Дом, где разбиваются сердца 2 страница

В замке очень просторно, очень уютно и вполне беспорядочно: по бокам комода в стиле Людовика XIV стоят два кресла (подумать только!) в стиле Людовика XV… Но и в этом — свобода. Можно где угодно бегать, гулять и купаться в море — сплошное счастье, а впереди вся жизнь и, конечно, любовь. Осталось только встретить Его, и как можно скорей! Аббат Пико, местный кюре, обедая как-то в «Тополях», вспоминает за десертом, что у него есть новый прихожанин виконт де Лямар, очаровательный, порядочный, тихий. В воскресенье баронесса и Жанна отправляются к мессе, и кюре знакомит их с молодым человеком. Тот вскоре делает первый визит, он прекрасно воспитан, и его приглашают отобедать на следующей неделе. Виконт отобедал. Еще ничего не случилось, ничего еще нет, он только смотрит на Жанну бархатно-чернымиглазами. Еще никто ничего не знает — ни барон с баронессой, ни Жанна, ни даже читатель, а между тем завязка драмы уже совершилась…

Виконт в их доме постоянно, он помогает мамочке «совершать моцион», они втроем — с отцом и Жанной — устроили морскую прогулку, его зовут Жюльен, и Жанна полна предчувствия любви, и вот уже наконец звучит пленительный вопрос: «Хотите быть моей женой?»

Обряд совершен. Жанна взволнована: как же так — вчера уснула девушкой, а сегодня, сейчас, стоя у алтаря, она стала женщиной! Но отчего это Жюльен нежно шепчет, что вечером Жанна станет его женой? Да разве она… не стала?!

И вот уже вечер. Мамочка, бедная, рыдает, не в силах сделать последние наставления дочери. Вынужден взяться отец…

Розали раздевает Жанну и отчего-то ревет в три ручья, но Жанна ничего не замечает, она в постели и ждет, сама не зная чего…

Дальше следуют две-три страницы особого свойства — «…по её ноге скользнула другая нога, холодная и волосатая…»

Потом, во время свадебного путешествия по Корсике, в Жанне тихо пробуждается женщина, но странно: познавая с Жюльеном любовь, она все отчетливее видит, что супруг труслив, жаден, чванлив и нестерпимо обыден.

Они возвращаются в «Тополя», и с первой же ночи Жюльен остается в своей комнате, а потом как-то сразу, словно отыграв роль молодожена, перестает обращать внимание на Жанну, забывает бритву, не вылезает из старой домашней куртки и пьет по восемь рюмок коньяку после каждой еды. Жанна изнывает от тоски, а тут еще всегда веселая Розали совсем переменилась и занемогла. Утром она медленно заправляет постель Жанны и вдруг опускается на пол… В комнате госпожи, возле её постели девушка Розали родила мальчика.

Жанна взволнованна, хочет помочь Розали (они молочные сестры), нужно найти отца ребенка, заставить жениться, но Жюльен категоричен: служанку надо гнать вместе с незаконным дитем! Жанна расспрашивает Розали, а та только рыдает. Муж на все это злится, но отчего-то возвращается «к обязанностям любви».

На дворе зима, в замке холодно, Жанне нездоровится, а Жюльен возжелал. Жанна просит его отложить визиты в спальню на день-два. Ночью Жанну бьет ужасный озноб, она зовет Розали, та не откликается, Жанна босиком, в полубреду, идет в её комнату, но Розали там нет. Чувствуя, что умирает, Жанна кидается будить Жюльена… На подушке рядом с его головой — голова Розали.

Оказалось, что благовоспитанный виконт, еще когда в первый раз обедал в «Тополях», отобедав, не уехал, а прокрался на чердак, затаился, а потом «сошел» к Розали. А потом все возобновилось, после их возвращения с Корсики.

Жанна едва не умерла в горячке, а доктор обнаружил у нее беременность. Всех примирил деревенский кюре, который и нашел мужа для Розали. А Жанна родила мальчика. Его назвали Поль, и любовь к нему заменила Жанне все остальное.

