Одно понятие, разные термины 4 страница

Если сформулировать этот подход в более общих терминах, ста­новится очевидной следующая взаимосвязанная последовательность шагов. Прежде всего устанавливаются определенные функциональ­ные требования организмов, которые необходимо удовлетворить, что­бы организм выжил или функционировал с некоторой степенью эф­фективности. Второе: дается конкретное и детальное описание меха­низмов (структур и процессов), благодаря которым эти требования удовлетворяются в «нормальных» случаях. Третье: если некоторые типичные механизмы для удовлетворения этих требований разруша­ются или оказывается, что они функционируют неадекватно, наблю­датель должен испытывать потребность в том, чтобы обнаружить ком­пенсаторные механизмы (если они вообще есть), которые выполня­ют необходимую функцию. Четвертое, имплицитно подразумеваемое всем вышесказанным: существует детальное объяснение структуры, которой соответствуют эти функциональные требования, а также де­тальное описание механизмов, благодаря которым эта функция вы­полняется.

В биологических науках логика функционального анализа на­столько утвердилась, что эти требования адекватного анализа выпол-


няются как нечто почти само собой разумеющееся. Другое дело в со­циологии. Здесь мы находим самые разнообразные концепции того, в чем должна заключаться цель исследований в функциональном ана­лизе. Для некоторых он в основном (или даже исключительно) состо­ит в установлении эмпирических взаимосвязей между «частями» со­циальной системы; для других — в показе «ценности для общества» социально стандартизированной практической деятельности или со­циальной организации; еще для кого-то — в тщательном объяснении целей формальных социальных организаций.

При изучении самых разнообразных случаев применения функ­ционального анализа в социологии становится очевидным, что для социологов в отличие, скажем, от физиологов не типично выполнять операционально осмысленные процедуры, они не собирают система­тически данных определенного, необходимого для этого метода типа, не применяют общий набор понятий и не используют одинаковых кри­териев валидности. Другими словами, в физиологии мы находим набор стандартных понятий, процедур и целей анализа, а в социологии — пес­трый набор понятий, процедур и целей, зависящих, как получается, от интересов и вкусов отдельного социолога. Безусловно, это различие между двумя дисциплинами в чем-то — возможно, во многом — связа­но с различием в характере данных, исследуемых физиологом и соци­ологом. Относительно большие возможности для экспериментальной работы в физиологии, пусть это звучит банально, едва ли соотноси­мы с возможностями социологии. Но это едва ли объясняет система­тическую упорядоченость процедур и понятий в одном случае и не­сопоставимость, часто нескоординированность и зачастую ущерб­ность процедур и понятий в функциональной социологии.

Парадигма функционального анализа в социологии

В качестве начального и, безусловно, экспериментального шага в направлении кодификации функционального анализа в социологии мы выдвигаем парадигму понятий и проблем, являющихся основны­ми для этого подхода. Вскоре станет очевидным, что главные компо­ненты этой парадигмы постепенно появлялись на предыдущих стра­ницах, когда мы критически изучали терминологию, постулаты, по­нятия и идеологические обвинения, существующие сейчас в этой об­ласти. Парадигма сводит их вместе в компактном виде, допуская тем самым одновременное рассмотрение основных требований функци­онального анализа и помогая ему скорректировать промежуточные интерпретации на его собственной основе. Такого результата трудно достичь, когда понятия не упорядочены, а разбросаны по страницам


пространного дискурсивного изложения52. Парадигма показывает са­мую суть понятий, процедур и выводов функционального анализа.

Более того, необходимо отметить, что парадигма представляет со­бой не множество категорий, введенных de novo*, а кодификацию тех понятий и проблем, которые не могли не привлечь нашего внимания при критическом изучении современной практики и теории в функ­циональном анализе. (Ссылки на предыдущие разделы этой главы по­кажут, что для каждой из категорий, входящих в парадигму, уже была подготовлена почва.)

1. Элемент(ы), которым отводятся функции

Весь диапазон социологических данных можно подвергнуть функци­ональному анализу, и большая его часть уже ему подвергалась. Главное требование состоит в том, чтобы предмет анализа представлял собой стан­дартизированный (т.е. шаблонный и повторяющийся) объект, такой, как социальные роли, институциональные модели, социальные процессы, куль­турная модель, культурно-типовые эмоции, социальные нормы, групповая организация, социальная структура, средства социального контроля и т.д.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: Что должно входить в протокол наблюде­ния за данным объектом, если мы хотим, чтобы он поддавался система­тическому функциональному анализу?

