СОВРЕМЕННОЕ РАЗВИТИЕ ОБЩИНЫ НИЗАРИТОВ

В этой, заключительной, части мы осветим современную историю ис­ма'илитов низаритов, уделив главное внимание их развитию с середи­ны XIX столетия и политике модернизации, проводившейся последни­ми имами. Если говорить о современном положении в ряде низарит-ских общин, особенно тех, что находятся в Персии, Афганистане, Цент­ральной Азии, Индии, Пакистане, Сирии и Восточной Африке, то удов­летворительное освещение этой темы возможно лишь при условии доступа к гораздо большему числу источников, чем те, что ныне нам доступны.

Шах-Халилаллах II был последним имамом низаритов ветви ка-симшахи, который проживал в Анджудане. К тому времени да'ва этой главной низаритской линии добился успеха, в частности, в Афганиста­не и Центральной Азии, а также на Индийском субконтиненте. С другой стороны, удача, сопутствовавшая имамам ветви мх-хаммадшахи, жившим сначала в Ахмаднагаре, а затем в Аурангабаде, быстро по­шла на убыль. В Персии большинство приверженцев линии мухам-мадшахи дистанцировалось от своих имамов, обратившись в ши'изм двунадесятников, который первоначально был принят низаритами как форма такийа. Общины мухаммадшахи Бадахшана и Индии также быстро исчезли в течение ХП/ХУШ века. В Бадахшане они, в основ­ном, перешли на сторону касимшахи. К середине ХШ/Х1Х века низаритов мухаммадшахи можно было найти только в Сирии, где до сих пор сохранилась их небольшая община. Наш рассказ здесь будет по­священ, в основном, низаритским исма'илитским имамам линии ка­симшахи и их последователям.

Шах-Халилаллах II скончался в 1090/1680 году, ему наследовал его сын Шах-Низар. К тому времени имамы приобрели широкое влияние в Анджудане и его окрестностях в Центральной Персии. Во время своего имамата (1090—1134/1680—1722) Шах-Низар перенес штаб-квар­тиру да'ва в находившееся поблизости селение Кахак (точная дата изменения места ставки неизвестна), завершив анджуданский период низаритского исма'илитского имамата. На протяжении более ста лет имамы сохраняли прочное положение в Кахаке. Шах-Низар умер в 1134/1722 году, о чем свидетельствует его намогильный камень в Каха­ке. Теперь это небольшое селение, где живут ши'иты исна'ашариты, с населением около 500 человек. Мавзолей Шах-Низара, где погребены также его преемник Саййид 'Али и другие члены семьи, являлся, воз­можно, частью первоначальной резиденции имама в Кахаке. Интерес­но отметить, что в этом некрополе находятся также несколько могил с надписями на ходжки, свидетельствующими о посещениях усыпаль­ницы низаритами ходжа с субконтинента с целью увидеть место захо­ронения своего имама. Кахак действительно упоминается в некото­рых гинан как обитель исма'илитских имамов.

К середине ХII/ХУШ века имамы переехали в Шахр-и Бабак про­винции Керман (юго-восток Персии). Вызвано это было тем, что в об­становке нестабильности после афганского нашествия на Персию и падения Сефевидов в 1135/1722 году путешественники ходжа, отправ­лявшиеся в путь к захоронению своего имама, часто становились жерт­вами разбойников еще до того, как успевали добраться до Кахака55. В итоге имамы и приняли решение о перенесении ставки в Шахр-и Бабак, ближе к тому пути, которым следовали индийские паломники. К тому времени центр активности низаритской общины явно сместил­ся в сторону ходжа, если иметь в виду как их численность, так и фи­нансовые ресурсы. В Персии в результате преследований и сокрытия многие исма'илиты низариты, особенно горожане, приняли ши'изм ис-на'ашари. Сорок второй имам, Хасан-'Али, используя наладившийся поток средств из Индии, приобрел обширную собственность в Шахр-и Бабаке, а также в самом городе Ксрмане. Он стал также первым низаритским пмамом. отказавшимся от традиционной практики такийа. Хасан-'Али начал активно входить в деловую жизнь Ксрмана, установив тесные связи с афшаридским правителем провинции Шахрухом (1160-1172/1747-1759)

Сорок четвертый имам, Абу-л-Хасан 'Али, приобрел в Кермане «значительный политический вес36. Основателем другой, недолговечной династии Персии, Карим-Ханом Зандом (1164—1193/1751—1779), он 6ыл назначен губернатором провинции. Этот имам сыграл решающую роль в местной политической жизни Кермана в бурный период, когда Ага Мухаммад-Хан (1193—1212/1779—1797), будущий основатель Каджарской династии, выступил против власти Занда в персидских провинциях. Имам Абу-л-Хасан 'Али, популярный губернатор Кермана, шравил провинцией самостоятельно даже после кончины Карим-Хана 3анда в 1193/1779 году. Именно при нем в Персии возродился суфийский орден ни'маталлахи. В этот период орденом руководил Рида-'Али-Шах (ум. 1214/1799), проживавший, как и его предшественники, в Декане. Этот суфийский тарика быстро распространился в Кермане. Здесь в Махане сохранилась гробница основателя ордена Шах-Ни'маталлаха Вали (ум. 834/1431). Приезд знаменитых суфиев ни'маталлахи в Керман также способствовал возобновлению прежних связей между суфийским орденом и низаритскими исма'илитскими имамами57. Абу-л-Хасан 'Али умер в 1206/1792 году. В исма'илитском имамате ему наследовал его сын Шах-Халилаллах III.

Вскоре после принятия имамата нестабильность, отличавшая в то Рвремя внутреннюю жизнь Кермана, вынудила Шах-Халилаллаха временно перебраться в Кахак. Его пребывание в местах, связанных с его предками, затянулось на 20 лет, прежде чем в 1230/1815 году он осел в Иезде. Выбор Иезда, расположенного на пути в Белуджистан и Синд, гбыл, по-видимому, продиктован заботой о безопасности путешественников ходжа на пути в Персию. Именно в Иезде имам был втянут в различные споры и религиозную вражду между его последователями и местными лидерами ши'итов двунадесятников. В 1232/1817 году, во время нападения толпы на его дом, он был убит вместе с некоторыми своими сподвижниками, включая его мурида ходжа.

Шах-Халилаллах Ш был женат на своей родственнице Биби Саркара (ум. в 1267/1851), родившей ему в 1219/1804 году преемника исма'и-рлитского имамата, Хасан-' Али-Шаха. Отец и брат Биби Саркары, Мухаммад-Садик Махаллати (Сидк-'Али-Шах) и 'Иззат-'Али-Шах, были видными суфиями ни'маталлахи, поддерживавшими тесные отношения с Зайн ал-'Абидином Ширвани (ум. 1253/1837). Последний носил суфийское имя Маст-'Али-Шах и был духовным главой (кутб) главной ветви тарика ни'маталлахи. