Чарльз Диккенс родился 7 февраля 1812 года в городе Портсмут
Его отец был довольно состоятельным чиновником, человеком весьма легкомысленным, но весёлым и добродушным, со вкусом пользовавшимся тем уютом и комфортом, которым так дорожила всякая зажиточная семья старой Англии. Своих детей и, в частности, своего любимца Чарли, мистер Диккенс окружил заботой и лаской.
Маленький Чарльз унаследовал от отца богатое воображение, лёгкость слова, по-видимому, присоединив к этому некоторую жизненную серьёзность, унаследованную от матери, на плечи которой падали все житейские заботы по сохранению благосостояния семьи.
Богатые способности мальчика восхищали родителей, и артистически настроенный отец буквально изводил своего сынишку, заставляя его разыгрывать разные сцены, рассказывать свои впечатления, импровизировать, читать стихи и т. д. Диккенс превратился в маленького актёра, преисполненного самовлюблённости и тщеславия.
Вскоре семья Диккенса была разорена и едва могла сводить концы с концами. Отец был брошен на долгие годы в долговую тюрьму, матери пришлось бороться с нищетой.
Изнеженный, хрупкий здоровьем, полный фантазии и влюблённый в себя мальчик попал на фабрику по производству ваксы, где ему пришлось находиться в тяжелых условиях.
Всю свою последующую жизнь Диккенс считал разорение семьи и работу на фабрике величайшим оскорблением для себя, незаслуженным и унизительным ударом.
Он не любил об этом рассказывать, однако здесь, со дна нужды, Диккенс почерпнул свою горячую любовь к обиженным и нуждающимся, своё понимание их страданий, понимание жестокости, с которыми они сталкиваются, глубокое знание жизни бедноты и таких ужасающих социальных учреждений, как тогдашние школы для бедных детей и приюты, как эксплуатация детского труда на фабриках, работные дома и долговые тюрьмы, где он посещал своего отца и т. п.
Юным Диккенсом владела честолюбивая мечта вновь оказаться в рядах людей, пользовавшихся определенным благосостоянием, перерасти своё унизительное социальное положение, завоевать финансовую независимость и личностную свободу.
[править]
Литературная деятельность
«Моя вера в людей, которые правят, в общем, ничтожна. Моя вера в народ, которым правят, в общем, беспредельна.»
Диккенс нашёл себя прежде всего как репортёр. Возродившаяся политическая жизнь в стране, глубокий интерес английской публики к дебатам, происходившим в парламенте, и к событиям, которые этими дебатами сопровождались. Все это привело к возрастанию роли прессы в обществе — росли количество и тиражи газет, увеличивалась потребность в газетных работниках. Как только Диккенс выполнил — на пробу — несколько репортёрских заданий, он сразу же был замечен читающей публикой, которую не переставала удивлять быстрота профессионального роста начинающего журналиста. Все больше и больше поражая своих товарищей репортёров иронией, живостью изложения, богатством языка, Диккенс лихорадочно хватался за любую газетную работу, и все то, что расцветало в нём ещё в детстве и что зарождалось в его фантазии — и получило своеобразный, несколько мучительный уклон в более позднюю пору — выливалось теперь из-под его пера.
Литература — вот что теперь являлось для него лестницей, по которой он поднимется на вершину общества, в то же время совершая благое дело во имя всего человечества, во имя своей страны и, прежде всего, во имя угнетённых.
Первые нравоописательные очерки Диккенса, которые он назвал «Очерками Боза», были напечатаны в 1836. Дух их вполне соответствовал социальному положению Диккенса. Это была, в некоторой степени, беллетристическая декларация интересов разоряющейся мелкой буржуазии. Психологические зарисовки, портреты лондонцев, как и все диккенсовские романы, также сначала выходили в газетном варианте и уже принесли молодому автору достаточно славы.
[править]
«Посмертные записки Пиквикского клуба»
Основная статья: Посмертные записки Пиквикского клуба
Головокружительный успех ожидал Диккенса в этом же году по мере выхода в свет глав его «Посмертных записок Пиквикского клуба» (The Posthumous Papers of the Pickwick Club).
В этом романе он рисует старую Англию с самых различных её сторон, восхищаясь её добродушием и обилием живых и симпатичных черт, присущих лучшим представителям английской мелкой буржуазии. Все эти черты воплощены в добродушнейшем оптимисте, благороднейшем старом чудаке, имя которого — мистер Пиквик — утвердилось в мировой литературе где-то неподалёку от великого имени Дон-Кихота. Если бы Диккенс написал эту свою книгу как серию комических, приключенческих картин, с глубоким расчётом прежде всего завоевать английскую публику, польстив ей, дав ей насладиться прелестью изображения таких чисто английских положительных и отрицательных типов, как сам Пиквик, незабвенный Сэм Уэллер — мудрец в ливрее, Альфред Джингль и т. д., то и тогда можно было бы дивиться верности его чутья. Но скорее всего здесь брала своё необузданная энергия молодости автора и эффект неожиданного успеха, подействовавший на него вдохновляюще. Этот роман Диккенса вызвал необычайный прилив читательского интереса, и надо отдать справедливость автору: он тотчас же использовал высокую трибуну писателя, — на которую взошёл, заставив всю Англию смеяться до колик над каскадом курьёзов Пиквикиады, — для более серьёзных задач.
[править]
«Жизнь и приключения Оливера Твиста» и другие произведения 1838—1843 годов
Двумя годами позднее Диккенс выступил с «Оливером Твистом» и «Николасом Никльби» (The Life and Adventures of Nicholas Nickleby) 1838- 1839.
«Приключения Оливера Твиста»(Oliver Twist; or ,The Parish Boy’s Progress), (1838) — история сироты, родившегося в трущобах Лондона. Мальчик встречает на своём пути низость и благородство, людей преступных и добропорядочных. Жестокая судьба отступает перед его искренним стремлением к честной жизни.
На страницах романа запечатлены картины жизни английского общества XIX века во всем их живом великолепии и безобразии. Широкая социальная картина от работных домов и криминальных притонов лондонского дна до общества богатых и по-диккенсовски добросердечных буржуа-благодетелей. В этом романе Ч. Диккенс выступает как гуманист, утверждая силу добра в человеке.
Роман вызвал широкий общественный резонанс. После его выхода прошел ряд скандальных разбирательств в работных домах Лондона, которые, по сути, были полутюремными заведениями, где нещадно использовался детский труд.
Слава Диккенса росла стремительно. Своего союзника видели в нём и либералы, поскольку они защищали свободу, и консерваторы, поскольку они указывали на жестокость новых общественных взаимоотношений.
После путешествия в Америку, где публика встретила Диккенса с не меньшим энтузиазмом, чем англичане, Диккенс пишет своего «Мартина Чезльвита» (The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, 1843). Кроме незабываемых образов Пекснифа и миссис Гамп, роман этот замечателен пародией на американцев.
Многое в молодой капиталистической стране показалось Диккенсу сумасбродным, фантастическим, беспорядочным, и он не постеснялся сказать янки много правды о них. Ещё в конце пребывания Диккенса в Америке он позволял себе «бестактности», весьма омрачившие отношение к нему американцев. Роман же его вызвал бурные протесты со стороны заокеанской публики.
Однако острые, колющие элементы своего творчества Диккенс умел, как уже было сказано, смягчать, сглаживать. Ему это легко удавалось, ибо он был и тонким поэтом самых коренных черт английской мелкой буржуазии, которые выходили далеко за пределы этого класса.
Культ уюта, комфорта, красивых традиционных церемоний и обычаев, культ семьи, как бы вылился в гимн к Рождеству, этому празднику праздников, с изумительной, волнующей силой был выражен в его «Рождественских рассказах» — в 1843 вышла «Рождественская песнь» (А Christmas Carol), за которой последовали «Колокола» (The Chimes), «Сверчок на печи» (The Cricket on the Hearth), «Битва жизни» (The Battle of Life), «Одержимый» (The Haunted Man).
Кривить душой Диккенсу здесь не приходилось: он сам принадлежал к числу восторженнейших поклонников этого зимнего праздника, во время которого домашний камелёк, дорогие лица, праздничные блюда и вкусные напитки создавали какую-то идиллию среди снегов и ветров беспощадной зимы.
В это же время Диккенс стал главным редактором «Daily News». В этой газете он получил возможность выражать свои социально-политические взгляды.
[править]
«Домби и сын»
Многие особенности таланта Диккенса ярко сказываются в одном из лучших его романов — «Торговый дом „Домби и сын“. Торговля оптом, в розницу и на экспорт» (Dealings with the Firm of Dombey and Son: Wholesale, Retail and for Exportation, 1848). Бесконечная вереница фигур и жизненных положений в этом произведении изумляет. Немного романов в мировой литературе, которые по богатству красок и разнообразию тона могут быть поставлены в один ряд с «Домби и Сыном», не считая некоторых позднейших произведений самого Диккенса. Как мелкобуржуазные персонажи, так и представители лондонской бедноты созданы им с большой любовью. Все эти люди почти сплошь да рядом чудаки, но чудачества, заставляющее вас смеяться, делают этих персонажей ещё ближе и милее. Правда, этот дружелюбный, этот безобидный смех заставляет вас не замечать их узости, ограниченности, тяжёлых условий, в которых им приходится жить; но уж таков Диккенс… Надо заметить, однако, что когда он обращает свои громы и молнии против угнетателей, против чванного негоцианта Домби, против негодяев, вроде его старшего приказчика Каркера, он находит столь разящие слова негодования, что они порой граничат с революционным пафосом.
[править]
«Дэвид Копперфильд»
Основная статья: Дэвид Копперфильд (роман)
Ещё более ослаблен юмор в следующем крупнейшем произведении Диккенса — «Дэвиде Копперфильде» (The Personal History, Adventures, Experience and Observation of David Copperfield the Younger of Blunderstone Rookery (Which He Never Meant to Publish on Any Account), (1849—1850).
Роман этот в значительной мере автобиографичен. Тема его серьезна и тщательно продумана. Дух восхваления старых устоев морали и семьи, дух протеста против новой капиталистической Англии громко звучит и здесь. Многие ценители творчества Диккенса, в том числе такие литературные авторитеты как Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, Шарлотта Бронте, Генри Джеймс, Вирджиния Вулф, считали этот роман его величайшим произведением.
В 1850-ых гг. Диккенс достиг зенита славы. Он был баловнем судьбы — прославленным писателем, властителем дум и обеспеченным человеком, — словом, личностью, для которой судьба не поскупилась на дары.
Портрет Диккенса той поры довольно удачно нарисован Честертоном:
Диккенс был среднего роста. Его природная живость и малопредставительная наружность были причиной того, что он производил на окружающих впечатление человека низкорослого или, во всяком случае, очень миниатюрного сложения. В молодости на его голове была чересчур экстравагантная, даже для той эпохи, шапка каштановых волос, а позже он носил тёмные усы и густую, пышную, тёмную эспаньолку такой оригинальной формы, что она делала его похожим на иностранца.
Прежняя прозрачная бледность лица, блеск и выразительность глаз остались у него; «отмечу ещё подвижный рот актёра и его экстравагантную манеру одеваться». Честертон пишет об этом:
Он носил бархатную куртку, какие-то невероятные жилеты, напоминавшие своим цветом совершенно неправдоподобные солнечные закаты, невиданные в ту пору белые шляпы, совершенно необыкновенной, режущей глаза белизны. Он охотно наряжался и в сногсшибательные халаты; рассказывают даже, что он в таком одеянии позировал для портрета.
За этой внешностью, в которой было столько позёрства и нервности, таилась большая трагедия.
Потребности членов семьи Диккенса превышали его доходы. Беспорядочная, чисто богемная натура, не позволяла ему внести какой бы то ни было порядок в свои дела. Он не только перетруждал свой богатый и плодотворный мозг, заставляя его чрезмерно работать творчески, но будучи необыкновенно блестящим чтецом, он старался зарабатывать приличные гонорары лекциями и чтением отрывков из своих романов. Впечатление от этого чисто актёрского чтения было всегда колоссальным. По-видимому, Диккенс был одним из величайших виртуозов чтения. Но в своих поездках он попадал в руки каких-то сомнительных антрепренёров и, зарабатывая, в то же время доводил себя до изнеможения.
2 апреля 1836 года Чарльз женился на старшей дочери своего приятеля, журналиста Джорджа Хогарта. Кэтрин Хогарт была верной женой и родила восьмерых детей. Но семейная жизнь Диккенса сложилась не вполне удачно. Начались размолвки с женой, какие-то сложные и тёмные отношения с её семьёй, страх за болезненных детей делали семью для Диккенса источном постоянных забот и мучений. В 1857 году Чарльз встретил 18-летнюю актрису Эллен Тернан и сразу влюбился. Снял для нее квартиру, долгие годы навещал свою любовь. Их роман продлился до смерти писателя. На сцену она больше не вышла.
Но все это не так важно, как обуревавшая Диккенса меланхолическая мысль о том, что, по-существу, серьёзнейшее в его трудах — его поучения, его призывы к совести власть имущих — остаётся втуне, что, в действительности, нет никаких надежд на улучшение того ужасного положения, создавшегося в стране, из которого он не видел выхода, даже глядя на жизнь сквозь юмористические очки, смягчавшие резкие контуры действительности в глазах автора и его читателей. Он пишет в это время:
С каждым часом во мне крепнет старое убеждение, что наша политическая аристократия вкупе с нашими паразитическими элементами убивают Англию. Я не вижу ни малейшего проблеска надежды. Что же касается народа, то он так резко отвернулся и от парламента, и от правительства, и проявляет по отношению и к тому, и к другому такое глубокое равнодушие, что подобный порядок вещей начинает внушать мне самые серьёзные и тревожные опасения. Дворянские предрассудки, с одной стороны, и привычка к подчинению — с другой, — совершенно парализуют волю народа. Все рухнуло после великого XVII века. Больше не на что надеяться.
[править]
Личностные странности
Диккенс нередко самопроизвольно впадал в транс, был подвержен видениям и время от времени испытывал состояния дежавю.
О другой странности писателя рассказал Джордж Генри Льюис, главный редактор журнала «Фортнайтли ревью» (и близкий друг писательницы Джордж Элиот). Диккенс однажды рассказал ему о том, что каждое слово, прежде чем перейти на бумагу, сначала им отчетливо слышится, а персонажи его постоянно находятся рядом и общаются с ним.
Работая над «Лавкой древностей», писатель не мог спокойно ни есть, ни спать: маленькая Нелл постоянно вертелась под ногами, требовала к себе внимания, взывала к сочувствию и ревновала, когда автор отвлекался от нее на разговор с кем-то из посторонних.
Во время работы над романом «Мартин Чезлвит» Диккенсу надоедала своими шуточками миссис Гамп: от неё ему приходилось отбиваться силой. «Диккенс не раз предупреждал миссис Гамп: если она не научится вести себя прилично и не будет являться только по вызову, он вообще не уделит ей больше ни строчки!», — писал Льюис. Именно поэтому писатель обожал бродить по многолюдным улицам. «Днем как-то можно еще обойтись без людей, — признавался Диккенс в одном из писем, но вечером я просто не в состоянии освободиться от своих призраков, пока не потеряюсь от них в толпе».
