ЭКСПРЕССИЯ CD38 И P-ГЛИКОПРОТЕИНА ПРИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ИШЕМИИ ГОЛОВНОГО МОЗГА
Рондова К.В. (3 курс, ФФМО), Анисимов С.А. (4 курс, леч. ф-т), Шилина Е.В. (3 курс, ФФМО), Пищиков О.В. (3 курс, ФФМО), Рябоконь Р.В. (4 курс, леч. ф-т)
ГБОУ ВПО КрасГМУ им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого Минздрава России
Кафедра биохимии с курсами медицинской, фармацевтической и токсикологической химии, НИИ молекулярной медицины и патобиохимии
Научные руководители – к.м.н. Малиновская Н.А., д.м.н., проф. Салмина А.Б., Фролова О.В.
Актуальность: в России заболеваемость инсультом и смертность от него остаются одними из самых высоких в мире (ежегодно в России регистрируется около 400000 инсультов, среди которых в 70–85% встречаются ишемические инсульты) [Дамулин И.В. и др., 2005]. Актуальным становится изучение диагностических и прогностических молекул-маркеров, связанных с патогенезом ишемии головного мозга (ИГМ) [CastilloJ., 2004], такими молекулами при ИГМ могут быть CD38 и PgP. CD38 – трансмембранный гликопротеин, который, предположительно, играет роль стимулятора нейровоспаления при экспериментальной ишемии/реперфузии [C.Choeetal., 2011]. P-гликопротеин – внутриклеточный транспортер, который может играть защитную роль от токсинов в течение первых 24-48 часов с момента развития ИГМ, но он также может ухудшать лечение ИГМ, экспортируя лекарственные вещества обратно из нейронов [MillerD.S. etal., 2008]. Цель исследования: изучение экспрессии CD38 и PgP в норме и при экспериментальной ИГМ.
Материалы и методы: исследование проводилось на самцах нелинейных крыс-альбиносов массой 180-220 г. с моделью ИГМ путем экстравазальной окклюзии правой общей сонной артерии [Kahn K., 1972] и забором лобных областей обоих полушарий головного мозга через 24 (ЭГ1) и 48 (ЭГ2) часов с момента проведения операции. Детекция экспрессии СD38 и P-гликопротеина (PgP) проводилась на суспензии клеток головного мозга путем окрашивания препарата на PgP и СD38 согласно стандартному протоколу двойного непрямого метода иммуноцитохимии, вычисляли процент CD38- и PgP-позитивных клеток. Статистический анализ производился с помощью теста Манна-Уитни. Все результаты представлены в виде M±m, где М - среднее значение, m - ошибка среднего, p – уровень значимости.
Результаты: при ИГМ отмечена латерализация (различия в правом и левом полушариях головного мозга) экспрессии CD38 и PgP. В отношении процента CD38+ клеток в полушариях головного мозга через 24 часа с момента развития ишемии отмечалась тенденция к асимметрии (ишемизированное полушарие - 34,2±2,3%, интактное - 27,8±3,7%), через 48 часов процент CD38+ в ишемизированном полушарии практически не отличался от процента CD38-позитивных клеток в контралатеральном полушарии (ишемизированное полушарие - 29,2±2,5%, контралатеральное - 30,8±3,8%). Процент PgP+ клеток значимо (р≤0,05) отличался через 24 часа с момента развития ишемии головного мозга в ишемизированном полушарии в сравнении с контралатеральным (ишемизированное полушарие - 28,6±6,2%, контралатеральное - 38,2±1,5%), затем уровень PgP-позитивных клеток в ишемизированном полушарии группы ЭГ2 практически возвращался к исходному количеству PgP-экспрессирующих клеток контралатерального полушарии головного мозга группы ЭГ1 (пораженное полушарие - 36,4±8,7%, интактное - 28,7±3,4%). В то же время, в контралатеральном полушарии через 48 часов отмечалась тенденция к снижению количества PgP+ клеток. Можно предположить, что изменение экспрессии белка лекарственной устойчивости PgP через 24 часа с момента развития ишемии головного мозга может иметь защитное значение [Киричкова Г.А. и др., 2011].
