Что происходило с Эстонией?
Эстонию часто приводят в пример в качестве наиболее открытой и либеральной экономики в посткоммунистическом мире. Здесь нет контроля за ценами, эстонская крона на протяжении длительного периода времени была полностью конвертируемой, что в сочетании с жесткой фискальной политикой позволило Эстонии первой из постсоветских стран войти с 1 января 2011 года в зону евро.
Другим важнейшим направлением стала либерализация внешней торговли, за счет чего Эстонии и удалось добиться большей части своего экономического роста в 1990-е годы. После вступления в ЕС в 2004 году страна подпала под общеевропейские правила регулирования внешней торговли, однако продолжала сохранять открытую экономику. Глобальный финансовый кризис 2008 года привел к тому, что этот либерализм оказался уязвимым.
С 2000 по 2007 год рост ВВП в Эстонии в среднем составлял более 8% в год. Это привело к тому, что уровень ВВП на душу населения достиг $15,860. В 2008 году по мере нарастания кризисных проблем в экономике многие аналитики начали говорить о мягком падении при сокращении роста до 3−4%. К концу года, однако, выяснилось, что итоги квартала продемонстрировали отрицательный рост, и стало очевидным, что впереди у Эстонии серьезные проблемы. Однако главную политико-экономическую проблему Эстонии с начала кризиса стала представлять собой инфляция, поскольку индекс потребительских цен только в 2008 году вырос на 10,4%. Частично этот резкий рост цен был связан с ростом цен на нефть и другие энергоносители. Высокий потребительский спрос и растущий уровень заработной платы также внесли свой вклад в стимулирование инфляционных процессов. И правительство, и Банк Эстонии удержались от использования прямых антиинфляционных мер, поскольку считали, что до определенной степени инфляция неизбежна в условиях быстро растущей экономики. Тем не менее высокий уровень инфляции привел к тому, что вхождение страны в еврозону было отложено до 2011 года.
Следует отметить, что на протяжении всего периода после обретения независимости Эстония придерживалась крайне консервативной фискальной и долговой политики, имея в течение долгого времени профицитный бюджет и переводя дополнительные доходы в стабилизационный фонд. К 2008 году резервы достигли почти 7 миллиардов крон (или почти €450 миллионов), которые, как заявило правительство, могут быть использованы для смягчения некоторых наиболее тяжелых последствий падения доходов государственного бюджета в 2009 году, что и было сделано. Уже во второй половине 2008 года Эстония приняла решение о жестком сокращении расходов бюджета, а после того, как был принят бюджет на 2009 год, правительство объявило о следующем раунде сокращений примерно на 8%, поскольку уровень доходов продолжал сокращаться более быстрыми темпами, чем это предполагалось. С этой точки зрения Эстония переживала период макроэкономической нестабильности, во время которого правительство стремилось справиться с отходом от стратегии высоких темпов экономического роста, характерного для предшествующего десятилетия. С одной стороны, эта стратегия обеспечивала повышение общего уровня жизни, с другой — спровоцировала кризис в сфере недвижимости и коллапс экономической активности, как только исчезли возможности получения дешевых займов из-за рубежа.
Если в 1990-е годы основные политические решения были направлены на создание максимально благоприятных условий для развития бизнеса, то в 2003−2004 годах после многих лет жесткой фискальной политики Эстония предприняла целый ряд шагов по расширению социальных основ государственности, что позволило обеспечить большую социально-политическую стабильность в стране. В период между 2005 и 2009 годом размер средней пенсии по старости почти удвоился и достиг уровня в 4090 крон (€261) в месяц, минимальный уровень дохода, не облагаемого налогом, вырос на 35%, и в 2004 году начала действовать политика стимулирования рождаемости, в рамках которой матери и отцы могли получить до 15 месяцев полностью оплачиваемого отпуска по уходу за новорожденным. В добавление к этому, начиная с 2000 года, в стране была реструктуризирована пенсионная система, которая стала основываться на трех составных частях — минимальной государственной пенсии, фондовой пенсии (совместное финансирование государством и гражданином) и добровольного пенсионного страхования.
Однако в начале 2009 года, когда Эстония столкнулась с необходимостью сокращения расходов бюджета, все эти меры в сфере социальной политики подверглись пристальному изучению. В то же время, поскольку было очевидно, что отказ от этих мер социального обеспечения неминуемо вызовет широкое общественное недовольство, правительство смогло за счет того, что к моменту начала кризиса государственный долг страны составлял только 3,8% от ВВП, а в стабилизационном фонде находилось примерно €450 миллионов, несколько смягчить ситуацию.
Несмотря на наличие несомненных успехов в сфере модернизации своей социально-экономической сферы, Эстония все еще не соответствует целому ряду стандартов Европейского союза.