«Пожалуй, лишь творческий характер этих галлюцинаторных приключений удерживает нас от упоминания о шизофрении в качестве вероятного диагноза», — замечает парапсихолог Нандор Фодор, автор очерка «Неизвестный Диккенс» (1964, Нью-Йорк).
[править]
Поздние произведения
Меланхолией и безысходностью проникнут и социальный роман Диккенса «Тяжёлые времена». Роман этот явился ощутимым литературно-художественным ударом, нанесенным по капитализму XIX века с его идеей неудержимого промышленного прогресса. По-своему грандиозная и жуткая фигура Баундерби написана с подлинной ненавистью. Но Диккенс не щадит в романе и лидера забастовочного движения — чартиста Слэкбриджа, готового на любые жертвы ради достижения своих целей. В этом произведении автор впервые подверг сомнению — неоспоримую в прошлом для него — ценность личного успеха в обществе.
Конец литературной деятельности Диккенса ознаменовался ещё целым рядом значительных произведений. За романом «Крошка Доррит» (Little Dorrit, 1855—1857) последовал исторический роман Диккенса «Повесть о двух городах» (A Tale of Two Cities, 1859), посвящённый французской революции. Признавая необходимость революционного насилия, Диккенс отворачивается от него, как от безумия. Это было вполне в духе его мировоззрения, и, тем не менее, ему удалось создать по-своему бессмертную книгу.
Диккенс на фотографии Джеремайи Гёрни во время нью-йоркской поездки 1867—1868 гг.
К этому же времени относятся «Большие надежды»(Great Expectations) (1861) — роман с автобиографическими чертами. Герой его — Пип — мечется между стремлением сохранить мелкотравчатый мещанский уют, остаться верным своему середняцкому положению и стремлением вверх к блеску, роскоши и богатству. Много своих собственных метаний, своей собственной тоски вложил в этот роман Диккенс. По первоначальному плану роман должен был кончиться плачевно для главного героя, хотя Диккенс всегда избегал катастрофических развязок в своих произведениях и, по собственному добродушию, старался не расстраивать особо впечатлительных читателей. По тем же соображениям он не решился привести «большие надежды» героя к полному их крушению. Но весь замысел романа наводит на мысль о закономерности такого исхода.
Новых художественных высот достигает Диккенс в своей лебединой песне — в большом многоплановом полотне, романе «Наш общий друг»(Our Mutual Friend)(1864). В этом произведении как бы угадывается желание Диккенса отдохнуть от напряжённых социальных тем. Увлекательно задуманный, наполненный самыми неожиданными типами, весь сверкающий остроумием — от иронии до трогательного незлобивого юмора — этот роман должен был по замыслу автора, вероятно, выйти легким, милым, забавным. Трагические его персонажи выведены словно полутонами и в значительной степени присутствуют на заднем плане, а отрицательные персонажи оказываются или надевшими на себя злодейскую маску обывателями, или настолько мелкими и смешными личностями, что мы готовы им простить их вероломность; а порой настолько несчастными людьми, которые способны возбудить в нас вместо негодования всего лишь чувство горькой жалости. В этом романе заметно обращение Диккенса к новой манере письма: вместо иронического многословия, пародирующего литературный стиль викторианской эпохи — лаконичная манера, напоминающая скоропись. В романе проводится мысль об отравляющем действии денег — их символом становится мусорная куча — на общественные отношения и бессмысленности тщеславных устремлений членов общества.
В этом последнем завершенном произведении Диккенс продемонстрировал все силы своего юмора, заслоняясь чудесными, весёлыми, симпатичными образами этой идиллии от овладевавших им невеселых мыслей.
По-видимому мрачные размышления должны были вновь найти выход в детективном романе Диккенса «Тайна Эдвина Друда» (The Mystery of Edwin Drood). С самого начала романа просматривается изменение творческой манеры Диккенса — его стремление поразить читателя увлекательным сюжетом, погрузить его в атмосферу тайны и неопределенности. Удалось бы ему это в полной мере — остается неясным, так как произведение осталось незаконченным.
9 июня 1870 г. пятидесятивосьмилетний Диккенс, изнурённый колоссальным трудом, довольно беспорядочной жизнью и множеством неприятностей, скончался в Гейдсхилле от инсульта.
У.Теккерея
Понятие о критическом реализме.
Реализм – (от лат. realis, вещественный) – художественный метод в искусстве литературы. История реализма в мировой литературе необычайно богата. Само представление о нём менялось на разных этапах художественного развития, отражая настойчивое стремление художников к правдивому изображению действительности.
Новый тип реализма складывается в XIX веке. Это критический реализм. Он существенно отличается от ренессансного и от просветительского. Расцвет его на Западе связан с именами Стендаля и Бальзака во Франции, Дикенса, Теккерея в Англии, в России – А. Пушкина, Н. Гоголя, И. Тургенева, Ф Достоевского, Л. Толстого, А. Чехова.
Критический реализм по-новому изображает отношение человека и окружающей среды. Человеческий характер раскрывается в органической связи с социальными обстоятельствами. Предметом глубокого социального анализа стал внутренний мир человека, критический реализм потому одновременно становится психологическим. В подготовке этого качества реализма большую роль сыграл романтизм, стремившийся проникнуть в тайны человеческого «Я».
Углубление познания жизни и усложнение картины мира в критическом реализме XIX века не означает, однако, некоего абсолютного превосходства над предыдущими этапами, ибо развитие искусства отмечено не только завоеваниями, но и утратами. Утрачена была масштабность образов эпохи Возрождения. Неповторимым оставался пафос утверждения, свойственный просветителям, их энтузиастическая вера в победу добра над злом.
Подъем в странах Запада рабочего движения, формирование в 40-х годах XIX века марксизма не только оказывают влияние на литературу критического реализма, но и вызывают к жизни первые художественные опыты изображения действительности с позиций революционного пролетариата.
Критический реализм, продолжавшийся развиваться в русской литературе и на Западе, в XX веке получили дальнейшее развитие, при этом претерпев существенные изменения. В критическом реализме XX века на Западе более свободно усиливаются и перекрещиваются самые различные влияния, в том числе некоторые черты нереалистических течений XX века, что не исключает борьбы реалистов против нереалистической эстетики.
У.М. Теккерей
Уильям Мейкпис Теккерей (1811 - 1863) относится к тем писателям, чья судьба складывалась не так удачно, как у Диккенса, хотя оба жили в одно время, оба были талантливы и тесно связаны с проблемами своего времени. Теккерей стоит в ряду с Диккенсом, но популярность его значительно уступает славе его современника. Позднее время поставит его вместе с Толстым, Филдингом, Шекспиром в число замечательных художников слова.
