Профессионализм: опыт против образования?
Практически все обучающиеся на факультетах социальной работы – девушки; многие из них отлично учатся, проводят исследования, готовят проекты, блестяще защищают выпускные работы. Но большинство из них по окончании вуза ждет невзрачная должность с незавидным окладом. По данным опроса 125 студентов, обучающихся на специальности «социальная работа» в одном из вузов г. Среднегорска, 80% студентов хотели бы пойти работать в социальные службы. Однако такой настрой уменьшается в процессе обучения. Для тех, кто не хочет работать в службе, основная причина – низкая оплата труда [15]. 17% опрошенных уйдут из служб, если им не предоставят возможности творческой, инициативной работы. Молодым специалистам не предлагается практической работы, где они могли бы применить приобретенные знания и навыки по психологии, социологии, теории и методам социальной работы. Вместо этого они выполняют обязанности работника низкой квалификации или ведут бумаги в качестве регистратора. В организациях, с которыми приходится контактировать, так же, как и в семьях клиентов, уважение – редкость: по свидетельству наших респондентов, «людьми воспринимается наша работа как просто девочки на побегушках» (социальный работник, жен., 22 года, июнь 2001 г.). Творческий потенциал молодых специалистов задействован лишь в тех случаях, когда администрация службы заинтересована в сохранении и развитии кадров с профессиональным образованием, или когда само учреждение предполагает возможности творческого развития. В полной мере это относится к тем организациям, которые «живут на гранты» и просто вынуждены постоянно искать новые формы социального партнерства, затевать проекты, способные заинтересовать спонсоров. Здесь дипломированные специалисты, обладающие такими специфическими навыками, как фандрэйзинг, социальное проектирование, оценка эффективности, просто незаменимы. Впрочем, молодые энтузиасты нужны и в госсекторе. Так, например, городской реабилитационный центр для детей-инвалидов постоянно ведет работу с фондами, и штатные дипломированные специалисты по социальной работе помимо своих основных должностных обязанностей являются здесь менеджерами нескольких проектов, что само по себе является интересным и ответственным делом, придает выпускникам статус и повышает доход.
Однако такие ситуации являются редкостью, выпускники с вузовским дипломом не задерживаются в социальной службе более чем на один - два года. Одна из выпускниц уволилась из районного центра социального обслуживания, где ей платили около 400 рублей, совершенно не интересуясь ее потенциалом. Это произошло незадолго до того, как руководитель областного управления труда и социального развития объявил о пересчитанном прожиточном минимуме для жителей области, составляющем 1200 рублей. Проблема низких ставок специалистов социальной работы и социальных работников является просто вопиющей. «Если касаться нашей отрасли, то здесь очень низкая оплата труда, очень низкая. Смешная. Даже несмотря на это, люди с полной отдачей работают, плохих людей не задерживается у нас. Ну а у всех семьи, есть дети, надо их кормить, обувать, одевать, содержать. Есть и одинокие женщины, или мужики у них пьяницы, ну что там говорить-то… Материальное положение – там дети не ухожены, голодные…Я уже и не ругаюсь, детишки [сотрудниц] приходят сюда, пообедают….» (директор интерната, жен., 51 год, апр. 2001 г.). Зачастую клиент имеет больший доход, чем зарплата, получаемая социальным работником. По данным наших исследований, это расшатывает гуманистические основы профессиональной идентичности работников, которые к тому же, не имея специальной подготовки, зачастую не знакомы не только с теориями, методами и технологиями, но и с этикой социальной работы.
Аналогичная ситуация наблюдается в учреждениях образования и здравоохранения, где были введены должности социального педагога и социального работника, хотя наличие таких ставок и занятных в такой должности специалистов зависит от руководства учреждения. В сфере здравоохранения ставки социальных работников есть только в психиатрических клиниках. А в наркологических, онкологических и детских лечебных заведениях социальные проблемы приходится решать медикам, или они остаются без внимания. В школах и других учебных учреждениях ставки социальных педагогов, если и есть, то заняты, в лучшем случае, прошедшими курсы повышения квалификации по социальной педагогике работниками. Вузовские выпускники ни сюда, ни в психиатрический госпиталь не идут. Это один из главных тормозов в профессионализации социальной работы. В этом контексте высказывания чиновников о важности жизненного опыта и стажа являются оправданием сложившейся системы. Выпускники вроде бы востребованы на рынке рабочих мест в системе труда и социального развития, но не идут на работу по специальности из-за низкой оплаты и невысоких возможностей роста и признания.
