Глава 8. Лучшее средство от беспокойства
«Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети, - вещал холодный женский голос из динамиков телефона. Том закусил губу, чуть нахмурившись, и откинул ненужное устройство на соседнее сидение. Либо Билл дал левый номер, снова решив поиграть, либо действительно был занят. Но, почему-то, склоняло больше к первому варианту, что невероятно злило. Трюмпер не хотел ощущать себя игрушкой, которой вертят, как хотят. Но, с другой стороны, он, как мог, цеплялся за мысль о тотальной занятости соседа. И эта противоречивая надежда злила так же, если не сильнее.
Сжав руль, он вздохнул и снова потянулся к телефону. Выяснить хотелось все, и желательно сразу, так как неизвестность он не любил гораздо больше, чем плохие новости. А заявляться к Биллу с какими-то претензиями будет как минимум глупо, не зная ситуации. Тот в любом случае найдет повод посмеяться. Да и кто они друг другу? Значил ли тот поцелуй хоть что-то для Билла, или же он просто решил развлечься, или, быть может, поднять себе настроение?
- Вот бл*дь, - выдохнул Том, и, найдя среди множества записей нужное имя, прислонил телефон к уху. Спустя несколько гудков раздался бодрый, чуть звонкий и веселый голос.
- Привет, Томми, - Ют, как всегда, была на позитивной волне.
- Угу, привет, - вздохнул парень и остановился на светофоре, провожая медленную старушку с тростью уставшим взглядом.
- О, а что такой грустный? Говорила я, усохнешь за своими бумагами и ноутбуками, - сразу запричитала девушка, словно наседка.
- Ют, - Том скривился, наконец-то трогаясь с места, - не превращайся в мамашу. Тебе не идет.
- Ну, конечно! Мой лучший друг, понимаешь ли, впал в апатично-депрессивное состояние, а мне еще и не беспокоится! Ты же знаешь, Трюмпер, таким я тебя не перевариваю даже в пьяном состоянии. Что на этот раз случилось с твоей хрупкой и нежной душой?
- Не телефонный разговор, - отмахнулся Том и услышал, как подруга совсем по-детски фыркнула. - Лучше дай мне номер Билла.
- Билла? – секундная тишина. - А зачем тебе?
Том готов был поклясться, что подруга сейчас поиграла бровями и хитро улыбнулась.
- Не важно, он у тебя есть?
- Есть, конечно, но пока ты мне не расскажешь, зачем тебе номер, я…
- Ют, - угрожающе начал парень, - не сейчас. Давай номер. А лучше вообще скинь мне его по SMS.
- Но… я обижусь, если не узнаю. Я - твоя лучшая подруга, и ты должен мне всё рассказать, - горячо возразила девушка. Трюмпер тем временем развернул руль, свернул влево и вздохнул.
- Во-первых, на обиженных воду возят, во-вторых, кому я должен, я всем прощаю, в-третьих, не полоскай мне мозг сейчас, пожалуйста, а просто скинь то, что просил. Могу заранее сказать спасибо.
На том конце что-то обижено засопели.
- Ой, да подумаешь, больно надо. Я тут со своей заботой и… - Том почувствовал приступ дежа-вю и некое, снова выползающее наружу чувство вины, которое он в этот раз решил затолкнуть обратно. Его подруга, конечно, любима и безгранично мила, но иногда ее желание влезть в его жизнь - явно лишнее. И, в любом случае, это не телефонный разговор.
- Угу, только номер скинь, - все же прервал ее монолог Том, разъединяя связь и раздраженно откидывая телефон на обратное место. Он ценил Ют за ее стремление помочь, но не тогда, когда ее навязчивость раздражала, как, впрочем, и всё, вплоть до снова красного светофора и ленивых людишек, еле переставляющих ноги по проезжей части.
Через какое-то время телефон пикнул, извещая о новом сообщении. К номеру соседа прилагалась подпись «Ты большая и жирная задница». Видимо, Ют не сочинила за такой короткий срок прозвища оригинальней. Что ж, Трюмпер смирился с взглядами на его обличие, хотя и согласиться с ними никак не мог.
Притормозив возле своего дома, он сверил два номера. Выяснилось, что они абсолютно идентичны. Том, сверив их еще раз, тяжело вздохнул и несильно стукнулся головой о сложенные на руле руки.
«Что происходит, черт возьми?»
Как только парень оказался на лестничной клетке, он тут же позвонил в соседнюю квартиру. Простояв пять минут, вжимая палец в звонок, и не получив ровным счетом никакого ответа, он вынужден был ни с чем отправиться к себе. Том тяжело вздохнул, просто потому, что даже не знал, что думать. Проблема состояла в следующем: вчера он позвонил два раза, и, справедливо решив, что Билл занят, не стал надоедать. Так ему никто и не перезвонил. Однако, продемонстрировав чудеса надоедливости, он позвонил сегодня, но всё так же не получил никакого ответа. Квартира соседа, как оказалось, пустовала. Ну, и что теперь ему думать?
Может, Билл решил уехать куда-то, не соизволив послать короткое сообщение, а, возможно, с ним что-то стряслось. Ведь не зря позавчера у брюнета было такое подвешенное и разбитое состояние? Но, если поездка (или что там у Билла за отлучка такая) была запланирована заранее, то почему бы тогда было парню не сообщить об этом Трюмперу, хотя бы кратко? Ведь знал, что он будет звонить и как-то беспокоиться вообще.
Волнение Тома и вправду буквально поглотило его, заставляя мысли крутиться в одном направлении. Он был относительно мало знаком с соседом, но уже боялся и переживал за него. А самым прискорбным было как раз то, что кроме адреса и телефонного номера он больше ничего не знает. Ни друзей, ни родственников, ни даже места работы Билла. Единственной, хоть как-то был связан с Биллом – Ют, но что-то подсказывало парню, что ее в свои планы посвящать брюнет бы точно не стал. Особенно если учитывать, что самому Трюмперу он перед своим исчезновением не сказал ни слова, хотя у него отводилась на это просто замечательная возможность.
Продолжая пребывать в растерянности с примесью страха за соседа, Том зашел в свою, как всегда погруженную в темноту и одиночество квартиру. Парень разулся, включил свет, и дабы немного успокоиться, пошел на кухню - сделать себе кофе. Под мирное жужжание кофемашинки он переубеждал себя, что Билл - взрослый человек, и, наверное, у него были серьезные причины не проинформировать Тома о своих планах. Хотя Трюмпер и отчаянно не находил их.
Да и, несмотря на все трезвые доводы и разума, и здравого смысла, неприятный червяк сомнений и волнения грыз изнутри, что, естественно, не нравилось его хозяину.
Том взял свою чашку кофе и уселся за барную стойку, смотря на вечернее небо сквозь стекло. Мысли путались, текли в каком-то заунывном не радужном русле. Он вообще редко так противно чувствовал себя, но если уж приходилось, то было уж как-то совсем апатично и пессимистично на душе. Любимый напиток, приятно греющий руки, тоже не особо радовал.
Через какое-то время раздался звонок, рассеявший тишину квартиру. «Ют», - пронеслось в голове у хорошо знавшего свою лучшую подругу Трюмпера, и он, поморщившись, поплелся открывать дверь. Как и предполагалось, на пороге в воинственной позе стояла девушка и слегка раздраженно осматривала Тома. Тот махнул рукой в знак приветствия и снова удалился на кухню, так ничего и не объяснив, что, по идее, должно было еще больше вывести девушку из себя.
- Трюмпер, что с тобой происходит, в конце-то концов? – подруга влетела за ним на кухню.
- А что со мной не так? – Том уселся на прежнее место.
- Ты ведешь себя, словно идиот, вот честно.
- Спасибо за комплимент.
- Это не комплимент, - оскалилась Ют, а потом уже нормальным голосом добавила. - Что с тобой происходит, Том?
- Проблем много, - отмахнулся парень и к своему огорчению заметил, что кофе закончился.