Его популярность возрастала по мере того, как уходила в прошлое викторианская Англия, зарождалось современное искусство XX в. У. М. Теккерей родился в 1811 г. в Калькутте в семье чиновника английской колониальной службы, человека состоятельного и респектабельного. Однако он скоро умер, и мальчика отправили учиться в Англию. Школьные годы были безрадостными для будущего писателя. «Мудрость наших предков (которой с каждым днем все более и более восхищаюсь),- писал Теккерей позднее в «Книге снобов»,- установила, по-видимому, что воспитание молодого поколения - дело столь пустое и маловажное, что за него может взяться почти каждый человек, вооруженный розгой и надлежащей ученой степенью и рясой». Обучение в Кембриджском университете также мало удовлетворяло запросы молодого Теккерея, который отличался большим разнообразием духовных интересов [573] и незаурядными способностями живописца. Будучи студентом Кембриджа, он принимал участие в неофициальной студенческой печати. Переписка с матерью, относящаяся к этому времени, свидетельствует о широком кругозоре Теккерея, его увлечении поэзией и личностью Шелли, о котором он собирался написать трактат. В дальнейшем Теккерея с матерью будет связывать крепкая и нежная дружба, именно ей он будет поверять тайны своего сердца, делиться творческими планами и намерениями. Первые стихотворные произведения Теккерея, в том числе и пародийная поэма по поводу конкурса на лучшую поэму «Тимбукту» (премия была присуждена А. Теннисону, сверстнику Теккерея), были напечатаны в студенческом журнале «Сноб».
Не закончив университетского курса, Теккерей совершает путешествие по Германии, а затем, возвратившись в Англию, занимается издательской деятельностью вместе со своим отчимом Кармайклом-Смитом, человеком достойным и порядочным, снискавшим доверие и любовь Теккерея.
Некоторое время Теккерей совершенствуется в живописном мастерстве в Париже, и его талант рисовальщика был столь значителен, что долгое время он не мог решить, кем же он будет - писателем или художником. Ему принадлежит более 2000 рисунков, в том числе иллюстрации не только к своим, но и произведениям других писателей.
В творчестве Теккерея можно выделить три периода. Первый - конец 30-х - середина 40-х годов, второй - середина 40-х - 1848 г. и третий - после 1848 г.
Литературная деятельность Теккерея началась с публицистики. Уже в 30-х годах формируется мировоззрение Теккерея, его политические убеждения. В самом начале 30-х годов он писал: «Я считаю нашу систему образования не подходящей для себя и сделаю, что могу, чтобы приобрести знания иным путем». Находясь в Париже во время Июльской революции и внимательно следя за событиями на родине, Теккерей замечает: «Я не чартист, я только республиканец. Я хотел бы видеть всех людей равными, а эту наглую аристократию развеянной по всем ветрам».
В «Книге парижских очерков» (1840) Теккерей с негодованием пишет о кровавой расправе с участниками Лионского восстания и советует Луи Филиппу не праздновать годовщину Июльской революции. По рождению [574] и воспитанию Теккерей принадлежал к имущим классам. Тем не менее нельзя сказать, что он плохо знал жизнь народа, хотя народ в его произведениях не представлен так, как в романах Диккенса. Критикуя социальную несправедливость и существующие общественные порядки, Теккерей с болью отзывается о положении рабочих и трудящихся масс. Однако, назвав себя республиканцем, он полагал, что буржуазная революционность и английский парламентаризм могут обеспечить всеобщее равноправие и высказывался против применения физической силы по отношению к правящим классам. Теккерей всегда был противником войн, их чрезмерно торжественного восхваления на страницах журналов, романов и выступал за правдивое реалистическое описание подлинных событий. Таким образом, демократическая позиция писателя обусловлена всем ходом исторических событий, свидетелем которых он был, и реализуется в его художественном творчестве, в очерках, статьях, письмах. «Мы живем в удивительные времена, сударыня,- пишет он матери,- кто знает, может быть, великие дела свершаются на наших глазах, но не надо физической силы».
В философско-эстетических взглядах писателя на первый план выдвигаются его непримиримость ко всякому украшательству, чрезмерному преувеличению, ложной патетике и искажению истины. Несомненно, Теккерей-художник с острым и наблюдательным видением мира помогает писателю, т. е. помогает ему войти в атмосферу изображаемого, увидеть главное, характерное, добиться для своих героев самостоятельности. В эстетике Теккерея улавливается связь с традицией Просвещения, причем эта традиция столь очевидна и ярка, что порой заслоняет собой все остальные компоненты его мировоззренческой и художнической позиции. XVIII век был любимым веком Теккерея. Он часто повторял, что живет в XVIII в. В очерке «Сочинения Филдинга» (1840) писатель дает высокую оценку автору «Тома Джонса», называет его одним из самых тщательных и взыскательных художников в истории английской литературы. Теккерей рассматривал роман как «изумительное создание человеческого гения». В нем, по мнению Теккерея, «нет ни одного, пусть самого незначительного, эпизода, который не способствовал бы развитию действия, не вытекал бы из предыдущего и не составил бы неотъемлемой части единого целого». [575] В 1842 г. Теккерей создает памфлет «Лекции мисс Тикльтоби по истории Англии», в которых сатирическое осмысление получает официальное толкование истории. Это произведение Теккерей снабдил великолепными злыми карикатурами, иллюстрациями, не оставившими ни малейшего намека на святость и порядочность законных монархов и аристократических особ. Цикл лекций печатался в журнале «Панч», но повествование было доведено лишь до Столетней войны, так как редактор этого сатирического журнала был, очевидно, несколько скандализирован слишком вольным обращением молодого автора с устоявшимися авторитетами национальной истории. Комментарии мисс Тикльтоби иногда воспринимаются как откровенные выпады самого Теккерея против коронованных особ, делавших историю: «Это войны, о которых очень приятно читать у Фруассара... но в действительности они не так приятны. Когда мы читаем, что королевский сын Черный Принц сжег не менее 500 городов и деревень на юге Франции, опустошив всю округу и изгнав население бог весть куда, вы можете себе представить, каковы были эти войны, и что если они служили хорошей потехой для рыцарей и воинов, то для народа они были вовсе не так приятны».
Обращение к истории означало для Теккерея и более пристальное внимание к современным событиям, которые имели непосредственную связь с прошлым. В данном случае следует сказать, что писатель был великолепно осведомлен в вопросах новейших тенденций в развитии национальной историографии. Эстетика Теккерея имеет боевой публицистический характер, потому что она непосредственно связана и с «Духом времени» Д. С. Милля, и с трактатом Т. Карлайля «Об истории», ставящими вопрос о смысле и значении прогресса в английском обществе, раньше других стран вступившем на путь буржуазного развития. Самостоятельность и принципиальность взглядов Теккерея обусловлена его прекрасным знанием действительности, умением сопоставить свой и чужой общественный опыт. Не случайно Теккерей, наследуя великие идеи Шелли, Байрона в ирландском вопросе, посвящает Ирландии «Книгу ирландских очерков» (1843). Это, по существу, своеобразный отчет писателя и публициста, посетившего страну и делящегося своими грустными впечатлениями с современниками, которые плохо знают об истинном положении [576] ирландского народа. Теккерей отмечает вопиющие случаи безработицы, нищеты, социальной несправедливости, которые он наблюдал в Ирландии, и называет причины недовольства ирландского народа объективными, указывая на то, что ирландцы хотят добиться соблюдения элементарных человеческих прав. Как и Диккенс, Теккерей составляет для себя политическую программу улучшения состояния дел в стране, предлагая укрепить положение среднего класса, который станет оплотом демократических свобод и устранения социального неравенства. Развитие политических событий в Англии и на континенте приводит Теккерея к созданию сатирического произведения - «История будущей французской революции» (1844). Этот своеобразный футурологический памфлет-предсказание, действие которого отнесено к 1884 г., повествует о трех претендентах на французский престол. Два из них - Генрих Бордосский и родственник императора Наполеона Джон Томас Наполеон - оказываются неудачниками в борьбе с Луи Филиппом, в то время как третий претендент, пациент сумасшедшего дома, воображающий себя сыном Людовика XVI, добивается успеха. В шуточном изложении событий отчетливо выступают сатирически острые зарисовки характеров претендентов на престол и взгляды автора на важнейшие политические и социальные проблемы.