Во-первых, успехи в проведении политики равных возможностей все еще достаточно скромны. Более чем десятилетие статистика Эстонии демонстрировала наличие порядка 25%-ной разницы в почасовой оплате труда между мужчинами и женщинами. Эта диспропорция неоднократно привлекала внимание общественности, однако трактовалась как неизбежное следствие рыночной конкуренции. Несмотря на существование в Эстонии Департамента гендерного равноправия внутри Министерства социальных дел и комиссара по гендерному равенству, правительство предприняло мало конкретных действий для того, чтобы преодолеть эти различия. Проблема равных возможностей связана и с русскоязычным меньшинством Эстонии, для которого недостаточное знание эстонского языка часто оказывается барьером на пути получения хорошо оплачиваемой работы или карьерного роста. Правительственная программа интеграции меньшинств сфокусирована на обеспечении языкового обучения и других умений и навыков, а не на мерах по расширению реальных возможностей для меньшинств.
Во-вторых, далеки от разрешения проблемы, связанные с обеспечением устойчивого развития. Несмотря на то, что еще в советские годы в Эстонии был накоплен значительный опыт работы по охране окружающей среды, от этого периода в наследство независимому государству достались и две основные проблемы. Первая — это необходимость очистки почвы и воды, загрязнение которых связано с размещением на территории Эстонии советских военных баз. Вторая проблема — сокращение загрязнений от двух больших электростанций вблизи Нарвы, которые работают на сланцах. Хотя станции были оснащены более совершенными фильтрами и другими защитными механизмами, отдаленные последствия производства электроэнергии из сланцев вызывает обеспокоенность. Европейский союз потребовал от Эстонии строгого соблюдения жестких квот на выбросы углекислого газа к 2013 году и закрытия электростанции к 2015 году. В качестве альтернативы Эстония рассматривает возможность своего участия в международном проекте по ре-конструкции Игналинской атомной станции в Литве.
В-третьих, несмотря на то, что государственные расходы на образование в Эстонии в период с 2001 по 2006 год в среднем ежегодно росли более чем на 10%, в процентном отношении к ВВП их доля сократилась с 5,3 до 4,6%. В то же время расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы выросли до 1,4% от ВВП в 2007 году, а доля расходов частного сектора в той сфере выросла с одной трети в 2003 году до почти половины в 2007 году. Число ученых и инженеров на 1000 работающих также постоянно росло и в 2007 году составило примерно 10 человек. Однако по этим показателям Эстония все еще отстает от среднего уровня по ЕС.
Несмотря на отмеченные нерешенные проблемы, в целом процесс трансформации проходит в Эстонии достаточно успешно, что, на наш взгляд, в первую очередь связано с социально-политическими и культурными факторами.
Для Эстонии характерен достаточно высокий уровень общественной активности, что проявилось, с одной стороны, в широком участии населения в движении за независимость, с другой — в давних традициях хорового пения и певческих фестивалей. В последние годы появились и новые формы объединений граждан благодаря повышению уровня жизни и реализации специальных программ (например, «Концепции развития эстонского гражданского общества») и созданию специального Фонда гражданского общества для финансовой поддержки «Концепции». Уровень межличностного доверия вырос, и в 2006 (по данным Европейского социального исследования) он находился на уровне и даже, возможно, несколько выше среднеевропейского. Доверие к политическим институтам было также на среднем для ЕС уровне, хотя в абсолютном отношении — достаточно низким: только 32% респондентов доверяют национальному парламенту и 16% — политикам.
Возможности долгосрочного социально-экономического планирования в Эстонии зависят напрямую от такого политического фактора, как существование стабильных правительственных коалиций. На протяжении последних двадцати лет в основном это были правоцентристские коалиции. Все правительства Эстонии были привержены конституционной демократии, однако коалиции, подобные первому кабинету Ансипа (2005−2007), куда входили левая Центристская партия и аграрный Народный союз, носили более временный характер, поскольку предшествующие кабинеты разваливались. Такие коалиции более склонны к преследованию краткосрочных интересов, поскольку ориентируются на предстоящие выборы. Тот факт, что существующая с 2007 года коалиция сохранилась и в период кризиса, дожив до выборов 2011 года, стал свидетельством высокого уровня политической стабильности, что в немалой степени объясняется доминирующей в эстонском обществе, в том числе в его русскоязычной общине, приверженности европейской интеграции.
