Отражение проблем искусства в русской печати 19 в
* Важная роль искусства в общественной жизни.
Дилетантская критика, точнее публицистика, со стороны общественных деятелей. Но во 2-ой половине века появляются и профессионалы-теоретики. И 3-я категория – критики-творцы.
В 1-ой половине 19 века по поводу искусства выступали и декабристы (Кюхельбекер), и Батюшков, и Боткин, и Одоевский (который был в числе создателей «Русского музыкального общества»). Это критика публицистическая. Основу ее заложил Пушкин. Влияние иного произведения на общественность было важнее, чем его эстетические качества. В этом роде выступал и Белинский, в том числе и как театральный критик; и Некрасов в литературном приложении к «Русскому инвалиду» Краевского. У дилетантов есть одно достоинство: они смотрят синкретично, сопоставляют разные роды искусства, видят то, чего не могут заметить узкие специалисты. Но для этого нужно широкое образование. Боткин как пример. Его статья о Шопене как о поэте-романтике.
Или В. В. Стасов, который вместе с одним из Демидовых едет в Европу, где тоже получает широкое, «музейное» образование, которое позволяет ему стать классным критиком-дилетантом. Он печатался, например, в «Русской старине».
Критики-творцы в 19 в. – в основном музыканты. Например, П. И. Ильич Чайковский 4 года вел критический отдел в «Русских (?) ведомостях».
Цезарь Кюи – был публицистом и в «Петербургских ведомостях», и в «Артисте».
Серов (отец художника Серова) был композиторов и фактически родоначальником музыкальной критики. У него был журнал «Музыка и театр», он публиковался и в «Якоре».
1-ое профессиональное театральное издание – «Театр и пантеон», в нем печатался еще Белинский.
Из художников-критиков – И. Н. Крамской (глава артели, которая ушла из Академии художеств, отказавшись писать дипломную картину на библейский сюжет?; один из организаторов передвижных выставок). Реалист в искусстве, но при этом оценил новаторство импрессионистов.
Творцы в области театрального искусства. Актер Свободин. Многие из актеров печатались в отделе искусства «Русской мысли». В. И. Немирович-Данченко, который создал «Общество любителей русской литературы» (оно в основном было про пьесы).
Герман Ларош, Семен Кругликов (директор Музыкального училища при Московской Консерватории), Борис Астафьев (псевдоним Глебов) – все это профессионалы-критики.
Профессионалы в области художественной критики рождались из художников: Киселев (передвижник), Михеев («Артист»).
Из «театралов» - Кукель, Эфрос и проч.
Самый интересный этап – 70-80-е гг. 19 в. Развивается и музыка (Балакиревский кружок, зенит Чайковского), это и передвижники, и театр.
Театр: столичные театры были казенные, императорские. В Москве – Большой и Малый. В Петербурге – Александринский, Михайловский и Мариинский театры.
1882 г. – эту «монополию» государства на театры сняли. Но цензура оставалась. Хотя в принципе она ограждала репертуары от второсортных спектаклей. Тем не менее, после 82 г. в театральный «бизнес» бросились все, кто ни попадя. Встала проблема качественного репертуара. «Ностальгия» по Островскому и классикам.
Возникают творческие объединения, артели. Это и Петербуржская музыкальная (новая) школа, это и «Могучая кучка». Объединяются музыканты-любители, которые впоследствии станут профессиональными классиками. У всех у них, естественно, демократическая позиция. В. В. Стасов очень много сделал, чтобы открыть их самим себе и народу. Но им противодействовала Московская музыкальная школа в лице Германа Лароша. Он критиковал и любимого им П. Чайковского за симпатии к петербуржской школе (сам Чайковский был москвичом). Однако, например, Глинку оба кружка возносили одинаково: москвичи за мелодичность, а петербуржцы – за форму.
Ларош считал, что музыка должна выражать то, что нельзя выразить словами; что она не должна носить социальный характер. Но ведь Чайковский же ставит к «Временам года» эпиграфы, то есть литературную форму! Петербуржцы же программны. Больше всего Лароша возмущали «Картинки с выставки» Мусоргского. Они социальны.
Ларош и Стасов в 70-е гг. разошлись еще и в проблеме музыкального образования. Ларош, выпускник Консерватории, за профессиональное музыкальное образование. Стасов же против Консерватории, которая в его сознании ассоциируется с казенной Академией художества. Он воспринимает ее как косное, диктаторское, неноваторское учреждение. Стасов против Лароша и потому, что тот начинал печататься у Каткова.
К концу 19 в. появляются энциклопедические, специальные издания по искусству. Первой из них – «Артист» (1889 – 1895 гг.). Первый редактор «Артиста» - Куманин; издатель – фабрикант Новиков; художник-оформитель – Леонид Пастернак, который до 91 г. заведовал и отделом художественности.
Журнал в основном обращен на театр – как музыкальный, так и драматический. Отсюда 2 одноименные отдела + художественный отдел (для оформителей). Потом отделы разовьются в более самостоятельные. Выходил журнал во время театральных сезонов, т.е. летом практически не выпускался.
Инициатором журнала был С. Юрьев – один из авторов «Русской мысли».
* Редактор «Русской мысли» - В. А. Гольцев.
Иван Иванов в «Артисте» ставит проблему репертуара. Он считает, что творчество Островского должно быть основой любого репертуара. Но он обращает внимание и на новые пьесы – Гауптмана он не принимает, но Ибсена оценивает очень высоко. Ведь Ибсен ориентирован и на широкие общественные проблемы, и на проблемы личности. Иванов пропагандировал и Чехова-драматурга. В то время как Чехов-прозаик у современников часто вызывал нарекание как автор индифферентный, тенденциозный.
Суворин также поддерживал Чехова – даже после провала «Чайки».
В печати тогда поднимались проблемы провинциальных актеров. В «Артисте» пишут о деревенском театре как о народном. И там существует ощутимая проблема народного просвещения. Кроме того, вопрос зависимости провинциальных актеров от режиссеров, антрепренеров. «Артист» как демократический журнал борется против бесправия, цензуры.
Во главе музыкального отдела «Артиста» стоял Семен Кругликов. Муз-отдел пропагандировал романсовую культуру. Об этом писал Филонов. Писали про «Русское музыкальное общество». Кашкин высоко отзывался уже о поздних произведениях Чайковского. Статьи о Вагнере и его эпигонах [см. Ницше «Вагнерианский вопрос»].
Художественный отдел: в 91 г. Пастернака сменил Киселев. Замечательные материалы об открытии Третьяковской галереи (т.е. о передаче Павлом Третьяковым коллекции городу). «Артист» - почти единственное издание, которое написало об этом событии. Цикл статей Михеева, например: в них он как бы проводит экскурсию для читателей по залам Третьяковки. А картины были распределены по залам в соответствии жанровому принципу (портреты, пейзажи, жанровая живопись). Михеев интересно рассуждает о жанровой живописи, которая в то время зачастую превращалась в злую карикатуру.
Стасов замечает, что Третьяковка – не городская галерея, а национальное достояние. И что Третьяковы за 35 лет успели сделать то, чем на протяжении веков занимались короли (европейская традиция собирать произведения искусства пошла от прихотей монархов. Потом их коллекции доставались музеям – Прадо, Берлинскому, Уффици и др.).
«Артист» был предтечей «Мира искусства» по энциклопедичности, журнала «Театр и искусство».
В 1895 г. возникает «Русская музыкальная газета», а с 1892 г. по 1916 г. будет выходить «ежегодник императорских театров» с приложениями и при участии Дягилева.
16.04.09
«Северный вестник» (1885 – 1899 гг.)
А. М. Евреинова – одна из 3-х первых издателей и редакторов (и вообще инициаторов).
Многие сотрудники «Отечественных записок» (закрывшихся) попали в «Русскую мысль» Гольцева. Но сначала они «прошли» через «Северный вестник».
Михайловский – фактический руководитель редакторского кружка.
Еще были братья Собашниковы, Антонина Васильевна Евреинова – издатель, Кривенко, критик Протопопов.
1 часть журнала – беллетристика и наука (там иногда публиковался даже Менделеев). 2-ая – публицистика.
Приглашены Шелгунов, Салтыков-Щедрин, но их не пропускала цензура. Журнал цензурировался предварительно.
1898 г. предварительная цензура булла снята благодаря огромному залогу в 2500 рублей. Но журнал не выдержал такого экономического потрясения. Подписка у него шла не очень хорошо. Тем более сразу после снятия цензуры «Северный вестник» получил предупреждение. У него были и значительные конкуренты – «Новое время» и др.
«Степь», «Скучная история» Чехова печатаются в отделе беллетристики «Северного вестника». Короленко, Мамин-Сибиряк. Так был ориентирован журнал в 80-е годы.
Отдел «Провинциальная печать» появляется, когда журнал определяется с направлением – областным, так как столичная ниша занята. В журнале публикуются письма читателей из губернии.
В конце 80-х Михайловский отделяется от журнала. Ему тяжело быть под чьим-то руководством после фактически ведения «Отечественных записок». Кроме того, он был народником, а А. М. Евреинова много путешествовала по Европе и не отрицала роли капитала в улучшении российской жизни. В 1893 г. у Михайловского появится «Русское богатство».
В 90-е гг. дела журнала идут тяжело. Журнал разделяют на паи, и обновленный «Северный вестник» начинает выпускаться на деньги пайщиков. Среди них выделяется Л. Я. Гуревич. К 1891 г. она постепенно скупит все паи и станет единственным издателем журнала. Душой его становится критик Волынский.
Гуревич хочет сохранить оппозиционное лицо журнала и приглашает Полонского. Он ведет отделы Провинциальная печать, Внутреннее обозрение и Политическое обозрение. Он проработает здесь до 95-96 гг. и уйдет из-за разногласий с Волынским и Гуревич.
Сама Гуревич была хорошей переводчицей. Она переводила для журнала и западную литературу, и публицистику. Гуревич была «не зашорена»: интересовалась Ибсеном и символизмом Волынского, театром. Поэтому журнал многосторонен. В нем печатается Толстой. Его статья «Неделание», где суть в том, что все начинается с мысли. Она важнее поступков. В этом виден его разрыв с интеллигентскими стремлениями к какой-то постоянной деятельности. Однако в статье есть и другое значение «неделания»: «Чтобы народ не голодал, его надо просто не объедать», - говорит Толстой. Вскоре, однако, Толстой разойдется с журнал на религиозной почве.
«Литературные заметки» Волынского подвергают критике все предыдущее наследие. Якобы Белинский велик, но Добролюбов, Чернышевский и Писарев исказили его начинания. Таким образом, Волынский выступает против «реальной критики». Дело критика, по Волынскому, разъяснить духовное начало и содержание литературного произведения, а не его реальное основание. Критика должна быть философична, а не публицистична. А философию Волынский признавал только идеалистическую. В 60-е же годы критики ратовали за публицистичность и материализм.
Однако примерно в то же время, в 1891 г. против идей 60-х начинают выступать и правые «Московские ведомости», и прежде всего Розанов.
Гуревич с Волынским «вынуждены» публиковать ответную статью против торжества буржуазных начал в общества.
В «Северном вестнике» пробуется и Вл. Соловьев, привлеченный символистским уклоном издания, но реагируя на критику журналом «шестидесятников», прекращает сотрудничество.
Уходит и Полонский после статьи про «буржуазные начала». Бердяев напишет, что у Волынского нет ни исторического чутья, ни исторического такта.
Итак, критика, по Волынскому, должна требовать от литературного произведения только понимания духа человеческого. Отсюда его попытки дать определение символизму – первые в истории этого направления. Благодаря склонности Волынского к символизму в журнале появляются Мережковский, Минский, Гиппиус. Они устанавливают двуначалие символа. Статья Минского «Пустая чаша». Название исходит из стихотворения Лермонтова «Чаша бытия», которая в финале «оказывается пуста». Символизм вообще они возводят к лермонтовским истокам. При этом они различают болезненный и разрушительный декаданс и символизм, который «пробивается ростками через это разрушение». Мережковский: «Лермонтов – поэт сверхчеловечества». Автор интересуется «обиженным» богоборчеством Лермонтова.
«Свобода и печаль, и смерть, и красота» - лозунг, который Минский провозглашает в «Северном вестнике». Зло он отрицает не с точки зрения нравственности, но эстетики.
Плавный отток реалистов настораживает Гуревич, и она вновь приглашает Чехова, не очень, впрочем, успешно. Тогда журнал привлекает для сотрудничества Горького. Печатается его рассказ «Озорник». Горький интересен редакторам и как своего рода ницшеанец. Статья Горького «Поль Верлен и декаденты» также симпатизирует Волынскому, стремившемуся отмежеваться от декадентов.
Журнал постепенно начинает терять читателей в конце 90-х гг. Эстетическая позиция не слишком популярны во время подъема, деятельности, расцвета марксизма и общественного движения. Кроме того, амбициозный Волынский не допускает в критику символистов (только в беллетристику), желая оставаться мэтром символистской теории.
Журнал угасает.
Гуревич потом будет еще работать и переводить в «Русской мысли» Струве. Волынский будет писать монографии о Достоевском, в 20-ом веке заинтересуется балетной теорией / критикой и станет одним из организаторов Балетного техникума.
* Была еще либерально-буржуазная газета «Северный вестник».
Провинциальная печать
Больше газеты, чем журналы. Во-первых, официальные «Губернские ведомости», в которых иногда печатались и ссыльные интеллигенты. Но появлялись иногда и частные издания.
Поволжье, Нижний Новгород, Самара, Сибирь – развитые в этом смысле регионы. Во многом благодаря ссыльным и хорошей экономике. Также активны в смысле печати были пограничные области – скажем, Одесса.
Газеты в основном широкоформатные; в основном под предварительной цензурой. Но зачастую удавалось договориться о лояльности с губернаторами, которые большей частью и были цензорами.
«Нижегородский листок», «Самарская газета», «Одесский вести» - самые крупные провинциальные издания. В областной печати начинали Горький, Куприн, Короленко.
Традиция провинциальной прессы идет еще от «Библиотеки для чтения» Сенковского. Чем дальше, тем больше ориентации на область. Ведь читатель – это социальный срез с населения. А жители России это, конечно, далеко не только столица.
23.04.09
Творчество М. Горького
Вырос Горький в малообеспеченной семье. Большое влияние на него оказала бабушка. Это благодаря ей он считал, что человека формируют обстоятельства, что человека делает личностью гуманное отношение. Эти взгляды отражены в его ранних рассказах.
Наиболее эпично атмосферу 80-х гг. 19 в., в которой вырос он сам, Горький отразил в «Жизни Клима Самгина» - показал, как то время повлияло на людей.
Горький не получил никакого систематического образования – ни среднего, ни высшего. Читать его учил дед. Но через всю жизнь Горький пронес преклонение перед интеллигенцией. В первые (да и значительно позже) советские годы, когда дорвавшийся до свободы пролетариат не хотел ни уважать интеллигенцию, ни признавать ее права, Горький много сделал, чтобы возродить ее роль в жизни страны.
В начале 90-х гг. Горький познакомился с Короленко и показал ему свои стихи. В 93 г. тот даже отнес их в «Русское богатство». Короленко оценил не лирику, но наблюдательность Горького, и сказал тому: «Походите по Руси!».
«Волгарь», «Волжский вестник» - это те приволжские издания, с которыми в 91 г. начинает сотрудничать Горький. По протекции Короленко чуть позже он попадает в «Самарскую газету». Там печатается «Макар Чудра». Кроме того, Горький в «Самарской газете» вел отдел «Очерки и наброски», публиковал периодические фельетоны. «Очерки и наброски» - это обзор московской печати. По сути это также было внутрероссийским обозрением, так как столичные события Горький связывал с картиной жизни всей страны. В этом ему помог его опыт путешествий по России. Фельетоны же обычно писались на материале местной жизни. Например, Горький писал о фабриканте Лебедеве, который тиранил и издевался над своими рабочими. Писал и о работающих «разборщиками шрифта» детях – это было очень вредная и малооплачиваемая работа. Редактора «Самарской газеты» - Костерина – нередко вызывали к губернатору за острые горьковские материалы. А на самого Горького даже совершались покушения. Короленко предупреждал Горького, что он отвращает обывателей от газеты, слишком уж раздражает их; но Горькому именно это и было нужно.
В «Очерках и набросках» Горький писал, прежде всего, о капитализме. Он не был против него, не был народником в классическом смысле этого слова; но его волновало развращающее, губительное влияние капитализма на личность. Писал Горький о голоде. О «власти тьмы деревенской жизни», о нравственной темноте большей части простого люда. Говорит он в своих материалах и о контрастах, которые начали возникать в обществе.
В начале 1896 г. Костерина отстраняют от редактирования «Самарской газеты», и на его место присылают жесткого консерватора. Горький уходит из издания. Его приглашают в «Одесский вестник» и посылают в командировку в Нижний Новгород на открытие художественно-промышленной выставки. По его приезде «Нижегородский листок» также привлекает его к сотрудничеству. Здесь к своей прежней тематике Горький добавляет и тему искусства. На выставке в то время выступал мамонтовский театр, приехал Врубель со своими картинами; и Горький все это освещает. Он с горечью пишет о том, что среди изобретателей почти нет русских имен. *Это тема поднималась еще Анной Бартеневой по поводу Парижской выставки 99 г. (?). В репортаже из машинного отдела Горький поднимает тему власти машины над человеком. Он переживает, что и дети включаются в эту атмосферу бессердечности – описывает, как наблюдал маленьких детишек, которые на Волге жарили живую рыбу и видимо наслаждались ее страданиями.
Горький про искусство: Позиция Горького отнюдь не однозначна в смысле художественных направлений. Он не односторонний реалист, как его многие воспринимают. Горький высоко оценил жанровую реалистическую живопись с выставки (в основном это были финские художники). Но в то же время он пишет, что «искусство должно уводить от грязи жизни, возвышать душу». Сам он в своих произведениях того времени выступает и как романтик («Старуха Изергиль»), и как символист («Песня о соколе»). Врубеля Горький не принимает – единственное, что ему понравилось, это врубелевское оформление занавеса и декораций к спектаклю Мамонтова. Тем не менее, когда Врубеля на выставке вообще хотели запретить, он был единственным, кто заступился за художника. Он считал, что каждый имеет право высказаться – единственное, что важно предвидеть нравственное влияние своего произведения на зрителя. Много в своих репортажей с выставки пишет Горький об Айвазовском, Маковском и др. Отдельный очерк он посвятил Ирине Федосовой («вопленнице») как представительнице народного искусства.
1896 г. «Поль Верлен и декаденты».Горькому интересны декаденты. Он видит в декадансе попытку создать искусство, противопоставленное мещанству, сытости, которые возникли во Франции после разгрома Парижской коммуны. Да, Горький признает, что эту школу называют болезненной, извращенной. Но в стихах Верлена он видит «вопль чистой души, которая хочет света, Бога, но не находит…» Декадентов он называет чересчур нервными, чуткими детьми. «Юноши, желавшие жизни, но истощенные еще до рождения». Статья была призвана показать трагедию декадентов: их искусство в результате стало частью морали и мировоззрения того общества, против которого они бунтовали. Горький им сочувствует, но не принимает. Потому что им не дано познать наслаждение борьбы, о котором он говорил в «Песне о соколе». Розанов трактовал декадентское искусство в первую очередь как эротическое. Горький же более глубок в своем анализе и понимании их творчества.
Чехов и журналистика
Чехов начинал с юмористической журналистики. У него было множество псевдонимов, и многого из ранненаписанного он позже стеснялся. Сначала Чехов публиковался в журналах «Стрекоза», «Будильник». Занимался всем – от судебных отчетов до театральных рецензий. За каждый опубликованный отрывок из первого своего серьезного произведения – «Драмы на охоте» - получал всего по 3 рубля или даже просто билеты в театр. В журналистику его вообще привел старший брат.
В 1882 г. Чехов знакомится с журналистом Ник. Лейкиным, который в 80-е гг. все еще старался сохранить отчужденность от реакции и критичность во взглядах. Лейкин выпускал журнал «Осколки». В их компании был и поэт Пальмин, который в своих стихах старался воссоздать настроения реакционного времени. Чехову поручают отдел «Осколки московской жизни». В своем журнале Лейкин хотел сохранить сатиру. Ее он требует и от чеховских материалов. Но Чехов часто переходит грань; и Лейкину, бывает, приходится опасаться закрытия журнала. Чехов работает в «Осколках» до 1887 г.
1886 г. – Чехов получает лестное письмо от Григоровича, который советует ему бросить срочную работу. Это письмо заставило Чехова почувствовать себя настоящим писателем. Он отбирает свои рассказы, и вскоре выходит его сборник «Пестрые рассказы». Название очень соответствует тому «пестрому» времени. Одновременно, кстати, выходят «Пестрые письма» Щедрина. Для Щедрина, однако, была важна социальная ситуация, а Чехов показывает искаженность личности временем. Самую положительную рецензию на «Пестрые рассказы» дала «Русская мысль» Гольцева – отметила и их честность, и правильность языка. «Русские ведомости» тоже тепло отозвались о сборнике.
В том же году он получает и письменное приглашение к знакомству от Суворина («Новое время»). Тот предлагает ему огромный гонорар. Суворин многое дал Чехову: он был хороши стилистом и ценителем театра. Хотя у него, конечно, был свой расчет на писателя, который как раз становился известным. Суворин предлагает Чехову войти в состав редакции, но Чехов отвечает, что он «предпочел бы остаться хорошим знакомым». Он чувствовал, что, несмотря на заявления Суворина о необходимости свободы и независимости для творца, о том, что он и его издание – это разные вещи, трудно будет избежать его влияния.
Некоторые рассказы Чехова параллельно публиковались в «Северном вестнике».
Примерно тогда же Чехов получает и третье письмо – от Михайловского, с советом уйти из «Нового времени». Чехов задумывается; и принимает приглашение «Русской мысли» возглавить отдел беллетристики. Одновременно он задумывают свою поездку на Сахалин.
