Современное состояние: области исследований
70—80-е гг. — это период весьма бурного развития социальной психологии в СССР. Ее институционализация к этому времени завершена, и основная форма дальнейшего развития — экстенсивное («вширь») и интенсивное («вглубь») развертывание двух типов исследований. Последнее относится прежде всего к совершенствованию методического и методологического арсенала науки. И в том, и в другом случае большую роль сыграло расширение сферы международных контактов советских социальных психологов — от участия в международных конгрессах и конференциях, международных организациях (в 1975 г. были избраны членами Европейской Ассоциации Экспериментальной Социальной Психологии первые четыре советских ученых: Г.М. Андреева, И.С. Кон, А.Н. Леонтьев и В.А. Ядов) до участия в совместных исследованиях и публикаций в международных журналах.
Обозначаются достаточно четко две сферы социальной психологии и соответственно два типа исследований: фундаментальные и прикладные. Последние получают широкое развитие в таких отраслях общественной жизни, как промышленное производство (с попытками создания здесь социально-психологической службы), деятельность СМИ, школа (с утверждением должности «школьного психолога», выполняющего преимущественно социально-психологическую работу), армия, «служба семьи» и пр. Судьба этой области социальной психологии в дальнейшем значительно изменяется, отчасти в связи с дальнейшей специализацией и отпочкованием так называемой «практической социальной психологии» (экспертиза-консультирование, тренинг), отчасти — в связи с радикальными социальными преобразованиями после 1985 г.
Что же касается «академической» ветви социальной психологии, реализующейся в системе фундаментальных исследований, то здесь получают широкое развитие практически все основные проблемы науки.
Мера представленности основных проблем вполне сопоставима с объемом их исследования в других странах.
Естественно, что отчетливо обозначились магистральные направления: психология малых групп (В.Б. Ольшанский, Я.Л. Коломинский, Р.Л. Кричевский, Ю.П. Волков), психология межгрупповых отношений (B.C. Агеев), психология конфликта (А.И. Донцов, Ю.М. Бородкин), этнопсихология (Т.Г. Стефаненко), социализация (Н.В. Андреенкова, Е.М. Дубовская) и пр. Столь же широкое распространение получили прикладные исследования почти во всех сферах общественной жизни: управления (А.Л. Свенцицкий, А.Л. Журавлев), средств массовой информации (А.А. Леонтьев, Н.Н. Богомолова, Ю.А. Шерко-вин), науки (М.Г. Ярошевский — автор концепции «программно-ролевого подхода», М.А. Иванов), организации (Ю.М. Жуков, Т.Ю. Базаров, Е.Н. Емельянов), политики (Л.Я. Гозман).
В последние годы заявило о себе особое направление — практическая социальная психология, которая частично по-прежнему сосредоточена в высших учебных заведениях и научно-исследовательских институтах, но в значительной мере реализует себя в специальных организациях типа консультационных центров, рекламных бюро и т.п. Практическая социальная психология сделала ряд обобщающих трудов методологического характера. Так, получившей широкое распространение практике социально-психологического тренинга предшествовали работы Л.А. Петровской. Психологи-практики объединены в несколько обществ и ассоциаций, среди которых можно назвать Ассоциацию практической психологии, Ассоциацию психотерапии (где заметное звено — групповая психотерапия) и др. Предметом дискуссии остается вопрос о взаимоотношениях академической социальной психологии и различных видов ее практического воплощения. К сожалению, специальных учреждений для подготовки кадров в этой области не существует, и университетские курсы вынуждены выполнять не свойственные им функции.
Что же касается социально-психологического образования в целом, статус его сейчас достаточно прочен. Ранее всего такое образование было сосредоточено на психологических факультетах и отделениях университетов, где в ряде случаев были созданы специальные кафедры социальной психологии (кроме Москвы и Санкт-Петербурга — в Ярославле, Ростове-на-Дону, а также в университетах Украины и Грузии — в Киеве и Тбилиси). На возникших позже социологических факультетах специальных кафедр нет, но курсы социальной психологии читаются повсюду. Более того, такие курсы с недавних пор введены и во всех педагогических университетах и институтах, а также и в некоторых высших технических учебных заведениях. Эпизодически курсы социальной психологии читаются на ряде «смежных» факультетов в университетах: юридическом, экономическом, журналистики и др. Как уже отмечалось, специальность «социальная психология» присутствует в перечне специальностей государственной аттестационной системы.
Уроки и перспективы
С таким багажом советская социальная психология пришла к моменту начала радикальных социальных преобразований, получивших импульс вместе с «перестройкой»: подобно тому, как в истории этой науки на Западе общественные потрясения 1968 г. дали основания для ее глубокой рефлексии, социальные изменения в СССР не могли не заставить советскую социальную психологию также переосмыслить и путь своего развития, и свои реальные возможности, причины успехов и слабостей. Коренные преобразования в экономической структуре общества, характере политической власти, во взаимоотношениях общества и личности сказались на изменениях в самом предмете исследований и должны были быть осмыслены в терминах науки. Еще рано говорить о подлинном осмыслении социальной психологией новой реальности, но кое-какие выводы можно сделать и в этой связи обрисовать некоторые перспективы.
