В начало статьи << >> в начало. Русская журналистика развивалась при весьма тяжелых обстоятельствах, и достигнутые ею за полтора столетия ее существования результаты являются далеко не
IV. ПЕЧАТЬ В РОССИИ
Русская журналистика развивалась при весьма тяжелых обстоятельствах, и достигнутые ею за полтора столетия ее существования результаты являются далеко не удовлетворительными. Русские газеты в своей массе до сих пор еще не могут считаться носителями мнения всей нации; они выражают лишь воззрения отдельных лиц, проводят в жизнь их частные стремления, служат их честолюбию или ненависти. К тому же большинство из них непосредственно инспирируется правительством. Из полтысячи русских политических газет более чем пятую часть составляют официозные органы. Действительное значение и влияние принадлежит исключительно газетам обеих столиц; провинциальная печать, под угрозой неминуемых репрессий, не может придерживаться независимого мнения. Хотя еще при Императрице Екатерине одно время и казалось, что либеральный режим в деле журналистики возьмет перевес, но эти иллюзии скоро рухнули; столь охотно возносившаяся с лучшими умами своего времени на вершины человеческого духа, властительница вскоре сочла нужным стеснить несколько смягченные в начале царствования условия существования печати. При восшествии на престол Павла I в 1796 г. наступил период мрачнейшего деспотизма. В постоянной боязни возможного отголоска французской революции и влияния идей французского Просвещения Император Павел в 1797 г. установил самую строгую цензуру, а год спустя издал распоряжение, по которому все заграничные произведения печати должны были тщательно просматриваться подлежащими властями, и те из них, в которых заключались даже самые отдаленные намеки на либерализм, немедленно конфисковаться. Так, «Путешествия Гулливера» Свифта, как сочинение, представляющее опасность для государства, было запрещено в России; поучительные рассказы Лафонтена были конфискованы за то, что автор осуждал в них стремления к почестям и славе; та же участь постигла комедию Коцебу «Дитя любви», ввиду ее вредной для общественной нравственности и несогласной с истиной мысли о том, что лишь незаконнорожденные дети являются детьми любви. Различные слова, которым приписывалось революционное происхождение, каковы «класс», «общество», «гражданин», «отечество», «сержант», были изъяты из обращения в печати. Наконец, были воспрещены все издания, помеченные годом из периода французской революции. Отметим, кстати, что строжайше преследовалось ношение различных частей туалета, бывших в моде во время французской революции: жилетов, фраков, брюк, жабо, сделанных по известному покрою. После смерти Императора Павла и вступления на престол Александра I в 1801 г. отношение правительства к печати сделалось более гуманным, но полная тревог наполеоновская эпоха препятствовала реформе законодательства. После восстановления мира Императором овладело тяжелое душевное расстройство, вызванное многочисленными неудачами. Цензурный гнет снова увеличился. Гораздо хуже сложились обстоятельства в царствование Николая I. В эту эпоху, которая справедливо считается одной из наиболее бедственных для русского народа эпох самовластного цезаризма, Россия была превращена в «духовный Китай». Первые правила о печати в новом царствовании появились в 1828 г. В них высказывалась мысль о том, что первая обязанность газет состоит в том, чтобы ставить народ в известность о действиях правительства, объяснять ему благие намерения властей и восхвалять благодеяния, которые эти власти им оказывают. Критики государственной власти и ее начинаний газеты касаться отнюдь не должны. Впоследствии система цензурного контроля была отделена еще тщательнее. Была введена тройная цензура, учрежден верховный комитет, обязанный блюсти за действиями цензоров. Наряду с цензурой по делам печати, существовали еще особые сыскные комиссии, зорко следившие за образом мыслей и поступками всех чинов отдельных ведомств. Таковы цензурное отделение по военным делам, по делам церкви, по ведомству путей сообщения и пр. Деятельность этих учреждений богата невероятнейшими курьезами. Одному цензору не понравилось выражение «величество природы», так как титул «величество» может принадлежать только коронованным особам. Цензор Крассовский не допустил к печати статью о мухоморах, «ибо грибы во время поста служат пищей православным, а указание на ядовитые виды может потрясти веру и породить неверие». При Александре II обстоятельства несколько изменились к лучшему: он отменил сыскные коллегии, но оставил в силе стеснительную предварительную цензуру для органов повременной печати; кроме того, министру внутренних дел было предоставлено право указывать редакциям те вопросы, которые, по его мнению, «подрывают основы» и поэтому не подлежат обсуждению в печати. Эти меры развивали роковую систему замалчивания, за которой всегда скрывалась неправда. Новая систематическая обработка, инкорпорация, но не кодификация законодательства о печати была предпринята в 1865 г.; некоторые добавления были внесены в 1873 г., после чего, вплоть до манифеста 17(30) октября 1905 г., закон о печати сохранял свою силу в прежнем виде. С этого времени все пошло вверх дном, вся страна закипела в революционном котле; объявления целых губерний и областей на положении усиленной и чрезвычайной охраны сыпались как из рога изобилия.