В то же время Эстония представляет собой интересный пример того, как политики на протяжении 2008−2009 годов учились адаптировать свои политические планы к социально-экономической реальности мирового кризиса. Проблема заключалась в том, каким образом в этой ситуации можно выполнить предвыборные обещания значительно сократить налоги и увеличить расходы на социальную сферу. В особенно сложном положении оказалась Партия реформ бывшего премьер-министра Ансипа, поскольку она должна была отказаться от своей приверженности постепенному снижению единой ставки подоходного налога как главного пункта своей экономической программы. Начиная с 2003 года, Партия реформ провозгласила курс на снижение ставки с 26 до 21% в 2008 году, а к 2012 году — до 18%. В 2008 году Партия заявила о необходимости отложить это решение и уделить особое внимание поиску других источников пополнения доходной части бюджета. В течение всего 2008 года премьер-министр Ансип неоднократно подвергался критике за то, что он пытался, несмотря на уже проявившиеся последствия кризиса, рисовать радужную картину состояния эстонской экономики. К началу 2009 года, однако, он вынужден был пойти на введение режима жесткого сокращения государственных расходов.
Одним из крайне позитивных последствий заботы об эффективности использования ограниченных ресурсов, с одной стороны, и борьбы с коррупцией, с другой, является широкое развитие системы электронного правительства. Среди услуг, представляемых в его рамках, следует отметить заполнение налоговых деклараций и форм на налоговые вычеты, использование электронной подписи для предоставления документов, в том числе на получение социальной помощи по Интернету. В 2007 году Эстония стала первой страной в мире, позволившей интернет-голосование на общенациональных выборах. И хотя этим воспользовались только около 3% избирателей, аналогичная практика была продолжена на выборах в Европейский парламент в 2009 году и на парламентских выборах 2011 года. Власти столь заинтересованы в развитии электронного правительства, что в 2008 году Национальная палата аудиторов возглавила кампанию по принятию «Хартии электронного правительства», в которой были бы зафиксированы «электронные» права граждан Эстонии.
Мировой экономический кризис 2008− 2009 годов стал для Эстонии настоящей проверкой жизнеспособности созданной в стране за годы независимости политической и социально-экономической модели. Несмотря на то, что Эстония вошла в кризис с рядом преимуществ (низкий уровень государственного долга, существование стабилизационного фонда, стабильное политическое лидерство), скорость, с которой начался экономический спад, многих удивил. Вместо плавного сползания страна пережила настоящий удар и вынуждена была предпринять ряд экстренных действий, чтобы предотвратить свободное падение. К январю 2009 года был достигнут политический консенсус по поводу сокращения расходов государственного бюджета. Задача правительства состояла в том, чтобы строго следовать избранному курсу и надеяться на то, что банкротство какой-либо крупной компании и финансовые потери не осложняет еще более ситуацию.
Экономический кризис привел и к тому, что другие важнейшие проблемы системной трансформации — в первую очередь интеграция меньшинств и административная реформа — были отложены до лучших времен. Впрочем, экономическая рецессия одинаково больно ударила и по эстонцам, и по представителям русскоязычной общины страны. В то же время сегодня уже можно с полной уверенностью констатировать, что Эстония испытание кризисом в целом выдержала. Начался рост ВВП, несколько сократилась безработица, государственный долг вырос крайне незначительно, улучшился торговый баланс страны. Сохраняется политическая стабильность. В результате прошедших в марте 2011 года парламентских выборов у власти останется правоцентристская коалиция, что свидетельствует не столько о популярности ее лидеров, сколько о нежелании в сложных социально-экономических условиях рисковать нарушением стабильности.
Будучи маленькой страной, Эстония остается сильно зависимой от решений, принимаемых ее соседями и партнерами по Европейскому союзу. Это касается как банковского сектора, так и иностранных инвестиций. В то же время благодаря своему небольшому размеру страна обладает большей гибкостью в определении своей политики и трансформации рынка труда. Провозглашенная «балтийским тигром» Эстония, как показало уже развитие событий в 2010 году, смогла продемонстрировать те сильные стороны своего динамического социально-экономического развития, которые позволили ей быстро ликвидировать наиболее опасные последствия кризиса.
file:///C:/Users/Anita/Desktop/pdf%20COOLARTICLE.pdf
2004 2013
Инфляция
2007 EL-is keskmiselt inflatsioon aastaga pisut suurenes (2,2%-st 2,3%-ni)
Eesti inflatsiooni võrdlemisel euroalaga kasutatakse harmoneeritud tarbijahinnaindeksit (THHI).
Гармонизированный индекс (THHI) учитывает все покупки, сделанные на территории Эстонии
Заработная плата
Безработица
Пенсия
ВВП
Продолж жизни
Hinnad
2007. aastal kiirenes hinnatõus kogu maailmas. Tarbijahindade harmoneeritud indeksi (THHI) aastamuutus oli Eestis 2007. aastal 6,7%. Kiiremini kasvasid hinnad vaid Lätis, Ungaris ja Bulgaarias