В. Сударенков, руководитель отдела кадрового обеспечения Минтруда России, много беседовал и с выпускниками, и с преподавателями, и с руководителями социальных служб. По его мнению, «спрос на квалифицированные кадры есть, потребность все возрастает, поскольку правительство именно сейчас стало уделять серьезное внимание социальной политике. … Впрочем … лет 10 назад, когда специальность «социальная работа» была для нашей образовательной системы еще новой, мы полагали, что чем моложе социальный работник, – тем лучше.… Но прошедшие годы убедили нас, что для успешной социальной работы нужны не только теоретические знания, нужен жизненный опыт. К такой точке зрения склоняются и наши ученые – преподаватели МГСУ» [15]. Сударенков ссылается на советскую практику, когда считалось, что «выпускник вуза должен еще годика три созреть, и только тогда можно ожидать от него каких-то профессиональных результатов» [15]. Именно так следует поступать с выпускниками профессионального образования и сейчас, а мытье полов и «помощь бабулькам» может стать неплохим тестом, так сказать, инициацией в настоящие социальные работники. Схема профессионального роста сильно напоминает сказку о Золушке и в роли доброй феи выступает директор службы, ведь дальнейший карьерный и творческий рост сотрудника целиком зависит от руководителя учреждения.
В социальной службе на должность врача, психолога или учителя вряд ли примут человека без «правильного» диплома, тогда как в случае с социальным работником такая деталь, как наличие соответствующего образовательного капитала, считается необязательной [16]. В этом случае более важным показателем профессионализма оказываются опыт, стаж. По свидетельству выпускницы вуза с дипломом социальной работы, которую взяли в социальную службу на должность социолога и поручили вести учет регистрационных форм, проблемы бедности, социальной несправедливости, дискриминации здесь вообще никогда не затрагиваются. Специалисты по социальной работе и социальные работники, разбирая жизненные ситуации клиентов, в обсуждении всегда уступают ведущую роль юристу и психологу. Вся неуверенность системы социального обслуживания отражается в этом примере, как в капле воды.
На повестке дня сегодня – вопрос о переподготовке и повышении квалификации уже имеющихся кадров, тех, кто уже прошел организационный отбор и социализацию: «равнодушные, нерадивые у нас просто не задерживаются» [17]. Те энтузиасты, которые сейчас работают в центрах социального обслуживания, приютах и других организациях, безусловно, накопят опыт и повысят свою квалификацию на семинарах и тренингах, проводимых не так уж часто. Многим из руководителей и сотрудников учреждений социальной сферы есть, чем гордиться: созданные ими структуры вполне по праву являются опорно-экспериментальными площадками, центрами по распространению положительного опыта и разработки новых методик. В некоторых городах такие центры становятся учебной базой для повышения квалификации по международным программам для социальных работников, специалистов социальной работы, руководителей учреждений и даже заместителей глав администраций по социальным вопросам. При этом фактический статус социального работника, уровень его социальной защищенности и заработная плата остаются без изменения. По словам В. Рожкова, заместителя министра труда и социального развития России, предложения по вопросам изменения подходов к оплате труда социальных работников находятся на рассмотрении в правительстве с 2000 г. [18]. Единственное принятое решение - учреждение Дня социального работника и театрализованное празднование 300-летия социальной службы России. Символические ресурсы – все, что есть в арсенале администраторов социальных служб, по словам которых, «мы в своем ведомстве делаем единственное, что пытаемся как-то наших женщин собрать здесь хотя бы в один из праздников и поддержать только морально. Больше ничего мы не можем сделать» (директор социальной службы, женщина, 55 лет, Среднегорск, декабрь 2000 г.).
