НЕТ ГУРУ, НЕТ МЕТОДА, НЕТ УЧИТЕЛЯ 16 страница

Здесь имеет место инверсное осознание: самый глу­бинный уровень, который Запад зовет «бессознатель­ным», модель адвайты рассматривает как более созна­тельный. То, что Запад называет просыпанием, адвайте видится как усиление неосознавания.

Западная модель настолько встроена в наше мышле­ние, бодрствующему состоянию отдан такой приоритет и важность, что остальные состояния оцениваются только когда их интерпретируют в контексте бодрствующего со­знания. Отсюда стремление западной психологической модели сделать «бессознательные» процессы «сознатель­ными», то есть распознать и интерпретировать их с по­мощью бодрствующего сознания. Точно так же мысли­тельные паттерны, возникающие в сновидящем сознании, бесконечно интерпретируются бодрствующим умом. Модель адвайты посчитала бы этот процесс обратно на­правленным, абсурдным упрощением «высших» уровней сознания, дабы подчинить их «низшему» уровню.

Эта адвайтическая модель сознания исследуется Джеймсом Керсом в его книге «Завтрак в честь Победы: Мистицизм обыденного опыта». (Керс – профессор ре­лигии в Нью-Йоркском университете и, насколько мне известно, не приходится мне родственником. Но с та­кой фамилией – кто знает? Кто Керс?) Говоря о Созна­нии, в котором возникают бодрствование, сон со снови­дениями и глубокий сон, Керс подчеркивает, что

«…в то время как это глубочайшее состояние на­прямую не знакомо другим уровням сознания, каждый из этих уровней прекрасно знаком ему. Другими словами, самопознание означает не зна­ние того, кем или чем является истинное "я"; это означает быть познанным тем истинным "я"».

 

Сны наряду с другими посланиями того, что называ­ется бессознательным или подсознательным, бодрству­ющему сознанию часто кажутся очень странными имен­но потому, что они не вписываются в бодрствующую «реальность». Бодрствующему сознанию приходится интерпретировать сон, дабы сообщить ему какой-то смысл в свете того, что оно приемлет в качестве «реаль­ности».

 

«Таким образом сон становится собственностью бодрствующего "я", и глубинное сознание, кото­рому принадлежит вся работа над ним, отступает и скрывается.

Обычный способ интерпретации сновидения за­ключается в переводе его содержания на понятия, знакомые бодрствующему "я". Если бы мы про­следили за интуитивным взглядом индуизма сквозь уровни сознания, мы бы повернули этот процесс в обратном направлении. Мы бы спроси­ли себя, что именно сновидящее "я" знает о бодр­ствующем "я", чего бодрствующее "я" не может знать о себе».

 

Пожалуйста, обратите здесь внимание на то, что Керс со всей очевидностью подразумевает, что три уров­ня «сознания» являются «состояниям», принадлежа­щими индивидуальному «я», и соответствующим обра­зом интерпретирует «индуистскую», или адвайтическую, традицию. Похоже, он даже намекает на первичное Сознание, Все, Что Есть, как четвертое «глубочайшее со­стояние» индивидуального сознания. По некой иронии, это именно тот вид анализа, в который вовлекается «бодрствующее состояние», дабы найти равновесие между тем, что кажется странным, но интригующим учением, и верованиями бодрствующего состояния; в данном случае речь идет о вере в отдельных индивиду­умов, со своими уровнями «сознания» в каждом из них.

Тем не менее смысл всего этого в том, что, mutatis mutandis[9], здесь обнаруживается ценное прозрение. Вспомните, у Махараджа: «Сама идея выхода за пределы сна – иллюзия». Бодрствующему сознанию не требует­ся никуда выходить: бодрствующее сознание есть сновидческий персонаж. Оно часть сна.

