Многоэтажка и прыжки с неё. 5 страница
Кристина закрыла глаза и долго молчала.
-Знаешь – сказала Кристина, не открывая глаз – Мы когда-то давно, купили с подружкой бутылку коньяка. Нам тогда лет по 20-ть было. И ушли в лес, вышли на поляну. Светило солнце, и была толи поздняя весна, толи раннее лето. И мы были пьяные и счастливые. Не знаю, как она, а я в тот день, была так счастлива, как не была больше никогда в жизни. Мы бежали по полю, падали, катились по траве. Вставали, обнимались. И нет, это все не кончилось лесбийским сексом или случайным прохожим с вороной на голове. Не было ничего особенного или жуткого. Хотя, каждая секунда той гулянки, была жутко особенная. Неповторимый день и неповторимое счастье.
Я не хочу цепляться за жизнь, в которой я одна, и в которой больше не было таких счастливых дней. Ни двадцать лет до, ни почти двадцать лет после.
Я бы жила еще тысячи лет, но кто-то наверху или внизу, дал мне понять, что я здесь скоро стану лишней, или буду нужнее за пределами этого мира. Просто я дом, на который повесили уведомление о том, что скоро в доме отключат горячую воду, и это навсегда. Меня предупредили заранее, дав возможность вдоволь искупаться перед финалом. И я благодарна за это.
Если медицина или ты, подарите мне годы жизни, я нарушу чью-то волю, которая сильнее и важнее твоей воли. Я возьму эти лишние годы в долг, и спросят с меня по ту сторону жизни. Я этого не хочу. Я этого боюсь больше смерти. И не переубеждай меня. «Если на земле есть таблетки от смерти, значит Бог не против», знаю я все это.
Просто, поцелуй меня так, словно любишь меня и всю жизнь любил. А потом просто уйди. Уйди ни о чем не жалея, и помня лишь хорошее.
И я поцеловал, и я ушел.
Поздно ночью, когда практически весь город спал, спала и Джулия, я сидел на балконе отеля. Пил пиво и смотрел вдаль.
Мне хотелось подумать о чем-то, поговорить с кем-то, помечтать. Когда на небе такие звезды, такое небо, такая теплая ночь с прохладным и ласкающим ветерком. Все спокойно. «В Багдаде все спокойно, какое небо».
Я думал о себе, о ней, о нас, о людях, о ведьме, о том, что даже наедине с собой, не могу себе позволить выздороветь, словно предам этим Джулию. И сижу, глотая пиво больным воспаленным горлом.
***
Конечно, стороннему наблюдателю могло показаться странным, (и я к этому возвращаюсь вновь) что имея практически не ограниченную власть над всеми людьми в мире (при желании естественно), я тратил себя и тратил свою жизнь на жизнь с Джулией.
Но, Джулия была для меня самым главным и самым приятным и самым ценным.
Мне кажется мудрость, состоит именно в том, что бы тратить себя только на то, что считаешь главным. Об этом мне сказала однажды Джулия, но это понимал и я.
Если бы я этого не понимал, видимо я гнался бы за чем-то другим. И дело не в том, что чего-то другого в моей жизни, и особенно в жизни по ту сторону бытия, было предостаточно и я успел этим насытиться. Нет, к примеру, есть множество людей, которые чем-то в своей жизни увлечены и сколь долго бы они этим не занимались, им это не надоедает. Иногда им требуются короткие передышки, что бы пожить какой-то другой жизнью и по новому оценить ту жизнь, которую они так любят и вернуться в нее с новыми силами. Отдых необходим от всего, даже от жизни, иначе бы мы не спали. И не умирали.
Так вот, можно всю жизнь наслаждаться одним и тем же, не стремясь к чему-то другому.
Если бы жизнь без Джулии, со всеми прикрасами (в смысле прикрасами жизни) доставляла бы мне хотя бы половину удовольствия, которое мне доставляет Джулия и жизнь с ней, естественно я выбрал бы обычную жизнь без Джулии.
Ну, как обычную – жизнь полную ярких приключений и красок, но с отсутствием в ней Джулии.