2. Понятия субъективных диспозиций (мотивов, целей)

В какой-то момент функциональный анализ неизменно предпола­гает некую концепцию мотивации индивидов, входящих в социальную систему, или явно применяет такую концепцию. Как показало предыду­щее изложение, эти понятия субъективных диспозиций часто и ошибоч­но смешивают со сходными, но отличающимися от них понятиями объек­тивных последствий установки, убеждений или поведения.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: В каких видах анализа достаточно взять на­блюдаемые мотивации в качестве данных как существующие, а в каких их следует рассматривать как проблемные, т.е. выводимые издругих данных?

3. Понятия объективных последствий (функций, дисфункций)

Мы заметили, что неясность некоторых современных концепций «функции» выражается в двух основных формах:

(1) в виде тенденции ограничивать социологические наблюдения позитивными вкладами социологической структуры в социальную или культурную систему, в которую она входит; и

(2) в виде тенденции смешивать субъективную категорию мотива с объективной категорией функции.

Чтобы ликвидировать эту путаницу, надо соответствующим образом разграничить эти понятия.

52 Краткое изложение цели аналитических парадигм, подобной этой, см. в заме­чаниях о парадигмах в других местах этой книги. — Примеч. автора. * заново (лат.). — Примеч. пер.


Первая проблема предусматривает понятие множественности послед­ствий и понятие их равновесия.

Функции — это наблюдаемые последствия, способствующие адапта­ции или приспособлению данной системы; а дисфункции — те, которые уменьшают адаптацию или регулировку системы. Есть еще эмпиричес­кая вероятность нефункциональных последствий, которые просто несуще­ственны для рассматриваемой системы.

В любом данном случае поведение объекта может иметь как функцио­нальные, так и дисфункциональные последствия, приводя ктрудной и важ­ной проблеме разработки критериев для оценки четкого равновесия сово­купности последствий. (Это, конечно, очень важно при использовании функционального анализа в качестве ориентира для формирования и осу­ществления политики.)

Вторая проблема (возникающая из-за того, что мотивы и функции легко смешать друг с другом) заставляет нас ввести концептуальное раз­личие между теми случаями, когда субъективная предусматриваемая цель совпадает с объективным результатом, и теми случаями, когда они рас­ходятся.

Явные функции — это те объективные результаты, способствующие регулировке или адаптации системы, которые планируют и осознают уча­стники данной системы;

Латентные функции, соответственно, те, которые они не планируют и не осознают*.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: Каковы результаты трансформации ранее латентной функции в явную (включая проблему роли знаний в поведе­нии человека и проблемы «манипуляции» поведением человека)?

4. Понятия единиц, для которых выполняется функция Мы уже видели, к каким трудностям ведет ограничение анализа функ­циями, выполняемыми для «общества», поскольку элементы могут быть

* Отношения между «непредвиденными последствиями» действия и «латентны­ми функциями» легко определить, поскольку они присутствуют в предыдущем раз­деле парадигмы. Непреднамеренные последствия действия бывают трех типов:

(1) те, которые являются функциональными для обозначенной системы, и они включают латентные функции;

(2) те, которые дисфункциональны для обозначенной системы, и они вклю­чают латентные дисфункции; и

(3) те, которые несущественны для системы, на которую они не воздейству­ют ни функционально, ни дисфункционально, т.е. несущественный в практичес­ком отношении класс нефункциональных последствий.

Предварительную формулировку см. в R.K. Merton, «The unanticipated consequences of purposive social action», American Sociological Review, 1936, I, 894— 904; таблицу этих типов последствий см. в Goode, Religion Among the Primitives, 32— 33. — Примеч. автора.


функциональны для одних индивидов и подгрупп и дисфункциональны для других. Поэтому необходимо рассмотреть кдуг единиц, для которых элемент имеет определенное значение: индивиды с разнообразными статусами, под­группы, более крупную социальную систему и культурные системы. (Тер­минологически это подразумевает понятия психологической функции, груп­повой функции, социетальной функции, культурной функции и т.д.)

5. Понятия функциональных требований (потребностей, необходимых
предварительных условий)

В каждом функциональном анализе скрыто или явно присутствует концепция функциональных требований рассматриваемой системы. Как я уже отмечал в других работах53, это остается одним из самых неясных и эмпирически наиболее спорных понятий в функциональной теории. Со­циологи склонны превращать понятие функционального требования в тавтологическое или ex post facto*; сводить его к условиям «выживания» данной системы; включать в него, как в работе Малиновского, наряду с социальными биологические «потребности».