Уже больной туберкулезом, он едет на Сахалин, в этот ужасный климат. Предварительно он готовится к путешествию, по его словам, «как к написанию диссертации». В книге «Сахалин» Чехов писал о том, как колонизаторы спаивали, губили местное население (гиляки?). И про каторжников-поселенцев. Поселенцы и их потомки были там никто. Браки их считались незаконными, их дети не регистрировались. Так вот Чехов провел перепись населения; назвал этих людей гражданами России. Основная мысль книги – что Сахалин это капля, в которой отражается жизнь всей России. Сахалин – это тюрьма, потому что вся страна тюрьма. Язык книги иногда кажется даже чересчур протокольным – но это от пережитого шока. Полное отсутствие гигиены, нравственный упадок. Цифры, факты, их зачастую даже не надо комментировать. Тогда же, что интересно, Чехов пишет и «Палату № 6». Печаталось все это в «Русской мысли» и «Русских ведомостях» (?), которые не проходили предварительной цензуры – и с их стороны это тоже был подвиг.
28.04.09
Л. Н. Толстой – публицист
1861 – 1905 годы можно назвать эпохой Толстого – как публициста, так и художника.
3 великих человека сошлись в 1895 – 1904 гг. – Толстой, Чехов и Горький. Они и определяли в основном русскую журналистику того времени.
Первым познакомился с Толстым Чехов после своего приезда с Сахалина. В августе 1905 г. он приезжает в Ясную Поляну. Позже он будет вспоминать, как легко чувствовал он себя с Толстым – этой «гипнотической», сильной личностью.
Что их сближало? В 1891 г. в России разыгрался голод, и Толстой не только помогал народу как публицист, но и открывал бесплатные столовые. В следующем же, 92-ом году, бушевала холера. Тогда и Чехов тоже смог помочь многим – но уже как врач. Чехов писал, что в отличие от случая с голодом, теперь все готовы работать, помогать бороться с болезнью – потому что голод касался только бедняков, а холера могла погубить любого.
В 1891 г. выходит первый сборник прозы Горького, и на него обращают внимание Толстой и Чехов. Чехов хвалит его в письме к Суворину. По совету Чехова и инициативе Толстого в 1900 г. Горький посещает Толстого. Потом, когда Чехов будет уже совсем болен, они все вместе встретятся в Крыму. Чехов о Горьком: «С виду он босяк, но в душе очень изящный человек». Отзвуком на время, проведенное вместе в Крыму, стал очерк Горького «Толстой». В ряду подобных очерков стоят еще 3 воспоминания – о Чехове, Короленко и Ленине. Обаяние Толстого, несмотря на некоторые их разногласия, была воспроизведено Горьким в образе странника Луки из драмы «На дне». «Чувство обязанности к ближнему» - вот то, что Горький очень метко схватил в публицистике Толстого. Он также писал, что все, что говорил Толстой, было «удивительно, и если даже не совсем верно, то все равно хорошо». Толстой «не по-человечьи умный оттого жуткий», «всем чужой» - по воспоминаниям Горького.
1901 г. – Суворин в дневнике пишет: «Два царя у нас – Николай II и Толстой». И он считает, что Толстой сильнее. Ведь его гений – народный гений.
Толстой писал, что его задача – это «заставить людей отказаться от главного греха – частной собственности на землю». А также, что «его цель – не литературная слава, а участие в том, чтобы делать счастье народа». Толстой хотел жить так, как он пишет. И трагедией его было то, что его собственная жизнь не соответствовала написанному идеалу. Поэтому уже глубоким стариком он и ушел из дома – чтобы хотя бы чуть-чуть прожить так, как всегда учил в своей публицистике.
Манифест 1961 г. разочаровал Толстого. В то время он в Европе перенимал педагогический опыт для своих крестьянских школ. Про Манифест он пишет Герцену: «Это совершенно напрасная болтовня». Он признает это, хотя в свое время ушел из «Современника» именно из-за несогласия с подобными мнениями Чернышевского, Добролюбова и Некрасова.
О публицистике Толстого: Первые статьи Толстого – об образовании. Он отвергает старую немецкую традицию дидактического образования. Для него основа образования и морали – труд. Тем более, что речь шла о народном образовании в частности. Для крестьянских детей Толстой разрабатывает целую серию литературы (например, «Филиппок»). Его идеи были созвучны Шелгунову и Конради.
Во-вторых, в своих статьях Толстой выступает против университетского образования. Он, как и Стасов насчет консерватории, боится казенщины. Еще одна мысль в педагогической публицистике Толстого: учитель не может преподавать, если не любит своих учеников. Важны их личные взаимоотношения.
70-е годы наполнены художественной деятельностью Толстого. Но на рубеже 70-80-х гг. для него наступает кризис, и Толстой пишет свою знаменитую «Исповедь». Публицистическая ее составляющая отражается в следующей идее: отрицание автором собственной жизни связано с отрицанием всего общества. «Исповедь» была напечатана в журнале «Общее дело» в Женеве. У нас же была запрещена, и опубликована только в 1906 г. «Исповедь» очень высоко оценил Стасов. В своем произведении Толстой писал, что под понятием «религиозный человек» он понимает высокоморальную личность, а под «Богом» - добро. С этого момента вся деятельность Толстого устремлена на то, чтобы «разбудить совесть людей». Это как у Салтыкова-Щедрина: «сказать человеку, что он человек – от одной этой работы сердце может изойти кровью». В 1901 г. Толстой был отлучен от церкви.
После «Исповеди» Толстой написал трактат «В чем моя вера». В нем он называет революционеров «лучшими», «верующими» людьми, которые «живут не животом, а разумом». «Они не в городничего и не в исправника верят».
