Переломы в развития науки в 30-е–50-е годы
В развитии общественных и естественных наук можно выделить критические точки развития – или же деградации – выявив векторы, определившие дальнейшее движение мысли ученых.
Если обратиться к истории общественной мысли и науки в нашей стране в 30-е – 50-е годы, то в ней легко обнаружить критические временные точки, выступающие в качестве аналога года «великого перелома» в СССР, которым, как известно, был 1929 год. Для философии в этой роли выступил 1931 год – дата опубликования постановления ЦК ВКП(б) «О журнале «Под знаменем марксизма», после чего философская мысль от рекомендованного в 1922 году В.И. Лениным углубленного изучения гегелевской диалектики ускоренным темпом покатилась к уровню, задаваемому написанным И.В. Сталиным разделом «О диалектическом и историческом материализме» в четвертой главе «Краткого курса истории ВКП(б)». Год 1938-й, когда вышел в свет «Краткий курс», был переломным не только для истории партии, но и для гражданской истории СССР. Годины «великого перелома» могут быть указаны и для других наук. К примеру, 1948-й год стал таким для всего цикла биологических наук после разгрома, который им учинил Т.Д. Лысенко на августовской сессии ВАСХНИЛ, и 1950-й год – для филoлoгичecкиx наук, когда они насильственным образом оказались оплодотворены публикацией брошюры Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». Именно в 1950 году произошел второй «великий перелом» в развитии психологической науки (первый следует отнести к 1936 году, когда были разгромлены педология и психотехника, что подробно изложено в предшествующем параграфе). Второй «перелом» осуществила Объединенная научная сессия АН и АМН СССР, посвященная учению И.П. Павлова. В дальнейшем ей присвоили имя «павловской».
На сессии были сделаны два главных доклада. С ними выступили академик К.М. Быков и профессор А.Г. Иванов-Смоленский. С этого момента они обрели статус верховных жрецов культа Павлова. По тем временам всем было ясно, чья могущественная рука подсадила их на трибуну сессии. Уже не было необходимости сообщать, что доклад одобрен ЦК ВКП(б). Это разумелось само собой – на основе учета опыта августовской сессии ВАСХНИЛ, где информация об одобрении ЦК была сообщена Т.Д. Лысенко уже после того, как некоторые выступающие в прениях неосторожно взяли под сомнение непогрешимость принципов «мичуринской» биологии. Подобного на «павловской» сессии дожидаться не стали, а начались славословия в адрес главных докладчиков, «верных павловцев», наконец, якобы открывших всем глаза на это замечательное учение. При этом почему-то подразумевалось, что до той поры никто об этом не догадывался.
Таким образом, два человека оказались во главе целого куста наук: физиологии, психологии, психиатрии, неврологии, дефектологии, да и вообще всей медицины. Происходили трагические события (увольнения «антипавловцев», глумление, вынужденные покаяния, инфаркты).
Итак, два главных докладчика, чье мнение выдавалось тогда за истину в последней инстанции... Почему два? Случайно ли это?
Можно высказать гипотезу, что здесь действовал сложившийся в годы сталинизма своего рода социально-психологический «закон диады». Как известно, одним из тактических шагов Сталина в политике было стремление изобразить себя едва ли не единственным соратником и продолжателем дела Ленина. Отсюда сакраментальная формула: «Сталин – это Ленин сегодня». При этом возникала симметрия: тогда «Маркс – Энгельс», теперь «Ленин – Сталин». Эта симметрия отвечала тому, что в психологии обозначается понятием «прегнантность» (хорошая, законченная форма). В дальнейшем, когда начали формироваться по примеру культа личности вождя новые «микрокультики», за которые чаще всего не несет ответственности тот или иной их персонаж, они конструировались по тому же диалектическому принципу и своей прегнантностыо поддерживали главную диаду «Ленин – Сталин».
В 1950 году, казалось бы, начинает складываться новая пара «вождей», открывших своими докладами «павловскую» сессию. Но ненадолго. В частном письме академик В.П. Протопопов в 1852 году пишет другу: «Иванов-Смоленский, этот «типичный временщик» в науке, насаждает «аракчеевский режим». К сожалению, этот «аракчеевский режим», хотя и недолго существовавший, успел причинить долговременный ущерб не одной, а многим наукам, в том числе и психологической.