Создатель современной России, Петр Великий, является также и основателем первой русской газеты. В 1703 г. листок Петра стал выходить в Москве, но главной его задачей было не проведение в жизнь политических воззрений и не распространение новостей, а служение делу реорганизации армии, доставление соответственного материала и разъяснений инструкций и приказов. Поэтому он и получил название «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти». В 1714 г. газета была переведена в Санкт-Петербург, где она, в качестве органа Императорской Академии Наук, выходит и поныне под названием «Санкт-петербургские ведомости». Но о дальнейшем насаждении прессы Петр заботился мало; лишь при Екатерине II этот вопрос снова сделался предметом особых попечений правительства.
Императрица разрешила свободу печати и печатания, благодаря чему с 1769 г. появилось множество журналов по образцу английских еженедельников, уже несколько раз упомянутых нами. Обличая извращенность нравов, обрушиваясь на все напускное и болезненное в обществе, они осуждали господствовавшую в нем галломанию и пренебрежение к родному языку и требовали возвращения ко всему собственному и национальному. В стилистическом отношении они усвоили себе легкий и веселый тон, облекая свои, подчас резкие, нападки в юмористическую форму.
Первым из этих журналов была «Трудолюбивая пчела» Сумарокова, появившаяся в 1769 г. В том же году вышел альманах «Вперемежку», прекратившийся в 1770 г. Он резко нападал на недостатки высшего общества и получал свои директивы непосредственно от императрицы. В нем, между прочим, появились десять заповедей, обращенные против всех отрицательных качеств русской администрации: продажности, своекорыстия, лицемерия, лености, склонности к пьянству и пр. Кроме того, выходили: «Парнасский житель» (1770) «Трудолюбивый муравей» (1771), «Трутень» (1769–1770), «Живописец» (1772), «Собеседник друзей российской словесности» (1783–1784), в котором сотрудничала сама Императрица, и др. Большинство из этих журналов далеко не всегда могли почерпать свой материал из родного источника, они брали его из иностранных листков и обрабатывали соответственно своим целям. Но это не умаляло их заслуг, так как, несмотря на свой подражательный характер, они с честью исполняли свою цивилизаторскую миссию. К сожалению, настроение Императрицы в конце царствования помрачилось под влиянием различных обстоятельств в личной жизни и неудач в области политики, и она существенно ограничила свободу печати. Сатира не могла более возвышать свой голос; она притупилась, и журнальная литература пришла в упадок; в середине 1780-х гг. от нее не осталось и следа.
Политическая пресса на первых порах не могла занять образовавшийся пробел, и в журнальной литературе наступил период молчания, длившийся вплоть до выступления двух деятелей, сделавшихся основателями русской публицистики: Александра Герцена и Михаила Каткова.
Герцен родился в Москве в 1812 г.; он получил прекрасное университетское образование и скоро сделался известен в широких кругах общества благодаря своим рассказам и романам, но одновременно его свободомыслящий образ мыслей привлекал внимание правительства, которое стало преследовать его различными репрессиями и неоднократно ссылало его в провинциальные города Империи. В 1847 г. он уехал за границу и в 1857 г. основал в Лондоне еженедельник «Колокол», в лице которого русская периодическая печать отпраздновала свой первый выход на поприще широкой общественной деятельности. С гениальным красноречием изобличал Герцен все недостатки ancien régime'a[51][51] и пламенными словами призывал он молодого Монарха Александра II к коренным преобразованиям. Прежде всего он требовал отмены крепостного права, как необходимого условия единения Монарха с народом. Он вскрывал все язвы чиновничьего управления, продажность и злоупотребление полиции, упадок духа законности и многое другое. Деятельность «Колокола» вызвала мощное движение в русском обществе, и хотя журнал был воспрещен в России, он ходил там по рукам и одно время имел значительное влияние на самого Императора Александра II и на его первые начинания при отмене крепостного права. Когда последнее сделалось совершившимся фактом, влияние «Колокола» постепенно пошло на убыль, а затем, когда в 1863 г. Герцен, сблизившийся в то время с известным революционером Бакуниным, заступился за поляков, от него отшатнулась большая часть его патриотически настроенных поклонников, и, наконец, в 1869 г. издание «Колокола» прекратилось. Год спустя Герцена не стало.
Совершенно иная судьба ожидала Михаила Каткова. Он родился в 1820 г. в Москве и в юности также увлекался либеральными идеями; но увидя, что Герцен и его кружок все более отклонялись в сторону западничества и социалистических теорий, что конституционные течения получили перевес в обществе и во многих местах Империи возникли первые крестьянские волнения, он сделался ярым сторонником самодержавия и официальной народности, во имя которых требовал упразднения всех инородческих элементов Империи. Он был духовным отцом системы «русификации» окраин и руководителем фанатических националистов. Сначала – с 1856 г. – он редактировал «Русский вестник», литературный журнал, потом – с 1862 г. – «Московские ведомости», при посредстве которых он до конца своей жизни (1887 г.) имел громадное влияние в стране.
Петербургская печать долгое время оставалась позади «Московских ведомостей». В шестидесятых годах XIX в. значительным влиянием пользовался «Голос», основанный Краевским в 1863 г., но в 1881 г. он был воспрещен. За последние десятилетия влиятельнейшей газетой России сделалось «Новое время». Оно было основано в 1868 г. А.К. Киркором, некоторое время неоднократно меняло своего владельца и в 1876 г. перешло в руки А.С. Суворина, талантливого журналиста и весьма ловкого дельца, всегда умевшего настраивать свои струны в унисон с господствующим мнением в руководящих кругах. Уже во время русско-турецкой войны [1877–1878 гг. – Прим. ред.] газета его имела, благодаря принятому им панславистическому направлению, многочисленных читателей; впоследствии она с тем же рвением открыла кампанию против Германии; впрочем, по мере надобности, никогда не задумывалась менять свои взгляды. Неоднократно в ней печатались «разоблачения», рассчитанные на сенсацию или на вкусы широкой публики к пикантному чтению. Поэтому в прессе и в обществе за газетой упрочилось прозвище «Чего изволите?». Последние годы Суворин-отец несколько отстранился от редакции газеты, но она, тем не менее, неуклонно следует по намеченному им пути и своим ежедневным выпуском в 60000 экземпляров далеко превосходит все другие петербургские газеты. Весьма также распространенные «Биржевые ведомости» были основаны С. Проппером в 1880 г., но большая часть их выпуска идет в провинцию. Во времена Витте газета была его официозом. В 1882 г. вышел «Свет», сначала незначительный листок, но затем долгое время имевший многочисленных подписчиков. Он редактировался полковником Комаровым, известным пруссофобом и шовинистом. «Русский инвалид» очень распространен в офицерских кругах; он является органом военного министерства. Консервативная газета «Гражданин», основанная в 1870 г. князем Мещерским, некоторое время пользовалась известным влиянием, но с 1905 г. перестала выходить.
Наряду с этими газетами в России издаются многочисленные газеты на немецком языке. Старейшая и наиболее влиятельная из них, «St.-Petersburger Zeitung», была основана еще в 1727 г., за период 1874—1904 гг. имела в лице П. фон Кюгельгена прекрасного руководителя. Теперь редакция перешла к его сыну Карлу. Кроме нее, в Петербурге выходит «Herold» – газета мелких купцов и ремесленников, охотно драпирующаяся в мантию демократизма. В Москве с 1870 г. выходит «Moskauer Deutsche Zeitung» под редакцией К. Кизенера, в Лодзи – «Lodzer Zeitung», в Риге – «Düna Zeitung» и т.д.
Кроме того, в Царстве Польском, Галиции, Буковине и в прусских провинциях Познании и Силезии существует развитая газетная литература на польском языке. В Варшаве издаются: с 1773 г. «Gazeta Warszawska» и с 1820 г. «Rurjer Warszawskie», выходящие в количестве 34000 экземпляров; в Кракове: основанный в 1848 г. католическо-консервативный «Czas», прогрессивно-демократическая «Nowa Reforma» и христианско-социалистический «Clos Narodu»; в Лемберге: консервативная «Gazeta Narodowa», прогрессивно-либеральное «Slowo Polskie» и еврейский политический еженедельник «Wschod», орган галицийских сионистов; в Черновцах «Gazeta polska»; в Познани «Dziennik Poznanski», «Kurjer Poznanski», «Wielkopolanin» и др.; польские газеты выходят еще в Берлине («Dziennik Berlinski»), в Бромберге, Гнезене, Иноврацлаве, Бейтене, Глейвице, Конигсгютте, Оппельне и Ратиборе. Польские листки в северной Силезии почти без исключения составляют собственность издателя Гавиральского в Бейтене.
Манифест 17 октября 1905 г., как и следовало ожидать, вызвал целый поток новых газет, журналов и листков; в одном Петербурге за восемь недель было объявлено о выходе в свет до 400 периодических изданий, в том числе 38 политико-сатирических журналов. Общественное мнение, подавлявшееся целыми десятилетиями, жаждало высказаться свободно. Мало-помалу, однако, более спокойный тон снова получил перевес в прессе, большинство новых газет исчезло. Царский указ от 4 апреля 1906 г. значительно ограничил свободу печати, и старые газеты вновь получили свое утраченное влияние. Каким образом сложатся обстоятельства, когда окончится процесс внутреннего брожения, переживаемого ныне Россией, – кто возьмется предсказать это?
В начало
V. ПЕЧАТЬ НА ВОСТОКЕ[52][52]
Обращая свои взоры на восток, мы встречаем там весьма пеструю картину. Большая часть газет не удовлетворяет самым скромным требованиям. Отсутствие глубокого образования, широты кругозора, самостоятельности в суждениях – является хроническим недостатком прессы востока, но, кроме того, и в техническом отношении она поставлена совершенно неудовлетворительно.
Наиболее успешно развивалась газетная литература в Венгрии, являющейся как бы преддверием востока и находящейся с ним в тесной связи. Первые венгерские газеты выходили на латинском и немецком языках. Хронологически первой был – поскольку это может быть установлено – «Mercurius Hungarius», впоследствии «Mercurius Veriducurex Hungaria», выходивший с 1705–1711 гг. и с жаром отстаивавший интересы партии Ракокциша в полемике с «Wienerisches Diarium». Когда «Mercurius» должен был сойти со сцены, вместо него появилась «Nova Posoniensia», основанная Матфеем Белом в 1721 г., но она выходила не более года. Более продолжительным существованием могла похвалиться первая немецкая газета «Ofnerische Mercurius», выходившая в третьем и четвертом десятилетии XVIII в. два раза в неделю, и «Pressburger Zeitung», основанная в 1764 г. и существующая и в наше время.
Первая мадьярская газета вышла в свет в 1780 г. в Прессбурге[53][53]; она была основана Матфеем Ратом под названием «Magyar Hirmondo» и продолжалась восемь лет. Второй мадьярский листок, «Magyar Mercurius», выходит с 1788 г. в Будапеште.
И в последующие времена венгерская печать подвигалась вперед весьма медленно. Еще в 1824 г. в Венгрии с ее окраинами можно было насчитать не более дюжины листков: из них семь немецких, четыре мадьярских и один латинский. Но с 1830 г., когда политическая жизнь получила энергичный толчок и национальная идея охватила широкие круги, последовал быстрый расцвет печати. Несмотря на многочисленные трудности со стороны полиции и цензуры, число мадьярских газет уже в 1830 г. возросло до 10, в 1840 г. уже до 26, в 1847 г. до 33, а в революционные годы, 1848 и 1849 гг., более чем удвоилось, достигнув цифры 80. После подавления Венгерского восстания, вступления Венгрии в реальную унию с Австрией и лишения ее всех политических вольностей число мадьярских газет уменьшилось до 9. Десять лет спустя число их снова поднялось до 53, а в 1870 г. даже до 146. С этого времени число газет неуклонно растет; в 1880 г. оно достигало 318. По данным 1902 г., в странах венгерской короны существовало 1205 газет и журналов на мадьярском языке и 227 периодических изданий на других языках. Но число последних прогрессивно уменьшается. Сильнее всего это можно заметить на немецких языках. В 1901 г. в Венгрии выходил 161 немецкий листок, а в 1902 г. всего 137. И по размерам выпуска эти немецкие листки весьма незначительны. Даже лучшая и крупнейшая газета в Саксонии – «Siebenbürgische-deutsche Tageblatt» в Германштате – выходит в количестве лишь 2000 экземпляров ежедневно. Кроме того, следует отметить тот факт, что значительная часть немецких газет в сущности защищает мадьярские интересы. Так, из десятка немецких дневных газет в Будапеште – значительнейшие из них «Pester Lloyd» и «Das Neue Pester Journal» – мы не можем указать ни одной, которая бы оставалась верной германизму, а темесварские газеты на немецком языке: «Südungarische Reform» и «Neue Temesvarer Zeitung» – органы кошутистической мадьяризации[54][54].
Основателем национально-венгерского журнализма является Людовик Кошут, знаменитый венгерский революционер (родился в 1802 г., умер в 1894 г.). По поручению либеральной партии он уже в 1832 г. приступил к изданию «Reichstagszeitung» в Прессбурге, которая, однако, для обхода стеснительных цензурных правил появлялась не в печатном, а сначала в литографированном, затем в писанном виде. Но полиция скоро напала на след ее издателей и воспретила ее. Кошут, несмотря на это, продолжал ее издавать, но в мае 1837 г. он был арестован и до 1810 г. просидел в крепости Мункакс. После объявления амнистии он был освобожден, вернулся в Пешт и основал здесь в 1841 г. «Pesti Hirlap», первую венгерскую газету, в которой политические вопросы получили широкую постановку и обсуждались на превосходном литературном языке.
Газета доставила Кошуту огромное влияние в политических кругах, но уже в 1844 г. он отказался от ее редакции. Несмотря на это, газета заняла выдающееся положение, которое сохранила за собой вплоть до нашего времени; она выходит в количестве 56000 экземпляров и пользуется крупными симпатиями в буржуазно-либеральных кругах. Из числа значительнейших политических мадьярских газет назовем: «Budapesti Koezloeny», правительственную «Budapesti Hirlap», распространенную преимущественно среди помещиков, врачей, священников и т.д., «Egyertes» («Согласие»), либерально-оппозиционные, затем: «Magyar Estilap», «Magyar Nemzet», «Pesti Naplo», «Budapesti Naplo» и «Pesti Ujsag». Кроме того, следует отметить иллюстрированную политическую газету «Kis Ujsag» с ежедневным выпуском в 200000–250000 экземпляров и иллюстрированную же «Budapest».
Наряду с мадьярской прессой; с середины прошлого столетия в Крайне, южной Штирии и Каринтии и в некоторых местах прибережья наблюдается зарождение словенской печати. В Лайбахе выходят: либеральный «Slowenski Narod» и клерикальный «Slovenec»; Клагенфурте – клерикальный «Mir», в Марбурге-на-Драу – «Slovenski Gospodar», в Цилли – «Cilli Domovina», в Триесте – «Edinost». Но все эти листки стоят на весьма низкой ступени развития. Их главной характерной чертой является неукротимая ненависть ко всему немецкому. Значительное оживление заметно за последнее десятилетие в сербской печати. В наше время в Белграде существует четырнадцать газет, которые, при почти ограниченной свободе печати, разыгрывают довольно беспорядочную симфонию. Духовный уровень этих газет не высок. Официальным органом служит «Srbske Novine»; субсидируемая правительством «Samouparva» безуспешно старается примирять борющиеся партии. Либерального направления придерживаются «Beogradske Novine» и «Vetscherne Novosti». Нынешнему правительству враждебны «Narodni List» и «Opposition», они отличаются невоздержанным языком. Воззрения ультрарадикалов защищают: «Dnevni List», «Mati Journal» и «Novi Svet»; к умеренным примыкают «Lutro» и «Pravda». Внепартийными остаются «Stampa» и «Politika». Интересы делового мира обслуживаются «Trgovinski Glasnik». Но сербская печать не имеет прочного фундамента; любое политическое сотрясение может в корне изменить все положение дел и быстро создать газетную литературу совершенно нового типа.
Болгарская печать все еще коснеет на первых стадиях своего развития. Поныне в стране в 95500 квадратных километров, при четырех миллионах жителей, выходит лишь несколько газет в Софии и одна в Филиппополе. Из столичных газет первое место принадлежит редактируемой С.С. Шанговом «Wetscherna Poschta».
В Румынии газетная литература развивалась гораздо успешнее. Первая, существующая и ныне, газета «Romanulu» была основана К.А. Розетта в 1857 г. в Бухаресте. С этого времени появилось свыше двадцати газет, в том числе и две немецкие: «Bukarester Tageblatt» и «Der Rumänische Lloyd». Правительственный листок «Monitorul official» выходит без публикаций. Из прочих городов королевства еще в десяти существуют местные газеты; в Яссах их насчитывается четыре.
Уже сравнительно рано предпринимались попытки издавать греческие газеты. Но, вследствие того, что в то время Греция еще находилась под господством Турции, они должны были выходить за границей. Первая греческая газета «Ephemeris» была основана Маркидисом Пулиосом в Вене в 1793 г., но существовала недолго. Подобная же участь постигла и некоторые другие листки, возникавшие до 1820 г. в Париже и в Вене. Когда затем весной разразилось восстание против Турции и в апреле в Каламате было открыто первое греческое национальное собрание – Мессанийский Сенат, увидела свет и первая греческая газета на греческой почве. Но существование ее было тогда непродолжительно. Неудачи преследовали и другие листки, появившиеся здесь и там; введение в 1833 г. правил об обязательном залоге за право издания газеты нанесло им смертельный удар. Более прочное ядро греческий журнализм получил при основании в 1834 г. правительственной газеты, выходившей на греческом и французском языках. В наше время Греция обзавелась уже весьма многочисленными газетами, но все они невелики по размерам и легко поддаются финансовым затруднениям. И афинские газеты «Akropolis», «То Asty», «Ephimeris» и «Proia», сплошь либеральные, лишь с большим трудом держатся на поверхности и, за отсутствием средств на рациональную постановку осведомительной части, почерпают свой материал из-за границы, преимущественно из французских и итальянских источников, что сплошь и рядом приводит к совершенно ошибочным суждениям об иностранных делах.
Турецкая печать в ее целом представляет собой лишь карикатуру на журналистику. Характер магометан мало способствует процветанию прессы. Равнодушие, с которым турки относятся ко всем событиям, делает их небольшими охотниками новостей; они довольствуются болтовней в кафе и на базаре. Другим препятствием к возникновению газет является беспримерно строгая цензура, стоящая на страже того, чтобы журналист не выходил из своей скромной роли простых хроникеров; но и оставаясь в рамках этой роли, они существенно ограничены в своих правах. Обо многом, что происходит на земном шаре, они не могут сообщать, – им запрещено даже намекать на некоторые вещи. После зверской резни царской фамилии в Белграде, константинопольские газеты 11 июня 1903 г. напечатали известие, что сербская королевская чета, два брата королевы и несколько министров внезапно скончались. В том же тоне сообщалось об убийстве Карно, президента Мак-Кинлея и др. О волнениях в России газеты не обмолвились ни одним словом. Сообщения о делах внутренней политики требуют еще большей предосторожности. Об управлении не разрешено говорить вовсе, скандалы, подкупы и вымогательства со стороны администрации замалчиваются; всякий намек на это рассматривается как государственная измена. Напротив того, празднества, устраиваемые каким-нибудь вельможей, его приезд или отъезд описываются пространно, до мельчайших подробностей; а когда речь заходит о падишахе – турецкий журналист рассыпается в самых низкопоклоннических восхвалениях. Когда султан по пятницам отправляется в мечеть на молитву, в газетах об этом событии пишется следующее: «Его Величество, всемогущественный властитель и господин, наш щедрый Монарх и благодетель, представитель Пророка, повелитель правоверных, всегдашний победитель, сообщающий царственному трону Турции неувядаемую славу и блеск, изволил вчера присутствовать при богослужении в мечети, что озаряет мир светом, как одно из его величайших деяний. Его Величество, наш Господин и Повелитель, источник всякой добродетели» и т.д., и т.д., и т.д. до пожелания в конце заметки, чтобы Аллах еще надолго сохранил эту «опору мира». Но и подобные тирады требуют от автора весьма тщательного к ним отношения, так как наряду с ограничением тем существует большое количество запрещенных слов, каковы молодость, отечество, трусость, управление и пр., которые не должны встречаться ни в одном предложении, даже самого безобидного свойства. Запрещено и такое на вид безвредное слово, как сверчок, – а сверчки называются в Турции «августовскими насекомыми», – чтобы избежать возможности сделать этим словом намек на властителя, вошедшего на престол в августе месяце!
Нарушение какого-нибудь от этих правил влечет за собой: воспрещение розничной продажи, утрату права на печатание публикаций, денежные взыскания, аресты, приостановление газеты на недели, месяцы и навсегда и нередко меры физического воздействия на провинившегося.
При таких условиях легко понять, что турецкая пресса лишена всякой жизненной силы. При полном отсутствии собственного мнения она не имеет ни авторитета, ни права слова и влачит самое жалкое существование. Размеры выпуска турецких газет в среднем обычно малы. Некоторые из них печатаются лишь в 250–300 экземплярах. Они не могут существовать на собственные средства и субсидируются правительством.
Первый опыт издавать газету в Турции был проведен в 30-х гг. прошлого столетия в Константинополе. Листок – официальный орган – выходил под названием «Takvim Wekahi» («Регистр происшествий»). В соответствии со своим характером газета содержала преимущественно декреты, распоряжения султана и описание придворных празднеств. Только через два десятилетия к этой первой газете присоединилась вторая. Это был «Docheridei Hawadis» («Сборник новостей»), издававшийся англичанином Черчиллем, сыном тогдашнего английского консула. И этот листок отводил много места официальной части, но доставлял также и сообщения о политических делах на западе и, таким образом, являлся некоторым шагом вперед. Успех «Docheridei» был, впрочем, значителен; даже в лучшие времена число его подписчиков едва достигало 3000.
Тем временем в Турции начались волнения, развивались требования о реформах, и цвет интеллигентной молодежи, покинув родину, посвятил себя служению ее благу за границей. Али Суави, Кадри, Кемаль и другие основали в конце шестидесятых годов в Лондоне две мелкие газеты в формате in 8° «Muchbir» («Корреспонденция») и «Hurriet» («Свобода»), в которых они говорили о язвах и печалях своего отечества и разоблачали бездарность и бессовестность первых сановников империи. Эти газеты, несмотря на кратковременность своего существования, имели некоторый успех. Влиятельные лица при дворе – между ними и Мидхат-паша – старались склонить султана к реформе государственных порядков и добились некоторого ослабления репрессий на устный и печатный обмен мнений. Вследствие этого быстро возникли некоторые листки, каковы: «Bassiret» («Убеждение»), «Wakit» («Время»), «Itihad» («Уния») и «Hakikat» («Правда»), принимавшие в большинстве случаев сатирический тон. Впоследствии к ним присоединились: «Kirk Ambar», «Tagerdjik», «Hayal», «Tschlayac», «Serwet Founoun» и др. Появились журналы «Hazinei Evrak» («Литературный архив»), «Tschudjuklara Kraet» («Детское чтение»), «Bagtsche» («Сад»), «Mekteb» («Школа»). Этот расцвет турецкой журналистики достиг своего апогея приблизительно в 1876 г. По официальным данным, в этом году в Константинополе выходило не менее 72 газет, в том числе 16 на турецком, одна на арабском, одна на персидском, одна на немецком, одна на английском, 12 на греческом, 13 на армянском, четыре на болгарском, две на еврейско-испанском, одна на итальянском и 29 на французском языке. В этом году разразилась столь неудачная для Турции война с Россией, и все либеральные реформы тотчас же были преданы анафеме. Поражения турецких войск на Балканах толковались как наказание за попытку заимствования западноевропейской культуры. И пресса подверглась гонениям; были введены описанные выше цензурные правила, под действием которых должны были прекратиться многочисленные издания. В наши дни в Константинополе выходит всего лишь шесть турецких газет, из которых значительнейшая – «Ikadam», и, кроме того, три иллюстрированных еженедельника. В Салониках выходит газета «Asr»; города Адрианополь, Ангора, Брусса, Бейрут, Койе, Сивас, Трапезунд и Смирна также имеют газеты; кроме того, в Швейцарии и Париже издаются несколько революционных листков, из которых наибольшим темпераментом отличается «Meschveret». Из большого числа инородческих газет, выходящих в Турции, наиболее распространенной является «Levant Herald» в Константинополе, с французским и английским текстом.
Уже более ста лет тому назад – в 1794 г. – была основана первая армянская газета, и не в Армении, а в Индии, в Мадрасе, на средства армянских эмигрантов; одновременно с ней вышел в свет первый армянский журнал «Asdarar». Полстолетия спустя – в 1846 г. – князь Воронцов, кавказский наместник, основал первую местную официальную газету Кавказ» в Тифлисе, которая вскоре стала выходить и на армянском языке. Армянские газеты, сверх того, выходят в Смирне, Константинополе и в Москве. Тифлисские газеты «Mschak» («Рабочий») и «Nor Dar» («Новый Век») в армянской печати занимают первое место. Первая из них, основанная Григорием Арцруни в 1872 г., отстаивает ту мысль, что национальные начала, в качестве факторов объединения армянского народа, более надежны, чем вероисповедные при чрезвычайной разнородности вероисповедного состава населения. Ценным вкладом в армянскую литературу явился журнал «Hüsisapail» («Северное сияние»), издававшийся ученым Степаном Назарияном в 1858–1864 гг. в Москве. Впоследствии «Ястреб» и «Молот» в Тифлисе сделались главными центрами армянской литературной жизни.
Персидская журналистика не переросла еще первых ступеней своего развития. Несколько лет тому назад некоторые молодые персы, получившие западноевропейское образование, основали первую персидскую газету в Тегеране – «Iran», к которой некоторое время спустя присоединился еженедельник «Itilla». «Iran» осужден на полную бесцветность, печатает одни лишь известия и официальные речи шаха. Другой листок, «Cehhatsch», осмелившийся Указывать на недостатки существовавшего образа правления и потребовать их устранения, был приостановлен по приказу шаха, а редактор его был заключен под стражу и наказан розгами на базарной площади. Большим успехом, сравнительно с тем, который выпадает на долю «Iran», пользуются некоторые беллетристические журналы «Edal», «Kiamiel» и другие; они печатают романы и стихотворения персидских писателей, среди которых наиболее популярен Омар Хайям. Переводы из иностранных литератур в этих журналах носят по преимуществу случайный и спорадический характер.
Столь же незначительны арабские газеты. Различные мелкие листки на арабском языке, кроме Аравии, выходят еще в Египте, Сирии, Алжире, Тунисе и Константинополе. Среди них заслуживает внимания журнал «Al-Dschawâib», основанный в 1887 г. в Константинополе покойным ученым Ахмедом Фарисом.
Весьма пестрая печать развивается в густо заселенной Индии. Руководящие газеты здесь, конечно, английские; туземные также весьма многочисленны, но имеют чрезвычайно малый выпуск. Число подписчиков многих из этих газет не превышает 50. Значительнейшие из них выходят в Бомбее, это – «Bombay Samachar», «Jame Jamahev», «Koshif-ool Ekbar», «Rouzat-ool-Ekbar» и «Indu Prakaisch». Они издаются на трех диалектах. Внешние события их интересуют мало, но сообщения из соседних русских областей появляются почти ежедневно, так как возможность передвижения русских войск к индийской границе служит предметом постоянных тревог и опасений.
В начало