Всемирное культурное наследие как общечеловеческая ценность. Понятие культурного наследия
Всемирное наследие— природные или созданные человеком объекты, приоритетными задачами по отношению к которым являются сохранение и популяризация в силу их особой культурной, исторической или экологической значимости.
По состоянию на 30 июня 2011 года в списке Всемирного наследия — 936 объектов (после изменений, внесённых на 35-й сессии, проходившей во Франции с 19 по 29 июня)[1]. Из объектов, входящих в список, 725 являются культурными, 183 — природными и 28 — смешанными[2].
Культу́рное насле́дие— часть материальной и духовной культуры, созданная прошлыми поколениями, выдержавшая испытание временем и передающаяся поколениям как нечто ценное и почитаемое.
Объект культурного наследия— место, сооружение (творение), комплекс (ансамбль), их части, связанные с ними территории или водные объекты, другие естественные, естественно антропогенные или созданные человеком объекты независимо от состояния сохранности, которые донесли до нашего времени ценность с антропологической, археологической, эстетичной, этнографической, исторической, научной или художественной точки зрения и сохранили свою подлинность.
На изломе тысячелетий культурное наследие мира становится поистине общечеловеческой ценностью, неотъемлемым достоянием всех землян. Его судьбы — в руках народов и государств.
За последние четверть века само понятие Всемирного наследия сначала прочно вошло в научный обиход, а потом и в широкое обращение. Идея международной ответственности за сохранение ценнейших культурных и природных объектов возникла в 1960-х, когда под угрозой затопления оказались древние памятники Нубии. Официально она была оформлена в ноябре 1972 г. в Париже во время 17-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО. Тогда же была принята Конвенция «Об охране Всемирного культурного и природного наследия». В истоках Конвенции — необходимость выявить в каждой стране природные и культурные объекты, достойные стать предметом заботы всей планеты, имеющие выдающееся общечеловеческое значение с художественной, исторической, научной или природной точки зрения.
Безусловно, быть в одном ряду с общепризнанными мировыми жемчужинами природы и культуры для любого объекта почетно и престижно, но, в то же время, это и большая ответственность. Чтобы получить статус всемирного наследия, объект должен представлять собой выдающуюся общечеловеческую ценность, пройти тщательную экспертную оценку и удовлетворять, как минимум, одному из 10 критериев отбора. При этом номинируемый природный объект должен соответствовать хотя бы одному из следующих четырех критериев:
VII) включать уникальные природные явления или территории исключительной природной красоты и эстетического значения;
VIII) представлять выдающиеся примеры основных этапов истории Земли, включая следы древней жизни, серьезные геологические процессы, которые продолжают происходить в развитии форм земной поверхности, существенные геоморфологические или физико-географические особенности рельефа;
IX) представлять выдающиеся примеры важных, протекающих и в настоящее время экологических и биологических процессов в эволюции и развитии земных, пресноводных, прибрежных и морских экосистем и сообществ растений и животных;
X) включать природные ареалы большой важности для сохранения в них биологического разнообразия, в том числе ареалы исчезающих видов, представляющих выдающееся мировое достояние с точки зрения науки или сохранения природы.
Охрана, управление, подлинность и целостность объекта также являются важными факторами, которые учитываются при его оценке перед включением в Список.
Статус объекта всемирного природного наследия дает дополнительные гарантии сохранности и целостности уникальным природным комплексам, повышает престиж территорий, способствует популяризации объектов и развитию альтернативных видов природопользования, обеспечивает приоритетность в привлечении финансовых средств.
Общая тенденция повышения государственного и общественного внимания к глобальным и региональным проблемам, к общечеловеческим ценностям, усиления цивилизационного подхода к образованию и воспитанию ныне проявляется и в том, что интерес к объектам Всемирного наследия возрастает с каждым годом. Всё это в полной мере относится и к России как правопреемнице СССР, который примкнул к Конвенции ЮНЕСКО в 1988 г.
В 1994 г. Гринпис России начал работу над проектом «Всемирное наследие», направленным на выявление и охрану уникальных природных комплексов, которым угрожает серьезное негативное влияние деятельности человека. Придание природным территориям высшего международного природоохранного статуса для дополнительной гарантии их сохранности является основной целью работы, выполняемой Гринпис.