Я мог делать с этим миром всё.
Забавность заключается в том, что я мог сделать с этим миром все, по той причине - что я умел влиять на этот мир. В тоже время любой обычный человек тоже мог делать со своей жизнью и этим миром всё. Естественно, в каких-то рамках и в каких-то ограничениях, но, тем не менее, у каждого из нас, (практически у каждого) была власть над своей жизнью, но мы предпочитали считать что власти нету. Предпочитали считать, что у жизни есть власть над нами, а не у нас над ней. Мы предпочитали проживать жизнь, которая нам не особо доставляла удовольствие и удовольствие доставляла не особо. Мы предпочитали считать, что над самыми главными событиями нашей жизни, у нас власти нет. Лишь бы не брать ответственность за свою жизнь на себя. Лишь бы не начинать жить так, как хотим.
И да, это не было лишено смысла. Вернее, это было лишено смысла, но это не было лишено смысла для нас. Поскольку мы все (практически все), каждый из нас, боялись однажды зажить так, как мы этого на самом деле хотим.
Мы хотели однажды проснуться, зажить другой жизнью. Той жизнью, которой мы на самом деле хотим жить. Но проще было, мечтать, о том, что когда-нибудь наступит такой день, когда можно будет жить иначе.
Это проще, чем просто взять, и начать жить иначе. Таков уж человек.
Прекрасное далеко, и тем и прекрасно, что далеко. А будет не далеко – будет жестоко. Как-то так нас воспитали, и вскормили советской сиськой, а до нее имперской.
Некоторые люди, (и их было много за человеческую историю, но их мало в общем количестве живших и живущих на земле), которые в какой-то момент понимали, насколько странно и смешно они и их окружение проживают жизнь, и выбирали жить в угоду себе, в угоду своим желаниям, своей любви (к человеку или занятию), своим мечтам. И вдруг обнаруживали, что несмотря на какие-то сложности, которые встречаются на их пути, тем не менее, это очень просто и легко, и вся прошлая жизнь, полная опыта и ведущая к этой самой минуте, казалась страшной глупостью и нелепостью.
Как можно было прожить столько лет, абсолютно не той жизнью, которой ты хотел жить. Всё было так просто, сделать шаг, сделать два – и вот мир уже поменялся. Но нет, мы все были рабами своих цепей.
Я не знаю, мог ли я полюбить, кого-то другого не встреть я Джулию.
Возможно, мог бы.
И возможно, это была бы вполне сильная любовь. Но, я от чего-то, был уверен, что это была бы не настолько сильная любовь, какая есть у меня по отношению к Джулии.
Просто, сложно представить, что твое сердце может принадлежать кому-то абстрактному, когда оно уже полностью принадлежит кому-то конкретному.
Это был бы другой человек, это была бы другая жизнь, это была бы другая любовь, и это был бы другой я.
Я сегодняшний, не может полюбить кого-то, поскольку уже любит.
Я свято верю в то, что Джулия моя вторая половинка. И именно моя вера, в то, что она моя вторая половинка, и делает Джулию моей второй половинкой.
Нет абсолютно ничего в этом мире, что называло бы черное черным, а белое белым. Если вы хотите считать иначе, просто поменяйте названия, и называйте белое – черным, а черное – белым. И если вы не будете навязывать свои названия другим людям, то вполне можете жить, считая черное белым, а белое черным. И когда кто-то будет вам говорить «ох, смотри, какие черные штаны», вы будите думать «да, он говорит, какие черные штаны, но на самом деле, он имеет ввиду белые штаны. Просто в его понимании они черные, в моем понимании они белые, должен ли я за это устраивать ему Джихад». Ничего сложно, в принципе, в этом нет.
И не существует на свете какой-то комиссии, которая приходит и говорит тебе «вот эта барышня проживающая по адресу Тухачевского 39, квартира 50 – является твоей второй половинкой, и с ней ты должен прожить свою жизнь».