Как отмечалось, накопленный советской социальной психологией опыт, ее теоретические и экспериментальные разработки, несмотря на то, что создавались в марксистской парадигме, не выводили отечественную социальную психологию из русла развития мировой науки. Во всяком случае, одна общая черта, несомненно, присутствует: социальная психология любой школы на любом отрезке ее истории всегда апеллировала к стабильному обществу. Собственно, такая переменная, как «стабильность—нестабильность», практически не фигурировала в исследованиях. В этом смысле социальная психология значительно отличается от социологии, где проблема социальных изменений давно включена в общий контекст науки. В социальной психологии, во многом за счет того, что эталоны ей на международной арене задавала американская традиция с ее позитивистски-эмпиричес-ким креном, эта проблема явно возникает лишь в последние годы в рамках зарождения европейской «оппозиции» американскому образцу. Так, в работах А. Тэшфела был остро поставлен вопрос о недопустимости игнорирования в социально-психологических исследованиях социальных изменений, происходящих в обществе. В советской традиции эта идея присутствовала в лучшем случае на уровне деклараций, в исследовательской же практике она оказалась безоружной перед лицом глобальных общественных трансформаций, и одна из причин этого — доминирование не социологической, а психологической версии предмета. Аппарат социально-психологического исследования, его средства не адаптированы к изучению феноменов изменяющегося мира. Поэтому, если социальной психологии приходится существовать в этом мире, ее первая задача — осознать характер происходящих преобразований, построить собственную программу трансформирования сложившихся подходов в связи с новыми объектами исследований, новыми типами отношений в обществе, новой ситуацией.
Радикализм преобразований, осуществляемых в России, настолько глубок, что многие из их проявлений просто не могут быть «схвачены» в рамках разработанных социально-психологических схем: самая существенная черта современного российского общества — нестабильность — исключает его анализ методами и средствами, приспособленными для анализа стабильных ситуаций. Соображение о том, что социальная психология изучает «сквозные» проблемы человеческих взаимоотношений, их общие, универсальные механизмы, не может поправить дело. Хотя идея включения в социально-психологические исследования социального контекста принципиально давно принята наукой (что нашло отражение в работах С. Московиси, А. Тэшфела, Р. Харре и др.), теперь в нашей стране «контекст» этот настолько сложен, что требует специального осмысления. Уже сегодня можно обозначить те процессы, с которыми сталкивается массовое сознание в ситуации нестабильности и которые требуют пристального внимания социальных психологов.
К ним можно отнести глобальную ломку социальных стереотипов, обладавших глубокой спецификой в нашем обществе: исключительная «длительность» их утверждения (практически в течение всего периода существования советского общества), широта их распространенности (внедрение в сознание самых разнообразных социальных групп, хотя и с разной степенью интенсивности), наконец, поддержка их не только силой господствующей идеологии, но и институтами государства.
Изменение системы ценностей — второй блок социально-психологических феноменов, требующих внимания исследователей. Это касается соотношения групповых (прежде всего, классовых) и общечеловеческих ценностей. Воздействие идеологических нормативов было настолько велико, что идея приоритета классовых ценностей принималась в массовом сознании как сама собой разумеющаяся, и напротив, общечеловеческие ценности трактовались как проявления «абстрактного гуманизма». Неготовность к их принятию обернулась в новых условиях возникновением вакуума, когда старые ценности оказались отброшенными, а новые — не воспринятыми.
С этим связан и третий блок проблем, сопряженных с кризисом идентичности. Инструмент формирования социальной идентичности — процесс категоризации в значительной мере модифицируется в нестабильном обществе: категории, фиксирующие в познании устоявшееся, есть порождения стабильного мира. Когда же этот мир разрушается, разрушаются и социальные категории, в частности те, которые обозначают социальные или этнические группы (как быть сегодня, например, с такой категорией, как «советский человек»?). Последствия этого для многих людей довольно драматичны.
Перечень такого рода проблем может быть продолжен, однако вывод уже напрашивается: социальная психология сталкивается с новой социальной реальностью и должна ее осмыслить. Мало просто обновить проблематику (например, исключить тему «психологические проблемы социалистического соревнования»); недостаточно также просто зафиксировать изменения в психологии больших и малых социальных групп и личностей (в той, например, области, как они строят образ социального мира в условиях его нестабильности), хотя и это надо сделать. Вместе с тем кое-какие шаги в этом направлении уже делаются, например, в исследованиях ломки стереотипов, кризиса идентичности и др. Необходим поиск принципиально новых подходов к анализу социально-психологических явлений в изменяющемся мире, новой стратегии социально-психологического исследования.
Возможно, они приведут к совершенно новой постановке вопроса об общественных функциях социальной психологии. Хотя в принципе такие функции определены и изучены, их содержание может существенно изменяться, если социальная психология сумеет избавиться от нормативного характера, который был присущ ей в предшествующий период, то есть в меньшей степени будет считать своей функцией предписание должного и, напротив, в большей степени предоставлять человеку информацию, оставляющую за ним право на самостоятельный выбор решения. <...>
[*] Андреева Г.М. Социальная психология//Социология в России/Под ред. В.А. Ядова. М., 1996. С. 457-481.