Трактат Толстого «О жизни»: в нем он близко подходит к теории разумного эгоизма Чернышевского.
Одна из самых ярких статей Толстого – «О переписи населения» (1882 г.). В Москве проходила перепись населения, и Толстой принимал в ней участие. В своей публикации он пишет о том, как ужасно было чувствовать себя, когда в ночлежном доме приходилось учтиво расспрашивать умирающего о его имени-фамилии и проч. Он повидал сотни голодных, но большинство, внося в списки их имена, смотрит на их страдания равнодушно. «Что может быть безнравственнее?» В Евангелии – пишет Толстой – сказано, что безучастие к неимущим есть основа всякого греха. В статье чувствуется призыв к богатым делится с бедняками.
Но в трактате «Так что же нам делать?» Толстой меняет свое мнение. В нем он говорит: наивно думать, что бедняки могут спокойно взирать на чужую роскошь и что они уповают на радостную загробную жизнь как на компенсацию земных несчастий.
* За эту его мысль ухватится Ленин в статье «Толстой – зеркало русской революции», доказывая, что Манифест 1861 г. стал шагом к революции 1905 г.
Кроме того, в трактате Толстой пишет, что «чтобы делать добро, нужно выйти из сферы зла» (эта тема также раскрывается в его статье «Неделание»). Нужно не делать бедными людей своей роскошью и не развращать их ею. Только когда ты отдаешь бедному последнее – ты делаешь добро. Он пишет, что религия, а потом государство, которые были оплотом надежды для народа, сейчас отвратились от него. И наступает своего рода анархия (в то время в журналистике много писали об анархистской философии).
«О голоде» - один из самых сильных материалов Толстого. Маленький отрывок был напечатан в «Неделе» Гайдебурова. Потом публикация была переведена и напечатана в одном из западных изданий. И только потом заново переведена – с английского на русский – и опубликована в «Московских ведомостях». Цензоры и консерваторы назвали «О голоде» проповедью социализма. Основная мысль его – что «народ голоден оттого, что мы слишком сыты». С этого произведения все, что предлагает Толстой в журналы им газеты, начинает жестко отслеживаться цензорами и в основном отвергаться.
«Царю и его помощникам. Обращение Л. Н. Толстого» не было опубликовано, но распространялось в списках. В нем автор замечает, что обращается к «сильным мира сего» не как к врагам, но как к братьям. Указывает, что всякое страдание народы отражается и на них самих. Пишет, что правительство привыкло списывать всю вину на революционеров, но если бы вся проблема была в этих «беспокойных, злых людях», то достаточно было бы их устранить. Но люди эти не иссякают; и главные вопросы, несмотря на десятилетия преследований, ссылок и казней, остаются нерешенными. Значит, проблема в другом. Дальше Толстой предлагает целую программу усовершенствований: он выступает за изменения в образовании, уравнение крестьян в правах, прекращение охранительной деятельности, свободу вероисповедания (и в последнем он новатор) и многое другое. Он указывает правительству на то, что огромное количество народы недовольно политикой власти.
1905 г. – статья «Великий грех», где Толстой подводит итог своей мысли о несправедливости частной собственности на землю.
* Двойственность понимания толстовской публицистики исходила из неверной трактовки его терминов «непротивления» и «смирения». Для многих эти идеи казались реакционными. Многие просто эксплуатировали дословное, искаженное их понимание, чтобы поставить Толстого на сторону охранителей, не-борцов. Многие эпигоны просто ненамеренно извращали его мысли. Шелгунов выступал против подобного «толстовства»; правда, он впутывал туда и самого писателя. Толстой, действительно, сам не был революционером; но он понимал их, а сам был обличителем.
Толстой верно понял революцию. В 1910 г. он пишет в дневнике, что революция сделала то, что народ внезапно увидел всю несправедливость своего положения. Она разоблачила миф о царе (по аналогии с андерсеновской сказкой о голом короле). Суворин же видел в революции 1905-07 гг. в основном «красоту момента». Последняя запись Толстого в своем дневнике: «народ – это растение, а вы – вредные наросты на нем».
12.05.09
«Русское богатство»(1876 – 1918 гг.)
«Русское богатство» - самый последний из имперских журналов, который закрыла Советская власть. Редактором его тогда, в 1918 году, был Короленко. И журнал может и не был бы закрыт, если бы не статья Петрищева, которая по сути призывала к интервенции и осуждала революцию «красных».
Первым издателем журнала стал Ник. Савич. Он с 70-ого года пытался выпускать издания для народа – «Грамотей», «Народно-ремесленное хозяйство», «Сельскохозяйственный листок» и др. Все они имели практическую и просветительскую направленность. Цель была – помочь народу.
До осени 1876 г. «Русское богатство» выходило в Москве и по форме напоминало газету. Но по аналитичности и периодичности это был журнал. «Русское богатство» имело подзаголовок «Журнал торговли, промышленности и естествознания». На протяжении лет заголовок то убирали, то возвращали, то «изымали» «торговлю», но «естествознание» оставалось всегда. Расчет журнала – на просвещение хозяев, простых крестьян.
1-ый номер открывала статья «Источники народного богатства». В ней говорилось о том, что главное богатство России – это земля. Савич не ставил перед журналом политических задач. Но он указывал, что из каждых 100 десятин только 3,5 принадлежат крестьянину. 39 % принадлежат казне / государству, 20 % - церкви, 19% - помещикам, 14 % - государственным крестьянам, помещичьим крестьянам – 5 %, и только 0,5 % - городам. + он затрагивает проблему сосредоточения сельского хозяйства в центральных губерниях – самых неплодородных. Это свидетельствует о нерадивом, нерациональном отношении правительства к земле.
Савич был против общины. Он по сути на 3 десятилетия предвосхитил программу Столыпина. Разрабатывать он, конечно, предлагал не Зауралье, но хотя бы черноземные, более южные, земли. Крестьянство, по его мнению, должно иметь 25-30 десятин земли. Только такое количество пашни позволит, по крайней мере, экспортировать хлеб не за счет голодающих бедняков. А в то же время он отмечает, что с экспортного хлебного рынка Россию начинает вытеснять Америка.
Хроника заседаний «Сельскохозяйственного ученого общества» - постоянная рубрика «Русского богатства». Главная тема – тема фермерства. Организация сельского хозяйства, по Савичу, должна быть такой, чтобы позволять ставить фермы. В этом плане ориентир – Америка.
Также Савич говорил, что нужно проводить и чинить дороги. В журнале давались чертежи – как построить маслобойки, какой использовать щебень, как рационально организовать фермерское хозяйство.
Тема освоения приграничной с Китаем территории. Нужно уравнять русских и китайских торговцев. Приморские флоты слишком оторваны от центра. То же и с другими – черноморскими, например. От этого они не организованы, не выдерживают конкуренции, не приносят доходов по торговой линии.
Рубрика «Научное обозрение» пишет об усовершенствованных печатных машинках, электрическом телефоне Бэлла, стиральных устройствах. Много внимания было посвящено Промышленной выставке 1876 г. в Филадельфии. Экспонаты из России там заняли только 1/40 часть площади!
«Русское богатство» - это и не демократический, и не либеральный журнал. Это журнал рационального ведения хозяйства.
Савич высказывает мнение, что нужно устраивать сельские ссудо-сберегательные товарищества вместо Крестьянских банков, которые просто нечем наполнять. Там должны быть и консультанты. В центральной области крестьяне должны развивать садово-огородное хозяйство. Необходимо научиться перерабатывать отходы.
К 1878 г. Савич был вынужден продать журнал. Политизированное русское общество еще не было готово к такому рациональному походу. В 1877 г. Савич получил и предупреждение от цензуры. Журнал перешел к группе народников из «Отечественных записок», которые были не совсем довольны редакторством Салтыкова-Щедрина.
Скабичевский, Анненков и др. – они начинают превращать «Русское богатство» в толстый журнал. 15 листов и 700 экземпляров – таким получился первый тираж. Но тут грянуло 1 марта 1881 г. и демократическая печать начала «душиться» правительством.
Расцвет «Русского богатства» приходится на 1892 г. В журнал приходит группа из бывших сотрудников «Отечественных записок» (закрытых) – Кривенко, Южаков и др. во главе с Михайловским. В образе «Русского богатства» Михайловский хочет возродить дух «Отечественных записок». Издатели журнала – Быков и Попов – не противоречат ему.
1-ая часть журнала – Беллетристика (Куприн, Мамин-Сибиряк, Гаршин и много кого еще) и научные статьи (профессура русских университетов, Сеченов и др.). Тираж взлетает до 14 тысяч экземпляров!
2-ая часть – Публицистика. Базой осталась знакомая и любимая редакторами еще со времени «Отечественных записок» проблема крестьянства. В «Отечественных записках» публикации основывались на идеологии разночинцев, которые отстаивали социальные и земельные интересы крестьянства, обманутого реформой 1861 г. Так было в 70-е гг. В 80-е идеология разночинцев начала «размываться». А в 90-е, как сказал Бердяев, «происходит смена поколений». Крестьянство перестает быть единой формацией. Появляются кулаки и нищета. На первый план как класс выходит пролетариат. Но Михайловский по-прежнему стоит на позиции разночинца, который отстаивает интересы крестьянства (а не пролетариата) как антагониста ненавистного ему капитала.
Непонимание, в чем заключаются интересы народа! Правительство в то время не видело связи между политикой и экономикой – оно думало, что властью можно диктовать экономические условия, и все. Оно думало, что «сверху» можно не пустить капитализм в Россию. Как раз тогда же отменяют Соляной налог, и выходит указ о запрете раздела земельных наделов. У народников «Русского богатства» создается иллюзия, что этим запретом правительство борется с капиталом (чтобы участки не распродавались «по мелочи»). И они, думая, что теперь можно на власть повлиять, вынуждены обращаться к правительству. Как следствие – приверженность к общине, которая было искусственно сохранена указом 19 февр. 1861 г. Кривенко пишет, что «реформа санкционировала народное производство». Это существенный шаг назад от демократических взглядов.
Ошибка этих народников была в том, что кустарное производство они считали «народным производством», не понимая, что и оно может быть капиталистическим образованием. «Нужно понизить плату рабочим на крупных фабриках, чтобы эти фабрики не контролировали кустарное производство» - говорили они в своих статьях! Марксист Федосеев называет поэтому Михайловского и его соратников «наивными буржуа». Они сами не понимают, что пропагандируют капитализм.
Первым начинает полемику с «Русским богатством» Петр Струве. Он в Берлине печатает статью «К вопросу о капитализме в России (?)», где прямо называет и «Русское богатство», и Михайловского. Одновременно, то есть в 1893 г., появляются работы Ульянова, констатирующие то, что в России развивается капитализм – причем, «снизу».
И, как пишет Кривенко, сотрудники «Русского богатства» «начали поход против русского марксизма». Не щадили ни имен, ни репутаций, ни бывших учителей.
* См. полемическую работу Ульянова «Что такое друзья народа…» Особенно оскорбительной для народников была 3-я часть (2-ая до нас, кстати, не дошла), в которой Ульянов цитатами из «Русского богатства» пересказывает программу журнала, а самого Михайловского обвиняет в «измене демократизму».
