ВОСПРИЯТИЕ НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ
«Это несправедливо!», «Что за обдираловка!», «Нам причитается больше!» — такие комментарии типичны для конфликтов, вызванных кажущейся несправедливостью. Но что есть «справедливость»? Согласно некоторым теоретикам социальной психологии, люди воспринимают справедливость как баланс — распределение вознаграждений пропорционально индивидуальным взносам (Walster & others, 1978). Если у меня с вами имеются те или иные взаимоотношения (работник —работодатель, преподаватель —студент, муж —жена, коллега—коллега), они сбалансированы, когда:
Если вы вкладываете больше, а получаете меньше, чем я, то вы будете чувствовать себя эксплуатируемым и обиженным; я же могу чувствовать себя эксплуатирующим и виноватым. Хотя, вероятнее всего, вы будете в большей, чем я, степени восприимчивы к несправедливости (Greenberg, 1986; Messick & Sentis, 1979).
Мы можем прийти к согласию по поводу принципа определения справедливого баланса, но все же спорить о том, сбалансированы ли наши взаимоотношения. Если два человека являются коллегами, каждый из них может понимать под «соответствующим вкладом» разные вещи.
«Давай другим
на 20% больше, чем
ждешь от них
в ответ, чтобы
скорректировать
субъективную
ошибку».
Лайнус Полинг, 1962
Тот, кто старше, может считать, что оплата должна основываться на заслуженности и маститости, в то время как его младший коллега ставит на первое место текущую продуктивность. При таких разногласиях чье
\ ш Часть III. Социальные отношения
■ Таблица 15-1. Опрос Организации Гэллапа выявил, что ощущение неравенства полов возрастает. Учитывая все обстоятельства, кому в этой стране
живется лучше — мужчинам или женщинам?
| Мужчинам | 32% | 49% |
| Женщинам | 28% | 22% |
| Одинаково | 31% | 21% |
| Нет мнения | 9% | 8% |
Из де Стефано и Коласпнто, 1990.
определение, скорее всего, победит? Чаще всего те, кто обладает социальной властью, убеждают себя и других, что они заслужили то, что получают (Mikula, 1984). Это следовало бы назвать «золотым» правилом: устанавливает правила тот, у кого золото.
Это предполагает, что эксплуататор станет избавляться от чувства вины, переоценивая или недооценивая вклады, чтобы оправдать существующее распределение доходов. Мужчины, например, могут воспринимать низкие зарплаты женщин как вполне справедливые, приписывая вкладу женщин меньшую ценность. Как мы отмечали в главе 11, те, кто причинили вред, могут обвинять жертву и таким образом поддерживать свою веру в мировую справедливость. А как реагируют эксплуатируемые? Элайн Хатфилд, Уильям Уолстер и Эллен Бершайд (Elaine Hatfield, William Walster & Ellen Berscheid, 1978) выделяют три возможности. Люди могут принимать и одобрять свое приниженное положение («Мы бедны; это все, чего мы стоим, но мы счастливы»). Они могут требовать компенсации, возможно, стыдить, изводить и даже обманывать своих эксплуататоров. Если ничего не помогает, они могут попытаться восстановить справедливость с помощью возмездия.
Одно интересное следствие теории баланса, подтвержденное экспериментально, состоит в том, что чем более компетентными и полезными ощущают себя люди (чем выше они оценивают свой вклад), тем сильнее их чувство обделенности и, соответственно, стремление к компенсации (Ross & others, 1971). Мощные социальные протесты обычно исходят от тех социальных слоев, которые считают, что они заслуживают больше, чем получают. С 1970 года возможности выбора профессии для женщин значительно возросли. Парадоксальным — хотя и понятным для специалистов по теории баланса — образом точно так же возросло и ощущение неравенства в положении женщин (табл. 15-1).
До тех пор пока женщина сравнивает свое положение и зарплату с тем, что имеется у других женщин, она в целом чувствует себя удовлетворенной — даже несмотря на непропорциональные обязанности в работе по дому (Jackson, 1989; Major, 1989, 1993). Ныне женщины склонны рассматривать себя как равных с мужчинами, и их чувство сравнительной ущемленности возросло. Если работы секретарши и шофера грузовика имеют «сравнимую ценность» (по необходимому для них уровню квалификации), то должны быть сравнимыми и их зарплаты; в этом справедливость, говорят адвокаты тендерного равенства (Lowe & Witting, 1989).
«Вознаграждение должно "соответствовать заслугам' потому что все люди согласны, что справедливая доля должна
в каком-то смысле соответствовать заслугам, хотя все они подразумевают разные виды заслуг», Аристотель
I лава 13. гчонфликт и примирение ■ о**э
Критики возражают, что баланс вклада и дохода не единственно приемлемое определение справедливости. (Остановитесь на минутку — можете ли вы придумать еще какое-то?) По словам Эдуарда Сампсона (Edward Sampson, 1975), приверженцы теории баланса ложно предполагают, что экономические принципы капиталистических западных стран универсальны. В некоторых некапиталистических культурах справедливость определяют как уравниловку или даже как удовлетворение потребностей: «От каждого по способностям, каждому по потребностям» (Карл Маркс). Когда вознаграждения распределяются внутри какой-то группы, люди, социализированные в рамках коллективистской культуры, скажем китайской или индийской, благосклоннее относятся к уравнительному распределению или распределению по потребностям, чем в индивидуалистической Америке (Hui & others, 1991; Leung & Bond, 1984; Murphy-Berman & others, 1984). В коллективистской, уважающей старость Японии зарплаты редко основаны на производительности, а чаще — на старшинстве (Kitayama & Markus, в печати). В индивидуалистической Америке за оплату по труду высказываются 53% опрошенных, в Британии — только 32%, а в Испании — 26%. А следует ли правительству уменьшить дифференциацию доходов или гарантировать минимальный доход? Да, отвечают 39% американцев, 48% канадцев и 65% британцев (Brown, 1995). И даже в индивидуалистических культурах справедливость иногда определяют на основе иных критериев, нежели баланс вклада-дохода (Deutsch, 1985). В семье или в альтруистических организациях критерием может быть потребность. В дружеских отношениях это может быть уравнивание. При конкуренции победитель может забирать все.
Итак, насколько же универсальна тенденция определять справедливость через баланс вклада-дохода? И на основе чего следует распределять вознаграждение? Потребностей? Равенства? Вклада? Некоторой их комбинации? Политический философ Джон Ролз (John Rawls, 1971) предложил нам рассмотреть будущее, в котором наше собственное положение на экономической лестнице было бы неизвестно. Какой принцип справедливости мы бы предпочли? Грегори Митчелл и его коллеги (Gregory Mitchell & others, 1993) сообщают, что студенты американского университета предпочитают отдавать должное уравниловке, чтобы гарантировать себе прожиточный минимум, если они окажутся на социальном дне, но также приветствуют некоторые премии за производительность.
ИСКАЖЕННОЕ ВОСПРИЯТИЕ
Вспомним, что конфликт — это воспринимаемая несовместимость действий или целей. Во многих конфликтах содержится лишь небольшое ядро подлинно несовместимых целей; главная проблема — искаженное восприятие чужих мотивов и целей. У «Орлов» и «Громобоев» действительно были некоторые несовместимые цели, но их субъективное восприятие усугубляло их разногласия (рис. 15-3).
«Решения проблем распределения нетривиальны. Дети дерутся, коллеги жалуются, члены групп откалываются, скандалисты распаляются, и нации воюют из-за вопросов честности. Как известно родителям, работодателям, учителям и президентам, наиболее распространенная реакция на любое решение о дележе — "это нечестно"». Арнольд Кан и Уильям Гэддерт, 1985
6 ■ Часть III. Социальные отношения
■ Рис. 15-3.
Во многих конфликтах ядро подлинной несовместимости целей окутано мантией искаженного восприятия.