Несчастья же продолжают сыпаться на бедную Жанну: умерла матушка, Жюльен завел роман по соседству — с графиней де Фурвиль, ревнивый граф обнаружил любовников и убил их, представив дело как несчастный случай… А Полю минуло пятнадцать, пришлось отдать его в коллеж. И вот ему двадцать, и он связался с проституткой, они сбежали в Лондон. Сын тянет из матери деньги и вконец разоряет. Старый барон хлопочет, закладывает, перезакладывает имение, внезапно умирает… Розали, уже старая, но крепкая и ясная умом вдова, возвращается в дом и опекает совсем ослабевшую Жанну…

Проданы «Тополя», другого выхода не было. Жанна и Розали живут в скромном, но уютном доме. Поль пишет, что его возлюбленная родила девочку и теперь умирает. А Жанна, та самая Жанна, что совсем недавно была полна предвкушения жизни, доживает последние дни и вспоминает изредка короткие, редкие мгновения любви.

Но вот Розали привозит девочку, внучку, а Поль приедет завтра, после похорон. И жизнь продолжается, та самая жизнь, что не такая хорошая, как говорит Розали, но и не такая плохая, как о ней думают.

Жанна и Розали вспоминают, какой был сильный, нескончаемый дождь, когда они ехали в «Тополя» из Руана.

 

Милый друг

 

Жорж Дюруа, сын зажиточных крестьян, содержателей кабачка, по прихоти природы наделен счастливой наружностью. Он строен, высок, белокур, у него чудные усы… Он очень нравится женщинам, и он в Париже. Но у него в кармане три франка, а жалованье будет только через два дня. Ему жарко, ему хочется пива… Дюруа шляется по Парижу и ждет случая, который ведь должен же представиться? Случай — это, скорее всего, женщина. Так и будет. Все его случаи произойдут от женщин… А пока что он встречает Форестье.

Они вместе служили в Алжире. Жорж Дюруа не захотел быть первым в деревне и попытал счастья в военной службе. Два года он грабил и убивал арабов. За это время у него появилась привычка ходить, выпятив грудь, и брать то, что хочется. И в Париже можно выпячивать грудь и толкать прохожих, но здесь не принято добывать золото с револьвером в руке.

А толстый Форестье преуспел: он журналист, он состоятельный человек, он благодушен — угощает старого друга пивом и советует заняться журналистикой. Он приглашает Жоржа назавтра обедать и дает ему два луидора (сорок франков), чтобы тот мог взять напрокат приличный костюм.

С этого все и началось. У Форестье, оказывается, есть жена — изящная, весьма хорошенькая блондинка. Является её подруга — жгучая брюнетка г-жа де Марель с маленькой дочкой. Пожаловал г-н Вальтер, депутат, богач, издатель газеты«французская жизнь». Тут же известный фельетонист и еще знаменитый поэт… А Дюруа не умеет обращаться с вилкой и не знает, как быть с четырьмя бокалами… Но он быстро ориентируется на местности. И вот — ах, как кстати! — разговор пошел об Алжире. Жорж Дюруа вступает в разговор, как в холодную воду, но ему задают вопросы… Он в центре внимания, и дамы не сводят с него глаз! А Форестье, друг Форестье, не упускает момент и просит дорогого патрона г-на Вальтера взять Жоржа на службу в газету… Ну, это посмотрим, а пока Жоржу заказаны два-три очерка об Алжире. И еще: Жорж приручил Лорину, маленькую дочку г-жи де Марель. Он поцеловал девочку и качает её на колене, и мать изумлена и говорит, что г-н Дюруа неотразим.

Как счастливо все завязалось! А все оттого, что он такой красавец и молодец… Осталось только написать этот чертов очерк и завтра к трем часам принести его г-нуВальтеру.

И Жорж Дюруа садится за работу. Старательно и красиво выводит он на чистом листе заглавие: «Воспоминания африканского стрелка». Это название подсказала г-жаВальтер. Но дальше дело не идет. Кто же знал, что одно дело болтать за столом с бокалом в руке, когда дамы не сводят с тебя глаз, и совсем иное дело — писать! Дьявольская разница… Но ничего, утро вечера мудренее.

Но и утром все не так. Усилия напрасны. И Жорж Дюруа решает просить о помощи друга Форестье. Однако Форестье спешит в газету, он отсылает Жоржа к своей жене: она, мол, поможет не хуже.

Г-жа Форестье усадила Жоржа за стол, выслушала его и через четверть часа начала диктовать статью. Удача несет его. Статья напечатана — какое счастье! Он принят в отдел хроники, и наконец-то можно навеки покинуть ненавистную контору Северной железной дороги. Жорж делает все правильно и точно: сперва получил в кассе жалованье за месяц, а уж потом обхамил на прощанье начальника — получил удовольствие.

Одно нехорошо. Вторая статья не выходит. Но и это не беда — нужно взять еще один урок у г-жи Форестье, а это одно удовольствие. Тут, правда, не повезло: сам Форестье оказался дома и заявил Жоржу, что, дескать, не намерен работать вместо него… Свинья!

Дюруа зол и сделает статью сам, безо всякой помощи. Вот увидите!. . И он сделал статью, написал. Только её не приняли: сочли неудовлетворительной. Он переделал. Опять не приняли. После трех переделок Жорж плюнул и целиком ушел в репортерство.

Вот тут-то он и развернулся. Его пронырливость, обаяние и наглость пришлись очень кстати. Сам г-н Вальтер доволен сотрудником Дюруа. Одно только плохо: получая в газете в два раза больше, чем в конторе, Жорж почувствовал себя богачом, но это длилось так недолго. Чем больше денег, тем больше их не хватает! И потом: ведь он заглянул в мир больших людей, но остался вне этого мира. Ему повезло, он служит в газете, он имеет знакомства и связи, он вхож в кабинеты, но… только как репортер. Жорж Дюруа по-прежнему бедняк и поденщик. А здесь же, рядом, в своей же газете, — вот они! — люди с карманами, полными золота, у них шикарные дома и пикантные жены… Почему же это все у них? Почему не у него? Здесь какая-тотайна.

Жорж Дюруа не знает разгадки, зато он знает, в чем его сила. И он вспоминает г-жуде Марель, ту, что была с дочкой на обеде у Форестье. «До трех часов я всегда дома», — сказала она тогда. Жорж позвонил в половине третьего. Конечно, он волновался, но г-жа де Марель — само радушие, само влекущее изящество. И Лорина обращается с ним как с другом… И вот уже Жорж приглашен на обед в ресторан, где будут они с г-жой де Марель и супруги Форестье — две пары.

Обед в отдельном кабинете изыскан, длителен и прян непринужденной, легкой болтовней на краю непристойности. Г-жа де Марель обещала напиться и исполнила обещание. Жорж её провожает. В экипаже он некоторое время нерешителен, но, кажется, она шевельнула ногой… Он кинулся в атаку, она сдалась. Наконец-тоон овладел настоящей светской женщиной!

На другой день Дюруа завтракает у своей возлюбленной. Он еще робок, не знает, как пойдет дальше дело, а она обворожительно мила, и Жорж играет влюбленность… И это так нетрудно по отношению к такой великолепной женщине! Тут входит Лорина и радостно бежит к нему: «А, Милый друг!» Так Жорж Дюруа получил свое имя. А г-жаде Марель — её зовут Клотильда — оказалась восхитительной любовницей. Она наняла для их свиданий маленькую квартирку. Жорж недоволен: это ему не по карману… Да нет же, уже уплачено! Нет, этого он допустить не может… Она умоляет, еще, еще, и он… уступил, полагая, что вообще-то это справедливо. Нет, но как она мила!

Жорж совсем без денег, но после каждого свидания обнаруживает в жилетном кармане одну или две золотые монеты. Он возмущен! Потом привыкает. Только для успокоения совести ведет счет своего долга Клотильде.

Случилось так, что любовники сильно повздорили. Похоже, что это разрыв. Жорж мечтает — в виде мести — вернуть долг Клотильде. Но денег нет. И Форестье на просьбу о деньгах ссудил десять франков — жалкая подачка. Ничего, Жорж отплатит ему, он наставит рога старому Другу. Тем более, он знает теперь, как это просто.

Но что это? Атака на г-жу Форестье сразу захлебнулась. Она приветлива и откровенна: она никогда не станет любовницей Дюруа, но предлагает ему свою дружбу. Пожалуй, это дороже рогов Форестье! А вот и первый дружеский совет; нанесите визит г-жеВальтер.

Милый друг сумел показаться г-же Вальтер и её гостям, и не проходит недели, а он уже назначен заведующим отделом хроники и приглашен к Вальтерам на обед. Такова цена дружеского совета.

На обеде у Вальтеров произошло важное событие, но Милый друг еще не знает, что это важное событие: он представлен двум дочерям издателя — восемнадцати и шестнадцати лет (одна — дурнушка, другая — хорошенькая, как кукла). Зато другое Жорж не мог не заметить, Клотильда все так же обольстительна и мила. Они помирились, и связь восстановлена.

Болен Форестье, он худеет, кашляет, и видно, что не жилец. Клотильда между прочим говорит, что жена Форестье не замедлит выйти замуж, как только все будет кончено, и Милый Друг задумался. А пока что жена увезла бедного Форестье на юг — лечиться. При прощанье Жорж просит г-жу Форестье рассчитывать на его дружескую помощь.

И помощь понадобилась: г-жа Форестье просит Дюруа приехать в Канн, не оставить её одну с умирающим мужем. Милый друг ощущает открывающийся перед ним простор. Он едет в Канн и добросовестно отрабатывает дружескую повинность. До самого конца. Жорж Дюруа сумел показать Мадлене Форестье, что он Милый друг, прекрасный и добрый человек.

И все получилось! Жорж женится на вдове Форестье. Теперь у него есть изумительная помощница — гений закулисной журналистики и политической игры… И у него прекрасно устроенный дом, и еще он стал теперь дворянином: он поделил на слоги свою фамилию и прихватил название родной деревни, он теперь дю Руа де Кантель.

Они с женой друзья. Но и дружба должна знать границы… Ах, зачем такая умная Мадлена по дружбе сообщает Жоржу, что г-жа Вальтер от него без ума?. . И еще того хуже: она говорит, что, будь Жорж свободен, она бы советовала ему жениться на Сюзанне, хорошенькой дочери Вальтера.

Милый друг снова задумался. А г-жа Вальтер, если присмотреться, еще очень даже ничего… Плана нет, но Жорж начинает игру. На этот раз объект добропорядочен и борется отчаянно с самим собой, но Милый друг обложил со всех сторон и гонит в западню. И загнал. Охота окончена, но добыча хочет достаться охотнику опять и опять. У него же другие дела. Тогда г-жа Вальтер открывает охотнику тайну.

Военная экспедиция в Марокко решена. Вальтер и Ларош, министр иностранных дел, хотят нажиться на этом. Они скупили по дешевке облигации марокканского займа, но стоимость их скоро взлетит. Они заработают десятки миллионов. Жорж тоже может купить, пока не поздно.

Танжер — ворота Марокко — захвачен. У Вальтера пятьдесят миллионов, он купил роскошный особняк с садом. А Дюруа зол: большие деньги опять не у него. Правда, жена получила в наследство от друга миллион, и Жорж оттяпал у нее половину, но это — не то. Вот за Сюзанной, дочерью Вальтера, двадцать миллионов приданого…

Жорж с полицией нравов выслеживает жену. Ее застали с министром Ларошем. Милый друг одним ударом свалил министра и получил развод. Но ведь Вальтер ни за что не отдаст за него Сюзанну! На это тоже есть свой прием. Не зря он совратилг-жу Вальтер: пока Жорж обедал и завтракал у нее, он сдружился с Сюзанной, она ему верит. И Милый друг увез хорошенькую дурочку. Она скомпрометирована, и отцу некуда деваться.