- Это еще не повод бросаться на друзей, - вздохнула девушка и полезла в шкаф, где Томас держал коньяк и бокалы, сделала нарезку из лимона и поставила все это перед парнем, усевшись рядом. Решив не церемонится, легким движением руки открыла бутылку, разлила янтарную жидкость по бокалам и призывно подняла свой. Том, краем глаза наблюдавший за действиями Ют, усмехнулся и взял коньяк. Он чокнулся с подругой и стал спокойно пить маленькими глоточками алкоголь, посасывая дольку лимона. Подруга, кривлялась и строила рожицы, но тоже вливала в себя коньяк, бурча себе под нос что-то типа: «Как эту гадость вообще можно пить?».
- Ну, так что там у тебя? – еще раз попытала счастья девушка, снова разливая алкоголь по бокалам. Том вздохнул и уже ответил:
- У меня заказчик – мудак. Всю кровь, козел, высосал. А еще куча всяких идиотов на собеседования приходят. У меня такое ощущение, что у меня не офис, а цирк «Шапито», а вместо менеджеров ко мне приходят всякие клоуны, - поделился он и отпил алкоголя.
- Томми, мне кажется, или ты преувеличиваешь? – цокнула девушка.
- С чего ты взяла? Заказчик, и правда, сущий придурок и кровопийца.
- Вот не надо мне тут заливать, драма насчет работы – это не смешно. Сколько я тебя помню, ты больше трех часов особо никогда не парился, да и вообще решал проблемы на раз-два. Тут все кроется в другом… парне, - вкрадчивым голосом сказала Ют, - с которым кто-то делит лестничную клетку. Если я не права… А, впрочем, я права, – самодовольно заявила девушка и утвердительно кивнула, еще раз делая глоток и морщась. - Слушай, Трюмпер, знаешь же, что я эту гадость не пью, ну вот жалко тебе вино для подруги покупать, а?
- Не пей, если не нравится.
- Ну, нужен же мне повод, чтобы остаться на ночь. Нетрезвое состояние и, как следствие, невозможность вождения машины будет для тебя внушительным поводом, Томми? – мурлыкнула девушка, отпивая еще глоток. Том сильно засомневался, что коньяк ей так уж и противен.
- Если ты больше не будешь спать у меня в кровати, нагло развалившись на мне, то можешь оставаться.
- Ты сама гостеприимность. Так что там насчет Билла?
Трюмпер, подобревший от влияния алкоголя, откинулся на стуле и стал неспешно рассказывать историю, пренебрегая некоторыми щекотливыми деталями и нудными подробностями. Он дошел до конца и с удивлением обнаружил, что его бокал пуст, как, впрочем, и подруги. Разлив коньяк снова, он посмотрел на закусившую губу подругу Ют и улыбнулся.
- Ну, может, он забыл, - пожала плечами та, отпивая коньяк.
- Поставь себя на его место. Ты бы позвонила, или хотя бы послала СМСку? Два слова, ничтожно мало, требуется всего-то минута времени.
- Да, - девушка вздохнула, - если бы парень мне был небезразличен, я бы предупредила его.
- Я бы сделал тоже. Собственно говоря, поэтому-то я и волнуюсь, мало ли чего с ним произошло, – Трюмпер залпом выпил свой коньяк и налил себе еще: тот на удивление легко шел.
- Я с ним недолго общалась, но вот что я тебе скажу. Не паникуй, все же, мне кажется, что это было намеренная поездка. Не совсем желанная, судя по позавчерашней атмосфере, но задуманная. А вообще, ты же знаешь, Билл своеобразный индивидуум, у которого что-то непонятное на уме. Так что, - я уверена, ничего не произошло.
- Угу, - вздохнул Том, допивая коньяк.
- О, а ну давай, озвучь мне, что ты чувствуешь к нему? – с детским любопытством спросила девушка, не проигрывая Томасу в поглощении алкоголя. Тот лишь усмехнулся и пошел к шкафу, куда кидал сигареты. Взял одну и затянулся, кинул пачку не курящей Ют и вернулся за барную стойку.
- Не знаю, но, когда я его вижу, у меня повышается настроение. Когда он прикасается ко мне, у меня теплеет в солнечном сплетении. Когда я вижу ямочки на его щеках при смехе, мне хочется улыбаться ему в ответ, когда он курит, я не могу не смотреть на его губы и тонкие пальцы, не могу не хотеть целовать. А когда я оказываюсь рядом с ним, просто вдыхаю его запах, мне хочется раствориться от всех нахлынувших чувств, понимаешь? А еще его хочется разгадывать: он слишком непонятен для меня. Слишком… - Трюмпер не заметил, как зажевал сигарету, чертыхнулся, и выбросил ее.
- Ты говоришь, как героиня сопливых романчиков для давно забывших про любовь домохозяек, - отмахнулась Ют, впрочем, несколько нервно доставая предложенную сигарету и сглатывая ком в горле. Том заметил это и хитро улыбнулся.
- Разве ты не испытывала такого? Когда все слишком остро, и мысли текут лишь в одном направлении, и ты… - он начал размахивать руками, пытаясь описать, насколько ему запредельно хорошо, - ну, я же вижу, что испытывала. Давай, расскажи мне, кто меня убеждал сегодня, что лучшие друзья должны знать про друг друга все, м?
- Ничего я такого не испытывала, - отмахнулась девушка, отведя взгляд. - Вообще, мы тут твои проблемы обсуждали, при чем тут я?
- Да, - хитро приподнял бровь Том, - мои, конечно, исключительно мои.
- Ну да, это же ты у нас по части любовных страданий, - защищалась девушка, пока Трюмпер снова разливал коньяк. - Ты что, меня споить решил?!
- Я наливаю поровну, - самодовольно улыбнулся парень, задавшись целью вытрясти из подруги секрет ее влюбленности, - так что, какие претензии?
- Знаешь Том, - вдруг задумчиво вздохнула девушка, - а ты не говорил мне такого в прошлый раз. То есть, ну, не настолько все было запущено, понимаешь?
- Это было глупо, но это помогло мне перестать сходить с ума и, наконец, осмыслить свои поступки. В конце концов, та любовь уже давно пройденный этап, давай ты не будешь отклоняться от темы? – Трюмпер еще раз чокнулся с бокалом подруги. Ют захлопала ресницами.
- Да я что? Я ничего же не говорю, - она недовольно четырхнулась, никак не обрадовавшись, что ее план пролетел, как фанера над Парижем. – И что же ты делать дальше-то будешь? Когда такие чувства?
- А что мне прикажешь делать? - пожал плечами Том. – Подавать в розыск, что ли? Прикинь, как на меня люди коситься будут.
- Ага, и пальцем крутить у виска, - рассмеялась Ют. – А ты представь: приходишь весь такой в слезах, красный и трагическим голосом заявляешь: «Моя любовь пропала в неизвестном направлении два дня назад. Верните, дайте набить морду». Особы приметы: неописуемо вредный брюнет фантастической внешности, вызывает хорошее настроение у меня и удивление у окружающих.
- Ют, учти, в псих-больнице меня будешь проведывать исключительно ты, - сквозь смех выдавил Трюмпер.
Насмеявшись вдоволь, они еще раз выпили за что-то бредовое, и снова вернулись к теме.
- Ну, я, вообще-то, до идеи подавать в розыск, спрашивала, есть ли у тебя какие-то планы в дальнейшем?
- Планы у меня есть всегда, реализации их я как-то не вижу, - пожал плечами Том, сделав вид, что максимально безразличен к этому вопросу. Хотя он, конечно, думал насчет этого, но даже внутренне не определился, чего ему нужно. С одной стороны, его дико тянуло к Биллу, он ему нравился, с другой стороны – Каулитц был адски трудным человеком. И это отнюдь не главная проблема: вопрос заключался в том, нужны ли соседу отношения, нужен ли ему Том? Ведь, по-сути, вел Каулитц себя неоднозначно, а навязываться Трюмперу слегка надоело. То есть, этого парня же невозможно понять ну никоим образом! Потому что он притягивает сам, а в следующий момент отталкивает так, что хочется молча капитулировать.