Это приводит к трудной задаче установления типов функциональ­ных требований (универсальных и специфических); процедур обоснова­ния постулированных требований; и т.д.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: Что требуется для установления обоснован­ности такой переменной, как «функциональное требование»' в ситуаци­ях, где строгий эксперимент неосуществим?

6. Понятия механизмов, благодаря которым выполняются функции
Функциональный анализ в социологии, как и в других дисциплинах,

таких, как физиология и психология, предусматривает «конкретное и де­тальное» объяснение механизмов, которые действуют с целью выполнения обозначенной функции. Это относится не к психологическим, а к соци­альным механизмам (например, сегментация роли, обособление институ­циональных требований, иерархическое упорядочение ценностей, обще­ственное разделение труда, ритуальные и церемониальные отправления и т.д.). ОСНОВНОЙ ВОПРОС: Каким набором социальных механизмов мы располагаем в настоящий момент? Соответствует ли он набору, скажем, психологических механизмов? Какие методологические проблемы связа­ны с выяснением действия этих механизмов?

7. Понятия функциональных альтернатив (функциональных эквивален­
тов или заместителей)

Как мы уже видели, как только мы отказываемся от необоснованного предположения о функциональной обязательности конкретных социальных структур, нам тут же требуется некое понятие функциональных альтерна-

R.K.. Merton, «Discussions of Parsons'» «Position of sociological theory», American Sociological Review, 1949, 13, 164-168. - Примеч. автора. * постфактум (лат.). — Примеч. пер.


тив, эквивалентов или заместителей. Это заостряет наше внимание на том что в исследуемом случае существует целый ряд различных структур, кото­рые могут выполнять данное функциональное требование, и тем самым разрушает идентичность существующего и неизбежного.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: Поскольку научное доказательство эквива­лентности предполагаемой функциональной альтернативы в идеале тре­бует строгого эксперимента и поскольку это не всегда осуществимо в широкомасштабных социологических ситуациях, какие реальные мето­дики исследования больше всего соответствуют логике эксперимента?

8. Понятие структурного контекста (или структурных ограничений) Круг различных структур, которые могут выполнять определенные функции в социальной структуре, не безграничен (и это не раз отмеча­лось в предыдущем изложении). Взаимозависимость элементов социаль­ной структуры ограничивает реальную возможность изменений или фун­кциональных альтернатив. В области социальной структуры понятие структурных ограничений соответствует «принципу ограниченных воз­можностей» в более широкой области, выдвинутому Гольденвейзером. Неспособность осознать релевантность взаимозависимости и сопровож­дающих ее структурных ограничений приводит к утопической идее, со­гласно которой подразумевается, что можно изъять некоторые элементы социальной системы, не затронув ее оставшуюся часть. Это обстоятель­ство признают как социологи-марксисты (например, Карл Маркс), так и немарксисты (например, Малиновский)54.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: В какой мере данный структурный контекст ограничивает диапазон структур, которые могут эффективно удовлетво­рять функциональным требованиям? Можем ли мы найти при условиях, которые еще надо определить, нейтральную область, в которой функцию может выполнять любая из самых разнообразных альтернатив?

54 Приведенные выше цитаты из Маркса подтверждают эту мысль, но, разумеется, здесь приведены лишь немногие из тех высказываний, в которых Маркс действитель­но подчеркивает важность учета структурного контекста. Например, в своей работе «К критике политической экономии» (появившейся в 1859 г.) он замечает: «Ни одна об­щественная формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, более высокие производительные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их су­ществования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе все­гда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рас­смотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда условия для ее решения уже имеются налицо или по крайней мере находятся в процессе ста­новления». (См.: К. Маркс. К критике политической экономии. — Предисловие. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. — изд. второе. М.: Госполитиздат, 1959. — т. 13, с. 7. — Примеч. пер.) Возможно, самое известное из его многочисленных упоминаний сдерживающего влияния данной социальной структуры находится во втором абзаце «Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта»: «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые не-


9. Понятия динамики и изменения

Мы уже отмечали, что функциональный анализ обычно концентри­рует внимание на социальной структуре и пренебрегает изучением струк­турного изменения.

Этот акцент на статику, однако, не свойственен теории функциональ­ного анализа. Это скорее побочный акцент, вызванный желанием ран­них функционалистов-антропологов противостоять прежней тенденции создавать предположительные истории обществ, не имеющих письмен­ности. Эта сложившаяся практика, полезная в те времена, когда она была впервые введена в антропологию, со временем отрицательно сказалась на работе некоторых социологов-функционалистов.