Михайловский не только участвует в полемике, но и внимательно следит за работами своих соперников. Его глубоко оскорбляют подобные нападки. И в результате он предпринимает попытку реформировать журнал. Он приглашает к сотрудничеству Короленко. Тот уже печатался в «Русском богатстве» - цикл «Голодный год». До этого были еще «Павловские очерки» в «Русской мысли». Михайловский также приглашает Ник. Ф. Анненского – экономиста, брата поэта-Анненского.
Михайловский отстраняет Кривенко от ведения Внутреннего обозрения, отказывается от услуг Южакова (за что они на него очень обижаются). Внутреннее обозрение начинают под псевдонимом вести Короленко и Анненков.
Интересна статья Анненкова, посвященная 35-летнему юбилею реформы 1861 г. Затрагивается тема анахроничности российской налоговой системы – за много лет она почти не изменилась.
Короленко становится сначала ответственным секретарем, потом соиздателем, а в 1904 г. получает в руки весь журнал.
Короленко интересовался марксизмом и уважал это направление.
В 1904 г. умирает Михайловский. Журнал становится органом «Партии народных социалистов» и частично – левых эсеров. К тому времени уже вышел закон, позволяющий свободно основывать политические партии.
Примечательно, что издатель «Русского богатства» Попов будет выпускать марксистские журналы – «Новое слово» (с 1897 г.) и «Начало» (с 1899 г.).
Фактическим руководителем «Нового времени» стал Петр Струве. Журнал скоро закроется цензурой. Струве берется за «Начало»; но выходит только 5 номеров, и цензура опять запрещает издание.
1895 г. – 1-ый съезд РСДП, который Струве возглавляет. Там появляется анонимная резолюция, которую, оказывается, написал он сам. Долгое время считалось, что это был Ленин – настолько совпадали их взгляды на тот момент!
Владимир Г. Короленко
Во всех своих произведениях он публицист + художник.
Короленко в молодости был народником, занимался пропагандой среди крестьян, был сослан. Рано обратился к публицистике. По его собственным словам, он «страстно хотел вмешаться в жизнь, открыть форточку в затхлом помещении, чтобы развеять страшное молчание». Поиск справедливости для маленького человека – его идеология.
1-ое его выступление в 1878 г. в газете «Новости» - заметка о драке.
После ссылки Короленко было позволено жить в Поволжье. Он почти 7 лет был корреспондентом в «Волжском вестнике» (г. Казань). Известны его материалы о разворованном банке. Но в провинциальной печати Короленко было тесно. И он обращается в «Русские ведомости». Сначала его печатают как художника. Короленко говорил, что именно в «Русских ведомостях» из него сделали журналиста – придирчивым отношением к текстам, повышенными требованиями к точности слова. Позже Короленко становится их областным корреспондентом. Из его материалов складывается своеобразное внутреннее обозрение.
В 1892 г. Короленко предлагает «Русской мысли» свои «Павловские очерки». В них он публично отказывается от своих народнических взглядов. Видимо, он встает на демократическо-социалистические позиции. В частности он показывает, как в общем-то приличные люди вынуждены подстраиваться под кровожадную капиталистическую систему.
Во время голода 91–92 гг. Короленко, как и Толстой, открывает бесплатные столовые, хотя и не так много. Цикл «Голодный год» основан на материале этих событий. В нем Короленко полемизирует с «Московскими ведомостями», которые обвиняли крестьян – якобы лентяев и пьяниц – в том, что им нечего есть. Короленко видит иные причины: безземелье, остатки крепостничества, бюрократия, налоговая система, произвол чиновничества. Автор отмечает и разобщение, расслоение деревни.
1892 г. – в России холера. Все, что написал Короленко о холере, было запрещено цензурой.
В 90-е гг. Короленко посещает Америку и опровергает ее «идеальный образ», сложившийся в 70-е.
Отклик Короленко на «Мултанское дело» - один из первых образцов журналистского расследования.
14.05.09
Н. А. Бердяев. «Истоки и смысл русского коммунизма»(1935 г.)
В этой книге Бердяев попытался объективно посмотреть на ход истории.
1917 год, по его мнению, закономерное явление. Он не принимает Советской власти, но считает, что она спасла Россию от анархии. Советский патриотизм, по его мнению, есть форма российского (имперского) патриотизма. Есть вера в миссию своей родины. И 1917 г. был попыткой осуществить восстановление социальной справедливости. Бердяев считает, что поэтому мы должны гордиться историей нашей страны – такой, какой ее нам дал Бог.
Петр I и Ленин, по Бердяеву, это те люди, которые смогли сдвинуть историю, повлиять на ее ход. Он считает, что петровские реформы суть большевистские приемы, и проводит параллели между ними.
Бердяев в этой книге пишет и про интеллигенцию. Первым интеллигентом он считает Радищева. Русская интеллигенция всегда жила в расколе с действительностью. В связи с этим Бердяев много внимания уделяет развитию русской журналистики.
По Бердяеву, от Белинского и Чернышевского пошла русская мысль по пути социализма и привела к революции 1917 г. Самое страшное, что принесла революция, это атеизм. Но, говорит Бердяев, атеизм этот родился из сострадания: не мог Бог устроить, чтобы народ так страдал.
Социализм, по Бердяеву, это естественная и конечная стадия развития человека. Но социализм должен быть совмещен с христианством.
Интересна глава о Ленине. * См. очерк Горького «О Ленине» и очерк о нем эсера Чернова.
«Психологически русский коммунизм сделал больше, чем экономически», - говорит Бердяев. Он породил новое поколение людей, готовых трудиться.