Идеал «просвещенного республиканизма», которого придерживался Теккерей в эти годы, помогал ему разобраться в сложных политических событиях современности, способствовал развитию в нем живого и активного восприятия того, что истинно, что ложно, что составляет сущность демагогического расчета и фарисейства (весьма показательна, например, оценка Теккереем деятельности Г. Гервега).
Существенную роль в формировании взглядов молодого Теккерея сыграло его сотрудничество во «Фрэзере мэгэзин», где он регулярно печатал очерки об известных романистах («Романы прославленных авторов»). Это своеобразные пародии на романы Булвера и Дизраэли. Полемически выступая против политической ориентации «Молодой Англии», главой которой в то время был Дизраэли, Теккерей осуждает ложный принцип возрождения нации через христианство. По-прежнему сатирически остро представляет Теккерей милитаристскую политику Англии («Похождения майора Гахагана [577] из Н-ского полка»), что явилось своеобразным эскизом к главе о милитаристских снобах в прославленной книге очерков о снобах. Свое отношение к романтизму, точнее к романтической идеализации и преувеличениям, Теккерей изложил в знаменитой «Рейнской легенде» (1845). Объектом пародии становятся романы Дюма, в которых действуют герои, совершающие невероятные подвиги, распутывающие огромное количество тайн и участвующие во многих приключениях. Нарочито преувеличивая и героизируя похождения героев Дюма, Теккерей вступает в полемику с современной историографией, утверждающей результаты прогресса в разумной и просвещенной стране. Теккерей доказывает обратное - современная эпоха негероическая, а подлинных романтических героев не существует.
Эта пародия появилась тогда, когда школа В. Скотта была вытеснена его эпигонами и посредственными учениками. Среди них были Эйнсуорт, Дизраэли и Булвер, которые в 40-е годы уже изменили своей приверженности к исторической проблематике. В 20-30-х годах они отдали дань так называемому дендистскому роману, а также ньюгейтскому и историческому романам, нисколько не заботясь о том, что нельзя было механически переносить в другое время открытия и достижения Скотта. В первый период творчества Теккереем созданы художественные произведения, отразившие его общественно-политические, философские и эстетические взгляды. Это «Катерина» (1839), «Убого благородная» (1840) и «Карьера Барри Линдона» (1844).
Герой Теккерея этого периода подчеркнуто заземлен. В нем нет ничего от роковых, загадочных, таинственных и привлекательных героев Булвера и Дизраэли. Это жестокая и корыстная содержательница трактира Катерина Хейс, убившая мужа, чтобы вступить в более выгодный брак. Это Джордж Брандон (пародия на денди и светского льва), соблазнивший наивную и доверчивую Кэрри Ганн, дочь хозяйки меблированных комнат. Это, наконец, обнищавший английский дворянин XVIII в. Барри Линдон, выдающий себя за кавалера дю Барри. Высокомерно-презрительно относящийся к народу, самоуверенный и беспринципный, торгующий своим титулом, оружием, родиной, он начисто лишен всяких романтических черт. Но (тоже в отличие от романтического героя) он везде преуспевает. [578]
Защитник правды в искусстве, Теккерей, как и Диккенс, считает, что писатели «обязаны, конечно, показывать жизнь такой, какой она действительно представляется им, а не навязывать публике фигуры, претендующие на верность человеческой природе,- обаятельных весельчаков-головорезов, убийц, надушенных розовым маслом, любезных извозчиков, принцев Родольфов, то есть персонажей, которые никогда не существовали и не могли существовать». Теккерей выступает за реалистическую литературу, из которой пытается изгнать «фальшивые характеры и фальшивую мораль».
Разнообразны жанры, в которых творит Теккерей - писатель и художник. «Катерина» - роман, построенный на уголовной хронике XVIII в., «Убого благородная» - повесть, своеобразно интерпретирующая дендистский роман, «Карьера Барри Линдона» - пародия на семейную хронику. Но все эти произведения направлены против беспринципности, ханжества и проникнуты острым пародийным духом, что ведет к развенчанию псевдогероического и ложноромантического в обыденной прозаической действительности. Ранний этап творчества Теккерея - проба пера, но также и реализация писательских замыслов, подтверждающих правильность его позиции художника-гуманиста.
Второй этап творчества Теккерея открывается сборником сатирических эссе «Книга снобов», печатавшимся в виде отдельных очерков в «Панче» в 1846- 1847 гг. Литературные пародии, нравоописательные очерки, журналистские публикации подготовили писателя к более глубокому критическому анализу и осмыслению современной действительности. Теккерей опирается на богатую традицию просветительского эссе, соединяя в нем черты памфлета и журналистского очерка.
В серии очерков о снобах изображена английская общественно-политическая и частная жизнь. Само слово «сноб» в толковании Теккерея приобретает особое значение. Первоначальный его смысл - «сапожный подмастерье», затем оно стало жаргонным словом, означающим невоспитанного человека; кембриджские студенты употребляли его, когда речь шла о кембриджском жителе, не относящемся к числу студентов, а также о бедном студенте, не принадлежавшем к студенческой элите, т. е. выходцам из богатых и респектабельных семей. «Книга снобов, написанная одним из них» - таково полное название этого произведения, и в предварительных [579] замечаниях автор саркастически замечает: «Снобы должны изучаться, как и другие объекты естественной истории, и они являют собой часть Прекрасного (с большой буквы). Снобы относятся ко всем классам общества». Таким образом, автор углубляет и конкретизирует это понятие, придает ему социальный смысл. Теккерей был прямым продолжателем демократических традиций XVIII в., и здесь особенно ощущается связь с «якобинской идеологией» конца века, распространяемой кружком Годвина. В книге английской писательницы XVIII в., друга Годвина, Э. Инчболд «Природа и искусство» используется слово «сноб» для обозначения чванства и высокомерия знати. Теккерей пошел дальше, распространив это понятие и на буржуазию, которая была «угодливой по отношению к стоящим выше и деспотичной по отношению к нижестоящим».
«Все английское общество,- пишет Теккерей в последней главе,- заражено проклятым культом Мамоны, и все мы, снизу доверху, перед кем-нибудь раболепствуем и пресмыкаемся, а кого-нибудь сами презираем и топчем». В книге 52 главы и каждая содержит сатиру на определенный тип сноба. Начинается портретная галерея снобов с коронованных снобов, затем речь идет об аристократических снобах, клерикальных, университетских, военных, литературных, снобах - вигах и консерваторах, деревенских снобах и снобах Сити, ирландских снобах и снобах-радикалах. Даже простое перечисление видов снобов дает представление о широте охвата Теккереем материала об этой распространенной болезни века. Но главное то, что автор выстраивает целую систему воззрений снобов, описывает их привычки, манеры, моды, характеризует отношения между ними. Высмеивается не только слепое копирование буржуазными снобами вкусов и манер аристократов, но осуждаются иерархические взаимосвязи между снобами различных категорий и рангов. Нравственное уродство и нелепость снобизма показаны писателем вместе с системой общественных отношений, которые формируют эту государственную структуру. Английский буржуа, путешествующий по Европе, нарисован Теккереем безжалостно и зло: «Такого грубого, невежественного, брюзгливого англичанина вы можете увидеть в каждом европейском городе. Одно из самых тупых созданий в мире, он гордо попирает Европу ногами, проталкивается во все соборы, дворцы и картинные галереи. Тысячи [580] восхитительных зрелищ проходят перед его налитыми кровью глазками, но не волнуют его. Бесчисленные красочные сцены быта и нравов развертываются перед ним, но не интересуют его. Искусство, Природа предстают перед ним, не вызывая и искорки восхищения в его бессмысленном взоре. Ничто не трогает его - пока не появляется какое-нибудь важное лицо - и тут наш чопорный, гордый, самоуверенный и невозмутимый британский сноб способен быть угодливым как лакей и гибким как арлекин».