Понятие дисфункции, подразумевающее понятие напряжения, стресса и напряженности, обеспечивает аналитический подход к изучению ди­намики и изменения. Каким образом наблюдаемые дисфункции вклю­чены в конкретную структуру, не вызывая нестабильности? Вызывает ли накопление стрессов и напряжений такого рода перемены, которые мог­ли бы свести их на нет?

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: Отвлекает ли внимание функционалистов от явлений социальной неустойчивости преобладающий среди них инте­рес к понятию социального равновесия?Какие имеющиеся методики по­зволят социологу достаточно адекватно оценить накопление стрессов и напряжений в социальной системе? В какой степени знание структурно­го контекста позволяет социологу предвидеть наиболее вероятные на­правления социальных изменений?

10. Проблемы обоснования функционального анализа

В масштабах всей парадигмы в целом мы настойчиво, вновь и вновь обращали внимание на определенные моменты, когда допущения, обви­нения и наблюдения должны получать законное основание55. Для этого

посредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого». (См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. — изд. второе. — т. 8, с. 119.) Насколько мне известно, А.Д. Линдсей — самый чуткий из комментаторов, заметивших теоретический смысл подобных утверж­дений. См. его брошюру Karl Marx's Capital: An introductory Essay (Oxford University Press, •931), особ, на 27—52. — Примеч. автора.

5S К данному моменту очевидно, что мы рассматриваем функциональный анализ как метод интерпретации социологических данных. Это не отрицает важной роли Функциональной установки в ориентации социологов на сбор тех видов данных, ко­торые иначе можно было бы упустить. Наверное, нет необходимости повторять ту аксиому, что понятия, используемые исследователем, действительно определяют включение или исключение данных, что, несмотря на этимологию данного термина,

анные не «даны», а «изобретаются» с неизбежной помощью понятий. В процессе вь1работки функциональной интерпретации у социолога-аналитика неизменно воз­дает необходимость получать данные, отличные от тех, которые предполагались начально. Интерпретация и сбор данных, таким образом, неразрывно связаны с

Ругом понятий и предложений, соотносящих эти понятия. Продолжение этих рас-сУ*дений см. в главе IV.


прежде всего необходима строгая формулировка социологических мето­дик анализа, которые наиболее подходят логике проведения эксперимен­та. Для этого требуется систематический обзор возможностей и ограни­ченности сравнительного (межкультурного и межгруппового) анализа*.

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: Насколько функциональный анализ огра­ничен трудностями локализации адекватных образцов социальных систем, которые можно подвергнуть сравнительному (квазиэкспериментально­му) изучению56.

11. Проблема идеологического значения функционального анализа В предыдущем разделе подчеркивалось, что функциональный ана­лиз не обязательно связан с какой-либо идеологической позицией. Это не отрицает того факта, что отдельные случаи функционального анализа и отдельные гипотезы, выдвинутые функционалистами, могут выполнять узнаваемую идеологическую роль. Таким образом, перед социологией знания возникает определенная проблема: в какой мере социальная по­зиция социолога-функционалиста (например, его отношения с конкрет­ным «клиентом», заказавшим данное исследование) приводит скорее к одной, чем к другой формулировке проблемы, воздействует на принятые им допущения и понятия и ограничивает диапазон выводов из имеющих­ся у него данных?

ОСНОВНОЙ ВОПРОС: Как обнаруживается идеологическая окрас­ка функционального анализа и в какой степени конкретная идеология вытекает из основных предположений, принятых социологом? Связан ли круг этих предположений со статусом и исследовательской ролью со­циолога?

Прежде чем перейти к более тщательному изучению некоторых ча­стей этой парадигмы, давайте четко представим, как предполагается применить эту парадигму. В конце концов, можно до бесконечности множить таксономические системы понятий и при этом не продвинуть­ся реально в решении задач социологического анализа. Каковы в та­ком случае цели парадигмы и как ее можно было бы использовать?

* Другую формулировку с совершенно отличным идеологическим смыслом, но сходными теоретическими выводами см.: Б. Малиновский: «При наличии опреде­ленной культурной потребности средства ее удовлетворения малочисленны, и по­этому решение культурных проблем, происходящее в ответ на эту потребность, де­терминируется в узких пределах. «Culture». Encyclopedia of the Social Sciences, op. cit., 626. — Примеч. пер.