Выводы: при развитии ИГМ через 24 часа обнаружены значимые изменения количества PgP-экспрессирующих клеток; P-гликопротеин может являться потенциальным маркером ИГМ.
Исследование выполнено на базе ЦКП НИИ молекулярной медицины и патобиохимии при поддержке внутривузовского гранта А КрасГМУ.
ЧТО ЗНАЧИТ «ЖИТЬ»?
(опыт первого приближения)
Рублева Е.В. (3 курс, мед.-проф. ф-т)
ГБОУ ВПО ОмГМА Минздрава России
Кафедра философии
Научный руководитель - ст. преп. Мироненко Т.В.
«Истинное назначение человека - жить», - писал Джек Лондон. Но что значит «жить»? Чем является для нас наша жизнь? Попробуем двигаться в пространстве, очерченном этими вопросами, одновременно обращаясь к философской традиции, восходящей к М. Хайдеггеру («смысл Dasein есть временность»), В. Дильтею («основной вопрос Дильтея - вопрос о понятии жизни»), Ф. Жюльену, поверяющему время жизнью.
Итак, что значит жить? Спрашивать так, значит спрашивать о понимании жизни. Изначально она (жизнь) дана нам как целостность или «связанность» (М. Хайдеггер). Жизнь жизни есть связь. С кем, с чем? Будучи погруженными во внешний мир, мы не можем не испытывать на себе его влияния. «Жизнь, - напишет М. Хайдеггер - есть жизнь с другими», но она. одновременно, есть и «движение за данность», прорыв к своему как цели.
Но живет ли современный человек? Или «решетки, воздвигаемые нашим разумом» (Ф. Жюльен), накрыли и саму возможность жить? Здесь мы говорим о чувстве жизни, о том чувстве, в котором сказывается и радостное «да» самой жизни, но и не отрицается «да» страданию. Иначе, это те состояния, которые сегодня скорее вытесняются из нашей жизни, чем сохраняются. Вытесняются в угоду успеху. Мы спешим жить, торопя события, стараясь обмануть время. Возможно ли обмануть такого мудреца как время? Оно безразлично и потому неумолимо.
Но наша жизнь неотвратимо переплетена с ним. Время выступает в качестве источника движения и измерения жизни. Радуясь лишь определенным моментам, остальное время мы проводим в ожидании и теряем драгоценные минуты нашей жизни, не задаваясь вопросом о том «кто дал нам право жить, как мы живем, мало о чём спрашивая, мало за что отвечая»? Живем обычной жизнью, ведя «сомнительные расчёты с миром и людьми, со смыслом и совестью» (В. Бибихин).
В древнегреческом языке слова ζωή и βίο использовались для обозначения жизни, в первом случае, жизни как зоологии, во втором, жизни как биографии. Жизнь как биография для нас сегодняшних, похоже, роскошь. Чтобы осуществить жизнь как биографию, иначе, исполнить её, а не изжить, необходимо отдать себя во власть событию, Такому событию, которое есть «переживание моей включенности в жизнь» (В. Дильтей), привязанности к своему. Последнее есть свидетельство моего углубления в интимное Я, а значит и обретение свободы, поскольку человек свободен лишь тогда, когда среди «возможностей несвоего» (здесь время демонстрирует нам свою щедрость) он выбирает своё необходимое.
Выбор своего есть всегда заботливое устроение себя самого, поэтому «собственный, настоящий, бытийный характер существования здесь - это забота» (М. Хайдеггер). Забота о себе подлинном.
Между тем, современный человек, скорее страшится «полноты целого» и потому отдает себя во власть «малого, фрагментарного, хрупкого и быстротечного» - на ускользающую глубину у него не хватает сил, и он «размазывает себя по поверхности», демонстрируя, скорее, отсутствие заботы о себе и желание «жить под стать веку» (Р. - М. Рильке).
Однако, чтобы жизнь была, надо, чтобы прежде, как ни странно, была «бескорыстная незаинтересованность жизнью» (В. Бибихин), тогда сама жизнь в своей «высшей собранности» сумеет достичь полноты целого, той самой изначальности, что она и есть.