14. Проблема универсальности всемирного культурного наследия
Все объекты, или участки, представляемые для включения в Список Всемирного наследия, должны обладать выдающейся универсальной ценностью, аутентичностью и целостностью. Выдающаяся универсальная ценность (outstanding universal value) объекта свидетельствует о его высокой значимости для всего мирового сообщества. Уточняя содержание этого понятия, эксперты Международного Союза охраны природы (IUCN) предложили рассматривать в качестве объектов, обладающих универсальной ценностью, лучшие образцы из типологически однородного ряда природных объектов, выдающаяся ценность которых признана мировым сообществом. Эксперты Международного Совета по охране памятников и исторических мест (ICOMOS) и Международного исследовательского центра по сохранению и реставрации культурных ценностей (ICCROM) сошлись в том, что понятие «универсальность» трудно применимо к конкретным объектам, так как культурная самобытность и индивидуальность всегда региональна, и именно она представляет ценность объекта как наследия. В этом случае уместнее говорить о наиболее репрезентативных в региональном аспекте феноменах культуры, совокупность которых имеет мировое, или планетарное, или универсальное значение. Следовательно, универсальная ценность отдельных участков Всемирного наследия — это способность наилучшим образом и с наибольшей репрезентативностью представить природное и культурное разнообразие нашей планеты. То же относится и к культурному ландшафту, универсальная ценность которого может пониматься как наиболее полное отображение взаимодействия природы и человека в конкретном культурном, историческом и географическом контексте.
Неравное представительство различных типов объектов в Списке Всемирного наследия некоторые эксперты объясняют несоблюдением принципа универсальной ценности, отсутствием жёстких критериев отбора, личными предпочтениями и т.д. В конце 1990-х годов был проведён анализ состава Списка, показавший, что соотношение природных и культурных участков Всемирного наследия составляет 1:3. Этот же анализ обнаружил, что около половины участков культурного наследия находится в европейских странах. Столь же неравномерно представлены различные типы культурного наследия: примерно по 30% — археологические места и исторические города, а около 20% — религиозные памятники христианства (Henry Cleere, 1998). Эксперты полагают, что европейское культурное наследие, исторические города и религиозные памятники христианства, элитарная архитектура, исторические памятники представлены сверх необходимого в ущерб живой традиционной культуре, народной архитектуре, культурному ландшафту, памятникам доисторического периода, нехристианским религиозным памятникам, индустриальной культуре (Report of the Expert Meeting on the Global Strategy and ..., 1994). Наблюдаемое «неравенство» приводит экспертов к выводу о необходимости строгого регулирования отбора в Список Всемирного наследия объектов из широко представленных категорий и применения политики поощрения для объектов наследия из ограниченно распространенных категорий. Встречаются предложения и о введении своеобразного «моратория» на номинацию объектов определённого типа (Kanefusa Masuda, 1998). Однако так ли уж остро стоит эта проблема и требует ли она столь кардинальных мер?
Надо сказать, что эта ситуация постепенно меняется. Культурный ландшафт вместе с другими мало распространенными типами наследия в конце 1990-х годов составлял менее 1% в общем количестве объектов; по состоянию на июль 2003 г. его доля составляет 4%.
Дальнейший отбор объектов во Всемирное наследие должен основываться не столько на количественных показателях, учитывающих равномерность представленности разнообразных типов наследия, разных континентов и стран, сколько на качественных критериях (Bernd von Drost, Report of the World Heritage Global Strategy Nature-Culture Consultation Meeting, 1997). Равная количественная представленность объектов разного типа объективно недостижима. Как справедливо замечают многие эксперты, нельзя применять метод количественного сравнения между, к примеру, единичными сооружениями (памятники архитектуры) и обширными природными территориями, занимающими многие тысячи гектаров (национальные парки). Неравенство заложено в самой природе вещей, в окружающем нас мире, в системе человеческих ценностей. Другое дело — пропорциональность, гармоничность, представленность во Всемирном наследии таких объектов, совокупность которых репрезентативна в отношении основных ценностей мировой культуры и природного разнообразия Земли. Отдельный геокультурный регион или биогеографическая провинция, возможно, и не могут представить ни одного выдающегося примера (крайний случай), а другие представят их с десяток, что зависит от множества обстоятельств. Кроме того, Конвенция о Всемирном наследии возникла на почве европейской культурной традиции, и в её применении, естественно, сказались определённые предпочтения и представления о том, что может являться общемировой ценностью. Сама процедура оценки также не может исключить субъективных и групповых предпочтений. Сегодня эти предпочтения и представления меняются, значит, естественным образом изменится и состав Списка Всемирного наследия, и вряд ли стоит механистически подходить к решению этой проблемы. Тем более, что не все государства готовы сегодня к номинации объектов, достойных быть причисленными к Всемирному наследию. Состав Списка определённое время будет инерционно хранить некогда сложившееся представление о системе критериев, свидетельствующих о выдающейся универсальной ценности объектов наследия .
15.Идея целостности мирового культурного процесса: философский дискурс.
В эпоху Романтизма учёные в Германии, особенно интересовавшиеся национальными движениями, направленными на объединение страны из отдельных княжеств, а также движениями национальных меньшинств против Австро-Венгерской империи, сформировали понятие культуры как «мировоззрения». В такой системе взглядов различные и несопоставимые друг с другом мировоззрения являются основными отличиями этнических групп. Несмотря на прогрессивность по сравнению с более ранними взглядами, такой подход всё ещё сохранял различия между «цивилизованной» культурой и культурой «примитивной», или «племенной»
К концу XIX столетия антропологи расширили понятие культуры так, что оно стало включать большее разнообразие обществ. Исходя из эволюционной теории, они предполагали, что люди должны развиваться одинаково, и уже сам факт, что люди имеют культуру, следует из самого определения процесса человеческого развития. При этом, однако, они показывали нежелание учитывать биологическую эволюцию для иллюстрации различий между определёнными культурами — подход, позже вылившийся в различные формы расизма. Они верили, что биологическая эволюция наиболее полно отражает само понятие культуры, понятие, которое антропологи могли бы применить и к обществам без письменности и имеющим её, кочевым и оседлым народам. Они аргументировали это тем, что в ходе своей эволюции человек выработал единую систему получения и применения знаний, а также способность передавать их другим людям в виде абстрактных символов. Как только человеческие индивидуумы узнали и изучили такие символические системы, эти системы начали развиваться независимо от биологической эволюции (другими словами, один человек может получить знания другого человека, даже если они оба никак не связаны биологически). Такая способность оперировать символами и получать социальные навыки смешивает старые аргументы в споре «человеческой природы» и «воспитания». Таким образом, Клиффорд Гиртз и другие утверждали, что человеческая физиология и мышление развивались как результат первых культурных действий, и Миддлтон, заключил, что человеческие «инстинкты были сформированы культурой».
Группы людей, живущие отдельно друг от друга, создают различные культуры, между которыми, однако, может происходить частичный обмен. Культура постоянно изменяется, и люди могут изучать её, делая этот процесс самой простой формой адаптации к изменяющимся внешним условиям. Сегодня антропологи рассматривают культуру не просто как продукт биологической эволюции, а как её неотъемлемый элемент, главный механизм адаптации человека к внешнему миру.
Согласно этим взглядам, культура представляется как система символов с функцией адаптации, которая может меняться от одного места к другому, позволяя антропологам изучать различия, выражающиеся в конкретных формах мифов и ритуалов, инструментах, формах жилищ и принципах устройства деревень. Таким образом, антропологи проводят различие между «материальной культурой» и «символической культурой», не только потому что эти понятия отражают различные сферы деятельности человека, но и потому что они содержат различные исходные данные, требующие различных подходов при анализе.
Такой взгляд на культуру, ставший доминирующим в промежутке между двумя мировыми войнами, говорит о том, что каждая культура имеет свои границы и должна рассматриваться как единое целое с использованием собственных положений. В результате этого появилось понятие «культурного релятивизма», мнения, согласно которому один человек может принять действия другого человека, используя понятия его культуры, а элементы его культуры (обряды и т. д.) — через понимание системы символов, частью которых они являются.
Таким образом, мнение, что культура содержит символические коды и способы их передачи от одного человека другому означает, что культура, хотя и ограниченно, постоянно меняется. Культурные изменения могут быть как результатом создания новых вещей, так и происходить в момент контакта с другой культурой. Оставаясь в мирных рамках, контакт между культурами приводит к заимствованию (через изучение) различных элементов, то есть взаимопроникновению культур. В условиях противостояния или политического неравенства, люди одной культуры, конечно же, могут захватывать культурные ценности другого сообщества или навязывать свои ценности («окультуривание»).
За время существования цивилизации, все сообщества принимали участия в процессах распространения, взаимопроникновения и навязывания своей культуры, поэтому сегодня немногие антропологи рассматривают каждую культуру только внутри собственных рамок. Современные учёные считают, что элемент культуры нельзя рассматривать только в её собственных рамках, это можно делать только в широком разрезе взаимоотношений между различными культурами.
Помимо указанных процессов, на элементы культуры оказывает сильное влияние миграция людей. Такой феномен, как колониальная экспансия, а также массовая миграция, в том числе в виде работорговли, стали значимым фактором, влияющим на разные культуры. В результате некоторые сообщества приобрели значительную неоднородность. Некоторые антропологи утверждают, что такие группы объединяются общей культурой, преимуществом которой является возможность изучения разнородных элементов в качестве субкультур. Другие же утверждают, что единой культуры существовать не может, а разнородные элементы формируют мультикультурное сообщество. Распространение доктрины мультикультурности совпало со всплеском движений по самоидентификации, требующей признания культурной уникальности социальных подгрупп.
Социобиологи также утверждают, что культуру можно рассматривать с точки зрения элементарных элементов, с помощью которых происходит культурный обмен. Такие элементы, или «meme», как они были названы Ричардом Докинсом в своей книге «The Selfish Gene», опубликованной в 1976, аналогичны понятию генов в биологии. Несмотря на то, что такая точка зрения приобретает всё большую популярность, большинство академических учёных её полностью отвергают.