Бывает так, что родители говорят тебе «вот, это отличная партия, и отличная пара для тебя, мой рукоблудный друг, женись на этой девочке, и все у тебя будет хорошо». Бывает так, что тебе говорят об этом друзья, знакомые, астрологи, гадалки. Но, ты почему-то не введешься на это. Да, обстоятельства иногда вынуждают тебя соглашаться с этим, но в глубине души, ты понимаешь, что это ни так, и все навязанное извне – ни так.
Ты находишь женщину, и ты понимаешь, что она твоя судьба. Но, только от тебя зависит, будет она твоей судьбой, или станет твой очередной. А может быть первой, а может быть последней. Ты сам это решаешь. Не единолично, но все зависит от тебя.
Говорят «сердцу не прикажешь», возможно. Но, отчего-то мне кажется, что человек сам (понимает он это или нет) выбирает, кого полюбить. Где-то в голове человека, есть тайная и скрытая от всего остального организма организация, которую в жизни не найдут ножи хирургов – которая велит тебе делать то, и делать это, и даже в делах сердечных и выборе любви.
Да, есть организация, которая отвечает (не знаю перед кем) за такую вещь (вещь ли?), как любовь, влюбленность, романтические чувства.
И я где-то читал, и я прекрасно помню где, что есть какое-то многобожие. Что нас одновременно лепят несколько Богов. И каждый Бог отвечает за одно конкретное твое настроение и действие.
Я не считаю, что это «Боги», мне кажется, что это скорее какие-то центры в мозгу человека, которые отвечают за свои отделы.
Один центр за любовь, другой за ненависть, за похоть, стыд. И так далее. И все они работают автономно, смешивая наши чувства. Как человечество не может жить в мире и страны не могут найти общий язык, так и наши центры постоянно воюют друг с другом, плохо работают с чужой командой.
Пока земные президенты и диктаторы, меряются письками, экономикой и ядерными ракетами, наши центры, так же ложат болты на стол, и спорят какой из них вкрутить в гайку текущего момента. И не договорившись, тычут сразу по несколько штук в одну дырку. Вообщем, то еще порно. Можно ездить на фестивали и показывать за деньги.
К сожалению, информационное поле, при всей своей мощи и осведомленности в делах земных, так и не смогло мне ничего выдать на этот счет. Не знаю точно, отчего так происходит, но кажется мне, что просто наше восприятие жизни и восприятие нашей жизни информационным полем немножко отличаются друг от друга. А значит, неизбежны незначительные несостыковки, или полное игнорирование поисковых запросов.
Не верите? Вспомните, как всезнающий гугл, иногда очень сильно лажал, и ничего не выдавал вам на ваш поисковый запрос. А если и выдавал, то метил мимо, как Горбачев в выборах 1996 года.
Вот так же и информационное поле. Иногда ему нужны другие схожие поисковые запросы, что бы оно могло вдуплиться, чего от него хотят. Это иногда бывает практически невозможным. А если сказать иначе, то иногда общение с информационным полем, напоминает общение быдла и профессора. Профессором выступает информационное поле, а быдлом собственно я. Я че-то мямлю на своем дегенеративном и непонятном профессору языке. Профессор и рад бы понять, рад бы ответить, но я ответ все равно не пойму, ибо ответит он мне на своем высоком языке, и я услышу лишь белый шум.
Я отхожу от темы. Хотя, что такое наша жизнь? Череда сменяющихся тем. Переход от одного к другому. Или видимость перехода, происходящая в полном отсутствии движения тела и ума. Возврат, опять переход.
Ты идешь по улице, и тебя окружают 360 градусов. Тебя окружают 4 стороны. Право, лево, зад, перед, верх, низ. Небо, земля. Воздух, солнце, облака, звезды, трава, люди, ночь, улица, фонарь, аптека. Тебя окружает целый мир. И даже когда стоя на улице, ты смотришь в одну точку, ты видишь дом, окна на доме, белье на веревках, соседние дома, задние и угловые дома, решетки на окнах, провода электроснабжения на улице и столб держащий их, птицы на проводах, фонари, лампочки. Ты видишь цвет, ты чувствуешь запах, тепло и холод. Ты видишь деревья возле дома, вход в подъезд. И так же с мышлением человека.