В предыдущих главах мы рассмотрели корни этих искажений восприятия. Предубеждения в пользу самих себя заставляют индивидуумов и группы гордиться своими добрыми делами и уклоняться от авторства дурных поступков, не предоставляя таких льгот другим людям. Тенденция к самооправданию еще больше склоняет людей к тому, чтобы отрицать вред от своих дурных поступков, которые невозможно замять. Благодаря фундаментальной ошибке атрибуции каждая из сторон рассматривает враждебность другой стороны как отражение ее злобной диспозиции. Далее человек фильтрует информацию и интерпретирует ее так, чтобы она соответствовала его предубеждениям.. Группы часто поляризуют свои тенденции к искажениям, служащим собственным интересам и самооправданию. Один из симптомов группового мышления — воспринимать свою собственную группу как нравственную и сильную, а противников — как злонамеренных и слабых. Террористические акты являются для большинства людей бессмысленной жестокостью, но для некоторых это — «священная война». Действительно, сам факт пребывания в группе приводит к внутригрупповой предрасположенности. А негативные стереотипы, однажды сформировавшись, зачастую вызывают сопротивление противоречащим свидетельствам.
Так что нас должно не удивлять, а лишь огорчать открытие, что участники конфликта формируют искаженные образы друг друга. Даже способы этих искажений предсказуемы.
ЗЕРКАЛЬНОЕ ВОСПРИЯТИЕ
Смещения восприятия у тех, кто участвует в конфликте, в поразительной степени взаимны. Обе стороны конфликта приписывают сходные добродетели самим себе и пороки — своим противникам. Когда американский психолог Ури Бронфенбреннер (Urie Bronfenbrenner, 1961) посетил в 1960 году бывший Советский Союз и разговаривал в России со многими простыми людьми, ему было удивительно слышать от них те же самые слова об Америке, которые американцы говорили о Советах. Русские считали, что правительство США состоит из агрессивных милитаристов, что оно эксплуатирует и угнетает американский народ, что в дипломатических отношениях ему нельзя доверять.
Глава 15. Конфликт и примирение ■ 647
I Таблица 15-2. Зеркальность восприятия, ведущая к гонке вооружений
| ТЕЗИСЫ | ПРИМЕР ВЫСКАЗЫВАНИЙ АМЕРИКАНСКОГО ПРЕЗИДЕНТА | ПРИМЕР ВЫСКАЗЫВАНИЙ СОВЕТСКОГО ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ |
| «Мы — за взаимное разоружение». | «Больше, чем чего бы то ни было, мы хотим совместно с ними уменьшать количество вооружений». («Нью-Йорк тайме», 15.06.1984) | «Мы не стремимся... к военному превосходству над ними; мы хотим прекращения, а не продолжения гонки вооружений». (Нью-Йорк тайме», 12.03.1985) |
| «Мы должны избегать разоружения, пока другая сторона вооружается». | «Мы отказываемся становиться слабее, пока наши потенциальные противники остаются привержены своим империалистическим замыслам». («Нью-Йорк тайме», 18.06.1982) | «Наша страна не стремится к [ядерному] превосходству, но и не допустит, чтобы такое превосходство было достигнуто другой стороной». («Правда», 09.04.1984) |
| «В отличие от нас, другая сторона стремится к военному превосходству». | «Для советских лидеров мир не является подлинной целью; скорее их цель — попытаться расширить свою сферу влияния, используя военную силу». («Нью-Йорк тайме», 28.06.1984) | «Главным препятствием — и весь ход женевских переговоров убедительно об этом свидетельствует — является попытка США и их союзников достичь превосходства в военном отношении». («Правда», 13.01.1984) |
Из Pious (1985, 1993).
«Медленно и болезненно до человека доходит, что искаженное русское восприятие Америки удивительно похоже на наше восприятие России, как зеркальное отражение».
Анализ образов американского и русского восприятия, проведенный психологами (Tobin & Eagles, 1992; White, 1984) и политологами (Jervis, 1985), выявил, что зеркальное восприятие сохранялось и в 1980-х годах. Те же самые действия (патрулирование подводных лодок у чужих берегов, продажа оружия малым державам) казались более враждебными, когда они осуществляли их. Так, американское правительство рассматривало советское вторжение в Афганистан во многом аналогично тому, как советское правительство рассматривало американское вторжение во Вьетнам.
Зеркальность восприятия порождает также гонку вооружений. Из политических заявлений следует, что народы обеих стран: 1) предпочитают взаимное разоружение любой другой альтернативе, 2) главным образом, не хотят разоружаться, пока другая сторона вооружается, и 3) воспринимают другую сторону как желающую достичь военного превосходства (Pious, 1985, 1993; табл. 15-2). Таким образом, хотя обе державы объявляют о своем желании разоружаться, обе чувствуют себя вынужденными вооружаться.
Когда напряженность возрастает — в основном во время международных кризисов, — рациональное мышление становится затруднительным (Janis, 1989). Образ врага делается примитивным и стереотипным, наиболее вероятными становятся суждения, сделанные тем местом, на котором сидят. Соци-
} ■ Часть 111. Социальныеотношения
альный психолог Филип Тетлок (Philip Tetlock, 1988) обнаружил этот феномен, анализируя сложность советской и американской политической риторики с 1945 года. Во время блокады Берлина, войны в Корее и советского вторжения в Афганистан политические высказывания упрощались до непреклонной терминологии в черно-белых тонах. В другие периоды — особенно после того как Михаил Горбачев стал Генеральным секретарем СССР (рис. 15-4) — в политических высказываниях признавалось, что мотивы каждой страны достаточно нетривиальны.
Такой отход от примитивной риторики типа «мы хорошие — они плохие» был типичен перед новыми советско-американскими соглашениями, сообщает Тетлок. Его оптимизм подтвердился, когда президент Рейган в 1988 году отправился в Москву для подписания советско-американского договора о ядерных средствах средней дальности, а затем Горбачев посетил Нью-Йорк и объявил в ООН, что выведет 500 000 советских солдат из Восточной Европы:
«Я хотел бы верить, что наши надежды оправдаются благодаря нашим совместным усилиям, с тем чтобы положить конец эре войн, конфронтации и региональных конфликтов, чтобы положить конец насилию над природой, ужасам голода и тщеты, так же как и политическому терроризму. Это наша общая цель, и достичь ее мы можем только вместе».
Горбачев продемонстрировал комплексный стиль мышления, который облегчает достижение взаимовыгодных соглашений. Но, как показал коллапс бывшего Советского Союза, даже комплексные мыслители
«Современная напряженность с ее угрозой национальной аннигиляции сохраняется из-за двух величайших иллюзий. Первая — полная убежденность со стороны советского лагеря, что капиталистические страны готовятся напасть на них; что рано или поздно мы собираемся нанести удар. А вторая — полная убежденность со стороны капиталистических стран, что Советы готовятся напасть на нас; что рано или поздно они собираются нанести удар». Генерал Дуглас Мак-Артур, 1966
■ Рис. 15-4. Сложность официальных американских исоветских политических высказываний, 1977—1986 годы.(По данным Tetlock, 1988)
Глава 15. Конфликт и примирение ■ 649
Самоподтверждающееся зеркальное восприятие является характерным признаком интенсивных конфликтов, как, например, в бывшей Югославии. На этом снимке показаны солдаты в форме югославской армии, которые по подозрению арестовывают хорватских солдат (в гражданской одежде) после захвата в ноябре 1991 года города Вуковар, с чего началась нынешняя война между этническими группами.
могут спасовать перед лицом трудноизлечимых экономических проблем и конфликта интересов.