Теккерей не просто словесно описывает снобов, он их живописует. Перед читателем проходят вереницы снобов, гордящихся своей родословной, а также снобов-выскочек. За портретами стоят социальные явления, определенные характеристики быта, нравов, общественного и частного мнения. Теккерей доверительно беседует со своим читателем, совсем в духе романа XVIII столетия. Он становится в ряд с теми, кого высмеивает, выходит из этой толпы, разоблачает демагогию буржуазного парламентаризма, недостатки «замечательной» конституции. В облике новоиспеченных аристократов, например, де Могинсов, купивших себе древнюю родословную и герб, угадывается не просто поучительный факт и достойный осмеяния феномен общественной жизни,- здесь отчетливо просматривается характер «Молодой Англии», возглавляемой Дизраэли, стремящейся к возрождению нации компромиссными средствами. Аристократы и буржуа весьма недвусмысленно названы в книге Теккерея двумя шарлатанами, делящими власть в стране и идущими на любые сделки с совестью, чтобы отстоять свои интересы. Критику индивидуальных недостатков Теккерей связывает с осуждением общественных порядков и главный источник зла видит в предмете гордости британца - конституции.
Особую ненависть Теккерея вызывают военные снобы. Среди них часто упоминается имя генерала Тафто, который потом появится в романах писателя. Это невежественный человек, никогда не прочитавший ни одной книги, грубый и тупой, неспособный ни к какому ремеслу, имеет официальную репутацию «бравого офицера» и неофициальную - игрока на скачках, кутилы, дуэлянта и соблазнителя женщин.
Прекрасное знание журналистского мира помогает Теккерею обличить продажность и беспринципность прессы, ее зависимость от богатых и знатных людей. [581]
Семейство Снобки, например, является источником светской информации, и регулярные сообщения о нарядах выезжающей в свет мисс Снобки, леди Снобки, их времяпрепровождении помещаются в газетном разделе «Светская хроника». Эпизод с семилетней мисс Снобки, вышедшей погулять в Сент-Джеймский парк в сопровождении гувернантки-француженки и лакея, не выглядит так уж безобидно забавным. Эта весьма самоуверенная молодая особа настолько убеждена в своей важности, что не сомневается в том, что столь же юный лорд Лоллипоп узнает об ее отъезде из Лондона из столичных газет. Теккерей использует значащие имена для придания законченности и убедительности своим характеристикам снобов разных рангов. Но безупречный вкус рисовальщика помогает писателю завершить яркую и сатирическую панораму общественной и частной жизни Англии великолепными иллюстрациями. То, что не удается Теккерею выразить словом, он воссоздает с помощью острого рисунка. Он выдумывает огромное количество гербов (например, «Золотой гриб»), названий колледжей (Св. Бонифация, С. Кристины), полков, изобретает собирательные понятия и имена (Lordolatry- лордопоклонство), используя богатые возможности английского языка, передает стиль речи различных частных лиц и жаргон обывателей, прибегает к модным словечкам для стилизации речи клубных снобов и примитивным словам и выражениям для характеристики военных снобов. Плакатность и карикатурная условность, гротескность и прямолинейность зарисовок обогащается многочисленными бытовыми деталями, делающими изображенный чудовищный мир реальным, а не фантастическим. Например, Теккерей часто использует слово «жирный», толстый для обозначения не только самих деревенских снобов, но и их лакеев, кучеров, лошадей. В данном случае это прилагательное обладает двойным значением - деревенские снобы стараются изо всех сил подражать снобам, более высоким по классу, поэтому они раздуваются, как лягушки. Древние фамилии воспроизведены Теккереем в обидной и разоблачительной транскрипции. Так, имя лорда Длинноуха несет в себе остросаркастическое начало. Де Брэй означает: «реветь по-ослиному». Под именем миссис Круор легко угадывается популярная писательница Кэтрин Гор (1799-1861), автор романов о жизни светского общества, под именем миссис [582] Уоллп - миссис Троллоп (1780-1863), мать Э. Троллопа, под именем Тома Маку - Томас Маколей (1800-1859), Бендиго де Минорис - это Бенджамен Дизраэли, глава «Молодой Англии».
Как видно даже из краткого анализа «Книги снобов», это произведение представляет собой не только действительно широкую панораму английского общества первой половины XIX в., но и своеобразную энциклопедию литературной, культурной жизни, великолепную информацию о духовном состоянии английской нации в период процветания.
Однако «Книга снобов» является лишь эскизом к развернутой картине, нарисованной в прославленном романе Теккерея «Ярмарка тщеславия». Именно этот роман завершает второй период творчества Теккерея. Произведение создавалось в очень напряженный исторический период, обусловленный развитием революционного движения на континенте и чартизма в Англии.
Роман Теккерея начал публиковаться отдельными выпусками с 1847 г. До сих пор читатели «Панча» знали его автора как писателя-пародиста, зло и остроумно высмеивающего высокомерных и презрительных снобов. Это произведение закрепило за Теккереем имя замечательного реалиста, воссоздающего нравы и обычаи английского общества, анализирующего характеры людей без пристрастия и тенденциозности. Подзаголовок «Ярмарки тщеславия» - «Роман без героя». Замысел писателя - показать негероическую личность, нарисовать современные нравы верхних слоев среднего класса. Однако «романист знает все»,- утверждал Теккерей в «Ярмарке тщеславия». В романе показаны события десятилетнего промежутка времени - 10-20-х годов XIX в. Картина общества того времени символически названа «ярмаркой тщеславия», и это объясняется в начальной главе романа: «Здесь увидят зрелища самые разнообразные: кровопролитные сражения, величественные и пышные карусели, сцены из великосветской жизни, из жизни очень скромных людей, любовные эпизоды для чувствительных сердец, а также комические, в легком жанре,- и все это обставлено подходящими декорациями и щедро иллюминировано свечами за счет самого автора».
События в романе происходят в разных городах Европы, в этих событиях участвует множество действующих лиц, относящихся к самым различным слоям [583] общества. Создается впечатление, что время в романе значительно длиннее отведенного десятилетия. Мы знаем о жизни главных и второстепенных героев все, читатель посвящен во все их семейные тайны. Поражает удивительная естественность и компактность композиции, удачное переключение с одной сцены на другую, с одного действующего лица на другое. Как на большой ярмарке, здесь все продается и покупается - люди обогащаются и разоряются, заключают браки и умирают, гибнут надежды и рождаются новые иллюзии, возникают глубокие чувства и рассеиваются заблуждения. Следуя традициям просветительского романа, Теккерей в качестве режиссера гигантского спектакля, разыгрываемого на ярмарке, выбирает кукольника. Кукольник - это всезнающий автор XVIII в., он создает сценарий и руководит действием своих артистов. Его выход открывает и закрывает действие романа, обрамляет заключенные в нем события. Но одновременно с кукольником есть автор другого века, путешествующий вместе со своими героями по улицам шумного Лондона, следующий за героинями в Брюссель, автор-повествователь и рассказчик - умный, наблюдательный, проницательный и объективный, который не забывает ни одной детали, помогающей восстановить истину. Этот всезнающий романист дает характеристики своим героям, дабы развеять неправильные представления о них, сложившиеся у читателя. Эссеистическая манера раннего Теккерея уступает место мудрому созерцательному опытному романисту, который делится с читателем своими горькими наблюдениями над современным обществом.
Название романа, само его содержание навеяны Теккерею «Путем паломника» Д. Беньяна. Однако изменилось и значение слова «тщеславие», освободившись от христианского морализаторского смысла и приобретя характер социальной болезни. В этом смысле в романе ощущается более тесная связь с «Книгой снобов», чем с «Путем паломника». Тщеславие в мире героев Беньяна осуждается как человеческий порок. В мире героев Теккерея тщеславие - норма человеческого поведения. Она необходима, чтобы выглядеть респектабельным. Культ респектабельности тесно связан со снобизмом, так как определяет социальный статус, а следовательно, и человеческое поведение. Честный купец лондонского Сити Осборн процветает, в то время как отец Эмилии [584] Седли разоряется, поэтому женитьба Осборна-младшего на дочери разорившегося коммерсанта нежелательна.
В романе две сюжетные линии. Одна из них связана с судьбой Эмилии Седли, другая - с судьбой Бекки Шарп. На какое-то время их жизни пересекаются, потом расходятся, чтобы вновь сойтись. Сначала Эмилия производит впечатление положительной героини. Она приветлива, добра, заботится о своей подруге, желая компенсировать тот недостаток домашнего тепла и уюта, которого та лишена, оставшись сиротой. Но тот факт, что она забывает о родителях, полностью лишает Эмилию репутации «голубой героини». Даже после смерти мужа она не замечает благородных поступков влюбленного в нее Доббина.
Бекки - полная противоположность Эмилии. Она сразу поражает своей хищнической цепкой хваткой, честолюбием, ловким и изворотливым умом.
Она обаятельна и приветлива, но ее глаза и обворожительная улыбка могут обмануть неопытного человека. Теккерей дает блестящую характеристику своей героине, ибо основным двигателем сюжета является именно Бекки, а не Эмилия. После смерти отца она плачет не от горя, а от сознания, что осталась нищей. «Если раньше ее нельзя было назвать лицемеркой, то теперь одиночество научило ее притворяться». Бекки постоянно ощущает свое одиночество, ведь ей в одиночку приходится бороться за свое счастье. Вот почему она надевает маску лицемерия и носит ее до конца своих дней, даже когда станет всеми уважаемой почтенной дамой и будет заниматься благотворительностью. Бекки коварна, лжива, лицемерна, но все ее качества обусловлены ее положением в обществе, которое относится к ней враждебно и неприветливо. Она цинично высказывается о банкротстве Осборнов и с улыбкой сообщает своему мужу, что Эмилия «это переживет».
Теккерею было близко XVIII столетие. Вот и теперь, повествуя о судьбах двух героинь, он имеет перед собой образец романа нравоописательного. Характеры Бекки и Эмилии тесно связаны с той средой, с теми условиями, в которых они живут. Теккерей заботится о том, чтобы характеры его героев при всей их относительной условности не производили впечатления надуманных, неправдоподобных, а были выписаны на мастерски воссозданном фоне социально-исторической действительности [585] первой трети XIX в. Судьба каждого человека неотделима от истории, от судьбы нации.
Этот основной структурообразующий элемент романа «Ярмарка тщеславия» не просто проходит через две сюжетные линии, он подчиняет себе различные пласты повествовательных линий. Характер этих повествовательных линий различен, он окрашен то в лирические, даже сентиментальные тона, то в иронические и даже резко сатирические. При этом автор сохраняет принцип двуплановости действия, не забывая упомянуть о судьбе Бекки и Эмилии: «...разве не жестоко, что столкновение великих империй не может свершиться, не отразившись самым губительным образом на судьбе безобидной маленькой восемнадцатилетней девушки, воркующей или вышивающей кисейные воротнички у себя на Рассел-сквер? О нежный простенький цветочек! Неужели грозный рев военной бури настигнет тебя здесь, хоть ты и приютился под защитою Холборна? Да, Наполеон делает свою последнюю ставку, и счастье бедной маленькой Эми Седли каким-то образом вовлечено в общую игру».
Триумф Наполеона в романе влечет за собой разорение и крах семьи Седли; битва при Ватерлоо уносит жизнь Джорджа Осборна. А для Бекки крупная финансовая удача (спекуляция лошадьми) связана со всеобщей паникой в Брюсселе во время битвы при Ватерлоо.
Повествовательная линия в этом романе Теккерея играет очень большую роль и несет смысловую нагрузку. Поскольку перед нами разыгрывается кукольная комедия, не всегда действующие лица могут быть понятны зрителю, их поступки и действия нуждаются в пояснении серьезного и всезнающего кукольника-режиссера. После семейной сцены, участниками которой явились Бекки, лорд Стайн и Родон Кроули, автор не без сочувствия своей героине замечает: «Столько лжи и выдумки, столько эгоизма, изворотливости ума и такое - банкротство!»
После смерти матери Эмилия стала нежной и любящей дочерью по отношению к своему больному отцу. Оценки влюбленного в нее Доббина и автора здесь как бы совмещаются: «„Она входит в комнату тихо, словно солнечный луч",- думал об Эмилии Доббин. Кто не видел на лицах женщин нежного ангельского света любви и сострадания, когда они сидят у колыбели ребенка [586] или хлопочут у постели больного»,- продолжает автор.
Сатирическое мастерство Теккерея-художника и писателя проявилось в создании групповых портретов и массовых сцен. Перед нами разные семьи, разные социальные среды - семейство Питта Кроули, аристократические особняки, в которые попадает Бекки, военно-чиновничья среда в Брюсселе и Лондоне, буржуазия из Сити, частные пансионы и учебные заведения. Лондон и Брюссель, гостиная Осборнов и Седли, рейнские сады, немецкая опера. К концу книги панорама жизни героев расширяется и как бы заставляет героев обратить внимание на собственные судьбы, что-то изменить в них. Так происходит с Эмилией и Доббином, которые наконец обретают счастье после того, как Эмилия узнала от Бекки о неверности горячо любимого ею мужа и рассталась со своим жестоким и неверным идолом.
Обрамляющая композиция (аллегорический символ ярмарочного представления) подчеркивает значительность и типичность происходящего в жизни, где над всем царит ярмарка тщеславия: «Ах, кто из нас счастлив в этом мире? Кто из нас получает то, чего жаждет его сердце, а получив, не жаждет большего? Давайте, дети, сложим кукол и закроем ящик, ибо наше представление окончено».
Концовка «Ярмарки тщеславия» подчеркивает единство и целостность композиции, глубину и значительность авторского замысла, умение Теккерея реализовывать творческие возможности живописца и писателя. Рейнская земля, например, описана глазами живописца, а сцены паники в Брюсселе и быстрый калейдоскоп событий в финале романа созданы пером графика, унаследовавшего традиции Хогарта. Жанровые, батальные, семейные сцены создают удивительное впечатление совершенства мастерства писателя, поставившего перед собой задачу воспроизвести жизнь с точки зрения умного и наблюдательного романиста XVIII в., сатирика и реалиста, рассказчика и режиссера кукольного представления, сочинителя кукольных и человеческих судеб.