Кажется, человек одновременно: и счастлив и несчастен, и радостен и зол, и весел и угрюм, и беззаботен и задумчив. Все происходит с человеком одновременно. Человек соткан из всего этого. Тысячи стрел из настроений, эмоций и мыслей ежесекундно летят в человека, и просто одни стрелы задевают его сильнее, другие слабее.
***
Пиво, наконец, бьет по голове.
Нет, любовь это не все, что есть в этом мире. Любовь это не все, что нужно нам в этом мире. Но, именно любовь может сделать так, что всё, что есть в этом мире, не смотря на свою ценность, станет нам не нужным.
Любовь или её отсутствие.
Кому, как повезет.
Говорят: мир тесен.
Тесен настолько, что иногда не веришь в случайность случайной встречи. Вернее, ты знаешь, что мир очень огромный, и оттого, встретив кого-то, поражаешься тому, насколько он на самом деле тесный.
Есть эти дни, когда ты случайно встречаешь с разными временными интервалами, сразу несколько своих давних знакомых из той прошлой жизни, которая казалось - прошла без следа.
Но, ничего ведь не проходит без следа.
Когда-то давно, я писал стихи будучи школьником, и был один стишок, про последнего жителя земли, где жизнь это ходьба по воде, на которой никогда не остаются следы, а мы наивно пытаемся оставить след в истории.
И все же, ничего не проходит без следа. Может быть, на воде и не остаются следы, но в памяти воды, они остаются. Если конечно, у воды есть память. Не знаю. А вот у человека, память есть. И нельзя раззнокомиться с теми, с кем однажды познакомился. Можно лишь сделать вид, что не знаком. Пройти мимо. Отвести взгляд. Но, не более.
Смешно, но, живя в Москве, я редко случайно встречал своих старых знакомых. А переехав в Израиль, встретил давнюю подругу своей бурной молодости. И бурной молодость была только в криминальном плане, а вот в плане дружбы и войны полов – моя жизнь была довольно скучна. Это лишь потом, в доме отца, я начал наверстывать прошедшие без женского тепла годы. И все же, в той жизни были редкие эпизоды, в которых разнообразия ради, судьба сводила меня с разными девушками и женщинами. Я не любил их, но иногда бывал влюблен. Все это проходило быстро, и совсем потерялось в бескрайних просторах памяти. Затерялось после встречи с Джулией. А до нее, я все прекрасно помнил, и часто проводил время в настоящем, погружаясь в прошлое и прокручивая в голове старые записи своей жизни. Говорят, что человек, начинает жить в прошлом, когда он несчастен в настоящем, я уже говорил это. Так и было. Было так, до встречи с Джулией.
***
Джулия спала в гостинице, а я пошел в ближайший магазин.
Разглядывая полки с напитками, швепс 3 на 10, пепси-кола 3 на 12. И её рука, тянущаяся к синей банке с черной пенистой жидкостью.
Узнать свою бывшую по руке, спустя 7 лет после нашей последней встречи.
Елена, Ленка. 7 лет спустя.
7 лет, это тот срок, за который все клетки человека полностью регенерируются. Нет, не все. Блин, о чем я. Лена.
Мы встречались около трех месяцев. Я скрывал от нее свою профессию, говорил, что работаю в сфере высоких технологий. Мы жили раздельно, и я просто с утра уходил «на работу», возвращаясь к себе домой, а вечером «приходил с работы» к ней домой.
А потом, её подруге понадобилась помощь с компьютером, и после долгих отговорок, меня естественно раскусили.
-Если ты врешь мне сейчас, что же будет потом – говорила Лена собирая мои майки и штаны гостившие в её доме в пакет для мусора – Может быть у тебя есть дети, или ты по ночам старушек насилуешь.
-По ночам я сплю с тобой.
-Откуда мне знать. Это я сплю, а ты может, ходишь по ночам. И насилуешь старушек.
