Развитие как объяснительный принцип
Этот объяснительный принцип внутренне связан с другими регулятивами научного познания – детерминизмом и системностью. Он предполагает рассмотрение того, как явления изменяются в процессе развития под действием производящих их причин, и вместе с тем включает постулат об обусловленности преобразования этих явлений их включенностью в целостную систему, образуемую их взаимоориентацией.
Принцип развития предполагает, что изменения происходят закономерно, что переходы от одних форм к другим не носят хаотического характера даже тогда, когда включают элементы случайности и вариативности. Это выступает и при соотнесении двух основных типов развития: эволюционного и революционного. Их соотношение таково, что, с одной стороны, обеспечивается преемственность в смене уровней при самых радикальных преобразованиях процесса развития, с другой – происходит становление качественно новых форм, не сводимых к предшествующим. Тем самым становится очевидной односторонность концепций, которые либо, акцентируя преемственность, сводят новообразования в ходе развития к формам, характерным для низших этапов этого процесса, либо, акцентируя значимость революционных сдвигов, видят в появлении качественно иных, чем прежде, структур, эффект своего рода катастроф, разрывающих «связь времен». Под воздействием этих методологических установок складывались разные подходы к объяснению изменений, которые претерпевает психика в ее различных формах и масштабах – в филогенезе и онтогенезе.
Если речь идет о филогенезе, психика выступает в контексте общего хода. развития жизни на Земле как один из его факторов, от самых простейших, зачаточных ее проявлений – психика формируется как своего рода инструмент ориентации организма в среде, различения свойств среды с целью возможно более эффективной адаптации к ней посредством двигательной активности. Такое различение может быть интерпретировано как сигнальная, или информационная, функция, благодаря которой в виде сперва элементарных ощущений –чувствований, а затем все более усложняющихся когнитивных структур (чувственных образов) организм овладевает «картиной мира», в которой ему надлежит выжить. На различных ступенях великой эволюционной лестницы образ мира решительно изменяется, обеспечивая приспособление к расширяющимся пространственно-временным параметрам среды. Само же это приспособление реализуется усложняющимися механизмами поведения – системой реальных действий, которая позволяет удовлетворить испытываемую организмом нужду (потребность) в сохранении стабильности своей внутренней среды.
Перед нами целостный акт, где нераздельно представлены: играющий сигнально-информационную роль когнитивный компонент (образ), который позволяет организовать поведенческий ответ (действие) на идущий извне вызов, и побуждение (мотив) как энергетический «заряд» и познавательной, и двигательной активности. Эта «трехзвенность» любого психического феномена на всех уровнях жизнедеятельности позволяет говорить о целостной, развивающейся психосфере (термин Н.Н. Ланге). Перед нами великий генетический ряд, все многообразие ступеней и проявлений которого пронизано единым началом. Именно это единство обеспечивает преемственность в развитии.
Аналогичная ситуация развертывается, когда мы от филогенеза переходим к онтогенезу, к психическому развитию индивида. И здесь при всех трансформациях выделяются общие для различных этапов, устойчивые, инвариантные свойства. И здесь ядром развития служит нераздельность образа – действия – мотива. На уровне же жизни человека эта триада включает в качестве неотъемлемых от нее параметров коммуникативность психических актов и их личностный характер.
Фактор преемственности в развитии породил в некоторых теоретических схемах установку на редукцию. В этом случае присущее высоким ступеням сводится к более элементарному.
Наиболее ярким примером такой редукции служит огромная по масштабам работа нескольких поколений американских психологов, идущая под эгидой бихевиоризма. Справедлив упрек в адрес бихевиоризма: человек для этого направления нечто вроде большой белой крысы. Закономерности научения, экспериментально выявленные особенности поведения животных в лабиринтах и проблемных ящиках приверженцы этого направления считают идентичными закономерностям психической регуляции деятельности человека.
Протест против этой методологической установки стимулировал поиски решений, позволяющих покончить с «зоологизацией» психологии, сосредоточиться на уникально человеческом в психическом устройстве личности. Правомерность этих поисков очевидна. Однако одному неадекватному методологическому подходу к развитию психики, а именно – редукционистскому – был противопоставлен другой, также односторонний. На этот раз от великого древа психического развития отсекался присущий человеку действительно качественно новый уровень. Для него не усматривалось никаких предпосылок в «корневой системе» нервно-психических форм, подготовивших этот уровень. Но как бы ни отличалась по своей биологии человеческая природа, она кровно связана с общей эволюцией биосферы на нашей планете. Поэтому в методологическом плане, как свидетельствует опыт построения научных знаний о психике, продуктивен такой подход, который сочетает при изучении закономерностей ее развития идею преемственности с идеей своеобразия качественно различных ступеней.