Жорж Дюруа с юной женой выходит из церкви. Он видит палату депутатов, он видит Бурбонский дворец. Он достиг всего.

Но ему никогда уже не будет ни жарко, ни холодно. Ему никогда так сильно не захочется пива.

 

А. Франс

Остров Пингвинов

 

В предисловии автор сообщает, что единственная цель его жизни — написать историю пингвинов. Для этого он изучил множество источников, и прежде всего хронику величайшего пингвинского летописца Иоанна Тальпы. Подобно другим странам, Пингвиния пережила несколько эпох: древние времена, средние века и Возрождение, новые и новейшие века. А началась её история с того момента, когда святой старец Маэль, перенесенный кознями дьявола на остров Альку, окрестил арктических птиц из семейства лапчатоногих, приняв их за людей по причине глухоты и почти полной слепоты. Весть о крещении пингвинов вызвала в раю крайнее удивление. Виднейшие теологи и богословы разошлись во мнении: одни предлагали даровать пингвинам бессмертную душу, другие советовали сразу отправить их в ад. Но Господь Бог повелел святому Маэлю исправить свою ошибку — обратить пингвинов в людей. Исполнив это, старец перетащил остров к бретонским берегам. Дьявол был посрамлен.

Стараниями святого обитатели острова получили одежду, но это отнюдь не способствовало укоренению нравственности. Тогда же пингвины начали убивать друг друга из-за земли, утверждая тем самым права собственности, что означало несомненный прогресс. Затем была произведена перепись населения и созваны первые Генеральные Штаты, которые постановили избавить благородных пингвинов от налогов, возложив их на чернь.

Уже в древние времена Пингвиния обрела святую заступницу — Орберозу. Вместе со своим сожителем Кракеном она избавила страну от лютого дракона. Произошло это следующим образом. Могучий Кракен, водрузив на голову шлем с рогами, грабил по ночам соплеменников и похищал их детей. Святому Маэлю явилось знамение, что спасти пингвинов могут только непорочная дева и бесстрашный рыцарь. Узнав об этом, прекрасная Орбероза вызвалась совершить подвиг, ссылаясь на свою девственную чистоту. Кракен соорудил деревянный каркас и обшил его кожей. Пятерых мальчиков научили влезать в это сооружение, двигать им и жечь паклю, чтобы из пасти вырывалось пламя. На глазах у восхищенных пингвинов Орбероза повела дракона на поводке, как покорную собачку. Затем появился Кракен со сверкающим мечом и вспорол чудовищу брюхо, откуда выскочили исчезнувшие прежде дети. В благодарность за это героическое деяние пингвины обязались платить Кракену ежегодную дань. Желая внушить народу благотворный страх, он украсил себя гребнем дракона. Любвеобильная Орбероза еще долго утешала пастухов и волопасов, а затем посвятила жизнь свою Господу. После смерти её причислили к лику святых, а Кракен стал родоначальником первой королевской династии — Драконидов. Среди них было много замечательных правителей: так, Бриан Благочестивый стяжал славу хитростью и отвагой на войне, а Боско Великодушный настолько заботился о судьбах престола, что перебил всю свою родню. Великолепная королева Крюша прославилась щедростью — правда, по словам Иоанна Тальпы, она не всегда умела смирять свои желания доводами рассудка. Конец средневекового периода был ознаменован столетней войной пингвинов с дельфинами.

Искусство этой эпохи заслуживает всяческого внимания. К несчастью, о пингвинской живописи можно судить лишь по примитивам других народов, поскольку пингвины начали восхищаться творениями своих ранних художников лишь после того, как полностью их уничтожили. Из литературы XV в. до нас дошел драгоценный памятник — повесть о схождении в преисподнюю, сочиненная монахом Марбодом, пламенным поклонником Вергилия. Когда вся страна еще коснела во мраке невежества и варварства, некий Жиль Луазелье с неугасимым пылом изучал естественные и гуманитарные науки, уповая на их неизбежное возрождение, которое смягчит нравы и утвердит принцип свободы совести. Эти благие времена наступили, но последствия оказались не совсем такими, как представлялось пингвинскому Эразму: католики и протестанты занялись взаимоистреблением, а среди философов распространился скептицизм. Век разума завершился крушением старого режима: королю отрубили голову, и Пингвиния была провозглашена республикой. Охваченная смутами и изнуренная войнами, она вынесла в собственном чреве своего убийцу — генерала Тринко. Этот великий полководец завоевал полмира, а потом потерял его, принеся бессмертную славу Пингвинии.

Затем наступило торжество демократии — была избрана Ассамблея, полностью контролируемая финансовой олигархией. Пингвиния задыхалась под тяжестью расходов на огромную армию и флот. Многие надеялись, что с развитием цивилизации войны прекратятся. Желая доказать это утверждение, профессор Обнюбиль посетил Новую Атлантиду и обнаружил, что богатейшая республика уничтожила половину жителей Третьей Зеландии с целью заставить остальных покупать у нее зонтики и подтяжки. Тогда мудрец с горечью сказал себе, что единственное средство улучшить мир — это взорвать всю планету с помощью динамита.

Республиканский строй в Пингвинии породил множество злоупотреблений. Финансисты сделались подлинным бичом страны из-за своей наглости и жадности. Мелкие торговцы не могли прокормиться, а дворяне все чаще вспоминали о прежних привилегиях. Недовольные с надеждой взирали на принца Крюшо, последнего представителя династии Драконидов, вкушавшего горький хлеб изгнания в Дельфинии. Душой заговора стал монах Агарик, который привлек на свою сторону отца Корнемюза, разбогатевшего на производстве ликера святой Орберозы. Роялисты решили использовать для свержения режима одного из его защитников — Шатильона. Но дело дракофилов было подорвано внутренними разногласиями. Несмотря на захват палаты депутатов, переворот закончился крахом. Шатильону позволили бежать в Дельфинию, зато у Корнемюза конфисковали виногонку.

Вскоре после этого Пингвинию потрясло дело о краже восьмидесяти тысяч копен сена, запасенных для кавалерии. Офицера-еврея Пиро обвинили в том, что он будто бы продал чудесное пингвинское сено коварным дельфинам. Несмотря на полное отсутствие улик, Пиро был осужден и водворен в клетку. Пингвины прониклись к нему единодушной ненавистью, но нашелся отщепенец по имени Коломбан, выступивший в защиту презренного вора. Поначалу Коломбан не мог выйти из дома без того, чтобы его не побили каменьями. Постепенно число пиротистов стало возрастать и достигло нескольких тысяч. Тогда Коломбана схватили и приговорили к высшей мере наказания. Разъяренная толпа бросила его в реку, и он выплыл с большим трудом. В конце концов Пиро получил свободу: его невиновность была доказана стараниями судебного советника Шоспье.

Новейшие века начались ужасающей войной. Роман между женой министра Цереса и премьером Визиром имел катастрофические последствия: решившись на все, чтобы погубить своего врага, Церес заказал преданным людям статьи, в которых излагались воинственные взгляды главы правительства. Это вызвало самые резкие отклики за границей. Биржевые махинации министра финансов довершили дело: в день падения министерства Визира соседняя враждебная империя отозвала своего посланника и бросила на Пингвинию восемь миллионов солдат. Мир захлебнулся в потоках крови. Полвека спустя госпожа Церес скончалась, окруженная всеобщим уважением. Все свое имущество она завещала обществу святой Орберозы. Наступил апогей пингвинской цивилизации: прогресс выражался в смертоносных изобретениях, в гнусных спекуляциях и отвратительной роскоши.

Будущие времена и история без конца. В гигантском городе работало пятнадцать миллионов человек. Людям не хватало кислорода и естественной пищи. Росло число сумасшедших и самоубийц. Анархисты полностью уничтожили столицу взрывами. Провинция пришла в запустение. Столетия словно бы канули в вечность: охотники вновь убивали диких зверей и одевались в их шкуры. Цивилизация проходила свой новый круг, и в гигантском городе опять работало пятнадцать миллионов человек.

 

Р. Роланд

Жан Кристоф

 

В маленьком немецком городке на берегу Рейна в семье музыкантов Крафтов рождается ребенок. Первое, еще неясное восприятие окружающего мира, тепло материнских рук, ласковое звучание голоса, ощущение света, темноты, тысячи разных звуков… Звон весенней капели, гудение колоколов, пение птиц — все восхищает маленького Кристофа. Он слышит музыку всюду, так как для истинного музыканта«все сущее есть музыка — нужно только её услышать». Незаметно для себя мальчик, играя, придумывает собственные мелодии. Дедушка Кристофа записывает и обрабатывает его сочинения. И вот уже готова нотная тетрадь «Утехи детства»с посвящением его высочеству герцогу. Так в семь лет Кристоф становится придворным музыкантом и начинает зарабатывать свои первые деньги за выступления.

Не все гладко в жизни Кристофа. Отец пропивает большую часть семейных денег. Мать вынуждена подрабатывать кухаркой в богатых домах. В семье трое детей, Кристоф — старший. Он уже успел столкнуться с несправедливостью, когда понял, что они бедны, а богатые презирают и смеются над их необразованностью и невоспитанностью. В одиннадцать лет, чтобы помочь родным, мальчик начинает играть второй скрипкой в оркестре, где играют его отец и дед, дает уроки избалованным богатым девицам, продолжает выступать на герцогских концертах, У него нет друзей, дома он видит очень мало тепла и сочувствия и поэтому постепенно превращается в замкнутого гордого подростка, никак не желающего становиться«маленьким бюргером, честным немчиком». Единственным утешением мальчика являются беседы с дедушкой и дядей Готфридом, бродячим торговцем, иногда навещающим сестру, мать Кристофа. Именно дедушка первым заметил у Кристофа музыкальный дар и поддержал его, а дядя открыл мальчику истину, что «музыка должна быть скромной и Правдивой» и выражать «настоящие, а не поддельные чувства». Но дедушка умирает, а дядя навещает их редко, и Кристоф ужасно одинок.

Семья на грани нищеты. Отец пропивает последние сбережения, В отчаянии Кристоф с матерью вынуждены просить герцога, чтобы деньги, заработанные отцом, отдавали сыну. Однако вскоре и эти средства иссякают: вечно пьяный отец отвратительно ведет себя даже во время концертов, и герцог отказывает ему от места. Кристоф пишет на заказ музыку к официальным дворцовым празднествам. «Сам источник его жизни и радости отравлен». Но в глубине души он надеется на победу, мечтает о великом будущем, о счастье, дружбе и любви.

Пока же его мечтам сбыться не суждено. Познакомившись с Отто Динером, Кристофу кажется, что он наконец обрел друга. Но благовоспитанность и осторожность Отто чужды вольнолюбивому, необузданному Кристофу, и они расстаются. Первое юношеское чувство тоже приносит Кристофу разочарование: он влюбляется в девушку из знатной семьи, но ему тут же указывают на разницу в их положении. Новый удар — умирает отец Кристофа. Семья вынуждена перебраться в жилище поскромнее. На новом месте Кристоф знакомится с Сабиной, молодой хозяйкой галантерейной лавки, и между ними возникает любовь. Неожиданная смерть Сабины оставляет в душе юноши глубокую рану. Он встречается со швеей Адой, но та изменяет ему с его младшим братом. Кристоф снова остается один.

Он стоит на перепутье. Слова старого дяди Готфрида — «Главное, это не уставать желать и жить» — помогают Кристофу расправить крылья и словно сбросить«вчерашнюю, уже омертвевшую оболочку, в которой он задыхался, — свою прежнюю душу». Отныне он принадлежит только себе, «наконец он не добыча жизни, а хозяин ее!». В юноше просыпаются новые, неведомые силы. Все его прежние сочинения — это «теплая водица, карикатурно-смешной вздор». Он недоволен не только собой, он слышит фальшивые ноты в произведениях столпов музыки. Излюбленные немецкие песни и песенки становятся для него «разливом пошлых нежностей, пошлых волнений, пошлой печали, пошлой поэзии…». Кристоф не скрывает обуревающих его чувств и во всеуслышание заявляет о них. Он пишет новую музыку, стремится «выразить живые страсти, создать живые образы», вкладывая в свои произведения «дикую и терпкую чувственность». «С великолепной дерзостью молодости» он полагает, что «надо все сделать заново и переделать». Но — полный провал. Люди не готовы воспринимать его новую, новаторскую музыку. Кристоф пишет статьи в местный журнал, где критикует всех и вся, и композиторов, и музыкантов. Таким образом он наживает себе множество врагов: герцог изгоняет его со службы; семьи, где он дает уроки, отказывают ему; весь город отворачивается от него.

Кристоф задыхается в душной атмосфере провинциального бюргерского городка. Он знакомится с молодой французской актрисой, и её галльская живость, музыкальность и чувство юмора наводят его на мысль уехать во Францию, в Париж. Кристоф никак не может решиться оставить мать, однако случай решает за него. На деревенском празднике он ссорится с солдатами, ссора заканчивается общей дракой, троих солдат ранят. Кристоф вынужден бежать во Францию: в Германии против него возбуждается уголовное дело.

Париж встречает Кристофа неприветливо. Грязный, суетливый город, так не похожий на вылизанные, упорядоченные немецкие города. Знакомые из Германии отвернулись от музыканта. С трудом ему удается найти работу — частные уроки, обработка произведений известных композиторов для музыкального издательства. Постепенно Кристоф замечает, что французское общество ничуть не лучше немецкого. Все насквозь прогнило. Политика является предметом спекуляции ловких и наглых авантюристов. Лидеры различных партий, в том числе и социалистической, искусно прикрывают громкими фразами свои низкие, корыстные интересы. Пресса лжива и продажна. Создаются не произведения искусства, а фабрикуется товар в угоду извращенным вкусам пресытившихся буржуа. Больное, оторванное от народа, от реальной жизни искусство медленно умирает. Как и у себя на родине, в ПарижеЖан-Кристоф не просто наблюдает. Его живая, деятельная натура заставляет его во все вмешиваться, открыто выражать свое возмущение. Он насквозь видит окружающую его фальшь и бездарность. Кристоф бедствует, голодает, тяжело болеет, но не сдается. Не заботясь о том, услышат его музыку или нет, он увлеченно работает, создает симфоническую картину «Давид» на библейский сюжет, но публика освистывает её.

После болезни Кристоф внезапно ощущает себя обновленным. Он начинает понимать неповторимое очарование Парижа, испытывает непреодолимую потребность найти француза, «которого мог бы полюбить ради своей любви к Франции».

Другом Кристофа становится Оливье Жанен, молодой поэт, уже давно издалека восхищавшийся музыкой Кристофа и им самим. Друзья вместе снимают квартиру. Трепетный и болезненный Оливье «прямо был создан для Кристофа». «Они обогащали друг друга. Каждый вносил свой вклад-то были моральные сокровища их народов». Под влиянием Оливье перед Кристофом внезапно открывается«несокрушимая гранитная глыба Франции». Дом, в котором живут друзья, как бы в миниатюре представляет различные социальные слои общества. Несмотря на объединяющую всех крышу, жильцы сторонятся друг друга из-за моральных и религиозных предубеждений. Кристоф своей музыкой, несокрушимым оптимизмом и искренним участием пробивает брешь в стене отчуждения, и столь непохожие между собой люди сближаются и начинают помогать друг другу.