Церковь в раннее и классическое средневековье
С 5 в. христ-во станов. единственно признанной религией Рим. империи. Католич. церковь была построена по иерархич. принципу. Во главе-папа римский; затем-архиеп., епископы, аббаты, священники, монахи. Рим не сразу стал центром христиан. общины. Ок. 4 в. в христ. общине Рима появ. легенда, что её основал апостол Пётр, ставший её 1 епископом. Это и определило ведущ. роль Рима в христ. мире. Рим. епископы с нач. 6 в. стали использ. в кач. своего титула термин «папа»; тогда же титул стал принадл. исключит. епископам Рима. Офиц. датой основания пап. гос-ва считается 756 г. Получив из рук франк. короля Пипина Короткого земли – образована Папская обл. В нач. папы избир-сь дух-вом и крупн. свет. феод. Один из Латеранских соборов (11 в.) вынес решение о выборах пап только кардиналами. За императ. сохран. право утвержд. или отклон. канд-ры папы (это право отменено в к. 12 в.).
Уже в Рим. империи на церковь помимо идеологич. ф-ий, возлаг. и политич. Церковн. иерархия б. подчинена деспотич. власти императоров. Низш. звеном церк. иерархии был церковн. приход во главе с приход. священником. Приходы обьед-сь в епархии (диоцезы.) во главе с епископом; диоцезы – в митрополию во главе с архиеп. (на востоке – митрополитами).
К сер. 5 в. было 5 христ. центров: К-ль, Рим, Александрия, Антиохия, Иерусалим. Христ. церковь в Византии и на Западе развивалась по-разному. В основу своей организации восточно-христ. церковь положила админ. деление Восточно-римской империи. Из 4 патриархий, сущ. на Востоке (К-ль, Рим, Александрия, Иерусалим) первенство было у К-ля.
Вост-христ. церковь наход. в полн. власти императора. На Зап. положение др.: слабость варварских гос-в привела к тому, что епископы стали претендовать на политич. верховенство. Со временем между зап.-христ. и вост.-христ. церквами возникли различия: в организации, догматике, культе, например непризнание правосл. церковью изменения в символе веры, утвержденного католич. церковью в 9 в. и уточненного в 13 в., - о том, что святой дух исходит и от сына; или непризнания ею же непорочного зачатия Богоматери. Поводом к окончат. разрыву м\д зап. и вост. церквями – спор из-за подчинения церкви Ю. Италии (принадлежала Византии, но папа счит. её своим леном).
Дух-во облад. монополией на интеллект. образование. В руках церкви было мощн. оружие – отлуч. от церкви – интердикт. Христи. церковь насажд. веру в почит. святых мощей и веру в чудеса. Монашеское движение – зародилось на заре ранн христ-ва в вост. провинциях Рим империи. Восточн. монахи – индивидуальн отшельничество; на зап. – традиции монашесих общин. Образ жизни – молитвы, физич. и интеллект. труд, + воспит. и обуч. детей окрестной знати.
В 6-7- в. – монастыри преврат. в крупн. вотчины.
В 13-14 в. тяж. Период для католич. церкви. Конфликт между папой Бонифацием VIII и франц. королем Филиппом IV привел к тому, что папой избран ставленник франц. короля Климент V и резиденция пап была перенесена в Авиньон (А. пленение пап). Зависимость папства от Фр. вызывала недов. в др. странах и привела к их отказу в той или иной степени от платежей в пользу пап. На вселен. соборы съезжались представит. дух-ва, а частью и послы свет. государей. Соборы 12-13 в. устанавливали – «божий мир», «божье перемирие», льготы крестон. и их семьям, запрещ. воен. помощи врагам христ-ва, б-ба с пиратством, обсужд. канд-ры на императ. престол и др.
Изучая историю средневековой Церкви, важно понять ее связь с социально-культурологическим контекстом эпохи, характеризующейся победой теоцентричной культурной парадигмы в общественном сознании пост-античного мира и феодальных социально-экономических отношений.[1] Отличительной чертой этого контекста являлись вассально-ленные отношения, усобицы и внешнеполитическая агрессивность феодального характера.
Периодизация Истории Церкви в средние века, в основном, соответствует – общеисторической. Таким образом, есть:
1. История Церкви раннего средневековья (IV – конец XI в.).
2. История Церкви классического средневековья (конец XI–XV в.).
3. История Церкви позднего средневековья (XVI – первая половина XVII в.).