-У тебя такие сексуальные фантазии? Старушки, ночь? Где я тебе ночью старушек найду?
-Просто иди на х.. из моей жизни. Я просто чувствую себя использованной.
-Оттого, что я соврал, что работаю с компьютерами? –она не знала моей настоящей профессии.
-Нет, мудак ты эдакий. Просто все наши разговоры, все наши чертовы откровения, все это ….йня собачья. Ты гондон штопанный, все, что ты говорил, от первого до последнего слова …йня собачья.
-У тебя и с собаками какие-то проблемы?
-Да пошел ты на х… . Ты все в одну тему переводишь. Секс, Фрейд. Ты мне п….здел, может в твоих рассказах было много правды, но они нанизаны на ё…ный …здежь. Понимаешь? Мясо у твоей рыбы может и натуральное, а вот скелет пластмассовый. И не вздумай мудак пошутить про рыбу.
-Ты просто хочешь меня слить. Причина ведь, в другом?
-Причем тут другой? –проболталась Лена, не заметив своей оплошности.
-Я сказам в другом, я не говорил про дру… Стоп. Не понял.
-Успокойся… Слышишь? Давай, поговорим.
-То есть, ты сейчас разыграла целый спектакль, с тем, какой я гребанный мудак, что бы под шумок скрыть то, что дело в каком-то другом мудаке?
-Он не мудак – Лена села на пол и заплакала – И ты не мудак. Это я дура.
-Ты бы не могла, еще немного пошуметь.
-Зачем?
-Хочу уйти под шумок.
-Прости меня…
***
Прошло семь лет, и вот её рука тянется к банке с пепси-колой.
-Ну, здравствуй Лена.
От неожиданности рука Лены уронила взятую с полки синюю бабку в форме таблетки.
-Виктор?
-Я-я Фольксваген.
-Сколько прошло лет? – Спросила Лена.
-7.
-Хорошая цифра.
-Не хуже других.
-Как ты – её глаза были круглыми и большими от восторга и удивления.
-Не хуже других. А как ты?
-Лучше многих. – ответила Лена.
-И это не может не радовать.
-Правда?
-Чистейшая. Когда тебе по жизни плохо и личная жизнь не клеится, ты вспоминаешь бывших, и хочешь, чтобы и у них все было плохо. А когда ты счастлив, ты хочешь, чтобы и твои бывшие были счастливы. Чтобы вдруг не вспомнили о тебе и не нарушили твое счастье.
-А я думаю, что когда ты с кем-то счастлив, ты и не вспоминаешь своих бывших, тебе не до них.
-Тоже верно. Но, ведь счастье понимаешь, когда сравниваешь его с несчастьем?
-А я просто счастлива. – ответила Лена улыбаясь блаженной улыбкой.
-И давно?
-Уже семь лет.
- То есть, для счастья тебе нужно было, чтобы я ушел? – почти обиженно спросил я.
-Нет, Витя. Для счастья мне нужно было, чтобы вернулся он.
-Расскажешь, о ком идет речь?
-А ты хочешь знать?
-Хочу.
***
Мы взяли по баночке пепси-колы, и вышли из магазина в сторону набережной.
Лена рассказала, что она на отдыхе с детьми и мужем. Двое детей, своя квартира, престижная работа. Все хорошо, и будущее обещает быть прекрасным. Я рассказал, что тоже женат, детей правда нет, зато есть собака.
-И ты серьезно, все оставил, и уехал с ней в Израиль, что бы два года ждать, пока она служит в армии – удивляясь переспросила Лена.
-Ну, да. Правда, ничего я толком не бросал. Просто женился и просто переехал в чужую страну.
-Удивительно.
-Почему?
-Ну, я конечно не большой знаток Виктора Бесчастнова. Но, тот Витя, которого я помню, вряд ли женился бы через месяц после знакомства, и вряд ли уехал бы в чужую страну за любимой. То, что в США уехал, то понятно. Ну, мне понятно. А вот Израиль, это как-то странно.