«Сон – это не ваша проблема». Тот, кем вы истинно являетесь, – это не сновидческий персонаж, не бодрст­вующее сознание, не состояние, даже не «высшее я» глубинного, но по-прежнему индивидуального созна­ния. Кем вы истинно являетесь, так это Всем, Что Есть, Сознанием, Абсолютом, в котором возникает все это: и сон со сновидениями, и бодрствующий сон, и сон без сновидений.

Сознание, Все, Что Есть, не может быть познано на­прямую бодрствующим сознанием, которое вы называ­ете собой, потому что его невозможно перевести на до­ступные понятия, оно не может «стать собственностью» сновидческого персонажа. Но вы, то «вы», которым вы себя считаете, знакомы ему без остатка. Это есть то, что есть Ты.

 

ТРИЕДИНСТВО

 

«Я есть Присутствие;

не "я присутствую", или "ты присутствуешь",

или "он присутствует".

Когда ты видишь подлинное положение вещей,

без индивидуума,

где все присутствующее есть

Присутствие как целое,

то в момент восприятия этого

наступает освобождение».

Нисаргадатта Махарадж

 

Могли бы вы сказать, что любое чувство или эмоция есть Сознание, проявляющее себя в качестве этого чувст­ва (например, страха или спокойствия), или же это про­сто чувства, возникающие в Сознании? Тот же вопрос ка­сается и мыслей. Насколько я понимаю, гнев или состра­дание по сути не отличаются от ручки, которой я пишу… это так?

 

В определенном смысле это зависит от того, на сколько компонентов вы хотите расщепить атом, так сказать. На самом основополагающем или «истиннейшем» уровне ничего нет. Рамана Махарши сказал: «Все­го того, чего нет в глубоком сне, не существует». Все, что находится в глубоком сне, есть то изначальное, исход­ное Осознание, которое даже не осознает собственное осознание. То, что Махарадж называет «естественным состоянием». Коан дзэн «Каким было твое изначальное лицо до твоего рождения?» указывает на то же. До рож­дения тела (и возникновения отождествленного созна­ния) и после его смерти вы есть разотождествленное Со­знание (Осознание, Присутствие). Даже в течение так называемой жизни тела вы не являетесь ничем иным, хотя отождествление затрудняет понимание этого. Нет ничего другого, кроме Осознания. Мысли рождаются в этом осознании, автомобили появляются в этом осозна­нии, возникают туманности, возникают сны, воспоми­нания, несчастные случаи, эмоции. Когда его спросили, реальны ли боги индуистской мифологии, Рамана Махарши ответил, что они настолько же реальны, насколь­ко реален этот мир. Миф и физический мир «реальны» в одинаковой мере. Чувства, мысли и ручки обладают од­ной и той же «реальностью» – той же «нереальностью».

Физики утверждают, что если хорошенько пригля­деться, то физическая «реальность» оказывается вовсе не материальной, а нематериальной энергией. Идея, ко­торую время от времени я пытаюсь выразить, заключа­ется в том, что основополагающий «строительный блок» всего, что мы переживаем вокруг себя, включая нас са­мих и миры материальных вещей, энергий и мыслей, со­относится с понятием Ананда из индуистского выраже­ния Сат-Чит-Ананда. Санскритское слово Ананда чаще всего переводят как «блаженство», и это создает у людей нелепое представление. Оно означает нечто гораздо «большее», и порой кто-нибудь да пытается выразить это словами, однако крайне сложно заставить их не зву­чать как полный бред.

В концепции Сат-Чит-Ананда присутствует парал­лель с христианской мистической доктриной Триедин­ства. Обе они сходятся в том, что первое есть начало, не­движимый Источник, само Бытие, Сознание в покое (Осознание; Бытие; Сат; «Отец»). Затем невыразимым образом возникает движение, дыхание, поворот, отражение, что-то наподобие его, внутри этого изначально­го, недвижимого Всего-Что-Есть. Это Логос, отражен­ное Сознание, которое есть не что иное, как все то же Осознание. Это есть Сознание, теперь осознающее само себя, но не отличимое и не отделенное от чистого Осо­знания: Чит, «Сын». Этот аспект Осознания можно обозначить как Разум, Пробужденность. Начало Еван­гелия от Иоанна («В начале было Слово (Логос), и Сло­во было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога».) борется все с той же невыразимостью.

