ОСНОВЫ МОНАРХИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ

Вместе с христианством Древняя Русь получила из Византии и идею монархической власти, которая быстро вошла в политическое самосознание. Эпоха крещения Руси совпала как раз с тем периодом становления ее государственности, когда централизация и установление сильной единоличной власти великого князя стали жизненной необходимостью. Историки полагают, что выбор Владимира пал именно на православие — помимо многих других причин — и потому, что оно в отличие от католичества передавало всю полноту власти императору.

Власть и христианский гуманизм.

Составитель одного из первых произведений древнерусской литературы — «Изборника» (1076), называвший себя Иоанном Грешным, писал, что «небрежение о властях — небрежение о самом Боге»; испытывая страх перед князем, человек учится и Бога бояться. Более того, мирская власть представлялась Иоанну Грешному орудием Божественной воли, с ее помощью осуществляется высшая справедли­вость на земле, ибо «князем наказываются согрешающие».

Идеал сильной власти в эпоху раздробленности (XIII в.) выдвигал Даниил Заточник, написавший «Моление», обращенное к некоему князю: «женам глава муж, а мужем — князь, а князем — Бог».

Но идея единоличной власти была нераздельно связана с требованиями, чтобы власть эта была гуманной и мудрой. Интересно в этом отношении «Поучение» Владимира Мономаха, прославленного политического деятеля и яркого писателя. Мономах создал в своем «Поучении», посвященном, очевидно, наследнику, образ идеального князя. Он стремился к тому, чтобы власть была нравственной и основывалась на соблюдении евангельских заповедей. Поэтому она должна защищать слабых, осуществлять спра­ведливость. Известно, что сам Мономах отказывался казнить даже злейших преступников, аргументируя это тем, что срок жизни человека определяет только Бог. Кроме того, князь, с его точки зрения, должен постоянно учиться: «что умеете, того добра не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь». Считалось важным, чтобы князь окружал себя мудрыми советчиками, независимо от их социального положения. Так, Даниил Заточник писал: «Не лишай хлеба мудрого нищего, не возвышай до облаков богатого глупца».

Разумеется, между этими рекомендациями и реальной жизнью была огромная разница. В ожесточенной борьбе за власть князья совершали и клятвопреступления, и убийства, но само по себе существование такого рода идеала давало возможность оценки и критики действий власти.

Проблема пределов власти.

Идея власти претерпела изменения в период образования централизованного самодержавного государства — Московской Руси. Эта эпоха совпала со взятием Константинополя (1453) и падением Византии. Русь оставалась единственным православным государством, отстоявшим свою политическую независимость (царства Сербское и Болгарское утратили ее еще до падения Византии). Иван III заключил брак с дочерью брата последнего византийского императора — Софией Палеолог, став как бы преемником византийских монархов. Великого князя московского именовали теперь по византийскому образцу царем и автократором (самодержцем).

Завершила процесс религиозно-политического возвышения власти теория «Москва — третий Рим», которая в начале XVI в. была сформулирована иноком одного из псковских монастырей — Филофеем. Он утверждал, что московский царь — теперь единственный хранитель истинной веры на всей земле и владыка всех православных, ибо два Рима (т. е. древний Рим и Константинополь) пали, третий — Москва — стоит, а четвертому не бывать. Русь объявлялась последним и вечным царством православного мира, наследницей величия древних прославленных держав. В эту эпоху идея сильной, ничем не ограниченной власти стала особенно популярна.

Единодержавную власть поддерживала церковная группировка, возглавляемая игуменом Иосифом Волоцким (1439—1515), который провозгласил Божественную суть власти царя: лишь «естеством» он подобен человеку, «властию же сана яко от Бога». Иосиф Волоцкий призывал покоряться великому князю и выполнять его волю, «как если бы Господу работали, а не человеку».

Характерно, что в ту эпоху у самих представителей власти не появляется и мысли о том, что их возможности должны быть чем-то ограничены. В России, как писал историк XIX в. В. О. Ключевский, царь являлся своего рода вотчинником: вся страна для него — это собственность, в которой он действует как полновластный хозяин.

Особенно ярко это сознание вотчинника проявилось у Ивана Грозного (годы правления: 1533—1584). Иван Грозный полагал, что действия царя фактически неподсудны: нельзя обвинять его в преступлениях и бесчестить. Царь, по его мнению, не обязан подчиняться религиозно-нравственным нормам — они хороши для монахов, а не для самодержца, который свободен в своих поступках. Конечно, в силу многих личностных особенностей Ивана Грозного черты деспотизма в его теории приобрели такую вызывающую остроту. Однако суть тех представлений о роли власти и ее отношении к обществу, которые еще долго господствовали в сознании правящей верхушки, Иван IV выразил довольно точно.

Как же реагировало общество на эти проявления авторитаризма? В ту эпоху появилось несколько политических теорий, авторы которых по-разному ставили вопрос о гуманности власти и степени ее ответственности перед обществом.

Нарождающееся русское дворянство выдвинуло своего идеолога — Ивана Пересветова, который в челобитных, обращенных к Ивану Грозному, излагал программу преобразований в стране. С его точки зрения, царь должен править вместе со своими советниками, думой, и не начинать ни одного дела без предварительного обсуждения с ними. Однако Пересветов полагал, что власть должна быть «грозной». Если царь кроток и смирен, то его царство скудеет, если же он грозен и мудр, то страна процветает. Пересветов описывает беды, которые приносит Руси произвол бояр, поборы наместников, лень и взаимная вражда царских слуг. Но единственным выходом из этого положения он считал усиление деспотизма, ориентируясь (что очень характерно) на Восток, на порядки, царившие в Турции. Правда, при этом Пересветов подчеркивал, что в истинно сильном государстве подданные должны чувствовать себя не рабами, а свободными людьми.

Другую позицию, ориентированную на Запад, занимал князь Андрей Курбский. В своем трактате «История о великом князе Московском» он выступал как защитник сословной монархии: царь должен править не только при участии своих советников, но и «всенародно». Самодержавная власть, по его мнению, противоречит самим принципам христианства: царя-деспота он сопоставляет с Сатаной, возомнившим себя равным Богу.

Именно с Курбского начинается развитие русской либеральной политической мысли, по своим идеалам близкой политическим теориям западноевропейского общества. К сожалению, реализация этих теорий в России оказалась многовековым мучительным процессом, на пути которого стояли серьезные препятствия.

Большое значение придавал справедливости и законности в обществе Федор Карпов — крупный дипломат и яркий мыслитель XVI в. Общественное благо для него было главной основой могущества страны. «Долготерпение», покорность общества в сочетании с беззаконием в конечном счете разрушают государство.

Таким образом, мнения по поводу того, какой должна быть власть, были различны. Но важно, что сама эта проблема стала уже в XVI в. предметом обсуждения и споров в среде русских интеллектуалов. У идеи неограниченной власти монарха появлялось все больше противников, хотя степень их вольнодумства была неодинаковой.