-Ты права, тот Виктор ничего подобного делать не стал бы. Но, любовь она и не такое делает. Так, что я считай, еще легко отделался. Да, и не тот Виктор перед тобой сейчас, и не та Лена передо мной.
-А какой?
-Просто другой. Знаешь, говорят, что сложно много лет жить с одним и тем же человеком. Вот только на деле, совсем невозможно жить с одним и тем же человеком. Потому, что это каждый новый день другой человек. Вот женился я на своей Джулии, и пройдет год, и это будет совсем другая Джулия, она же каждый день меняется, взрослеет, умнеет, и много чего еще. И я живу, и даже не замечаю эти изменения, потому, что они очень медленно происходят, и постоянно на моих глазах. Вот если бы я на время отводил от нее взгляд, я бы оборачиваясь, видел бы, что она изменилась. Как ты, я не видел тебя семь лет, а разговариваю уже с совсем другим человеком. От той тебя, остался только набор памяти и каких-то доминирующих черт характера. А, что до нее. Так и я через год буду другим, я буду меняться вместе с ней. Так, что, я думаю, мы так или иначе, начиная жить с одним человеком, расстаемся с совсем другим. Просто мы этого не замечаем. Это ведь, наш человек.
-А обязательно расставаться? – спросила Лена.
-Ну, я когда-то умру, мы когда-то всегда умираем.
-По твоей логике нет.
-В смысле?
-Ну – начала Лена – Ты же сам сказал, что мы постоянно меняемся, каждую секунду, а каждый год темболее. Так вот, тот ты, который умрет через 40-50 лет, совсем не тот ты, который сейчас об этом думает.
-Да, не тот я, но все же я.
-Будь оптимистом Витя, и живи вечно.
-И опять логическая ошибка. – улыбнулся я.
-Почему? – удивилась Лена.
-Ну, как я могу жить вечно, если даже через 40 лет, умирать буду уже не я. Значит, я даже до своей смерти не доживу.
-Ни сегодняшний ты. А сегодняшний ты бессмертен.
-Пока часы не пробьют 12-ть.
-Помнишь группу Знаки? «Хотя моя мама, была супер герлой …. Не дождалась (и ладно), моего рожденья, исчезла в непонятном направлении».
Мы спустились к лодочной пристани.
***
-Может, уже расскажешь мне, про того, благодаря кому, несмотря ни на что?
-Я полюбила его в 15-ть лет. – сказала Лена – Мы даже жили вместе, а потом, что-то как-то не срослось. У него были девушки, у меня мужчины. А потом, однажды, мне на почту пришло письмо.
Лена достала из кошелька немного потрепанный двойной тетрадный лист, развернула и дала мне. Я прищурив от солнца глаза, начал читать.
«Когда мы познакомились, ты не верила в то, что я могу тебя полюбить. Ты даже не догадывалась, что я полюбил тебя с первой минуты нашего знакомства. Мы сидели на той остановке, и я смотрел на тебя, не имея ни малейшей возможности оторвать от тебя взгляд. Мир вокруг исчезал, растворялся в твоем лице, за ненадобностью своей. Всё пролетало, словно на ускоренной перемотке, и лишь ты застыла в этом мгновении вместе со мной.
Нам было всего 15 лет, и что я мог сделать со своей жизнью, что бы остаться тогда с тобой. Каждый день моей жизни, вновь и вновь уносит меня в день нашего знакомства, наполняя трепетом и волнением, будто бы всё вновь происходит с нами впервые. Ты разливаешь солнце внутри меня. Ты наполняешь моё сердце добротой и самой могучей из всех земных и неземных сил – любовью.
Ты часто спрашивала меня, что я нашел в тебе, и почему я с тобой. И я всегда отшучивался, и лишь иногда набирался смелости сказать тебе, что нашел в тебе все, и не могу быть не с тобой, как не могу быть и без тебя.
Тогда, ты почему-то оказалась на этой остановке, что бы проехать 20 минут и оказаться дома. А я, что бы проехать больше часа, и оказаться в доме, который вряд ли мог считать домом.