56 Работы Мердока — George P. Murdock, Social Structure (New York: Macmillan, 1949) — достаточно, чтобы показать, что методики, подобные тем, что используются при межкультурных обследованиях, очень перспективны для решения определенных методологических проблем функционального анализа. См. также о процедурах фун­кционального анализа в: George С. Homans and David M. Schneider, Marriage, Authority, and Final Causes (Glencoe: The Free Press, 1955). — Примеч. автора.


Цели парадигмы

Первая и главная цель — это дать предварительный кодифициро­ванный ориентир для адекватного и плодотворного функционального анализа. Тем самым, очевидно, предполагается, что парадигма содер­жит минимальный набор понятий, которыми должен оперировать со­циолог, чтобы провести адекватный функциональный анализ, и, как следствие, что ее можно сразу же использовать как ориентир для кри­тического изучения существующих видов анализа. Таким образом, она предназначена служить в качестве чрезвычайно компактного и сжато­го руководства для постановки эмпирических исследований в функ­циональном анализе и в качестве средства для точного определения вкладов и недостатков предыдущих исследований. Ограниченность объема книги позволит нам применить лишь отдельные разделы пара­дигмы и лишь для критической оценки специально подобранных наи­более показательных случаев.

Во-вторых, парадигма должна приводить непосредственно к по­стулатам и (часто неявным) допущениям, лежащим в основе функ­ционального анализа. Как мы обнаружили в предыдущих частях этой главы, одни из этих предположений имеют первостепенную важность, другие несущественны и незначительны, атретьи сомнительны и даже обманчивы.

В-третьих, парадигма должна заставить социолога осознать не только сугубо научные выводы разных типов функционального ана­лиза, но также и их политические и иногда идеологические выводы. В чем именно при функциональном анализе проявляются опреде­ленные политические воззрения и в чем он пересекается с «соци­альной инженерией» — это вопросы, непосредственно касающиеся парадигмы.

Безусловно, в рамках данной главы невозможно подробно изучить все универсальные проблемы, охватываемые парадигмой. Придется подождать, пока не появится более полное изложение этой пробле­мы в книге, специально посвященной этой цели. Поэтому в остав­шейся части данного раздела мы ограничимся кратким применением лишь первых частей парадигмы к строго ограниченному числу случа­ев функционального анализа в социологии. И время от времени эти немногие случаи будут использованы в качестве отправной точки для обсуждения специальных проблем, которые не в полной мере отра­жены в рассматриваемых примерах.


Объекты, подвергаемые функциональному анализу

На первый взгляд кажется, что простое описание объекта, кото­рый предстоит проанализировать функционально, вызывает мало проблем. Вероятно, описывать элемент надо как можно «полнее и точнее». И все же, если подумать, очевидно, что этот принцип не дает почти никаких ориентиров для наблюдателя. Представим себе, в ка­ком затруднительном положении оказывается приобщенный к фун­кционализму неофит, вооруженный лишь этим авторитетным изре­чением для ответа на вопрос: за чем мне наблюдать, что вносить в свои полевые записи и что можно спокойно пропустить?

Не предполагая дать сейчас полевому работнику детальный и об­стоятельный ответ, мы тем не менее можем отметить, что вопрос сам по себе законный и что частично уже получены полные ответы. Чтобы вычленить и кодифицировать эти ответы, надо подойти к случаям функционального анализа с таким вопросом: какого рода данные пос­ледовательно включались вне зависимости от объекта, подвергающего­ся анализу, и почему были включены именно эти, а не другие данные?

Вскоре выясняется, что функциональная ориентация в основном определяет, что включается в описание объекта, который необходи­мо объяснить. Так, описание магического обряда или церемонии не ограничивается сообщением о заклинаниях или магической форму­ле, ритуале и исполнителях. Оно включает систематическое сообще­ние об участвующих и наблюдающих, о типах и видах взаимодействия между исполнителями и аудиторией, об изменениях этих моделей вза­имодействия в ходе церемониала. Так, описание обрядов дождя у пле­мени гопи, например, включает нечто большее, чем действия, вроде бы ориентированные на вмешательство богов в метеорологические явления. Сюда входит сообщение о людях, которые разным образом вовлечены в эту модель поведения. А описание участников (и зрите­лей) дается с точки зрения структуры, то есть с точки зрения распо­ложения этих людей в их взаимосвязанных социальных статусах.

