Часть 2. “Шагарское наказание“
Вдыхая чистый ночной воздух, а выдыхая испарения перегара от транквилизатора “Черный Яшка”, от которых Гоблин совсем потерял голову, бойцы спецназа и шамона (неологизм 1993г. - шагарский омон – прим. ред.) приближались к лагерю... Омельянц пасовал потерявшуюся голову бандита Швыркину, тот провел дриблинг от левого уха до правого. Одеревенелые пятки выбивали по земле морзянку, в которой чуткое ухо Терякова услышало шифрованное донесение. Текст его был таков: “Преступник взят со своим другом - “поличным”. При них ядрена бомба, запихнутая в банку из-под кока-колы, и бутыль с гормональным ядом с этикеткой “Банановый ликер”. Сообщницами являются две лагерные девки по кличкам “Цыганка” и “Молдаванка” “.
Сердце полковника учащенно забилось и ударило эксперта Васькина в упор. Упор устоял, но наклонился. “Арестовать злодеек“, - тихонько рявкнул Теряков. “Будет сделано!” - громко прошептал в ответ выводящий Анастасиади[239], работавший в лагере на должности повара. Это был матерый разведчик по кличке “Кока”, даже Швыркин с Омельянцем боялись его, даже легендарный James Bond говорил о нем: " Кока - страшный car-man” И, вот, пробил его час - с голыми руками и ногами он бросился навстречу опасности. Опасность бросилась ему в объятия, пытаясь лживыми ласками отвлечь Коку от выполнения задания, но не тут то было... У этого человека не было сердца - пламенный мотор остался глух к прелестям преступниц и лишь глухо урчал в ночной тишине.
Через секунду обе сообщницы Гоблина стояли перед Теряковым... “Допрос с устрашением 33-ей степени!” - коротко бросил тот. Эксперт Васькин и военврач Ватсонкин вздрогнули - они то знали, что после допроса с устрашением 33-ей степени остается лишь горсть вареных костей и кучка органики. Очень редко применялось это страшное средство, только серьезность ситуации оправдывала Терякова. Кока довольно заворчал и повел преступниц в пытошную. Цыганка шла с высоко поднятой головой - полковник уважал ее в этот момент. “Как жаль, что она не с нами”, - подумал он. - ”Ей незнакома радость созидательной работы мирно карающим серпом и ласково прихлопывающим молотом“. Глаза его потеплели и из них выбежали две мутные капли “Черного Яшки”. Слизнув их, полковник вмиг протрезвел, и взор его вновь сурово затуманился. Через секунду - другую показался Кока. “В полной несознанке“, - отчеканил он. “Ватсонкин и Васькин! В пытошную!“ - приказал Теряков. - "Зафиксируйте все, что осталось от тела”, - поглядев на Коку, он добавил. - “Я думаю, что осталось немного”.
Услышав это, Молдаванка вздрогнула, упала на землю и раскололась. Имена, адреса, явки, шифры и остатки ужина полились из нее стремительным потоком... Ватсонкин еле-еле успел подставить под нее кружку Эсмарха. Когда кружка была полна, полковник заглянул в нее. Отделив легко переваримые факты от тяжелых продуктов, Теряков сделал далеко идущие выводы... Сотрудники бросились по горячим следам, которые привели их к воровскому тайнику, искусно замаскированному под кривую березу. Тайник был пуст, нельзя же было всерьез воспринимать 5 ящиков тушенки, 5 ящиков сгущенки и 3 банки пива за добычу. Ни детского питания, ни молока, ни кефира там не было. ”Последняя надежда на Гоблина“, - подумал полковник и ухнул филином. В ответ шагарскими соловьями залились Швыркин и Омельянц. Через секунду-другую преступник стоял перед мутным проницательным взором Терякова.
“Так вот он какой - Гоблин...”, - подумал полковник и невольно поежился. Гроза Интерпола и головная боль муниципальной милиции был страшен, дик и зол. ”Ну, здравствуйте, Гоблинович!” - ласково рявкнул полковник. Вор вздрогнул и растекся лужей по дереву. “Не в бровь, а в глаз!” - возликовал Васькин, - ”Полковник вмиг расколол его, назвав эту вещь ее настоящим именем”. Нос у Гоблиновича распух, и из него потекли признания. ”Подберите признания, Гоблинович”, - брезгливо сказал Теряков, - ”Умели воровать - умейте вернуть долги!” “Товарищ!” - проскрипел Гоблинович, но под суровым взглядом Терякова поправился: “Гражданин!” - и снова осекся. “Сударь!” - наконец нашел он нужную формулировку в обращении. - "Мог бы я, конечно, уйти в полную несознанку, поскольку фактов у Вас против меня Влада[240] накакала, но делать этого я не намерен, уж больно смехотворна сумма мною съеденного и выпитого, а больше нет греха на моей светлой душе“.
Душа осветила ближайшие кусты. Глаза невинного младенца кротко смотрели на сурового труженика народного сыска. “Контактные линзы “невинность № 5”, - догадался Теряков и сорвал их с Гоблиновича. Истинное лицо вора-рецидивиста было отвратительно красиво...
“Так...“, - подумал полковник, - “преступник берет на себя часть вины: спирт, кетчуп, колбасу и прочие деликатесы, а молоко и кефир из него не выбить нипочем. Впрочем, попробуем последний шанс... Васькин!” “Тута“, - рапортовал тот. “Загримируйтесь-ка, голубчик под народного заседателя и возьмите-ка этого мерзавца за живое“.
После этого, даже мертвецы на кладбище не признавали в допрашиваемом коллегу, но отступать было некуда, да и незачем. Высшая справедливость, слезы матерей и истошный крик маленькой Ляли[241] взывали к совершению Шагарского наказания...
“Прощайте, Гоблинович“, - сказал Васькин печально и совлек с него ветхие одежды. “Вы будете стоять голый и слушать мою обвинительную речь до тех пор, пока комары не сделают из Вас дуршлаг для нашей кухни. После чего Вы будете помещены в посудный ящик с музыкой и преданы огню”. “Садисты!“ - прохрипел бандит и заплакал. Речь Васькина задела его за живое. “Колюсь!” - крикнул Гоблин и достал из кармана шприц. “Стерилизатор с транквилизатором!” - приказал полковник и устало выпил по шестой. Васькин с Ватсонкиным отстали от него и хватанули по восьмой. Шамоновцы выдохнули пары десятой дозы и все дружно выдохлись. “Кефир, молоко... Где все это?” - спросил Теряков. “Здесь”, - честно показал на живот Гоблин. “А где детское банановое питание?!” - крикнул Васькин. “Перегнал в банановый ликер“. Чувствовалось, что расколовшийся надвое бандит говорит правду. “Подозрительно, очень подозрительно... “, - подумал Ватсонкин. - “Зачем Вы это сделали?” “Хотел опрыскать этим ядом все яблони и груши в родном краю”, - отвечал бывший злобный Гоблин, - “а также черешни, вишни, картофель и прочие фруктовые деревья”. “Ага!“ - воскликнул Теряков, - "Вот Вы и попались! Вы хотели, чтобы все эти огурцы, морковь, редька и прочие деревья мутировали бы под воздействием бананового яда и превратились бы в деревья банановые. Зачем?” - грозно прошипел полковник. - “Зачем тебе это, бандит?” “Люблю бананы”, - честно ответил Гоблин и горько заплакал...
...раскаянье его было столь искренним, а слезы так чудно и нежно пахли банановым ликером, что Теряков чуть было не расслабился. Еще секунды и он простил бы ему 60 тыс. шагарей, но вовремя поданная доза “Black Jack” вернула Терякова к действительности, мгновенно протрезвив его. “Взгляните, Гоблинович, на это”, - сказал он, грозно показывая бумажку с номерами похищенных купюр. “Ничего не вижу! Слезы застят!” - простонал в ответ бандит. “Не ломайте комедию! Она казенная!” - вышел из себя полковник. Он постоял там немного и вошел обратно. ”Где деньги? Где эти маленькие золотые кружочки, кои я так люблю? Отвечать!” Гоблин затравленно оглянулся, сглотнул банановую слюну, сплюнул пробку и завопил: "Дай, начальник, неделю! Все верну до копейки! Воровать брошу! В школу доучиваться пойду! Ногти подстригу! Шею намылю! Гадом буду!” “ Будешь”, - согласился, подумав, Теряков. - “Иди и без денег не возвращайся”.
Гоблин уныло затерялся меж трех сосен... “Операция окончена!” - радостно пропел полковник и вдруг рявкнул: “Наливай! Наливай! Наливай!”...
1993 г., озеро Шагара.
“ДНИ И НОЧИ ШАНХАЯ” [242]
Маслов М.С., Сыркин Е.В.,Третьяков М.Ф.
(почему бледно? А потому что - немного)