Моим домом всегда была ты. С момента, как я тебя встретил, сидя на остановке под этими холодными звёздами, среди этого холодного мира, я знал, что ты мой дом. В любой части света, мой дом был там, где была ты. И сколько долгих лет, суждено было провести мне вне дома, прежде чем мы, наконец окончательно связали нити наших судеб, и отвоевали у жизни право, всегда и во всём быть вместе.
Мы пропускали автобусы, один за другим. Мы старались, как можно дальше отодвинуть миг неминуемого расставания. И мы сидели на этой остановке, до самого последнего автобуса, что бы поехать в разные стороны, но навсегда обязав друг друга, сквозь бури и грозы, возвращается и находить друг друга.
Что можно понимать в 15 лет, думаю я сейчас, и думает любой из живших на земле. Но, ведь есть вещи, которые невозможно не понять. Невозможно не понять, что ты полюбил, даже если никогда раньше не испытывал ничего подобного. Особенно если никогда раньше не испытывал ничего подобного.
Но все же, 15 лет дурацкий возраст для настоящей любви. Особенно, если вы живете в разных городах.
Дорогая, помнишь тот мир, без интернета и мобильных телефонов. Мы разговаривали каждый день до пяти часов в подряд. Наши постоянные скандалы с родителями за астрономические счета за телефонные разговоры. Необходимость устроится на подработку, что бы иметь возможность оплачивать эти счета, и иметь возможность иногда видеть друг друга. Боже, какое это было время. Мир казался таким огромным, таким загадочным, счастье казалось таким неоспоримым, а несчастье таким непреодолимым.
Мне казалось, мы всё сумеем и все сможем. Так же казалось и тебе.
Мы были такие разные и такие похожие. Но, расстояние и невозможность быть вместе ссорило нас. А потом вновь мирило. Но, даже в ссорах с тобой, мир казался таким прекрасным, поскольку я всегда знал, что после ссоры, мы обязательно помиримся.
Помнишь, когда мы стали жить вместе. Мы могли сидеть и кушать, а после я мог вдруг разгореться и завестись, я мог схватить тарелку и разить её об пол. Затем выхватить твою тарелку, и разбить и её, и закончить своё выступление разбитой об пол бутылкой коньяка. Твоя белая кожа в этот миг, за несколько секунд превращалась в розовую, а затем и в красную. Твое дыхание учащалось. Каждая вена на твоем лице набухала, а скулы играли тревожный марш. Ты за мгновение захлебывалась злостью, которая приходила на смену удивлению. И ты кричала, что не можешь со мною жить.
Я уходил из дома, ты в это время разбрасывала вещи в нашем доме.
Когда я возвращался домой, ты уже спала. Я осторожно, не снимая одежды, ложился рядом. Затем прижимался к тебе. Ты просыпалась, и спросони спрашивала меня, почему я так бестактно одет, и начинала меня раздевать, при этом, не имея сил открыть глаза. Затем ты все же щурясь открывала глаза, и увидев меня широко и загадочно улыбалась, что бы потом…»
-Да, он у тебя романтик – подвел итог я.
-Неважно, кто он. Главное, что он у меня. – серьезно ответила Лена. – Я понимаю, что тебе, возможно, покажется глупым, что это письмо тогда, все так перевернуло во мне, и я все вспомнив поплыла. Но, он так бережно хранил в своей памяти воспоминания обо мне, а я уже столько лет бережно храню это письмо с его воспоминаниями обо мне. Но, это был именно тот шаг, которого я от него ждала, пусть не вечность, но все же очень долго. Я всегда была готова бежать за ним, по первому его зову. Только бы он позвал, и он позвал. Я бы оставила весь мир за спиной, лишь бы он позвал, и лишь бы принял, когда я приду. Это любовью называется, даже если глупо и жалко, все это выглядит со стороны. Мне плевать.
-И как вам живется?
-Тихо и спокойно. Иногда очень импульсивно. Я иногда кричу ему, что не могу с ним жить. А он иногда бьет посуду об пол. Потом мы засыпаем в разное время на одной кровати, отвернувшись друг от друга в разные стороны, чтобы проснуться в обнимку и начать утро с поцелуев. Я его иногда ненавижу, за то, как сильно люблю.