Итак, есть это. Но кроме этого существует еще нечто более невыразимое. Как индуистская, так и христиан­ская традиции понимают, что неким образом есть, выра­жаясь концептуально, нечто еще. В христианстве это «еще» называется «Духом» Божьим, который иногда описывают или определяют как «Любовь между Отцом и Сыном». Таким образом, это не что-то отделенное, но Любовь, возникающая в этом движении, Дыхании, всплеске Осознания; Любовь столь совершенная, что неотличима от Бога.

Это чистая Любовь, неизбирательная, безличност­ная. По природе своей эта Любовь нигде не содержится и изливается из себя в себя же. Это то, что я называю Излиянием. Она разливается, переполняет саму себя, так сказать. Эта Любовь невообразима, и даже затрудни­тельно называть ее «любовью». Это неистовость, сила, интенсивность, покой, слава, жгучее Сияние. Совершен­но и полностью превосходящее все границы человече­ского опыта и человеческой способности к пониманию. Ананда – слово, столь же жалкое в своем несоответст­вии этому, как и слово «любовь». Обе традиции – хрис­тианство и индуизм – убеждены, что Ананда, или Дух, или Любовь, есть не что иное, как Бог, Бытие, Сознание. Бог или Брахман есть Одно: Отец, Сын, Дух или Сат, Чит, Ананда – всего лишь три компонента, связанные воедино в попытке разбить на три части Что Есть. Все это суть концепции, ум, напрягающийся изо всех сил, чтобы понять; в этих концепциях и выражениях нет аб­солютной «истины»; они – всего лишь полезные указа­тели.

Когда Махарадж произнес свое загадочное высказы­вание о том, что все создано из любви, все проявленное существует и поддерживается с помощью, внутри и в ка­честве этой первичной абсолютной Любви, то он имел в виду именно это. Это излияние Ананда Бог блаженство красота любовь благодарность интенсивность сила Дух Недвижимость Совершенство Сияние есть «энергия»: единственная Энергия, которая есть. Это Все, что есть. Это та энергия, которую обнаруживают физики, когда разглядывают субатомные частицы, но находят не мате­рию, а энергетический взрыв. Часть видения в джунглях была видением этой Энергии как Излияния из Источ­ника (но даже и это – концепция, вспышка невырази­мого), как струящееся, льющееся потоком ЭТО, которое переживается здесь в качестве этого мира: мыслей, ди­зельных двигателей, страхов, лягушек, дыма, мечтаний и тротуаров. Именно это я пытаюсь выразить: «Бог», или Ананда, или «Дух», как раз и есть тот «материал», из которого все это «сработано»; именно потому «это» не отличается от «того»; оно ЕСТЬ то, оно сделано из того.

Другая возможность подхода к Троичности Сат-Чит-Ананда –– понять, что все, что есть, есть Сознание, Чит. Сознание в покое, в недвижимости есть Сат. Со­знание в движении, в действии, излиянии есть Ананда. Это все одно и то же, все одно.

Таким образом, такова ваша «суть» или «Все, что есть». Это может быть Всем, Что Есть только, если это все, что есть: если все, что есть, есть это. Поэтому все, что кажется другим, не есть другое; оно есть это. Так, например, Тони Парсонс показывал на подушку, бро­шенную на пол, со словами «вот оно». В этом вся суть темы.

Буддийская концепция «всех чувствующих существ» задумана быть всеобъемлющей: почитание всех чувству­ющих существ, работа над освобождением всех чувству­ющих существ… Но на самом деле она несовершенна и ограниченна. Она антропоцентрична: мы чествуем чув­ствующие существа, так как признаем, что в своей спо­собности ощущать они подобны «нам». А что насчет де­ревьев, побегов травы, частичек пыли, молекул воды, слякоти, грязи, камня, стали, нефти, пластика? «Это из­начально было всем и всем останется».