Не взирая на очевидную теоцентрику, средние века были весьма проблематичны. Спектр проблем был следующий:
1) огосударствление Церкви;
2) феодализация Церкви;
3) секуляризация (обмирщение) Церкви;
4) культ святых, почитание икон, мощей и реликвий;
5) Великая Схизма 1054 года и ее последствия;
6) экспансия ересей;
7) крестовые походы;
8) феномен папства.
Первая из перечисленных проблем была абсолютно неожиданной для Христианской Церкви, которая еще в самом начале IV столетия пребывала в тягостных обстоятельствах гонений как раз со стороны государственных структур Римской Империи. Так, в 304 году был издан указ императора Диоклетиана, «обрекавший христиан на пытки и мучения, чтобы принудить их отречься от веры. Церковное имущество подлежало конфискации, богослужебные книги и храмы – уничтожению».[2] Однако, в 311 году ситуация начала изменяться: один из ярых преследователей Церкви – император Галерий за несколько дней до своей смерти «опубликовал эдикт, который предоставлял христианам свободу вероисповедания при условии, что они будут молить своего Бога о здоровье римского императора»[3]. По сути, эдикт Галерия явился актом легализации христианства.[4] «После смерти императора Галерия преследования христиан в Римской Империи продолжались до правления западного императора Константина I и восточного – Лициния. Летом 313 года они встретились на севере Италии, в городе Медиолануме (ныне Милан), и издали совместный эдикт, признававший равные права христианства со всеми другими религиями. Все конфискованное у Церкви имущество надлежало вернуть или возместить… Церковь, получив юридические права, перестала зависеть от произвола местных чиновников».[5] В первой половине IV века на христианских священников начинают распространяться некоторые государственные привилегии, священный для христиан день – воскресенье становится официальным выходным, вводится запрет на гадания (один из источников дохода языческих религий и культов – Прим. авт.). В 375 году император Грациан отказался от титула верховного понтифика – верховного языческого жреца (по-латински – Pontifex Maximus), что означало лишение римских языческих религий и культов государственной поддержки. В 381 году он приказал вынести алтарь и статую Победы из здания римского Сената, а позднее – конфисковать имущество религиозных языческих объединений, лишив последние государственных субсидий. Эдикты императора Феодосия I Великого, изданные в 380-392 г.г. сделали христианство единственной государственной религией в Римской Империи. Кроме того, под страхом смертной казни запрещены были жертвоприношения, предписано уничтожение языческих храмов, установлены штрафы за поклонение языческим богам. А Константинопольский эдикт 392 года официально запретил политеизм. Поворот имперской власти от преследований христиан к превращению их вероисповедания в «государственную религию» объяснялся исключительно политическими мотивами. Римская цивилизация – вследствие абсолютной духовной несостоятельности язычества и кризиса антропоморфной культурной парадигмы с ним связанной – стояла на краю гибели. Поэтому христианство рассматривалось властными элитами империи как оптимальный вариант «новой идеологии», который предотвратит гибель «Великого Рима». Попытка идеологизировать христианство подкреплялась разнообразными преференциями в виде включения церковных структур в систему вассально-ленных отношений, массового «обращения» в христианство светских властителей и государственных служащих, щедрых государственных пожертвованиий на церковно-миссионерскую деятельность, искусственного раздувания авторитета христианского епископата и т.п. Государство – не без успеха – пробовало превратить Церковь в некое официозно-идеологическое подразделение охранительно-феодального толка. Как это ни трагично, но она, по словам протестантского публициста Виктора Ротта, «постепенно превратилась в единую организацию с централизованным аппаратом управления и единой дисциплиной… Церковь как идеологическая сила конкурировала, а часто – вступала в союз со светской властью. Должности в Церкви стали средством к богатству и предметом торга и наживы…».[6] Те верующие, которые пытались возродить нравственный пафос раннего христианства сталкивались теперь с самой Церковью, пораженной метастазами официозности, феодализации и секулярности.[7]
В средние века Церковь была поражена культом святых, мучеников, подвижников и связанным с ним почитанием их мощей, реликвий, икон. Впрочем, генезис этого культа наблюдался еще в раннехристианский период и был связан с феноменом языческих гонений на Церковь. Т.н. «почитательное поклонение» святым, начиная с рубежа античности и средневековья и по сей день, в сознании многих верующих отводит на периферию образ Бога или даже девальвирует Его. А культ мощей – есть ничто иное, как банальное трупопоклонство. Поклонение же реликвиям попросту родственно первобытному фетишизму. Иконопочитание вело и ведет к вульгарным суевериям на уровне общественного сознания.
Страшной и актуальной до сих пор проблемой, возникшей в средние века, была и остается Великая Схизма 1054 года, в результате которой единая Христианская Церковь раскололась на Западную (римско-католическую, во главе с епископом Рима – папой) и Восточную (греко-православную, во главе с епископом Константинополя – патриархом). Причина этого раскола далека от, собственно, церковной, как может, на первый взгляд показаться (речь – о взаимном проклятии патриарха Михаила Керуллария и папского легата – кардинала Гумберта да Сильва Кандида[8]). Настоящая причина имеет, прежде всего, историко-культурологический характер. Обе части некогда единой Римской Империи имели культурные особенности – на Западе преобладала латинская культурная парадигма, а на Востоке – эллинская (греческая), что сказывалось на формировании христианского богословия и богослужебной практики в этих огромных регионах. С учетом такого явления как огосударствление христианского сообщества на церковную жизнь накладывало отпечаток соперничество Западно-Римской и Восточно-Римской (Византийской) империй, а также сепаратистские и унитаристские политические тенденции. Несомненно, что в основе Великой Схизмы 1054 года лежал спор за первенство двух культур – эллинской и латинской, уходящий корнями в античность. Возникшие в ходе схизмы богословские и богослужебные различия Западной и Восточной Церквей зачастую провоцировались, гиперболизировались и доводились до абсурда активными фигурантами раскола, а также их последователями.
Экспансия ересей в средние века нанесла существенный ущерб христианству. Она была связана с тем, что еще во времена Ранней Церкви на Западе Римской Империи среди христианских неофитов (вновь обращенных) была высока степень дезинтеллектуализации, проявлявшаяся, в частности, в отказе от культуры мышления, неприятии науки, искусства, увязывавшая их с язычеством. На Востоке – наоборот – неофитствующее общественное сознание некритично относилось к античному наследию, пытаясь совместить христианство с языческими культурными стандартами. Все это в совокупности стимулировало доктринальные отклонения, которые до сих пор дают о себе знать в тех или иных христианских конфессиях и деноминациях.
Проблемой средневекового христианства были т.н. «крестовые походы» – то есть попытки силовым путем бороться с инаковерующими как в пределах, так и за пределами, собственно, христианской цивилизации. Иногда крестовые походы цинично мотивировались миссионерскими целями. Но, как правило, они пытались решить исключительно политические задачи, которые ставили перед собой светские или церковные сеньоры Западной Европы.
Папство[9] также являлось серьезной проблемой в изучаемый исторический период. В течение всего средневековья римские папы боролись за иерократию (термин производен от греческих слов – Iερεύς (жрец) и κράτος (власть) и означает подчинение, а то и полную замену светской власти – духовной). Это было связано с тем, что вследствие распада в 476 году Западно-Римской империи, светская власть настолько ослабела, что зачастую была неспособна регулировать общественно-политическую и экономическую жизнь Западной Европы, все больше погружавшейся в хаос децивилизационных процессов. Однако светская государственность предпринимала отчаянные попытки своей реабилитации. В случае успеха светские правители пытались подчинить себе всю церковную иерархию, включая римского папу. Что касается Восточно-Римской империи (Византии), то там светская власть была настолько сильной и жестко централизованной, что патриархи фактически были ей подчинены и обеспечивали ее идеологически. Разумеется, что здравые силы Христианской Церкви предпринимали меры по разрешению этих проблем, хотя и не всегда удачные. Так, реакцией на огосударствление, феодализацию и секуляризацию церковных институций было монашество, возникшее на Востоке в III-IV, а на Западе – в VI в.в. Начало ему положило отшельническое движение, практиковавшее христианскую аскезу и дущепопечительство. Это движение носило поначалу неформальный характер, отчасти ему была присуща даже некоторая радикальность. Затем монашество структурировалось: возникла четко организованная общинная жизнь, регулируемая уставами. Монастыри (аббатства) стали центрами миссионерства, благотворительности, образования, науки и искусства. В средние века они – «единственное прибежище для людей, неспособных жить в гниющем обществе. Некоторые монастыри стали очагами глубокой духовной жизни и культуры».[10] Тем не менее, уже в раннее средневековье монастыри испытали на себе мощное влияние именно того, от чего пытались уйти монашествующие: огосударствления, феодализации и секуляризации. Институт монашества усилил иерархизационные процессы в Церкви, аскетическая практика нередко становилась инверсией гордыни, а монастыри из мест молитвенного делания и поста превращались в… образцовые хозяйственные структуры, занимавшие ведущие позиции в феодальной экономике (особенно на Западе). Кроме того, монастыри отчаянно развивали культ святых, подвижников и мучеников, добиваясь тем самым авторитета среди паломников и обеспечивая себе поток материальных пожертвований. Тем не менее, многие выдающиеся служители Средневековой Церкви имели опыт монашеского служения. Например, один из основоположников Великой Реформации XVI века Мартин Лютер был монахом. Зная монашество «изнутри», он дал ему чрезвычайно объективную оценку в сочинении «О монашеских обетах». Средневековое монашество было создателем т.