Однако же, поскольку имеется такое противоречие в восприятии друг друга сторонами конфликта, по меньшей мере одна из них воспринимает другую неправильно. А коль скоро подобное искажение в восприятии существует, отмечает Бронфенбреннер, — «это психологический феномен, не имеющий аналогов по трагичности последствий... потому что он характеризуется такими образами врага, которые самоподтверждаются». Если А ожидает от Б враждебности, А может так обращаться с Б, что Б выполнит ожидания А, замкнув тем самым порочный круг. Мортон Дойч (Morton Deutsch, 1986) разъясняет: «Вы услышали ложную сплетню, будто ваш друг говорит о вас гадости; вы начинаете презирать его, и тогда он ругает вас, подтверждая ваши ожидания. Сходным образом, если политики Востока и Запада верят, что дело идет к войне, и кто-то из них пытается повысить свою военную безопасность перед лицом противника, реакция противника станет оправданием этого начального шага».
Негативное «зеркальное восприятие» стало препятствием для мира во многих случаях:
■ Обе стороны в арабо-израильском конфликте настаивают на том, что «наша» мотивация — обеспечить свою безопасность и защитить свою территорию, в то время как «они» хотят уничтожить нас и заграбастать себе нашу землю (Heradstveit, 1979; R. К. White, 1977). При таком глубоком недоверии переговоры затруднены.
■ В Северной Ирландии в университете Ольстера Хантер и его коллеги (1991) показали католическим и протестантским студентам видеозаписи нападения протестантов на католические похороны и нападения католиков на протестантские. Большинство студентов приписали нападение другой стороны «кровожадным» мотивам, а атаку своих объясняли возмездием или самозащитой.
■ Мусульмане и индуисты в Бангладеш проявляют то же самое восприятие в пользу своей группы (Islam & Hewstone. 1993)
Зеркальное восприятие:
взаимно негативные представления друг о друге, часто возникающие у сторон конфликта; например, свою сторону считают нравственной и миролюбивой, а другую — злонамеренной и агрессивной.
■ Часть III. Социальные отношения
Деструктивные образы зеркального восприятия появляются также в конфликтах между малыми группами и между индивидуумами. Как мы видели в дилеммных играх, обе стороны могут утверждать: «Мы хотим сотрудничать. Но их отказ от сотрудничества вынуждает нас предпринять защитные меры». В своем исследовании руководителей Кеннет Томас и Луи Понди (Kenneth Thomas & Louis Pondy, 1977) выявили следующие взгляды. В ответ на просьбу описать недавний серьезный конфликт только 12% высказывали мнение, что противоположная сторона была готова к сотрудничеству; 74% считали, что сами они стремились к сотрудничеству. По словам руководителей, они сами «предлагали», «сообщали» и «рекомендовали», в то время как их противники «требовали», «отрицали все, что бы я ни сказал» и «отказывались».
Групповые конфликты часто порождены иллюзией, будто бы главный лидер противника злонамерен, но его люди, хотя ими управляют и манипулируют, в сущности, «за нас». Этот обоюдный образ «злонамеренный лидер — хороший народ» был характерен и для русских и для американцев во время холодной войны. Соединенные Штаты вступили во вьетнамскую войну с уверенностью, что в областях, контролируемых коммунистическими «вьетконговскими террористами», многие люди — скрытые союзники США. Как потом выяснилось из отвергавшейся ранее информации, в этом мнении желаемое выдавалось за действительное.
Еще один вид зеркального восприятия — гиперболизация позиции противника каждым из участников конфликта. Люди с противоположными взглядами на некоторые проблемы, например аборты или смертную казнь, зачастую различаются меньше, чем им кажется. Каждая из сторон переоценивает радикальность чужих взглядов и полагает, что ее убеждения следуют из фактов, в то время как «их» убеждения диктуют им их интерпретацию фактов (Robinson & others, 1991).
