Принцип возможной значимости
Принцип утверждает, что никакая часть целостного поля не может быть исключена из рассмотрения как не относящаяся к делу, хотя она и может казаться тривиально простой, обыденной и повсеместно известной. Все в поле является частью целостной организации и потенциально имеет значение. Гештальт терапевты интересуются «очевидным», наполняя новым значением то, что стало незаметным и автоматически привычным, принимается на веру или чему не придается значения.
Так, в терапии, например, привычные манеры, стиль движений или речи могут рассматриваться большинством людей, включая клиента, «устойчивыми» личностными чертами, фиксированными характеристиками, а, поэтому, принимаемыми как данность и как нечто, не относящееся к существу дела. Хотя в Гештальт терапии и теории поля ничего не может а priori исключаться из рассмотрения и исследования.
Если мы приведем аналогию с критичным просмотром картин на художественной выставке, то это, как если бы теоретик не удовлетворялся только взглядом на сами картины, а был бы открытым, по меньшей мере, той возможности, что стиль рамки может играть важную роль в создании восприятия картины, или что контекст выставки в целом задает определенный комментарий к природе картин.
Эта открытость чему-либо в поле не является призывом к тому, чтобы до истощения рассматривать и согласовывать вклад каждого и любого влияния на реальность индивида или группы. Это было бы не только невозможное и не имеющее определенной цели упражнение, ведущее нас к статичной концепции поля, но это и не является необходимым. Поле вполне организовано, и то, что является наиболее значимым или насущным легко обнаруживается в настоящем. Вместо уморительного документирования всего, что входит в поле, внимание можно направить на то, что сейчас настоятельно относится к делу или является интересным - и само это покажет, как поле организовано в данный момент. Суть же здесь в том, что диапазон возможно значимых объектов не ограничивается лишь некоторыми частями целостного поля.
Примером может быть ситуация, когда специалист медик объясняет пациенту причину его болезни, и сама врач может вообразить, что для пациента значимым является то, насколько понятно она разъяснит ему эту информацию. Однако представьте себе, что на самом деле наиболее важными вопросами для пациента (т.е. интересующими его более всего в настоящий момент) были степень личного интереса доктора и теплота (или ее отсутствие), с которой она говорила в процессе разъяснения информации. И именно это было стержнем, который организовывал поле для пациента, а не просто содержание информации. Подобно этому, можно жестко придерживаться запланированной повестке мероприятия, не оставляя пространство чему-либо возникающему в данный момент, в связи с тем, что критерии определения того, что является существенным, жестко фиксированы. Реальность же в том, что мы должны быть открытыми текущей конфигурации поля, вне зависимости предвидели мы ее заранее или нет.
Есть определенный аспект поля, который весьма часто может быть настолько «незаметным», что будет постоянно казаться не имеющим значения: это присутствие наблюдателя. Хотя наблюдатель или комментатор, или исследователь всегда являются частью целостной ситуации и не могут быть удалены из нее без потерь. Подобным образом в Гештальт группах, которые проводились ранее, присутствие «горячего стула» было очевидно важной частью создания контекста того, что происходило в группе. Так же, как и присутствие видеокамеры может оказывать глубокое влияние на целостную ситуацию. Принцип возможной значимости напоминает нам, что принятие во внимание целостной ситуации означает принимать потенциальную важность и значимость всех аспектов поля.
ПУТИ ПОЗНАНИЯ
Пять принципов, изложенных выше, частично перекрывают друг друга и не являются жестко дискретными. Скорее они похожи на пять окон, через которые мы можем рассматривать теорию поля, исследуя ее значение для нашей практической деятельности. До известной степени здесь не должно быть сюрпризов: эти принципы присущи практике Гештальт терапии, даже если Гештальт терапевт не осознавал ранее, что эти идеи могли быть описаны в терминах теории поля.
Как общий взгляд, как способ говорить о чем-то и придавать смысл человеческому опыту, теория поля пытается ухватить взаимосвязанное течение раскрывающейся человеческой реальности, наполненной нашими личностными смыслами и значениями. Поскольку мы, большинство из нас, являемся членами семей, сообществ, социальных групп, организаций, это еще и способ исследования самих себя во взаимоотношениях. Не существует четкого раздела между «внешним» и «внутренним», единое поле есть место встречи обоих сфер. Теория поля, как я упоминал, дает нам способ понимания реальности. В этом качестве, как всеобщая система знания, она может упоминаться как «эпистемология» (Бейтсон, 1979; Берман, 1981), которая находится в противоречии с эпистемологией нормальной науки, текущей академической и клинической психологии, а также многих форм психотерапии, отличных от Гештальт терапии.