н. орденской системы (термин производен от латинского слова ordo, которое означает ряд или разряд). Эта система, активно формировавшаяся внутри римско-католической церкви в период классического средневековья и сохранившаяся до сих пор, являлась следствием попытки очиститься от непотребств, вызванных огосударствлением, феодализацией и секуляризацией христианского сообщества. Так, попытка вернуться к нестяжательству породила орден миноритов (францисканцев) (Ordo Fratrum Minorum), попытка вернуться к активной проповеди Евангелия – орден братьев-проповедников (доминиканцев) (Оrdo fratrum praedicatorum) и т. п. Однако – по сути дела – феодальная зависимость орденов от папства зачастую приводила к противоположным результатам. Например, те же францисканцы и доминиканцы проявляли активность в кровавой деятельности Инквизиции. Ярким проявлением борьбы с единоличной формой управления Церковью и отчасти – с цезарепапизмом было соборное движение.[11] Оно также противостояло ересям (например, арианам, монофелитам, монофизитам и т.п.), занималось проблемами догматики и богослужебной практики. Генезис соборного движения состоялся еще в раннехристианскую эпоху. Средневековые соборы подразделялись на общецерковные (Вселенские) и региональные (поместные). Заметим, что соборы первой категории проходили только до Великой Схизмы 1054 года. Всего их было семь: Никейский (325 года). Константинопольский (381 года), Ефесский (431 года), Халкидонский (451 года), Константинопольский (553 года), Константинопольский (680 года) и Никейский (787 года). Уже в классическое средневековье богобоязненным и думающим христианам стало ясно, что Христианская Церковь нуждается в Реформации. Таковая состоится в XVI столетии, но ее базисом стали мощнейшие предреформационные движения, особенно сильные в XIII-XIV веках. Поскольку они противостояли папству, то последнее прилагало неимоверные усилия по дискредитации их приверженцев, причем, даже на далекую перспективу. Особенно в дискредитационной деятельности преуспевала Инквизиция[12], уничтожавшая документацию участников предреформационных движений и подменяя ее выбитыми на допросах «признаниями». Именно поэтому эти движения христианские историки (даже протестантские!) зачастую весьма категорично называют «еретическими», фактически, идя на поводу у… средневековых инквизиторов и заплечных дел мастеров. Тем не менее, нам следует иметь в виду, что участники предреформационных христианских движений не только пробовали разрешить тяжелые проблемы средневекового церковного бытия и вернуться к подлинно Библейским духовно-нравственным стандартам, но и преодолевали… самих себя, собственные – порой не бесспорные убеждения (например, это справедливо для южно-французских катаров[13] – Прим. авт.). Вот почему нам следует быть предельно объективными в оценке их деятельности, нелицеприятно критикуя недостатки и воздавая честь достижениям, подготовившим Великую Реформацию XVI века. Известно, что нередко предреформационные христианские движения классического и позднего средневековья имели радикальный характер (некоторые из них, например, сопровождались войнами – Прим. авт.). В этом контексте любопытно задаться вопросом: пыталась ли Западная Церковь реформировать себя «изнутри» более «спокойными» методами? Разумеется, такие попытки были. Это, прежде всего, – Клюнийское движение X-XI в.в., боровшееся с симонией (куплей-продажей церковных должностей за деньги, названной так по имени Симона-волхва, который пытался приобрести дары Святого Духа за наличные деньги – См. Деян. 8:18-24), непотизмом (назначением на церковные должности по родственным связям, названным так от латинского слова nepos – внук или племянник), зависимостью церковных структур от – светских. Клюнийское движение, будучи исключительно папистским, пыталось жестко централизовать и аскетизировать монастырскую жизнь, сделать монастыри центрами миссионерского служения и христианского образования. Успех Клюнийского движения был частичным, поскольку пороки, которым оно противостояло, поддерживалось папством (а ему клюнийцы сохраняли верность! – Прим. авт.). К началу XVI века сложилась ситуация, которая требовала коренного переустройства Христианской Церкви, с тем, чтобы она пребывала в оптимальном состоянии своего служения. Время полумер, прекраснодушного и жертвенного энтузиазма должно было уступить место реальному повороту к Библейским духовно-нравственным истокам, с каждым днем искренним и мыслящим верующим становилась понятной истина о том, что, чем дальше от источника, тем мутнее вода.
15_____________________________________________________________________