ИЗМЕНЕНИЕ ВОСПРИЯТИЯ
Коль скоро искажения восприятия сопровождают конфликт, то они должны появляться и исчезать, по мере того как конфликт разгорается и гаснет. Так и происходит, причем с удивительной легкостью. Тот же самый процесс, который создает образ врага, может инвертировать этот образ, когда враг становится союзником. Так «кровожадные, жестокие, вероломные, ощерившиеся япошки» времен второй мировой войны вскоре превратились в восприятии американцев (Gallup, 1972) и американских масс-медиа в наших «интеллигентных, трудолюбивых, дисциплинированных, изобретательных союзников». Наши советские союзники по второй мировой войне затем превратились в «воинственных и вероломных».
Немцы, которых американцы после двух мировых войн ненавидели, потом восхищались ими, а потом снова ненавидели, еще раз стали предметом восхищения — по-видимому, более не обремененным тем, что ранее считалось жестокостью национального характера. До тех пор пока Ирак воевал с Ираном, хотя одновременно он применял химическое оружие и осуществлял геноцид своих собственных курдов, его поддерживали многие страны. Враг нашего врага — наш друг. Как только Ирак закончил войну с Ираном и вторгся в нефтеносный Кувейт, действия Ирака неожиданно стали «варварскими». Оче-
Глава 15. Конфликт и примирение ■ 651
видно, образы наших врагов не только оправдывают наши поступки, но и изменяются с необыкновенной легкостью.
Степень искажения восприятия во время конфликта является отрезвляющим напоминанием о том, что людям нет необходимости быть безумными или патологически злобными, чтобы сформировать извращенный образ своих противников. Во время конфликта с другой страной, с другой группой либо просто с соседями или родителями мы с легкостью воспринимаем искаженный образ, который позволяет нам считать наши собственные мотивы и поступки безусловно положительными, а поступки и мотивы наших антагонистов — инфернальными. У наших противников обычно формируется зеркальное восприятие нас самих. Таким образом, попавшись в ловушку социальной дилеммы, конкурируя из-за ограниченных ресурсов или ощущая несправедливость, стороны пребывают в конфликте до тех пор, пока кто-то не поможет им очистить их искаженное восприятие и не постарается примирить их действительные расхождения.
РЕЗЮМЕ
Когда бы два человека, две группы или две страны ни взаимодействовали, их воспринимаемые потребности и цели могут привести к конфликту. Многие социальные проблемы возникают, когда люди преследуют свои эгоистические интересы в ущерб коллективным. Две лабораторные игры — «Дилемма заключенного» и «Трагедия общинных выгонов» — содержат такое противопоставление индивидуального и общего блага. В реальной жизни, как и в лабораторных экспериментах, мы можем избежать подобных ловушек, установив правила, регулирующие эгоистическое поведение; сохраняя социальные группы малыми, чтобы люди чувствовали ответственность друг за друга; улучшив коммуникацию, что уменьшит недоверие; изменив матрицу игры в сторону большей окупаемости сотрудничества и апеллируя к нормам альтруистического поведения.
Когда люди конкурируют из-за ограниченных ресурсов, человеческие отношения зачастую затопляет волна предвзятости и враждебности. В своих знаменитых экспериментах Музафер Шериф обнаружил, что соревнование «я выиграл — ты проиграл» быстро превращает незнакомцев во врагов, порождая открытую конфронтацию даже у нормальных честных мальчиков.
Конфликты возникают и тогда, когда люди ощущают, что с ними обходятся несправедливо. Согласно теории баланса вклада и дохода, люди определяют справедливость как распределение вознаграждения пропорционально вкладу каждого. Конфликты случаются тогда, когда люди не согласны с оценками своих вкладов и сомневаются в справедливости своих вознаграждений. Некоторые теоретики утверждают, что люди иногда определяют справедливость не как баланс, а как уравниловку или даже как учет потребностей.
Конфликты часто содержат небольшое ядро подлинно несовместимых целей, окруженное толстой мантией искаженного восприятия мотивов и целей противника. Зачастую у конфликтующих сторон возникает зеркальное восприятие. Когда обе стороны уверены, что «мы миролюбивы — они агрессивны», каждая может обращаться с другой таким способом, который провоцирует подтверждение этих ожиданий. Международные конфликты характеризу-