Править] Товарный дефицит в СССР

Одной из главных проблем экономики СССР был товарный дефицит в стране. Товарный дефицит в тех или иных сферах был характерен для определённых периодов в истории существования СССР и сформировал «экономику продавца» — производители и система торговли в условиях планового хозяйствования (отсутствие конкуренции и т. д.) не были заинтересованы в качественном сервисе, своевременных поставках, привлекательном дизайне и поддержании высокого качества товаров. К тому же, из-за проблем, характерных для плановой экономики, периодически исчезали из продажи самые обычные товары первой необходимости.

Следует отметить, что данное явление относилось не только к производству промтоваров массового потребления («ширпотреб»), но, в значительной степени, и к крупному промышленному производству (например автомобилестроению — фактически весь период «свободной торговли» её продукцией проходил в условиях строго лимитированных и нормируемых «рыночных фондов»).

Реформы косыгина.

После смещения Хрущева Косыгин занял должность Председателя Совета

министров, на которой проработал 16 лет. В 1965 году он выступил с рядом

инициатив, получивших название "косыгинских реформ". Эти реформы, с одной

стороны, были призваны покончить с "хрущевскими" экспериментами с системой

управления народным хозяйством, с другой - дать новые импульсы развитию

экономики. Первая задача была выполнена успешно - взамен совнархозов снова

вернули министерства. Успешно начали проводиться в жизнь и главные идеи

"косыгинских реформ" в области планирования народного хозяйства. Смысл этих

реформ, по мнению одного из референтов Косыгина Игоря Карпенко, заключался

в том, чтобы "сменить военно-штабную систему с ее главным лозунгом "План

любой ценой".

Косыгин стремился вдохнуть новую жизнь в плановую социалистическую

экономику комплексом взаимосвязанных между собой мероприятий. В основу

планирования были заложены объемы только реализованной продукции,

количество плановых показателей, спускаемых сверху и регламентировавших до

мелочи каждый шаг предприятия, было снижено с 30 до 9 показателей, из

отчислений от прибыли на предприятиях создавались фонды развития

производства и материального поощрения, заводы и фабрики получили право

самим реализовывать сверхплановую продукцию, устанавливать штатное

расписание и сметы. В сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию

повышались в 1,5-2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая,

снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога

на крестьян. Кстати, именно Косыгин подписал в августе 1974 года

постановление Совмина, по которому крестьяне наконец-то стали полноправными

гражданами страны - на них распространили паспортную систему.

Реформы дали благоприятные результаты в годы восьмой пятилетки (1965-

1970 гг.). Не будем утруждать читателя цифровыми показателями, укажем лишь

на то, что именно в эти годы был налажен массовый выпуск легковых

автомобилей "Жигули". По инициативе Косыгина был заключен договор с

итальянской фирмой "Фиат" на строительство автозавода и организацию

производства современных автомобилей в Тольятти. Были достигнуты большие

успехи в капитальном строительстве, улучшилось положение дел в сельском

хозяйстве (в 1970 году общий рост сельскохозяйственного производства

составил 9%).

Однако, уже в самом начале реформ Косыгин сталкивался с

противодействием некоторых членов Политбюро его начинаниям. По

воспоминаниям Байбакова, когда на одном из заседаний Политбюро обсуждалась

концепция реформы, председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный

"со свойственной ему грубоватостью и недоверчивостью произнес: "На кой черт

нам реформа? Мы плохо развиваемся, что ли?", - на что Косыгин возразил:

"Реформа необходима, темпы развития экономики стали снижаться. Все валовые

методы исчерпаны, поэтому надо развязать инициативу, поднять в коллективах

интерес к результатам труда". "Но Подгорный, - вспоминает далее Байбаков, -

напыщенно и напористо отстаивал свое, споря не только с Косыгиным, но и с

недостаточно уверенным в необходимости реформы Брежневым, не говоря уже об

остальных: "Если проводить реформу, то нужно к ней тщательно готовиться.

Рано проводить", - настаивал Подгорный".

Многие современники свидетельствуют о том, что "косыгинские" реформы

были свернуты во многом из-за того, что Брежнев ревниво относился к

Косыгину и постепенно лишал его все больше и больше реальных рычагов

управления экономикой. Бывший первый секретарь Московского горкома КПСС

Николай Егорычев вспоминал, что в 1966 году Брежнев как-то сказал ему: "Ну

скажи, зачем это Косыгин поехал по украинским заводам? Что ему там делать?

Все о своем авторитете печется. Пусть бы лучше в Москве сидел да делами

занимался". Однако есть свидетельства и о том, что отношения Брежнева и

Косыгина стали портиться не в середине 60-х, а с 1975 года. Так, в

частности, считает бывший заместитель Косыгина по Совмину Владимир Новиков.

"В течение десяти лет, - пишет он. - отношения между ними, смею утверждать,

были хорошими. Я не раз бывал на даче Брежнева вдвоем с Устиновым. Устинов

был не очень доброжелателен к Косыгину. Брежнев же, наоборот, в то время

при мне ни разу не отозвался о нем плохо. И хотя Брежнев очень хорошо

относился к Устинову, но, когда тот в домашней обстановке начинал отпускать

какие-либо колкости в адрес Алексея Николаевича, Леонид Ильич не

поддерживал беседу в этом направлении. Роковую роль, на мой взгляд, в

ухудшении отношений между Брежневым и Косыгиным сыграл Н.А. Тихонов. С 1974

г. Брежнев начал болеть, уже через год недуг стал резко прогрессировать. У

него явно развилась подозрительность, и Тихонов умело направлял ее против

Косыгина, стремился вбить клин между ними. Это ему удалось, и с 1975 г. их

взаимоотношения начали ухудшаться. Тихонов без конца докладывал Брежневу о

тех или иных, большей частью надуманных ошибках Алексея Николаевича. В

оппозицию Косыгину он стремился втянуть и остальных его заместителей.

Например, мне он говорил: "Знаешь, ведь мы в Совмине - простые пешки, даже

не имеем права подписать незначительное распоряжение. Вся власть у

председателя и его заместителя Дымшица, который располагает материальными

ресурсами". Реформы Косыгина буксовали не только из-за интриг в верхних

эшелонах власти. Им активно сопротивлялись многие министерства. Вот один из

ярких примеров на эту тему, описанный референтом Косыгина Карпенко. Речь

идет о так называемом бунте сорока министров. "Суть дела заключалась в том,

- пишет Карпенко, - что реформа резко увеличила цену срыва договорных

обязательств. Предприятие, скажем, из-за недопоставки чепуховой, копеечной

детали могло задержать выпуск дорогостоящей продукции, сорвать задание по

ее реализации, а значит, потерять значительную сумму отчислений в

поощрительные фонды. По новым условиям в таких случаях можно было через

Госарбитраж взыскать с недобросовестного партнера не только штраф за

недопоставленную продукцию, но и потребовать возмещения всех потерь и

убытков, которые понесло предприятие. Госарбитраж получил право решать

такие споры, даже если они возникли у коллектива с собственным

министерством. Однако охотников обращаться в Госарбитраж с подобными

жалобами находилось очень мало - получалось себе дороже. Ведь с

поставщиком, не говоря уж о собственном министерстве, работать предстояло

многие годы, и портить с ним отношения было просто опасно. Чтобы поднять

дисциплину взаимных поставок, Косыгин пошел на такую меру: было принято

постановление, по которому выполнение плана засчитывалось лишь после

удовлетворения всех заказов потребителей. Против этого и восстали дружно

Госплан и наиболее сильные министерства и авторитетные министры,

утверждавшие, что в таком случае все их предприятия останутся не только без

премий, но и без зарплаты. В итоге победа осталась за министрами. И хотя

распоряжение Косыгина официально отменено не было, оно практически никогда

так и не вступило в действие".

Реформы Косыгина постепенно были свернуты и в силу благоприятной

экономической конъюнктуры для СССР на нефтяном и газовом рынке. Мировой

энергетический кризис совпал с бурным развитием в нашей стране нефтяной и

газовой промышленности. Развитые страны были готовы платить за тонну нефти

по 100 долларов, в то время как ее себестоимость в Самотлоре составляла

около 5 рублей, а общий объем нефтедобычи СССР быстро довел до 600, а затем

и 650 миллионов тонн. Открытие нефтяных и газовых месторождений в Западной

Сибири постепенно привело к тому, что к середине 80-х гг. две трети

общесоюзной добычи нефти и более 60% добычи газа обеспечивала Западная

Сибирь. Этот мощный прорыв имел свои как позитивные, так и негативные

стороны. С одной стороны, на валюту, вырученную от экспорта нефти и газа,

закупалось западное комплектное оборудование для строительства новых

заводов. На нефтедоллары было закуплено оборудование для КамАЗа, Волжского

автомобильного завода, Уфимского мотостроительного завода, выпускавшего

двигатели для автомобилей "Москвич". С другой стороны, на эти же

нефтедоллары закупалось и продовольствие, что постепенно привело к подрыву

отечественного сельскохозяйственного рынка. Впрочем, ставка на массовый

импорт продовольствия была сделана еще при Хрущеве, однако в 70-е годы этот

импорт не только не был свернут, но и значительно увеличился. Советский

Союз становился все более зависимым от закупок продовольствия за границей.

Если в 1973 г. импорт зерна составил 13,2 % от всего его количества,

производимого в стране, то в 1975 - 23,9%, в 1981 - 41,4%. Причем зерно

покупали уже не только на нефтедоллары, но и на средства, вырученные от

продажи золотого запаса страны. Если в 1967 году (в разгар косыгинских

реформ) на закупку зерна было затрачено 50,2 тонны золота, то в 1972 году -

458,2 тонны (!) (эти данные историки А. Коротков и А. Степанов обнаружили в

архивах Политбюро ЦК КПСС). Это уже были не реформы, а путь в никуда...

 

Заключение

 

Алексей Косыгин, безусловно, как и остальные члены Политбюро, несет

ответственность за срыв реформ середины 60-х годов. Может быть, если бы он

чувствовал себя политиком, а не инженером, ему бы удалось использовать свой

гораздо более высокий политический и административный потенциал, чем у

других членов брежневского Политбюро, для проведения в жизнь своих идей. Но

этого не случилось не только из-за отсутствия у Косыгина политической воли

в середине 70-х годов, но во многом из-за причин личного свойства. После

смерти жены в 1967 году в нем что-то надломилось, он перенес два инфаркта,

попадал в автокатастрофы, чуть не утонул, плавая на байдарке. В конце

концов его вынудили подать в отставку. Зять Косыгина Гвишиани вспоминал,

что незадолго до отставки Алексею Николаевичу позвонил в больницу Черненко.

Между ними состоялся примечательный диалог:

- Алексей Николаевич, вы все болеете, есть мнение, что вам надо подать

в отставку.

- А почему Леонид Ильич мне об этом не скажет?

- Да он сам болеет...

Вот таким трагикомическим образом заканчивалась карьера одного из

самых талантливых сталинских выдвиженцев конца 30-х...

 

22. Оттепель.

Хрущёвская оттепель — неофициальное обозначение периода в истории СССР после смерти И. В. Сталина (середина 1950-х — середина 1960-х годов). Характеризовался во внутриполитической жизни СССР либерализацией режима, ослаблением тоталитарной власти, появлением некоторой свободы слова, относительной демократизацией политической и общественной жизни, открытостью западному миру, большей свободой творческой деятельности. Название связано с пребыванием на посту Первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущёва (1953—1964).

Править] История

Начальной точкой «хрущёвской оттепели» послужила смерть Сталина в 1953 году. К «оттепели» относят также недолгий период, когда у руководства страны находился Георгий Маленков и были закрыты крупные уголовные дела («Ленинградское дело», «Дело врачей»), прошла амнистия осуждённых за незначительные преступления. В эти годы в системе ГУЛАГа вспыхивают восстания заключённых: Норильское восстание, Воркутинское восстание, Кенгирское восстание и др.

Править] Десталинизация

Основная статья: Десталинизация

С укреплением у власти Хрущёва «оттепель» стала ассоциироваться с осуждением культа личности Сталина. Вместе с тем, в 1953-55 годах Сталин ещё продолжал официально почитаться в СССР как великий лидер; в тот период на портретах они часто изображались вдвоём с Лениным. На XX съезде КПСС в 1956 году Н. С. Хрущёв сделал доклад «О культе личности и его последствиях», в котором были подвергнуты критике культ личности Сталина и сталинские репрессии, а во внешней политике СССР был провозглашён курс на «мирное сосуществование» с капиталистическим миром. Хрущёв также начал сближение с Югославией, отношения с которой были разорваны при Сталине.

В целом, новый курс был поддержан в верхах партии и соответствовал интересам номенклатуры, так как ранее даже самым видным партийным деятелям, попавшим в опалу, приходилось бояться за свою жизнь. Многие выжившие политические заключённые в СССР и странах социалистического лагеря были выпущены на свободу и реабилитированы. С 1953 года были образованы комиссии по проверке дел и реабилитации. Было разрешено возвращение на родину большинству народов, депортированных в 1930-е—1940-е гг.

На родину были отправлены десятки тысяч немецких и японских военнопленных. В некоторых странах к власти пришли относительно либеральные руководители, такие как Имре Надь в Венгрии. Была достигнута договорённость о государственном нейтралитете Австрии и выводе из нее всех оккупационных войск. В 1955 г. Хрущёв встретился в Женеве с президентом США Дуайтом Эйзенхауэром и главами правительств Великобритании и Франции.

Вместе с тем, десталинизация чрезвычайно негативно повлияла на отношения с маоистским Китаем. КПК осудила десталинизацию, как ревизионизм.

В 1957 году Президиум Верховного Совета СССР запретил присвоение городам и заводам имён партийных деятелей при их жизни.