- Я подожду его приезда, если, конечно, он просто уехал. А там посмотрю, что он сделает.
- А если ничего?!
- А если ничего - я умываю руки. Тащить что-то в одиночку, пусть даже отношения, во-первых, тяжело, во-вторых, все равно бесполезно.
- Хэй, Трюмпер, а как же побороться?
- А ты борешься? – хмыкнул парень и поймал растерянный взгляд подруги. – Билл слишком… на своей волне, скажем так, - Трюмпер отхлебнул коньяк и сморщился от кислоты лимона.
- Ты говоришь о проигрыше, еще не начав игру, - возмутилась подруга, резко махнув рукой.
- Уже сдали карты и они паршивы, как ни крути, - Том хмуро заметил, что бутылка закончилась, а очертания предметов стали расплываться, словно у него резко ухудшилось зрение. - Да и повторяю вопрос: а разве ты борешься?
- Я? С чего ты взял этот бред? В смысле, что я люблю.
- Ну… не знаю, кажется мне так. А еще, ты растерялась, когда я говорил, что я чувствую. А еще…
- Все, все, заткнись. Люблю, но говорить с тобой об этом я не собираюсь, вот, - девушка поджала губы и отвернулась к окну. Тома ответ никак не удовлетворил.
- Тогда все ясно, - хмыкнул он и отвернулся.
- Что ясно? – настороженно поинтересовалась девушка.
- Ясно, кого любишь. Это же просто, как дважды два.
- Самое прискорбное, что у тебя никогда не было проблем с точными науками, Трюмпер. Так что тебе ясно-то?
- Ты любишь… трам-пам-пам … - Трюмпер отстукал ритм по столу, - меня!
Глаза подруги расширились, правая бровь поползла вверх – Ют пребывала в высшей степени удивления, не смотря на алкоголь, который уже нарушил восприятие.
- Совсем с дуба рухнул? Да никогда в жизни, - отмахнулась она.
- Нет, меня, - переубеждал ее Том. – А иначе, чего это ты мне тогда не говоришь? Я не замечал раньше за тобой стеснения собственных бой-френдов.
- Я… да никого я не люблю, чего пристал, вообще? А ты просто слишком самоуверенный идиот, вот.
- Да ладно, мне казалось, что девушкам нравятся, как ты там выражаешься… самоуверенные парни, нет? – он поиграл подковкой в губе и подошел к Ют, туманно осознавая, что играет с огнем. Если подруга и правда влюблена в него, это будет сущей катастрофой. Но такого не произошло:
- Георг, мне… мне кажется, мне нравится он, - поспешно заявила она и опустила взгляд. Трюмпер не без довольной улыбки вернулся на место, хитро поглядывая на явно смущенную подругу. Раньше за ней этого, к слову сказать, не наблюдалось.
- Так чего ж мы не боремся, дамочка?
Ют сразу перестала возмущаться насчет его бездействия по отношению к Биллу.
Они проговорили еще с час, чувствуя, как их языки помимо воли развязываются, а откровения так и желают обрушиться на друг друга. Темы давно перестали быть о любовных делах каждого, и они, непрерывно смеясь и шутя, просто общались. Но, хороший коньяк таки сморил обоих: распрощавшись, друзья разошлись по разным спальням и сразу погрузились в легкий, отнюдь не трезвый сон.
После разговора с подругой Тому стало порядком легче. Он, все же, беспокоился, много думал о Билле при первой же возможности, поэтому бессознательно загрузил себя делами и походами в клуб, съездил в родительский дом, вызвав прилив материнских чувств у мамы и схлопотав шутливый отцовский подзатыльник. Он даже перестал раздражаться из-за любимого заказчика и ненавязчиво стал стебаться над ним, прикрывая это напыщенным серьезным тоном. В общем, он нашел веселье в его недоумении и проскальзывающей обиде, и, даже после многочисленных деловых встреч, подшучивал над заторможенностью мышления заказчика.
В общем, к Трюмперу вернулась его привычная, рутинная, но от того не лишенная повседневных радостей жизнь. Единственное что действительно грызло, так это противное чувство волнения, и Том, конечно, ощущал, что ему чего-то не хватает. Да Билла, собственно, и не хватало, не смотря на довольно загруженный график. А еще неприятно грызла обида за то, что тот, в случае отъезда, не сообщил никак об этом Тому. Просто против воли, против здравого смысла, кричащего, что Билл ему ничем не обязан, он бы предпочел, чтобы сосед все же рассказал все, как есть. В конце концов, так бы Трюмпер не беспокоился и с каждым днем не накручивал себя еще больше.
Но, помимо всего прочего и собственных слов Ют, парень, все же, ловил себя на мысли, что представляет, как Билл возвращается и извиняется. И это почему-то так ярко возникало перед глазами, мягко и ненавязчиво рисовало в голове картинки, что Трюмперу приходилось силком отгонять их, матерясь на собственное богатое воображение. Ибо здравый смысл недоверчиво относился к странного рода мыслям и мечтам, едко отмечая, что Тому скорей фиг будет, а не извинения.
Впрочем, надежда умирает последней.
С совместной пьянки с Ют прошло около полутора недели, когда Том собирался в клуб. Сегодня ему позвонил один из давних друзей, объявил, что давно его не видел и позвал с собой. В силу полной свободы Трюмпер не мог не согласиться. Он уже оделся и спускался вниз, когда кто-то позвонил в дверной звонок. Парень удивился, но главным сюрпризом как раз было не позднее посещение его квартиры.
Шокировал Тома сам ночной гость, которым оказался не кто иной, как… Билл собственной персоной.
Глава 9. Явление.
В первую секунду глаза парня отказывались верить в то, что перед ним стоит не кто иной, как сосед. Но, убедившись, что галлюцинации его не преследуют, Трюмпер почувствовал, что его будто обдало волной бесконтрольного облегчения и радости. С плеч словно сняли тяжелый груз беспокойства за Билла: вот же он, живой, невредимый, стоит у него на пороге. Но, как только Том всмотрелся в лицо брюнета, его секундная эйфория снова сменилась беспокойством. Юноша выглядел слишком… разбито. Отпуск явно не повлиял на него положительно: уставшее лицо, кислая улыбка и потухшие глаза, словно кто-то душу вытряс из Билла. В этом Каулитце, хотя он и стоял как обычно, склонив голову и подперев собой косяк, было мало чего от привычного язвы-соседа. И, при взгляде на него, в груди Тома что-то отдалось такой щемящей нежностью, что почти сложно было сдержать порыв прямо с порога обнять юношу, уложить к себе и отпоить горячим чаем. Впрочем, Каулитц сам, привычным холодным тоном, оборвал на корню все его как-то излишне наполненные заботой порывы:
- Ты меня впускать собираешься, м? – язвительно поинтересовался Билл, откидывая волосы назад. Том опешил от контраста тона и его внешнего вида и почувствовал, что желание сделать этому парню что-то хорошее резко отпадает. Раздражение подступило к горлу, заставляя невольно вспомнить, что именно из-за Каулитца со своими тараканами он, пускай, может, и неосознанно, но не находил себе места почти две недели.
- Я, наверное, должен это сделать в благодарность за то, что ты заставил меня волноваться своей внезапной отлучкой? – парень сложил руки на груди и выразительно посмотрел на Билла.
- Засунь свое волнение в зад, - скривился сосед и агрессивно сузил глаза. Еще более шокированный Том пропустил момент, когда сосед, идеально воспользовавшись его замешательством, беспрепятственно вошел в квартиру.
- Да что ты, милый, уже простил, ты же наверняка мысленно три раза извинился, просто я этого не смог услышать! – уже не сдерживаясь, громко и гневно сказал Томас, оборачиваясь лишь к окончанию своих слов. Билл в это время уже успел занять место на диване и устало откинул голову назад.
- Именно так все и было.
Том сжал кулаки, уговаривая свое самообладание не покинуть его окончательно, потому что еще минута, и он готов был уже просто врезать по уставшему, но оттого не менее наглому лицу. Цель прибытия соседа так, к слову сказать, и осталась загадкой.
- Послушай, Билл, ты заставил меня переживать все эти десять дней, которые пропадал. Представь себе - я волновался, что мой сосед канул в Лету, не удосужившись никого предупредить. Это, конечно, хорошо, что ты просто свалил по-английски, но даже если бы с тобой что-то случилось, я не смог бы ничего сделать, просто потому, что ничего не знаю о тебе! А теперь ты заявляешься, как ни в чем небывало. И это, по-твоему, нормально? – Том говорил спокойно, сдерживаясь, чтобы не нахамить и не ляпнуть чего-то лишнего, о чем бы наверняка пожалел. Билл в тоже время смотрел на него слегка насмешливо, привычно наклонив голову и закусив губу.
- И чего же ты ждешь от меня? Может, оправданий?
Том взбесился и, сузив глаза, зло посмотрел на брюнета. Да кто Билл такой вообще, чтобы так вытирать об него ноги, словно Трюмпер перевалочный пункт какой-то?
- Нет, бл*дь, мне не нужны ни твои оправдания, ни, уж тем более, извинения. Ты мне никто, и я тебе, соответственно, тоже, так что ты ничем мне не обязан. Но, не стоит приходить в мой дом с таким видом, словно делаешь мне гр*банное одолжение, а я, в свою очередь, приполз к тебе на коленях молить о просьбе или, как вариант, твой персональный мальчик на побегушках. Меня это бесит даже больше, чем твое наплевательское отношение, - громко и уже более несдержанно сказал Том, посмотрев в глаза брюнету. Билл, который внимательно следил за ним из-под опущенных ресниц все время высказывания, теперь отвел взгляд, поджал губу и уставился в стенку, слегка нахмурив лоб.
Том молчал. Ему даже казалось, что Билл чувствует себя виноватым, а это, видимо, с ним происходило не так уж часто. Добавить что-то к своей речи он уже не мог, просто потому, что в голове образовался вакуум, прерываемый лишь мыслью, что внезапно возникшая напряженная тишина угнетает еще больше.
Каулитц после минутной паузы встал с дивана и легкой походкой подошел к Тому. Тот слегка растеряно следил за действиями брюнета, с трудом представляя, что он сделает в следующий момент, но понимал - злость исчезает при виде больших карих глаз, усталых и извиняющихся, поджатых губ и складочки на лбу. А Билл просто слегка улыбнулся и неожиданно порывисто обнял Тома, ткнувшись носом куда-то в район уха. Трюмпер растерялся, но инстинктивно сомкнул руки на спине брюнета. Тот рвано дышал, обдавая тёплым дыханием чувствительную кожу, и Том ощущал, как в груди разливается приятное тепло, отдаваясь покалыванием на кончиках пальцев.
Простояв так несколько минут, они вместе уселись на диван, все еще не разнимая объятий, и Билл умостил голову на плече у Тома, который ощущал себя весьма странно. Двоякое чувство тепла и, одновременно, какой-то неправильности происходящего все еще не покидало, но он отбросил второе и лишь сильнее прижал к себе брюнета.
- Они убивают меня, вдвоем. Я больше не могу так, на две жизни. Одна тут, а другая там, искаженная, неправильная. Она навешивает на меня обязательства, и, вообще, кажется, даже не хочет мне помочь. Так разве я виновен во всем? Я, что ли, вечно должен нести ответственность за то, что по-хорошему висит на ней? А самое противное, что я понимаю – она не справится, никогда не сможет без меня. А он вообще словно издевается. И я не знаю причины: он не говорит, сколько бы я ни кричал, ни умолял, и вообще не слушается, сколько бы ни запирал, ни просил, даже умолял, - Билл говорил тихо, приглушенным уставшим голосом куда-то в пустоту, будто больше для себя, чередуя сказанное небольшими паузами и вдохами. Том не перебивал и лишь слегка массировал кожу головы брюнета, пропуская чёрные почти шелковые пряди волос сквозь пальцы. Трюмпер знал его всего ничего, но у него было четкое понимание того, что сейчас он больше ничего не услышит, кроме этой туманной истории. Когда-нибудь он сложит мозаику, кропотливо собрав все детали, но не сейчас. Сейчас он может только слушать, поддерживать, как может, и, как ни странно, молчать.
Он дотронулся губами до черной макушки и аккуратно переложил Билла к себе на колени. Тот поерзал чуть-чуть, удобно устроился и закрыл глаза, видимо, собираясь уснуть. Впрочем, Том только этого и добивался, продолжая перебирать волосы брюнета, и кусал губу, рассматривая умиротворенное лицо, со временем погрузившегосяв сон парня.
Трюмпер невольно восхитился тем, как брюнет выглядит, когда спит. Лицо, абсолютно расслабленное, без привычной ехидности и едва уловимой агрессии, было неописуемо красиво сейчас. И, нет, Тома тянуло и к обычному Биллу, просто в данный момент, без косметики, спокойный, мирно посапывающий брюнет у него на коленях, вызывал волну нежности и стремления защитить, оградить его от, очевидно, трудных обстоятельств, которые вынуждали того срываться черт знает куда для помощи черт знает кому. Лицо соседа выражало такую наивность, что Том не смог сдержаться и, едва касаясь шершавой подушечкой пальца нежной кожи, провел по щекам, обвел скулы. Билл на это незамедлительно отреагировал, фыркнув и отмахнувшись от руки, словно она представлялась ему большой надоедливой мухой, на что Трюмпер лишь умилённо заулыбался. Он еще раз погладил Билла пальцем по лицу, вызвав у спящего новый взмах руки и недовольное ворчание.
Том просидел так с Каулитцем еще около получаса. Все это время он обдумывал слова соседа и из всего сказанного отчаянно пытался найти хоть какие-то ответы на собственные вопросы. Но все было туманно, настолько, что парень завел себя в тупик и выхода, понятное дело, из него не видел. Поэтому, поняв, что мыслительный процесс эффекта не даст, Том просто стал наблюдать за сопящим у него на коленях Биллом, и сам не заметил, как стал дремать. Юноша подействовал на него как снотворное - глаза Трюмпера стали закрываться, а мозг решительно переключался на режим сна. И, не смотря на то, что будить соседа он не хотел, спать в такой позе да и, к тому же, на диване не хотелось еще больше, поэтому пришлось, все же, принять решение растормошить Каулитца.
- Билл, давай, поднимайся на второй этаж, - прошептал парень на ухо брюнету. Тот неопределенно кивнул, открыл глаза и, протерев их, туманным взглядом уставился на Трюмпера, тем самым вызвав у парня легкую улыбку. Через минуту до спящего сознания дошло, что от него требуется, и сосед, пошатываясь из стороны в сторону, неуверенной походкой поплелся наверх. Том закатил глаза, когда Билл спотыкнулся о ступень, чуть не упав, и лишь схватившись за перила, смог уберечь равновесие, что, впрочем, из состояния дремы его так и не вывело, ибо все движения продолжали поражать отсутствием координации и медлительностью. Взяв соню за руку, Трюмпер буквально притащил его в комнату и, уложив на кровать, бережно стащил с Каулитца довольно свободные джинсы. Футболку он решил не стягивать, потому как, во-первых, одного открывшегося вида на стройные ноги брюнета уже было более чем достаточно, а, во-вторых, Билл тут же свернулся клубочком, видимо от холода, и снять с него что либо ещё, не представлялось возможным. Невольно простояв несколько секунд, Том все же лениво зевнул, разделся и лег рядом с соседом. Укрыв их двоих, он притянул замершего и чуть дрожащего Каулитца к себе и обнял за талию, зарываясь носом в мягкие волосы и вдыхая приятный запах. Когда он почти уснул, сознание внезапно вспомнило о друге и клубе, а не дремлющая совесть едко заметила, что он, вообще-то, никого не предупредил. Поэтому парню пришлось вставать и отправлять короткую СМС с извинениями. Впрочем, снова юркнув под одеяло, он моментально отправился к Морфею под едва слышное сопение Билла.
***
Том открыл глаза и уставился в потолок, невольно открывшийся взгляду. Чувствовал он себя на редкость бодро, но с кровати ни за что бы не вылез, так как было комфортно, мягко, да и, к тому же, что-то большое и очаровательно теплое грело правый бок и дышало в шею. От понимания, что это «что-то» ни кто иной как сосед, Трюмпер невольно улыбнулся, несмотря на дискомфорт от упирающихся ему в ногу острых коленок.
Чуть-чуть повернувшись, чтобы не лежать полностью на спине, парень уже было собрался снова погрузиться в сон, как сосед, словно почувствовав его пробуждение, завозился и довольно больно заехал Тому в бедро. Билл открыл глаза и удивленно осмотрел скривившегося от боли парня нечитаемым взглядом. А, когда вспомнил, что к чему, и какого лешего он здесь находится, выпрямил ноги, к большой радости Трюмпера, и снова закрыл глаза. Тому словно предоставили возможность предположить, что ему сейчас будет за то, что так нагло уложил брюнета у себя, а не, например, в комнате для гостей. Варианты в голове парня за минуту успели смениться три раза: от долгого ворчания до разбора полетов. Правда, оказалось, что правильного он все равно не придумал, так как у Билла был свой план действий. Он открыл глаза и потянулся к парню, накрывая его губы своими. Брови Тома взмыли вверх, и он удивленно посмотрел в глаза брюнета, тут же закрывшиеся, когда юноша нежно провел языком по нижней губе и едва прикусил ее. Трюмпер ухмыльнулся, не разрывая поцелуя, и стал отвечать.
Поцелуй был слишком ленивый, неспешный, даже слегка сонный, и чувствовал Том себя так, словно сквозь дрему ему сниться сладкий сон, но приносящий несколько больше удовольствия и внутреннего удовлетворения, чем все его сновидения вместе взятые. Он прижимал к себе Билла, нагло забравшись ладонями под футболку, гладил поясницу, отдающую теплом, и медленно плавился от ощущений. Судя по всему, это же происходило с соседом, ибо он сам доверчиво льнул к Трюмперу. Но он изменил бы сам себе, если бы оторвавшись от губ Тома и оставшись в сантиметрах пяти от лица парня, не цокнул:
- Как гр*банная гетеросексуальная семья – в одной кровати поспали, поцеловались с утра, сходили в душ, а после потопали на работу. И никакого секса.
Проворчав это, чем вызвал насмешливую улыбку у Трюмпера, Билл вывернулся из объятий, сел на кровати и свесил ноги на прохладный пол, слегка поежившись от контраста. Встряхнул головой, отчего его черные волосы растрепались и сладко потянулся, так, что его футболка поднялась вверх, открывая любопытному взгляду Тома симпатичные ямочки на пояснице, не прикрытые боксерами. Он даже затормозил с ответом, пока исследовал тело брюнета и его влияние на его организм.
Билл повернул голову и вопросительно уставился на Тома, ожидая ответа. Тот растерянно улыбнулся и, наконец, нашелся:
- Умеешь ты испортить момент, Каулитц, - фыркнул он и принял вертикальное положение на кровати. Билл подозрительно сузил глаза, поджав губы, и снова отвернулся:
- Романтика этажом ниже, если что. Где, ты говоришь, у тебя ванная?
Он уже было собирался подниматься, как Трюмпер перехватил его руку, возвращая в постель. Оперативно придавив слабо брыкающегося от такой наглости брюнета и прижав его кисти к кровати, чтобы не буянил лишний раз, парень заулыбался, разглядывая недовольное выражение лица.
- Что ты там говорил про законно соединенную пару натуралов? Чего тебе там не хватает? – хитро протянул он и поиграл бровями. Билл закатил глаза и еще раз брыкнулся:
- Я имел в виду, что это значительный «плюс» в любых отношениях.
- Что-то этого не сильно слышно было по твоей интонации, - всё продолжал заигрывать Том.
- Да ты что? Как я забыл сказать, что просто счастлив за натуралов и нас, в частности, а поэтому, даже не думай о сексе, и встань, наконец, с меня, а-то я продемонстрирую все свои бойцовские навыки, - Билл попробовал вырвать руки, сильно дернувшись, но к его сожалению Трюмпер был на чеку и продолжал надежно удерживать их.
- То есть, заниматься сексом ты со мной не хочешь? – обиженно фыркнул Том.
- О, нет, хочу заниматься любовью, - выдохнул Билл, романтично стрельнув глазами и оставив попытки вырваться.
- Ну, это тоже можно устроить, - оживился Трюмпер.
- Все же, иногда твое чувство юмора уходит в загул, - теперь уже закатил глаза Каулитц. - Конечно, я не хочу - меня потом так вырубает, что я моментально засыпаю или хожу вареный еще с часа три, а мне еще работать, между прочим. Так что давай, убирай свою тушу и пусти меня, наконец, в душ.
- Какие откровения, - Том с сожалением отпустил соседа. - Чистые полотенца в верхнем ящике, запасная щетка в том, что под раковиной. Гелем для душа разрешаю пользоваться, можешь не стесняться.
- Да я и не собирался, но спасибо, - хмыкнул Билл и продефилировал от кровати до дверей ванной. Том в это время, словно завороженный, наблюдал за маленькой попой, которой Каулитц вилял несомненно немного больше обычного. У парня складывалось чёткое ощущение, что Билл его провоцирует, при чём вполне преднамеренно, и это возымело эффект - Трюмпер успел представить свои руки на упругих ягодицах Билла и сглотнул от этой картины. К слову сказать, еще секунда, и он подорвался бы к юноше, наплевав на все слова оного о работе, но большим усилием воли заставил себя сдержаться, пока не услышал хлопок закрывающейся двери.
Трюмпер тяжело вздохнул и, откинувшись на кровать расслабленной звездой, уставился в потолок. Сначала его все еще мучили мысли о сексуальной попе Билла, которую хотелось всенепременно сжать и усадить себе на колени. Но после того, как из смежной ванной послышался звук льющейся воды, Том вдруг сглотнул, представляя, как моется сосед, как ловит губами струи воды, запрокинув голову, как тяжелые капли спускаются с его черных волос на грудь, оставляя мокрый след, скользят вниз, по впалому животу, рукам, спине, добираются до паха, струятся по худым ногам. Представил, как Билл наносит на свое хрупко тело гель для душа, круговыми движениями размазывая по телу пышную пену. Появившиеся картинки были настолько яркими, насколько вообще было способно рисовать воображение Тома, так что парень почти бессознательно потянулся рукой к паху и чуть сжал член, но сразу же опомнился и убрал ладонь. Негромко ругнувшись себе под нос, он проигнорировал позывы организма, с трудом отогнал мысли от образа моющегося голого Билла, и нехотя встал с теплой кровати. Призывая себя думать о чем-то несексуальном, он стал искать свои потертые жизнью, но оттого не менее любимые домашние штаны. Том задумчиво пересматривал вещи в шкафе и рисовал перед собой образ «любимой» учительницы философии: дамочки под сто пятьдесят килограмм со «слегка» страшным лицом; особенно всегда пугали ее желтые клыки, за что она, собственно, и прослыла в институте под негласным прозвищем «Дракула». Но, не смотря на все усилия, стоило Трюмперу чуть расслабиться, как воображение возвращалось к плескающемуся в душе брюнету. В конце концов, парень все же нашел штаны, отогнал от себя мысли о Каулитце, чему был несказанно рад, и отправился вниз, пить кофе. Пока он крутился на кухне, чтобы даже косвенно не думать о Билле, вспомнил о пропавшей в неизвестном направлении Ют. После пьянки она всеми силами не давала о себе забыть, постоянно звоня, а иногда даже навещая парня, из чего Трюмпер сделал вывод, что такие совместные посиделки на нее плохо влияют. Покоя никакого. Но, как оказалось, причина крылась в другом. Она всю неделю порывалась что-то спросить у Трюмпера, чем довольно сильно веселила Тома, не привыкшего наблюдать, как она сомневается и стесняется одновременно. Но, в конце концов, она все-таки набрала воздуха в грудь и, неуверенно улыбнувшись, спросила:
- Слушай, а ты Георгу ничего не сказал? – Том очень хотел разразиться смехом, но удержался, изо всех сил кусая губу изнутри.
- Да нет, с чего бы мне? Или надо было?
Ют испуганно округлила глаза и замахала руками:
- Не вздумай ему говорить, слышишь! Даже намекать и шутить по этому поводу!
- Да, ладно, нужны вы мне, у меня и без вас проблем хватает. Хотя, знаешь, Гео бы был на седьмом небе от счастья, - хихикнул Том.
- Не думай об этом, - пригрозила Ют, а после разговора стала заметно реже появляться в жизни Трюмпера, чему он был то ли рад, то ли не очень - разобраться так и не смог. А теперь и вовсе пропала.
Сделав себе кофе и чай Каулитцу, который, по-видимому, только его и пил огромными порциями, Том не успел сесть за барную стойку, как в кухню ворвался Билл, уже одетый, с мокрыми волосами и какими-то перепуганными глазищами. Он отхлебнул чаю и махнул рукой удивленному Трюмперу, намекая, чтобы тот не задавал вопросов.
- Если я не буду на работе через час, меня публично кастрируют, а потом уволят, - быстро разъяснил ситуацию он, - а моя машина сейчас в салоне, на ремонте. Угадай, кто меня подвезет.
- Кто? – наигранно удивился Том, отпивая кофе.
- Через пол часа встречаемся на лестничной клетке, - кинул Билл и умчался в коридор. Спустя две минуты его и след простыл, заставив Трюмпера вздохнуть и покачать головой, в очередной раз удивляясь беспросветной наглости брюнета. Он сегодня собирался прийти в офис на пару часов позже, но, как всегда, вышло то, что вышло. Пришлось тащиться в душ, одеваться и собираться.
Через тридцать минут он уже стоял на лестничной клетке, подпирал стенку и с небывалым интересом рассматривал фикус, считая листики оного. Билл появился спустя пять минут ожиданий уже при всём параде: брюки в обтяжку, рубашка, расстегнутая на пару пуговиц больше положенного, стильные туфли, и неброский макияж шли Биллу, как и все прежние его наряды, и воспаленное утренним купанием Билла тело Тома не могло не отреагировать на соседа.
- Не зевай, пошли, - быстро объявил тот, не поднимая взгляда на Тома, и пошел к лифту, интенсивно роясь в сумке. Трюмперу оставалось лишь последовать за ним, покачав головой и подумав что-то типа: «А сосед-то в своем репертуаре».
Лифт приехал, они вдвоем зашли в него, и Каулитц, перестав, наконец, рыться в сумке, обратил свое внимание на Тома, как-то странно на него посматривающего. А уже через секунду Билл оказался прижатым к одной из стенок телом парня, отчего удивленно приподнял одну бровь и облизался.
- Ты же знаешь, что в рубашке выглядишь дико сексуально, да? – заигрывающее протянул Том.
- Конечно, я же смотрелся в зеркало, - самодовольно ответил Билл, а дверки лифта открылись, на что он указал Трюмперу кивком головы. Тот тяжело вздохнул, но быстро чмокнул чуть приоткрытые губы и вышел первым, подмигнув Каулитцу, лишь язвительно усмехнувшемуся на это.
Парни быстро добрались до машины Тома. Билл оценивающе провел рукой по гладкой поверхности капота и, улыбнувшись чему-то своему, сел за переднее сидение. Трюмпер тоже занял свое место и по-привычке включил магнитолу, которая стала тихо напевать спокойную музыку.
- Ну, и куда тебе?
- На Момзенштрассе, 49. Знаешь, где?
- А-то, - Том довольно завел машину, - мы как раз попадаем в пробки. Кстати, ты чего так неожиданно сорвался, я даже расспросить тебя толком не успел.
- Начальница названивать стала. У нее был культурный шок: ушел в отпуск, а как, по-идее, должен был вернуться - ни слуху, ни духу. Утренний поток матов и угроз так бодрит, ты бы знал.
- По-моему, вы с боссом стоите друг друга, - кинул на брюнета мимолетный взгляд Том и снова вернулся к дороге.
- Как знать, как знать, - загадочно улыбнулся Билл.
Центральные пробки обойти им так и не удалось. Путь был относительно не большим, но из-за многочисленного потока переходящих дорогу людей, машина постоянно останавливалась. Хотя, Билла кастрация от начальницы, казалось, совсем не пугала. Он беспечно общался с Трюмпером на тему музыки и демонстрировал свои предпочтения, переключая те или иные композиции на радио. Том же часто нервно барабанил по рулю, в очередной раз останавливаясь на светофоре, просто потому что ненавидел пробки, но потом смекнул, что, во-первых, чем больше они в дороге, тем больше есть возможности поговорить с Каулитцем (а, надо сказать, тот был довольно интересным собеседником), а, во-вторых, после поездки его ждет приз: он, наконец, узнает где тот работает. К слову сказать, он об этом подумал еще тогда, когда Билл «попросил» его подвезти.
- Уже опаздываешь, - хмыкнул Трюмпер, когда они, наконец, добрались до Момзенштрассе 49. Том остановился у кофейни «Starbuсks» и удивленно уставился на Билла, приподняв бровь.
- Только не говори мне, что ты здесь работаешь - я все равно не поверю.
- Правильно сделаешь. Но тут такой чай делают, можно просто умереть от этой смеси запахов и вкусов, - брюнет мечтательно сплеснул руками. Том недоверчиво покосился на того и, откинувшись на сидении, рассмеялся.
- Ты только что опаздывал.
- Ну, знаешь, моя начальница любит угрозы, но, как правило, до дела у нее не доходит, - хмыкнул Билл.
- О, вы стоите друг друга. Конспиратор хренов. А я-то уже надеялся, что узнаю, хоть где ты работаешь, - все еще не унимался Том.
- Надежда умирает последней, Томми, - брюнет послал воздушный поцелуй и вылез из машины. Трюмпер посмотрел ему вслед, потом развернулся на проезжей части, направляясь обратно, наконец, к себе в офис. В зеркале заднего вида отразился брюнет, торопливо шагающий прочь от кофейни. Тому оставалось лишь тяжело вздохнуть и переключить радио, которое Билл успел три раза сбить, на нужную волну.
Глава 10. Насыщенный вечер
Том вышел из машины, слегка хлопнув дверью, и поправил солнцезащитные очки. По-сути, к семи часам вечера солнце уже почти добралось до горизонта, но на дороге его косые лучи буквально ослепляли глаза, что не могло не мешать. Сейчас же взору парня открылось современное трехэтажное здание. Одна из дверей была весьма необычно оформлена: крыльцо предполагаемого кафе украшали перила, кованные, словно виноградные лозы. С перил железные ветви расползались по стене, переплетаясь друг с другом, а на огромных листьях с отчётливыми прожилками, то тут, то там сидели крупные божие коровки. Картину довершали гроздья винограда размером с голову Тома. Парень мог бы сказать, что такое оформление приковывало взгляд даже без ярких неоновых вывесок и кричащих названий. Оно словно с самого порога говорило о спокойной атмосфере заведения, полной уюта и ароматных запахов.
Отметив, что у Каулитца неплохой вкус, парень зашел в кафе, сразу же столкнувшись с приятной женщиной лет двадцати пяти. Администратор, а именно она им и являлась, проводила Тома до столика у окна и пожелала приятного времяпровождения и аппетита. Парень оказался прав в своих предположениях – это была именно та атмосфера, которую он ожидал, и, конечно, ценил. Стильно, но не кричаще дорого, все оформлено в пастельных тонах, за исключением пары ярких предметов, смотрящихся на редкость гармонично. Нет излишнего пафоса, лишних деталей, но вместе с тем уютно и как-то даже тепло. К тому же, играет спокойная мелодичная музыка, на удивление гармонично сочетаясь с негромкими разговорами одиноких посетителей. Да и не бегали, как угорелые, официанты, не суетился народ. В общем, всего было в меру, и это нравилось.
Трюмпер прибыл в этой милейшее заведение не просто так. Сегодня у него было свидание, и не с кем-то там, а Биллом, которого, надо сказать, Том и сам хотел пригласить. Но его опередила сегодняшняя СМС от брюнета, скупо известившего время, дату и название кафе. Ну и где, спрашивается, романтика, где звонок, наполненный неловкими намеками и отступлениями, где какая-то влюбленная мишура?
Том даже хохотнул. Представить себе Каулитца в таком амплуа казалось невозможным: он был весь в трех коротких строчках сообщения, скупых, но прекрасно известивших непосредственно о встрече. И это притягивало еще больше. А сейчас Трюмпер вообще улыбался, предвкушая хороший вечер и, может быть, горячую ночь, и ликовал от счастья, что Билл сделал еще один шаг навстречу.
Когда девушка принесла заказанное кофе, на столе снова завибрировал телефон, извещая о новом сообщении. Том с интересом уставился на дисплей, где вычитал несомненно радостную для него новость. «Я опоздаю», - было любезно проинформировано его в СМС, и улыбка тут же исчезла с лица Трюмпера. Он поинтересовался, на сколько же, примерно, тот рассчитывает опоздать, но Билл ни через две, ни через три минуты не ответил. Сокрушенно вздохнув и ругнувшись себе под нос, Том перевел взгляд со своего телефона на окно, уже понимая, что какой интервал времени он тут просидит в одиночестве, не знает даже сам Билл. Ну, или знает, но не имеет возможности сообщить. Или вообще вредничает.
Об урчащем желудке, видимо, требующем такой важной для него пищи, Трюмпер старался совсем не думать. Хотя и запахи, долетавшие до его вдруг ставшего чувствительным обоняния, заставляли живот жалостливо сжиматься и вполне обосновано намекали Трюмперу, что и кухня в этом кафе, видимо, очень даже ничего. Ан нет, хрен ему, сиди, нюхай, жди Каулитца и безропотно тренируй выдержку в неблагоприятных условиях.
Время пришлось коротать достаточно банально: рассматривать движущихся по улице людей и думать, чем же Билл так занят, и как усмирить небольшое раздражение, которое поднималось мимо воли. Прохожие по ту сторону стекла были достаточно скучными. Вот если бы только слышать их мысли, знать, о чем они переживают, почему так устало хмурятся или вынужденно улыбаются, стараясь не испортить настроение другим, наблюдение за ними было бы довольно увлекательным занятием. Том иногда мечтал залезть в чью-то голову и понять, что происходит с человеком, даже простым прохожим. Но, с другой стороны, как только он представлял, что все чужие проблемы и заботы обрушатся на его мозг, быстро отказывался от глупых идей. Однако, когда особо скучно… почему бы и нет? Почему бы не побредить неосуществимым?
Тем более, это бы так помогло ему понять Билла и узнать до конца, что он за человек. Что он думает, чем живет и дышит, по какому поводу он ездит куда-то, и кто, в конце концов, те странные «она» и «он», которые, как правильно догадался Трюмпер, медленно, но уверенно выносят Биллу мозг и заставляют жить двойной жизнью. Кстати, странно тогда, почему же он живет так далеко от них? Это, конечно, хорошо, что они оказались соседями, иначе они никогда бы не познакомились, но, ведь, если так посудить, то, судя из странной истории, его постоянно присутствие в той местности вообще было бы идеальным. Или…? Или Трюмпер всего не знает, и даже нечего думать-гадать по этому поводу.
Том так углубился в собственные мысли, что едва не пропустил момент, когда его окликнули. Он резко повернулся, мимолетно успев понадеяться, что Билл уже пришел, но его ждало совсем небольшое разочарование, сменившееся удивлением. Перед ним стояла высокая девушка, стройная фигурка которой была обтянута деловым черно-белым платьем. Он застопорился, силясь вспомнить хорошо знакомую персону, а после секунды вдруг узнал в ней Лию, узнал чуть раскосые ярко-зеленые глаза, которые она обычно подчеркивала черной подводкой, узнал ярко выраженные грубоватые скулы, впрочем, ничуть не портящие красоту, и мягкую, совершенно очаровательную улыбку. Он не сразу опознал ее из-за темных волос, ведь когда-то она была ярко-рыжей, чем, надо сказать, всегда привлекала заинтересованные взгляды.
-Трюмпер? Не ты ли это? – широко открыв глаза и улыбнувшись, спросила Лия.
- Я! – утвердительно кивнул Том и встал, заключая давнюю подругу в объятия. – Я даже тебя не узнал в первую секунду! – воскликнул он несколько вдохновлено.
- Состарилась? – недовольно поджала губы девушка, впрочем, глаза ее ярко блестели, выдавая счастливое настроение.
- Похорошела, - Том невольно включил флирт и отодвинул стул для подруги.
- Ты-то хоть секунду узнавал, - хохотнула она, - а я сижу, смотрю: какой-то молодой симпатичный парень, один, явно задумавшийся над смыслом жизни. Может, думаю, и Том, но где такое видано, чтобы Трюмпер сидел в кафе в одиночестве и с меланхоличным видом палил в окно?! Но, все же, стиль и подковка в губе убедили меня позвать тебя. Да и профиль был уж сильно знаком. Хотя я не нашла дредов. Где они, а? Кто бил себя пяткой в грудь, что не срежет их даже под угрозой публичной казни?
- Ничего я такого не делал, я же не гимнаст, так… скромный гений, - Том улыбнулся. - На самом деле, надоели до жути, да и тяжелые, я иногда еле голову поднимал. А когда помоешь их, вообще капец. А ты, я так понимаю, без подковки меня бы и не узнала?
- Как же не узнать скромного гения? – сверкнула глазами Лия и поиграла бровями. – Нет, пирсинг твой мне, конечно, хорошо запомнился, даже слишком. Кстати, ты кого-то ждешь? Может быть, я не в тему?
- Да нет, что ты. Ты как раз спасла меня от мировой скуки. Все дело в том, что человек, которого я тут так меланхолично ожидаю, немного опаздывает.
К ним подошла официантка. Том предложил выпить вина за встречу, так как все равно от ста грамм ничего не будет, хотя он и на машине. Да и ехать тут минут пять от силы.
- Немного? Насколько? – удивилась Лия, напоминая Трюмперу про ее неиссякаемое женское любопытство. – Ах, неужели девушку, Трюмпер. Ты таки остановился на ком-то одном?
Тому не хотелось говорить об этом, тем более со своей бывшей девушкой, поэтому он, стараясь не задеть, слегка поморщился и махнул рукой:
- Да, не важно на самом деле, если придет – познакомлю, - хотелось, кстати, верить, что Билл, все же, явится, - а вообще, я как-то… в общем, такого как раньше за мной не наблюдается.
- О, - Лия наигранно удивилась и широко открыла глаза, - а жаль. Ты был так мил, когда вспоминал с кем у тебя свидание и не перепутал ли ты девушек.
- Я про всех все записывал, не надо тут, - авторитетно заметил парень. - Кстати, ты, между прочим, была одной из этих девушек.
- Трюмпер, я смогла простить тебе абсолютно все, когда исполосовала твое лицо и рассказала все другим твоим пассиям. Как они дрались из-за тебя, такого всего поцарапанного, как дрались! В жизни так не смеялась, до сих пор иногда вспоминаю, чтобы повысить настроение. Главное, не могу понять – ни одной не пришло в голову набить фейс тебе. Нет, они друг друга…
- Это было зрелищно, - самодовольно заметил Том и инстинктивно положил ладонь на щеку, туда, где много лет назад красовались ужасные царапины. Трюмпер беспокоился с день, что останутся шрамы, хотя всем гордо заявлял, что они украшают мужчину. – На самом деле, после этого случая я тебя стал уважать.