О том, что социальная работа в нашей стране пока не востребована на должном уровне как профессия, говорит А. Некрасов – главный редактор журнала «Социальная работа» и президент Ассоциации социальных работников России (одной из трех профессиональных ассоциаций российских социальных работников). Он поднимает вопрос о качестве преподавания, кафедрах, унаследовавших штаты и методики от советских времен, а также о нищенских окладах, которые делают «профессию не только мало престижной, но и просто неприемлемой для молодежи» [19]. Внимание государства и региональных властей к этой профессии пока ограничивается возведением декораций. Наверное, одним из выходов, если не уповать на помощь извне, станет зарождающаяся в России система социального партнерства [20], позволяющая задействовать ресурсы межсекторного взаимодействия и воплощать в жизнь инновационные социальные программы, привлекая общественные и государственные организации к участию в конкурсах, устраиваемых международными и российскими спонсорами.
Каждый новый этап в развитии общества требует существенного обновления не только самой социальной политики, но и концепции подготовки кадров для социальной сферы. Функции социального работника многообразны: диагноз, прогноз, защита прав клиентов, организационная деятельность, профилактика, информация, фасилитация, коммуникация, изменение среды и посредничество. Социальная работа выступает не только как особый вид трудовой деятельности и новый социальный институт, но и как научная идеология, новое мышление, образ жизни, реализация социальной политики на уровне индивида или малых групп. Поэтому специалисты с высоким уровнем подготовки крайне необходимы. Социальная работа как профессия развивается в Великобритании, США, Швеции и других развитых странах с конца XIX - начала XX века, а в России этот социальный институт появляется лишь в конце XX века. Прямая трансформация зарубежного опыта здесь вряд ли возможна, однако, для социальной политики любой страны плодотворны наличие междисциплинарных исследований, компетентность разработчиков социальных программ [21]. Заботиться об этом надо со студенческой скамьи, закладывая исследовательский фундамент в вузовскую подготовку социального работника. Между тем беспокоит низкий престиж профессии, низкая заработная плата специалистов по социальной работе: это не может способствовать успешному трудоустройству по специальности, выпускники неохотно идут на низкооплачиваемые должности. Практические работники не заинтересованы в серьезном повышении квалификации. По-прежнему имеются трудности с проведением практических занятий в службах и приглашением практиков на преподавательскую работу, хотя это необходимо для эффективного обучения. К числу негативных факторов можно отнести архаичную, сохранившуюся от прежних времен неэффективную систему управления, когда практически отсутствует стратегия по кадровому росту и развитию организации, а существует лишь ориентация на краткосрочные результаты. Сюда же можно добавить непрозрачность, закрытость финансовой отчетности. Остается надеяться, что социальные профессии в будущем станут престижными.
Выводы
Социальная работа как профессия развивается в России с 1991 г., и с тех пор руководители социальных служб пытаются справиться с высокой текучестью кадров, при этом большинство занятых в социальном обслуживании не имеют формальной квалификации по социальной работе в соответствии с дипломом. Университетские выпускники представлены в основном женщинами, что объясняется гендерной структурой образовательного и профессионального выбора. Эти молодые специалисты после окончания вуза редко поступают на работу в социальную службу ввиду чрезвычайно низкой оплаты труда. Сегодняшние сотрудники социальных служб – женщины, которые ранее лишились работы на производстве по причине сокращения штатов, или женщины с маленькими детьми, которые соглашаются на малооплачиваемую работу из-за гибкого графика и по альтруистическим соображениям. Нынешние социальные работники получают вознаграждение не монетарным, а символическим способом, позволяющим им выполнять их «главные женские обязанности» – воспитывать собственных и чужих детей, ухаживать за престарелыми клиентами и больными родственниками.
Государство, устанавливая неадекватную политику заработной платы в социальной сфере, фактически воспроизводит и закрепляет социальные предрассудки о дешевизне женского труда. Феминизация социальной работы означает низкий уровень оплаты труда; делает акцент не на профессионализме, а на личностных качествах работника и эмоциональных аспектах должностных обязанностей, что, в свою очередь, усугубляет стереотип социальной работы как «женского занятия». Социальная сфера оказывается наименее престижной областью приложения сил молодых специалистов и людей, способных к инициативному творческому труду. Современная система социального обслуживания по сути дела порождает новые формы социального исключения, в том числе, основанные на маргинализации важнейших профессиональных групп – социальных работников и специалистов по социальной работе.