Когда речь идет о самсаре или иллюзии, это не озна­чает, что здесь ничего нет. Здесь – все-что-есть! Иллю­зорно восприятие ее в качестве обособленного мате­риального вещества, которым она не является. Это Бог. Любовь. Ананда. Она лишь кажется веществом – гневом ручкой кошкой молитвой солнцестоянием колибри смертью взбитыми яйцами – отождествленному созна­нию (организмам тела-ума), которые считают себя кем-то, проживающим жизнь в этом мире.

Это имеет в виду христианская мистическая тради­ция, неизменно сравнивающая любовь Бога с неисто­вым «очистительным огнем», испепеляющим все на своем пути. Его неверно трактуют как атрибут некоего мстительного Бога, однако те, кто изначально видел его, видели вот что: когда Излияние открывается вос­приятию, прозрению, «Пониманию», ничто из этого человеческого опыта не способно противостоять ему: все сгорает, исчезает. Ничего нет – только Любовь, ко­торая есть Все-что-есть Излияние Присутствие. Кажет­ся: вот городская слякоть, брызжущая из-под колес ма­шины в январе; вот муж, отправленный служить в Афга­нистан; рак или сердечная недостаточность у подруги; мать, обнимающая ребенка; или мои старые кроссовки, или ваша шариковая ручка, но на самом деле все совсем не так. Никто не видит этого, однако все это – совер­шенная Сияющая Недвижимость, Излияние.

Достаточно любопытно, что и христианская и ин­дуистская традиции признают, что ни Сат-Чит-Ананда, ни Отец, Сын, Дух не являются Абсолютом. И то, и дру­гое суть пределы, до которых способен простираться че­ловеческий ум, суть то, насколько близко он может подойти к постижению непостижимого. Сат-Чит-Ананда – это попытка описать Брахмана, который в свою очередь возникает из Парабрахмана, который за пределами Брахмана. Отец, Сын и Дух обозначают Три­единого Бога, который появляется из Божественности за пределами Бога. В общем и целом это удивительная параллель, элемент «вечной мудрости», задействован­ный в двух совершенно разных традициях.

Хорошо, итак: есть это. Ну так и что же? Невозмож­но говорить о том, что невозможно постичь; невозмож­но научить, сгорев. Оставаясь вне восприятия, это не поддается пониманию или, в лучшем случае, предстает лишь в виде концепций, идей. Когда восприятие про­изошло, исчезает потребность. Это веский аргумент (и то же утверждают некоторые учителя) в пользу того, что нет смысла расщеплять атом. Итак: все, что есть, есть Бог. Но легче ли от этого обычному человеку или обыч­ному искателю? Похоже, что нет: они разочарованы. Но здесь им в помощь нередко разрабатывается учение, призванное облегчить проживание этого сна.

Ошо, Да Фри Джон, Рамеш, Роберт Адамс – это лишь некоторые из исполненных благих намерений учителей, приходящих на ум, которые начали с ради­кального учения, но со временем занялись выхолащива­нием его «принципами», «стадиями» и «практиками», а в некоторых случаях даже банальными маленькими, призванными вдохновлять, «ежедневными памятками» в ответ на непонимание или отсутствие отклика у людей на чистое, простое учение.

И, конечно, вся буддийская традиция в целом, пре­красная по сути, печально известна институированием подобного рода вещей. Кен Уилбер даже подвел под это теоретическую базу, говоря, что обязанность тех, в ком присутствует чистое видение и знание того, Что Есть, – предлагать менее радикальную версию, которую сможет понять типичный искатель.

Но здесь не тот случай. Существует (сейчас и всегда) множество легко доступных версий и вариаций на тему того, как жить, как совершенствовать «себя», как по­высить уровень функционирования отдельного «я», как чувствовать себя лучше в повседневной жизни. Миллионы учителей способны и готовы обучить этим методам.

С другой стороны, лишь немногие видят, Что Есть. Вероятно, в том есть свой плюс, что лишь немногие ви­дят и говорят, что только они могут сказать. Их ли это забота, сколько человек поймет или оценит это? Суть не в этом, не в этом цель. Помощь в повседневной жизни доступна во многих вариантах. Здесь происходит нечто другое. Помогает ли индивидуумам выражение этого понимания или только запутывает их? Неизвестно, да и нет желания тратить энергию на то, чтобы мучить себя этим вопросом. Об этом уже позаботились таким обра­зом, о котором нам не дано знать. Это, как и все осталь­ное в сновидении, не «моя» проблема. Здесь отсутствует «цель». Все, что можно сделать, это лишь рассказать о том, что известно.

Вещи не такие, какими кажутся. Все это не важно. Нет «вас», нет «меня». Нет индивидуумов как отдель­ных сущностей. Ни«кого» нет дома. Всегда, повсюду совершенное Сияние Недвижимости, и не-вещь, у ко­торой нет имени (любовь, сострадание и блаженство – лишь его бледные тени) в беспрестанном Излиянии. Чистая, совершенная Любовь. Бесконечное Присутст­вие. Видимое здесь сейчас всегда: видимое не этой вещью ум-тело, но самой этой Недвижимостью, этим Присутствием, которое есть Все, что есть, возможно,

«посредством» или «в качестве» этого инструмента ума-тела. Ибо эта Недвижимость, это Присутствие есть то, что есть «Я».

Аминь. Сваха!

 

 

Семь

 

Ты поймешь,

что это

всегда было

ближе к тебе,

чем что-либо,

что, ты считал,

ты знаешь.

 

КАК ВЫРАЗИТЬ ЭТО СЛОВАМИ?

 

«Ум должен знать, что он не в силах

ухватить то, что я собираюсь описать.

Бесконечность воспринимает себя

из себя же в каждый момент, внутри каждой

частицы себя, повсюду и единовременное»

Сюзан Сигал

 

«Когда я говорю слово "ты",

То подразумеваю сотни вселенных».

Руми

 

Как выразить это словами? Это видно столь ясно, но тем, периферийным зрением: когда поворачиваешься в его сторону, чтобы ухватить с помощью концепции, вы­разить с помощью языка, оно исчезает. Все учителя, все древние мастера ходят вокруг да около: это заставляет меня улыбнуться всякий раз, когда я сталкиваюсь с чем-то, что косвенно указывает на это. Но выразить словами это невозможно. Оно гениально. За пределами гениаль­ности: абсолютное, ошеломляющее Сияние. «Божест­венный гипноз» есть Само-гипноз.

Вы когда-нибудь пытались сыграть в прятки с сами­ми собой? Не особенно увлекательно: вы всегда знаете, где искать, а притворяться, что не знаете, получается не слишком убедительно. Где я могу спрятаться от самого себя так, чтобы я не мог найти себя… до тех пор, пока не найду? Ответ вам известен. Вы просто не знаете, что знаете его.

Вы знаете, что с миром что-то не так, со всем его ус­тройством. Это подобно той самой занозе в вашем уме. Все это просто не складывается в единое целое: что-то не так с этой картинкой, но вы просто, хоть убей, не мо­жете понять, что именно. Вы ищете и рыщете, и боре­тесь, надеетесь, молитесь, слушаете и учитесь, и всякий раз, когда вам кажется, что вы что-то понимаете, оно ус­кользает от вас. И вам становится ясно, что это часть то­го, что идет не так; это безумие, это не должно даваться с таким трудом. Затем внезапно вы получаете то, что хо­тели, и вы понимаете, что это не должно быть настолько легко. Это не то, что вы на самом деле хотели. И вы сно­ва принимаетесь за поиски, исследования и борьбу. Не понимая, что больше искать нечего. Не только весь жизненный путь вашей собственной личной истории работает против вас, но и весь ваш опыт, мысли, воспоминания, беды, раны, привязанно­сти и победы, и все, чему, по вашему мнению, вы научи­лись, что приобрели и потеряли. Но еще тяжелее прихо­дится с перенятым грузом и инертным движением всего этого невероятного эксперимента, миллиардов тел-умов, подобных вашему, но отличных от вашего, одер­жимо стремящихся в одном и том же направлении, давая поддержку и опору и делясь общепринятыми зна­ниями и заверениями, чтобы увлечь вас с собой из ко­лыбели в могилу. Примкнете ли вы к революции или к Республиканской партии, или к Группе владельцев «харлей-дэвидсона», или к Католической церкви, или к Ис­ламскому джихаду, или к монастырю дзэн, или к НОЖ (Национальной организации женщин), или к АА, или к ААА, или к последователям Шри Рама, или к местной футбольной команде, или к Уэйт Уочерс[10], или к Волонтерам хосписа, или к Гринпису, или к Морской пехоте, – все это одно и то же. Все они будут побуждать вас делать то, что делают они, и думать так, как думают они, и вам захочется поверить им, но в какой-то момент вам станет ясно, что все это – чушь.

Здесь вы правы. Само исходное условие ложно. Ос­нова, на которой базируются все действительные пред­положения о жизни, вселенной и всего вокруг, на 180 градусов отстоят от цели. То, во что верят, чему учат, что поддерживают и награждают определениями «естест­венный», «нормальный», «правильный», «здоровый» и «здравый», «хороший», «истинный», «ценный», «полез­ный» и «заботливый», даже «священный» и «святой», ес­ли следовать им, уведут вас по садовой тропинке, и, да­же стараясь изо всей мочи, вы все равно останетесь спать крепким сном.

Нечто действительно удивительное во всем этом – понимание того, что вся человеческая традиция, исто­рия, движение и склонность к «духовности», «святости» и «священности» находятся совершенно вне правиль­ной дороги. Все это пребывает в полном заблуждении. Нет ничего святого, духовного, священного или божест­венного во Всем, Что Есть. Оно целиком а-теистично. Оно от начала и до конца, полностью и совершенно без-личностно. Человеческая склонность к благоговейному трепету, к тайному и сверхъестественному – просто склонность, часть запрограммированности организмов тела-ума.

Здесь нет ничего неправильного, ничего такого, чего следует остерегаться, что нужно избегать или исправ­лять. У непосредственно этого тела-ума, с его индейски­ми и романо-католическими истоками, в избытке пре­данности, свойственной бхакти, вызывающей слезы в глазах при пении баджан или чтении Руми; и как вы, возможно, заметили, изъясняться оно склонно сообраз­но. Это замечательно трогательное сновидческое качество этих штуковин тела-ума, и, на самом деле, оно мо­жет быть даже весьма прекрасным. Но дело лишь в их функционировании, в их точке зрения. По сути, нет ни­чего духовного или святого в понимании, что того, кто думает так, ощущает духовность или святость, не суще­ствует. Это просто то, Что Есть.

 

«Видите ли, поиск уводит вас от самих себя; он идет в противоположном направлении; здесь нет никакой взаимосвязи. Поиск всегда ведется в не­верном направлении, поэтому все, что вы считае­те очень глубоким, все, что вы считаете священ­ным, – лишь загрязнение в этом сознании. Воз­можно, вам не нравится слово "загрязнение", од­нако все, что вы считаете священным, святым и глубоким, является загрязнением». (У. Г. Кришнамурти)

 

Истина противоположна всему, что вы знаете. Вещи не являются тем, чем кажутся, и тем, чем вас научили их считать. Думание – не есть ваше нормальное состояние. Личная вовлеченность – не есть ваше естественное со­стояние. Даже то «священное» и возвышенное, что вы называете «любовью», не является вашим естественным состоянием. Стараться, заботиться, жадно стремиться, желать, иметь убеждения, иметь мнения, необходимость отстаивать эти свои позиции, необходимость вообще в чем-либо – ничто из этого не является вашей изначаль­ной природой, вашей истинной сущностью. Все это – приобретенные, обусловленные паттерны поведения, гипноз, призванный поддерживать ваше пребывание во сне. Обусловленность проникает столь глубоко, что вы считаете ее своей истинной природой, но я уверяю вас, это не так. Отступите. Ваше Я первично по отношению ко всему, что вы считаете истинным и реальным.

И когда Я, эта Истина, это ни-что вашей изначаль­ной природы взорвет и уничтожит вашу сновидческую осознанность, вы поймете, что это всегда было ближе к вам, чем что-либо, известное вам.

 

«Я сказал вам все, что составляет самую суть Ис­тины: нет ни вас, ни меня, ни Высшего Существа, ни ученика, ни гуру». (Даттатрея)

 

Нигилизм? Вы называете это нигилизмом? Вы даже не представляете себе, насколько это выходит за пределы нигилизма. Вам все понятно здесь? Я говорю что-то та­кое, что невозможно выразить словами? Разумеется, нет.

 

«Существование мира подобно сновидческому миру спящего. Мы ощущаем мир как реальный, потому что мы ощущаем свое тело как реально су­ществующее, и наоборот. Это фундаментальная иллюзия. Люди считают, что мир уходит корнями в древность. На самом деле, он возникает с вашим сознанием.

Видимое есть отражение вашего собственного со­знания.

Вы видите себя в мире, в то время как я вижу мир в себе. Вам кажется, что вы рождаетесь и умирае­те; в то время как для меня мир возникает и исче­зает». (Нисаргадатта Махарадж)

 

Видите? Вспышку, возможно, мгновенный проблеск. Впрочем, это бессмысленно, потому что вы знаете не­выразимое так же, как знаю его я. Вы есть Я. Мы опять там, с чего начали.

Здесь всегда происходит только одно. Знаю, я всегда говорю, что ничего не происходит. Разницы нет. Это вы­глядит поразительно, бесконечно сложно, кажется, что несметное количество вещей взаимодействуют и замыс­ловато связаны между собой, но это не так. Все абсолют­но просто. Вы знаете это. Всегда происходит только од­но, один танец, «единственный танец, который сущест­вует», и это танец Я. И этот танец есть Недвижимость.

Однажды я провел несколько послеполуденных ча­сов, слушая, как один учитель объясняет реальность примерно следующим образом: Допустим, всю свою жизнь вы посвятили рассматриванию фотографии дере­ва. Красивой, полноцветной, с высоким разрешением. И вы решили, что это все, что есть: эта красивая фото­графия дерева – то, что вы считаете реальностью. Но я, говорит он, здесь, чтобы помочь вам сделать шаг назад, к тому, что было до фотографии. (Он читал Махараджа.) Я покажу вам негатив, с которого была сделана фотогра­фия (это было до появления цифровых фотоаппаратов), и вы неожиданно поймете, что вся ваша реальность име­ет обратную сторону. Здесь, в дуальности, всякая вещь имеет свою противоположность, существующую с ней наравне. Если вы поместите негатив на фотографию, то обнаружите, что они сводят друг друга на нет. То, что имеет темный цвет на фотографии, является световыми пятнами на негативе, и наоборот. Даже цвета противо­положны друг другу. Поэтому то, что вы получаете, ког­да совмещаете их, есть ничто. Позитивное сводит на нет негативное и наоборот, так что не остается ни позитив­ного, ни негативного, остается ничто. Пустота. И это то, чем на самом деле является реальность. Не тем, чем вы всегда ее считали, и не ее противоположностью, но од­новременным существованием и не-существованием обеих.

В конце концов, я поднялся и вышел. То, что он говорил, было, конечно, верно. Так что же? В чем проблема?

В дереве, идиот! Господи, ты сам сделай шаг назад! На улице растет дерево, под дождем и под солнцем, с корнями в земле, с листвой на ветру, на которое кто-то навел фотоаппарат, чтобы сделать тот негатив и снимок. А жизненная правда этого дерева настолько далека от всей этой вдалбливаемой логики фотографии, ее нега­тива и ничто, получаемого путем их совмещения, что вы даже представить себе не можете. А разговоры о пещере Платона! Проснитесь! Все эти разговоры бесполезны. Истина того, Что Есть, настолько далека от того, что вы воспринимаете, думаете и теоретизируете, что это дей­ствительно совершенно бесполезно. Но вы тоже об этом знаете.

 

«То, что у нас теперь есть, –

не фантазия.

Это не горе,

Не радость, не состояние суждения,

Не ликование и не грусть.

Они приходят и уходят.

Неизменно только Присутствие.

 

Что можно еще желать?

То, чем мы сейчас являемся,

сотворило тела, клетка за клеткой,

вселенную, звезда за звездой.

Тело и вся вселенная

возникли из этого;

это ни из чего

не возникло».

 

(Руми)

 

 

КРАЙНЕ СВОЕОБРАЗНО

 

«Ты должен понять, что большинство

этих людей не готовы к тому, чтобы их

отключили от источника питания.

А многие из них настолько привыкли,

настолько безнадежно зависимы от системы,

что они будут бороться, чтобы защитить ее».

Морфей (из фильма 'Матрица')

 

«Никто не говорил мне,

что наступят такие дни.

И правда, очень странные дни».

Джон Леннон

 

«Незнакомец в незнакомой стране»: так ощущаются большинство переживаний этого мира после джунглей. Сияние, Все Что Есть, знание того, что «дэвида» нет, а есть только струящееся Сознание. Произошла опреде­ленная адаптация к этому, и таким образом жизнь про­должается через этот сновидческий персонаж, с присут­ствующей всегда и повсюду совершенной Сияющей Недвижимостью, беспрестанно изливающейся и види­мой – сейчас и всегда, не этой штуковиной ум-тело.

Сновидческие персонажи являются тем, чем являют­ся: обычными людьми, идущими по жизни, занятыми сновидческой суетой и играющими свои предписанные сценарием сновидческие роли, не имеющими понятия об Истине и считающими свои «я» реальными. Не осознающими Сияния, которым «они» являются. Большин­ство из них подавляющую часть времени несчастливы, но и у них бывают особые моменты; в любом случае все взаимодействия представляют собой относительно пря­молинейные взаимодействия между сновидческими персонажами в пределах заданное™ сновидения.

Да, время от времени кажется, что понимание дает сбой и остается только сильное замешательство и неспособность к общению. Да, есть некая неотфильтрованность в переживании жизни, а крайняя ограничен­ность аппарата ум-тело порой делается слишком оче­видной. Но даже тогда, с этой точки зрения, все это удивительно и прекрасно и всегда абсолютно безличностно. Простое видение того, что возникает. Что прине­сет с собой сегодняшний сценарий?

Это немного сюрреалистично: с одной стороны, струящееся Сознание, каким-то образом притворяюще­еся, что забыло, кто оно, а с другой – вполне очевидно, кто оно. Сновидению не хватает убедительности, прав­доподобия, так что постоянно присутствует чувство удивления: неужели никто не видит, насколько обман­чива и фальшива вся эта иллюзорная реальность? В ней полным-полно дыр, полно подсказок. Она обнаружива­ет всю непоследовательность и отсутствие составных ча­стей, что свойственно любому сновидению. Много раз на дню случаются моменты, предоставляемые бесплат­но, срывающие сновидческий покров, но никто не ви­дит этого, потому что все, подчиняясь обусловленности, сами «латают дыры» там, где в противном случае это могло бы привести к разрушению всего карточного до­мика. «Вы видели это? Нет, я тоже не видел». «Что это было? Ах да, конечно, ничего. Там ничего и не могло быть». Это конечно безумие, но здесь есть определенная логика, даже не лишенная привлекательности.