Короткие выдержки покажут, что функциональный анализ начи­нается с систематического учета (и, желательно, схематизации) ста­тусов и социальных взаимоотношений тех, кто осуществляет поведе­ние, ставшее предметом исследования.

Обряд достижения половой зрелости для девочек в племени Chiracahua: расширенная семья (родители и родственники, которые могут помочь финансами) берет на себя расходы по этой четырехдневной церемонии. Родители выбирают время и место для обряда. «Присутствуют все члены лагеря девочки и почти все члены местной группы. Немало гостей издругих


местных групп и несколько прибывших из внешних формирований, и их число растет с каждым днем». Выступает, приветствуя гостей, лидер местной группы, к которой принадлежит семья девочки. Короче говоря, это опи­сание четко привлекает внимание к следующим статусам и группам, по-разному занятым в обряде: к девочке; ее родителям и близким родствен­никам; местной группе, особенно через ее лидера; формированию, пред­ставленному членами внешних местных групп, и «племени, представлен­ному членами других формирований»57.

Как мы в свое время увидим — хотя это можно сформулиро­вать уже в данный момент, — простое описание обряда с точки зре­ния статусов и групповой принадлежности разнообразных участ­ников дает главный ключ к пониманию функций, выполняемых этим обрядом. Словом, мы хотим сказать, что структурное описание участников анализируемого действия дает гипотезы для последу­ющих функциональных интерпретаций.

Еще один пример также коротко и ясно выражает характер таких описаний, выполненных на языке роли, статуса, групповой принад­лежности и взаимоотношений между ними.

Шаблонные ответы на миррири (непристойности, услышанные в адрес сестры) в австралийском племени Murngin. Стандартизированную модель можно очень кратко описать так: когда муж ругает жену в присутствии ее брата, то брат ведет себя внешне аномально, бросая пики в жену (не в мужа) и ее сестер. Далее описание этой модели включает описание статусов уча­стников. Сестры являются членами клана брата; муж принадлежит к дру­гому клану.

Снова отметим, что участниковлокалшу/om внутри социальных струк­тур и эта локализация является основой для дальнейшего функциональ­ного анализа этого поведения58.

«Комплекс романтической любви» в американском обществе: хотя все общества признают «временные сильные эмоциональные привязаннос­ти», современное американское общество — одно из немногих, извлека­ющих выгоду из романтических привязанностей: по крайней мере об­щее мнение считает именно их основой выбора партнера по браку. Эта

57 Morris E. Opler, «An Outline of Chiracahua Apache social organization», в Fredd Eggan ed. Social Anthropology of North American Tribes (Chicago: University of Chicago Press, 1937), 173—239, особ, на 226—230 [курсив мой]. — Примеч. автора.

58W.L. Warner,^ Black Civilization — A Social Study of an Australian Tribe (New York: Harper & Bros., 1937), 112—113. Так как эти примеры взяты из обществ, не имеющих письменности, можно было бы предположить, что эти требования к описанию отно­сятся исключительно к таким обществам. Однако обращаясь к другим примерам фун­кционального анализа моделей, обнаруженных в современном западном обществе, мы можем видеть то же самое требование, а также указания на то, какие «описатель­ные данные» требуются дополнительно. — Примеч. автора.


характерная модель выбора сводит к минимуму или исключает выбор партнера родителями или более широкой группой родственников59.

Отметим, что выделение одной модели выбора партнеров тем са­мым исключает альтернативные модели выбора, существующие в дру­гих обществах.

Этот случай подсказывает второе пожелание, касающееся того, какие данные необходимо включить в описание объекта, подвергае­мого функциональному анализу. При описании характерной (модаль­ной) модели для решения стандартизированной проблемы (выбор партнера по браку) наблюдатель где только можно указывает главные альтернативы, которые в связи с этим исключаются. Это, как мы уви­дим, дает непосредственное представление о структурном контексте модели и, подсказывая подходящие сравнительные материалы, сви­детельствует об обоснованности функционального анализа.

Третий неотъемлемый компонент описания проблемного объек­та, непосредственно подготавливающий его к функциональному ана­лизу — так сказать, дальнейшее требование при подготовке образца для анализа, — это включение «значений» (или когнитивной и эмоци­ональной значимости) данного действия или модели для членов груп­пы. Фактически, как станет очевидно, обстоятельное описание зна­чений, придаваемых данному объекту, во многом задает нужное на­правление функциональному анализу. Пример, взятый из множества функциональных анализов Веблена, поможет нам проиллюстриро­вать этот общий тезис: