветствовала насильственного пути решения проблем страны, она уповала па реформы и культурологическую работу.
Летом 1905 г. «Русское слово» получило предостережение с запрещением розничной продажи за статью о беспорядках в Иваново-Вознесенске. 18 декабря 1905 г. во время Декабрьского вооруженного восстания в Москве был сожжен выстроенный за год до этого корпус типографии Товарищества Сытина на Пятницкой улице. Сам Сытин считал, что типографию сожгли не восставшие рабочие, а солдаты по приказу адмирала Дубасова, усмирявшего вторую столицу. Кстати, рабочие типографий Сытина во всеобщей стачке не участвовали.
Большой успех приносили газете специальные номера, посвященные известным людям или знаменательным событиям: в 1910 г. – 50-летию А.П. Чехова, 1911 г. – реформе 1861 г. и Александру II. Самыми знаменитыми стали номера, посвященные смерти Л.Н. Толстого в 1910 г. и убийству Г. Распутина в декабре 1916 г.
Во время Первой мировой войны, как только появилась возможность, «Русское слово» отправило в действующую армию двух сотрудников и художника. Чтобы показать читателям страдания людей во время войны, В.М. Дорошевич на собственном автомобиле отправился из Москвы в Петербург навстречу потоку беженцев и дал затем серию статей в газету.
Успех «Русского слова» обеспечивал рост тиража. Кстати, это была самая дешевая газета среди ежедневных изданий – 7 рублей в год. В 1916 г. тиражи превысили уровень 700 тысяч экземпляров, а после февраля 1917 г., по свидетельству С. Срединского, тираж достиг рекордного для России показателя – 1 млн. 200 тыс.[49]
Газеты информационного типа завоевывали в начале XX в. внимание читателей, становились самыми распространенными.
Иииии
Солдатская печать
В годы Революции 1905—07 зародилась большевистская В. п. Большинство изданий выходило нелегально: "Казарма" (СПБ, 1906—07),нелегальная социал-демократическая газета. Издавалась с 15 февраля 1906 по март 1907, вышло 13 номеров; тираж 5—20 тыс. экз., печаталась в Петербурге, Москве, Финляндии. Первые три номера выпускались с участием меньшевиков, но политическую линию определяли большевики. С первого номера фактически, с ноября 1906 официально — центральное издание Временного бюро военных и боевых организаций большевиков. В редакционную коллегию "К." входили: В. В. Воровский, М. С. Ольминский, В. Р. Менжинский, В. Д. Бонч-Бруевич, Ем. Ярославский и др. "К." вела революционную агитацию и пропаганду в войсках. Издание газеты было прекращено в связи с разгромом полицией военной организаций РСДРП. В 1931 Ленинградский институт истории ВКП (б) переиздал "К." отдельной книгой. "Солдатская жизнь" (М., 1906—07)ежедневная большевистская газета, издававшаяся в Петрограде с 15 апреля 1917 (с перерывом в июле — октябре) до 6 марта 1918. С 15 (28) апреля 1917 являлась органом Военной организации при Петербургском комитете РСДРП (б); с №26 от 19 мая (1 июня) орган Военной организации при ЦК РСДРП (б). В газете было напечатано более 60 статей В. И. Ленина, широко освещалась жизнь армии. В приложении к № 13 от 3(16) мая 1917 опубликованы резолюции 7-й (Апрельской) конференции РСДРП (б). До июля 1917 вышло 60 номеров, тираж 50—75 тыс. экз. В редакцию входили: В. И. Невский, Н. И. Подвойский и др.; активно участвовали М. И. Калинин, Н. В. Крыленко, К. А. Мехоношин. После Июльских дней 1917 закрыта буржуазным Временным правительством. С июля по октябрь 1917 выходила под названием "Рабочий и солдат" и "Солдат". С 27 октября (9 ноября) издавалась под прежним названием; вышло 158 номеров. С 27 марта 1918 по постановлению ЦК РКП (б) вместо газеты "С. п.", "Деревенская беднота", "Деревенская правда" стала выходить газета "Беднота". и др., всего свыше 25 солдатских газет. Издавались также брошюры. Опыт издания этих газет и брошюр использовался при подготовке Великой Октябрьской социалистической революции. Наиболее известной газетой в 1917 была "Солдатская правда" (П., 1917—18) (всего накануне Октябрьского вооружённого восстания выходило 15 солдатских газет).
* Солдатская жизнь — газета. Нелегальное большевистское издание для солдат. Орган Военной революционной организации Московского комитета РСДРП. Выходила в Москве с 5(18) февраля по 15 (28) марта 1906. Выпущено 6 номеров (№ 2—3 сдвоенный). Общий тираж — около 20 тыс. экз. Далее «Солдатская мысль» (см. 1906). Приложение к № 4 — «Суд над «Очаковым»».
Газета считала одной из важных ближайших задач — «революционизировать армию, связать революционные элементы армии с революционным народом» (№ 1).
Объясняя причины поражения декабрьского вооруженного восстания московского пролетариата, газета призывала солдат присоединяться к революционным массам, отмечая, что «полную победу народу даст всеобщее подготовленное вооруженное восстание».
В популярной форме «С. Ж.» разъясняла содержание программы революционной социал-демократии, вскрывала враждебность трудящимся буржуазно-помещичьих партий.
«С. Ж.» освещала революционное движение в армии.
Солдатская мысль — нелегальная газета. Орган Военной организации Московского комитета РСДРП. Большевистское издание для солдат. Выходила с июня по 12(25) июля 1906. Выпущено 3 номера. Тираж № 3—5 тыс. экз. Ранее «Солдатская жизнь» (см. 1906).
Солдатский голос — меньшевистская газета, орган военной организации Московской группы РСДРП. Выходила в январе — феврале 1906. Выпущено 4 номера.
Солдатский листок — нелегальная газета. Издание Военной организации при Рижском комитете РСДРП. Большевистский орган для солдат. В течение мая 1906 выпущено 3 номера. Тираж 1000—2500 экз.
Солдатский листок «Правда» — нелегальная газета. Издавалась в Ташкенте в 1906. № 1 вышел 9(22) января, № 2 — 7(20) февраля, № 3—4 — 8(21) марта, № 5 — 20 марта (2 апреля) 1906. Дата выхода № 6, последнего, не установлена. Тираж 2—3 тыс. экз.
В редакцию газеты входили большевики и меньшевики. Вначале «С. л. «П.»» являлся органом Военно-революционной организации при Ташкентской группе РСДРП, с № 3—4 — всех военно-революционных организаций Туркестанского края.
Решающее влияние в газете имели большевики. В «С. л. «П.»» разъяснялась руководящая роль рабочего класса в революции (статья «Тяжела ты, солдатская доля!», № 1), подчеркивалась необходимость союза рабочего класса и крестьянства.
В газете публиковались корреспонденции солдат, письма родителей к солдатам, в которых освещалось тяжелое положение деревенской бедноты.
Газета сыграла заметную роль в революционизировании солдат.
Солдатский путь — нелегальный меньшевистский журнал. Издавался в Петербурге в 1906, вышло 2 номера.
Солдатская газета — нелегальное большевистское издание для солдат. № 1—3 — орган Уральского областного комитета РСДРП, № 4—6 — орган Уральской военной организации РСДРП, издание Уральского областного комитета военных и боевых организаций. Выходила в Уфе с 1(14) февраля 1906 до конца 1907. Тираж 1500—2 тыс. экз.
Солдатская воля — нелегальная большевистская газета. Орган Гродненской социал-демократической военной
организации. Выходила с 25 апреля (8 марта) по 14 (27) мая 1906. Выпущено 2 номера, тираж 1500 экз.
Солдатская беседа — нелегальная газета. Центральный военный орган меньшевиков. Выходила в Петербурге с августа 1906 до марта 1907. Всего выпущено 9 номеров.