Если «Книга снобов» - прелюдия к «Ярмарке тщеславия», эскиз к большому живописному полотну, то последующие произведения Теккерея - «Ньюкомы», «История Пенденниса», «История Генри Эсмонда» и «Виргинцы» - различные варианты поисков Теккереем [587] героев-современников. Теккерей часто повторяет о своих книгах: «Это жизнь, как я ее вижу» - и он подробно комментирует события, оценивает поступки своих героев, делает выводы и обобщения, иллюстрирует их блестящими подробностями, описаниями или диалогами, которые способствуют ускорению темпа повествования, но они и проливают свет на характеры действующих лиц. Совершенно справедливо отметит известный английский историк литературы Уолтер Аллен, что эти свойства натуры художника кисти и слова все время «держат нас наедине с остроумным и живым умом собеседника». «История Пенденниса» была создана в 1848- 1850 гг. и имела подзаголовок: «История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага». В предисловии к роману Теккерей уверяет читателей, что сюжет этого произведения лишен занимательности и что он не намерен следовать традициям развлекательного жанра. Довольно осторожно и неторопливо раскрывает автор перед умным читателем свой замысел. В романе много автобиографического, образ матери героя навеян обликом матери Теккерея, его мудрого наставника и друга. Роман искусно сочетает в себе традиции прежних сочинений писателя и вместе с тем то новое, что появляется в его творчестве. Таким образом, знакомая тема снобизма сталкивается здесь с темой утраченных иллюзий и обманутых надежд, роман воспитания превращается в роман саморазоблачения, чрезвычайно тонкий по реализации авторских намерений. Снобизм в «Ярмарке тщеславия» был выставлен напоказ, разоблачение его лежало на поверхности повествования. В новом романе Теккерея снобизм показан как активная сила в борьбе за личность, которая внутренне ему сопротивляется, но вынуждена в конце концов капитулировать. Вот почему злейшим врагом героя оказывается он сам.
Пенденнис - сын небогатого помещика, который мечтает расстаться с должностью аптекаря и иметь титул сквайра. По случайному стечению обстоятельств ему удается это сделать, и он прежде всего обзаводится родословной. Главным наставником на жизненном пути героя является его дядя майор Пенденнис, который придерживается морали, основанной на расчете и практицизме и хорошо приспособленной к житейским интересам, поэтому своему племяннику он внушает мысль о необходимости сделать карьеру, обеспечить себе состояние и принадлежать к порядочному обществу.
Книга Теккерея начинается с описания безукоризненного сноба майора Пенденниса за обедом в клубе. Внешне это респектабельный джентльмен, который является образцом для сельских Пенденнисов, с жадностью читающих в газетах о светских удовольствиях, в которых принимал участие их родственник. Если в «Ярмарке тщеславия» автор и его герои выступали на одном уровне, в этом романе Теккерея рассказ ведется от лица Пена, перед которым зачастую поставлен выбор, особенно когда нужно извлечь мораль или нравственный урок из каких-либо жизненных обстоятельств.
Даже в биографии Пена сразу намечается борьба добра со злом, сноба и честного человека.
Внешне Пенденнис повинуется советам дяди и идет по пути, определенному джентльменским происхождением: учеба в Оксбридже, занятия юриспруденцией, дружба с сыном пивного короля Гарри Фокером. Пен с горечью отвергает необдуманную любовь к актрисе Фотерингей как не соответствующую тем правилам игры, которые он принял от своего дяди.
В этом романе-биографии огромное внимание уделяется внутреннему разладу героя, его борьбе со злейшим врагом - им самим. Снобизм, воспитываемый средой и прежде всего майором, иногда уступает его порядочности и честности, бескорыстию и доброте. Одержать победу над самим собой ему помогает искренний друг Джордж Уоррингтон. В нравственном отношении это образец добродетели. Он борется за душу Пена, пытается убедить его в тщетности его иллюзий относительно «честных снобов». Пен на какое-то время прислушивается к другу, который является одновременно олицетворением его собственной совести и чистоты, но в итоге снобы, его окружающие, одерживают над ним победу. Немалую роль в этом играет и светская красавица Бланш Амори, предназначенная в супруги Пену. Идеальная любовь, существовавшая в мечтах Пена, в действительности оказывается пустой, хорошо организованной игрой, в которую он оказался втянут помимо воли. Пен находит в себе силы отказаться от брака-сделки, но постепенно его активность убывает. Он приходит к выводу, что снобизмом заражены даже лучшие люди, поэтому роман Теккерея о положительном герое заканчивается на грустной ноте: подлинных героев [589] нет и быть не может. История Пенденниса подтверждает это.
Герой Теккерея самостоятельно открывает общество снобов, познает его ничтожество, пустоту и цинизм и пытается одержать победу в своей душе над индивидуальным снобизмом, ибо, как явствует из названия, индивидуальный снобизм становится главной темой его произведения.
«История Генри Эсмонда» (1852) многими критиками и историками литературы признается лучшим творением писателя. На то есть свои основания. Более компактно построен роман, стройнее его композиция. В основе сюжета тоже мемуары, записки полковника Эсмонда, переселившегося из Англии в Америку. Полемизируя со Скоттом, точнее с эпигонами Скотта, Теккерей предлагает свой вариант исторического романа и обращается к своей любимой эпохе - царствованию королевы Анны. Тема снобизма отходит на второй план, а иногда Теккерей забывает о ней вовсе. Герой повествует о днях своего отрочества и юности. Генри Эсмонд - тоже из породы героев. В данном случае речь идет о конкретном рыцарском поступке Эсмонда, отказавшегося от титула законного наследника поместья Каслвуд в пользу детей горячо любимой им женщины. Однако частная жизнь героя оказывается тесно переплетенной с событиями историческими и политическими. Он - участник войны за испанское наследство, разоблачающий ее антигуманный, бесчеловечный характер. Он выражает авторскую позицию о бессмысленности кровавой бойни и критикует Аддисона, создавшего в своих красивых стихах величественный образ победы. В «Истории Генри Эсмонда» действуют подлинные исторические фигуры, например, претендент на английский престол Карл Эдуард Стюарт, но больше всего в романе литераторов - деятелей Просвещения. Среди них Аддисон, Стиль, Свифт и Филдинг. Роман Теккерея передает не только быт, нравы той эпохи, но он наполнен духовной атмосферой XVIII столетия. Подлинным достижением Теккерея - сатирика и писателя-реалиста является образ Беатрисы, своей активностью, коварством и лицемерием напоминающей Бекки Шарп.
Исторические романы Теккерея (его дилогия - «Генри Эсмонд» и «Виргинцы») утратили демократический характер романов Скотта, но приобрели замечательное качество, отсутствующее у «шотландского волшебника» [590] - полное и глубокое знание людей вообще и человека в частности. В семейной хронике «Ньюкомы» (1855) этот интерес к человеку, к частной жизни приводит писателя к созданию двух нетипичных фигур - старого полковника Ньюкома и его сына Клайва, который становится художником. Клайв Ньюком - родной брат Артура Пенденниса (тот, как известно, занялся журналистикой, а потом стал писателем). То, что герои Теккерея находят в себе силы, чтобы противостоять нравственным критериям современного общества, занимаясь столь неподходящими для джентльмена профессиями, свидетельствует о том, что писатель не утратил своей веры в положительных персонажей, не похожих на снобов. Но вместе с тем в облике этих героев появляются черты, не свойственные ранним героям Теккерея. Они не показаны в действии. Так, полковник Ньюком, новый вариант Дон-Кихота, отстаивает проект реформ, хотя и гордится английской конституцией, обеспечивающей гражданам большие права. Деятельность самого полковника безуспешна. Он практически не знает жизни и, хотя прошел хорошую школу в колониальных британских войсках в Индии, тешит себя какими-то утопическими иллюзиями и надеждами. Известна суровая оценка, данная Чернышевским роману «Ньюкомы». Она относится в основном к содержанию романа. Что же касается великолепной композиционной техники и мастерства повествователя, то их безусловно следует отметить в этом произведении.