-То есть, ты счастлива несмотря ни на что?
-А не на что смотреть. Понимаешь? Все, что якобы « ни так», вполне себе так. Просто мы в детстве читали сказки, которые очень сильно искажают представления о настоящей жизни. А потом смотрели слишком много фильмов, в которых нам либо говорили, что любовь это невыносимая тяжесть быта, или что если есть тяжесть быта, то это не любовь. Вообщем, возможность быть счастливой – крайне мала, и для этого нужен большой дом, дорогая мебель, престижная работа, и муж кастрат, что бы не изменял. А для секса сойдет и вибратор. Взрослые фильмы – они такие.
-А на деле? – спросил я.
-А на деле, я люблю опускать за ним стульчак в туалете, и поднимать, когда заканчиваю. Бабские журналы, учат нас, что все должно быть строго наоборот, а мне нравится так. А еще нравится, что он пьет по вечерам пиво, и я не являюсь для него ограничением в его мелких радостях. Иначе, ограничивая в мелочах, он начнет наверстывать в больших вещах, к примеру, в изменах. И нет, это не продуманная тактика. Просто проанализировала однажды. Меня иногда бесит, как он дышит. Но, это иногда. Понимаешь?
-Понимаю.
-Я дважды была беременна, и выносила ему мозг так, что странно, почему он меня не придушил. А еще у меня бывают перепады настроения. А еще бывают «эти дни», и раз на раз не приходится. Иногда болит так, что хочется ему битой по шарам бить, что бы он сука прочувствовал. И знаешь, он на удивление терпелив, и тонко чувствует меня и момент. При этом, в обычные спокойные дни, может на меня наорать. Я думаю, он сдерживает свое раздражение, когда мне плохо и когда я ранима. И выпускает пар, когда меня это ни так сильно заденет. Это я считаю любовью.
Ладно, Витя. Я была рада встретить тебя. Но, мне уже пора. Надеюсь, в нашу следующую встречу, мы будем все те же и все с теми же.
Неизвестно, какое будущее поджидает тебя за углом. Но, выходит, что неизвестно и то, какое прошлое поджидает тебя за очередным углом будущего.
Я не думал, что в новой жизни, в других странах, встречу давно забытых и потерянных в моей жизни людей.
Вся моя новая жизнь, уже почти девять месяцев, состояла исключительно из новых лиц и новых знакомых. А еще были полгода до переезда, и годы в своем мире.
Возможно, у судьбы или создателя, был какой-то конкретный план, по которому, я для чего-то должен был встретить в магазине израильского курорта, свою давно замужнюю бывшую. Или просто, у Бога кончается массовка. Или просто, так совпало, и ничего большего за этим ни стояло.
И все же, встречей я был весьма доволен. Я не вспомнил ничего приятного и хорошего, что нас когда-то связывало с ней, зато было приятно с кем-то поделиться рассказом о своем счастье, и послушать рассказ о счастье чужом.
Как же раньше бесили эти счастливые люди. Как же проклиналась мной их весна и любовь. Ни деньги, а только весна и любовь. У меня все всегда шло через жопу. А потом, жопе настала жопа. И вот он я, опаленный лучами солнца, иду к любимой, которая болеет и спит. Хотя, она уже почти здорова. Пора и мне выздоравливать.
***
Я пришел в номер, и увидел странную картину. Джулия стояла посреди комнаты, словно застывшая статуя. Картина была слишком смешной, но смеяться было сложно, поскольку было непонимание происходящего, и оно притупляло смех. Я прочел настроение Джулии и похолодел. Она хотела кого-то убить. Её душа была наполнена ненавистью и раздражением, если бы я не знал, что читаю настроение именно Джулии, я бы решил, что подключился к сознанию львицы, которая притаилась и охотиться на газель.
Затем Джулия сделала быстрое движение рукой, и я увидел на кого была нацелена её ненависть и желание убивать. У меня отлегло от сердца.