- А я поняла, что не хочу с тобой встречаться, да и гордость была уязвлена, - заявила Лия. - Но зато мы потом неплохо общались. Жаль, что связь так оборвалась.
- Да уж, но теперь-то мы встретились! – оптимистично заявил Трюмпер и призывно поднял свой бокал. – За встречу. Кстати, ты-то чего здесь одна?
Далее последовал рассказ Лии о том, что она работает ресторанным критиком. Суть заключается в том, что девушка приходит в кафе или ресторан под видом обычного клиента, знакомится с кухней, интерьером, качеством услуг, и потом пишет обо всем увиденном и съеденном статью. Еще, если повезет, опрашивает других посетителей, но это бывает крайне редко. В личной жизни, как девушка выразилась, у нее штиль после бури – развелась с мужем, живет с младшей сестрой, родители продолжают помогать.
Трюмпер и сам рассказал, чем жил около пяти лет. Общаться было легко и приятно, они всегда находили общий язык, да и после того как расстались, а точнее, как Лия бросила Тома, созванивались и переписывались недолгое время, но связь оборвалась. Том, конечно, болтал с Лией и находил разговор с ней интересным, но, все же, косился на дверь, задаваясь вопросом, придет ли Каулитц или нет. Волнение по этому поводу почему-то не отступало - он вдруг осознал, что немного боится, что Билл не придёт. Как потом с ним общаться, говорить, смотреть в глаза? Обижено, что ли?! Ради Бога, они не в песочнице, а Билл не забрал любимую лопатку. Том только начал его узнавать, и терять юношу не хотелось, но и как реагировать на подобные ситуации?
Впрочем, Трюмпер подумал, что делает из мухи слона, и вообще, загоняться он будет, когда окончательно выяснит, явится ли это черноволосое чудо или нет. Поняв, что за преждевременными тревогами упустил нить разговора, парень поспешил вслушаться в мелодичный голос бывшей. В последствии они так разговорились, что Том и не заметил, как Каулитц зашел в кафе, невозмутимо встал напротив их столика и перервал беседу, деликатно кашлянув. Трюмпер оборвался на полуслове и с удивлением воззрился на явно недовольного Билла, уставившегося на оного, не по доброму прищурив глаза.
- Не помешал? – он окинул спутницу беглым взглядом, не особо остановившись на ней. – Потрясающая скорость, Трюмпер, прям кобель со стажем. Могу сказать, что девушка ничего так, но…
- Остановись! – рявкнул Том, предсказав, что сейчас на подругу выльется волна конструктивной критики, после которой ему будет крайне сложно с ней общаться. Да ему будет просто стыдно!
Лие уже было неудобно. Чувствуя растерянность Тома и откровенную неприязнь странного брюнета, она ощутила то, что обычно не было ее спутником: растерянность. Стушевавшись, девушка лишь растерянно переводила взгляд от одного к другому и ответь что-то слегка нагловатому брюнету не могла – ничего не приходило на ум.
- Билл – это моя старая знакомая, Лия – это человек, которого я тут ждал, - он обратился к девушке, а потом с нажимом сказал Каулитцу. - Тебя долго не было, а мы случайно, заметь, случайно встретились. Возможно, кому-то надо было прийти на пятьдесят минут раньше, нет?
- Это было бы неплохо, - пожал плечами Билл, но взгляд его смягчился. Впрочем, это не касалось тех случаев, когда он отрывисто поглядывал на девушку. Та вдруг прервала тишину робким и несколько удивленным:
- Ты же Билл Каулитц? – этот вопрос заставил брюнета просканировать ее персону очень пристальным взглядом. Он нахмурился, видимо, не находя ничего знакомого, и равнодушно пожал плечами.
- Я польщен, что моя скромная персона столь известна, - хмуро заметил он, - и не могу похвастаться знанием твоей биографии.
Том внутренне прикольнулся над эпитетом «скромный», который, к кому, к кому, а к Каулитцу точно не подходил. И все же, как он выпроваживал Лию! По одному взгляду можно было смело сказать, насколько брюнет «рад» видеть здесь девушку. Трюмпер смел даже надеяться, что это ревность, что почему-то заставляло биться сердце чаще и ликовать.
- Я.. эм.. а, впрочем, неважно, мне пора. Том, мой номер у тебя есть, звони, если что, - на эту реплику девушки Каулитц злобно сощурил глаза, а Том, наблюдая за ним, мысленно расхохотался. - Ну, я пойду, конечно. Удачного времяпровождения и… было приятно познакомиться.
Девушка, явно слукавив, довольно быстро покинула кафе. Выглядела она при этом, как какая-то загнанная злым львом мышь. Но все еще гордая мышь.
Билл, наконец, уселся на место, так любезно оставленное Лией, и улыбнулся. Трюмперу только оставалось удивляться, как за считанные секунды с парнем произошли невообразимые метаморфозы. Взгляд стал привычным, чуть колким, но не злым. А напряжение с него как рукой сняло, и юноша с излишне наигранной, как показалось Трюмперу, брезгливостью, отставил бокал Лии.
- Она бы еще сказала, что была безгранично счастлива, - ворчливо заметил он и скривился, а у Тома на лице растянулась довольная усмешка. Он узнал знакомые язвительные нотки, уже ставшие одними из любимых, в привычном голосе с хрипотцой.
- Это называется правилами этикета, - добродушно ухмыльнулся парень.
- В эти правила стоило бы включить простое – «не врать». Впрочем, тогда бы их стало в два раза меньше.
- И что же ты предлагаешь?
- Да ничего, мы с этой чушью параллельны друг для друга. Если я считаю что-то уместным, мне до лампочки, кто, что и когда запретил. А старших я и без каких-то там правил уважаю, случайных агрессоров матом не крою, хотя хочется, иногда, конечно.
Тут к ним подошла официантка и с улыбкой уставилась на Трюмпера, видимо, гадая, сделает ли он уже, наконец, заказ, или к нему еще по несколько девушек и парней придет. Но тот не обманул ее надежд, повернувшись к Каулитцу и проворчав: «Я из-за тебя тут чуть от голода не умер», на что получил красноречивый ответ Билла: «Ну, не умер же» и ткнул в первое попавшееся привлекательное блюдо.
- Я думаю, мы можем пригубить вина, - вдруг улыбнулся Билл, - правда, я видел твою машину, но, думаю, будет даже лучше, если мы оставим средства передвижения здесь, а с утра заберем их. Здесь 10 минут ходьбы, а на улице прекрасная погода.
- Ага, - Том заглянул в окно, где уже начинало темнеть, - луна такая романтичная, - несмешливо сказал он, за что получил несильный удар под столом. Подло улыбнувшись Каулитцу, он заказал меланхолично поглядывающей на них официантке красного полусладкого, и та, наконец, прихватив с собой пустые бокалы, удалилась.
- Так вот, душа романтика все же пробивается сквозь вашу железную броню, м? – Том подмигнул. Билл лениво зевнул, показательно прикрыв рот рукой, словно показывая, что тема для него крайне скучная, а парень напротив городит абсолютную чушь.
- Не хочешь – можем проехаться.
- О нет, нет, что ты, - тут же горячо возразил Трюмпер, - очевидно, и во мне тоже может проснуться что-то такое… немного романтичное, приправленное розовыми сопельками и сентиметальными фразами.
Том едва ли сдерживал смех, наблюдая за презрительным лицом Каулитца. Почему-то страшно хотелось веселиться и стебаться над юношей - скривился тот так, словно съел в этом кафе что-то ну очень прокисшее, и теперь никак не может избавиться от противного послевкусия. Тому было подозрительно хорошо на душе́. Рядом с этим человеком по телу почти бесконтрольно разливалось какое-то умиротворяющее тепло. Оставалось лишь непонятным, откуда, черт возьми, его бывшая подружка знала Билла. Причем так, что тот о ней, напротив, ни сном, ни духом. Если бы он был слишком популярным или известным, Ют, конечно, сказала бы Трюмперу об этом - она ведь часто крутилась в кругах, где все про всех знали.