* Солдат — нелегальная большевистская газета для солдат. № 1—28 — орган Либавской военной социал-демократической организации при Либавском комитете социал-демократии Латышского края. № 29—31 — орган Либавской социал-демократической военной организации. Выходила с 1 (14) февраля 1906 по 23 февраля (8 марта) 1907. Тираж 1100—2200 экз.
Много внимания газета уделяла разъяснению единства интересов рабочих и солдат, необходимости для победы революции перехода войска на сторону народа. «С.» показывал результаты успешной работы большевиков по революционизированию армии.
Вестник казармы — большевистская нелегальная га-» зета для солдат. Орган Военной организации РСДРП в Финляндии. Издавалась в Гельсингфорсе с 1(14) мая 1906. Всего выпущено 9 номеров тиражом в 1000—1500 экз. № 8 вышел 4(17) ноября 1906. Дата выхода № 9 остается неизвестной. Газета популяризировала и разъясняла программу большевиков, их тактику в революции, освещала революционное движение в армии.
Голос казармы — меньшевистская газета. Орган военной организации при Тифлисском комитете РСДРП. Издавалась в 1906—07. Вышло 7 номеров.
Жизнь казармы — нелегальная большевистская газета для солдат. Орган Военной организации при Воронежском комитете РСДРП. Выходила с 25 июня (8 июля) по ноябрь 1906. Выпущено 3 номера.
Жизнь солдата — газета для солдат. Издавалась в Екатеринославе в 1906—07. Всего вышло 12 номеров. № 1 — в феврале 1906, последний — предположительно в октябре 1907. Между выходом № 8 и № 9 был перерыв в 6 месяцев. Орган Военной организации при Екатеринославском Комитете РСДРП. В редакции преобладали большевики, которые вели борьбу с меньшевистской частью редакции, особенно по вопросу об отношении к вооруженному восстанию.
Газета была рассчитана и на рабочих. В № 2 «Ж. С.» призывает рабочих поддерживать связь с армией, с солдатской массой. В «Ж. С.» печатались резолюции солдатских митингов о необходимости вооруженного восстания.
Отмечая активную работу большевиков в газете, ленинский «Пролетарий» писал: «Военная организация при Екатеринославском комитете поставлена хорошо: работа организационная и агитационная идет там без
перерывов; вышло уже 8 № «Жизни солдата» («Пролетарий» № 7, 10 ноября 1906).
* Казарма — нелегальная газета. Издавалась с 15 февраля 1906 по март 1907. Вышло 13 номеров. Тираж от 5 до 20 тыс. экз. Печаталась в Петербурге, Москве, Финляндии.
Вначале «К.» была органом Военной организации при Объединенном Петербургском комитете РСДРП (№ 1—4). С № 5 по № 10 «К.» — орган Военной организации при Петербургском комитете РСДРП. № 11 и 12 —
орган Петербургской Военной организации РСДРП, № 13 — орган Петербургской, Кронштадтской и Финляндской военных организаций РСДРП.
Первые три номера газеты были выпущены редакцией, состоявшей из большевиков и меньшевиков. С № 4 «К.» — чисто большевистское издание. В разное время в редакционную коллегию «К.» входили: В. В. Воровский, М. С. Ольминский, В. Р. Менжинский, В. Д. Бонч-Бруевич, Ем. Ярославский. Активное участие в работе газеты принимали Р. С. Землячка, Ф. В. Гусаров, В. А. Антонов-Овсеенко, Н. Ф. Насимович-Чужак и др.
«К.» фактически являлась центральным военным органом большевиков. Она вела революционную агитацию и пропаганду в войсках, призывала солдат и матросов переходить на сторону народа, разъясняла им идеи большевистской партии, ее политические призывы. Газета боролась против разрозненных, неподготовленных вооруженных выступлений солдат и матросов.
«К.» была тесно связана с солдатами и матросами, получала из гарнизонов много корреспонденции, которые публиковались в отделах: Что делается в войсках, Голос казармы, Из-за тюремной решетки.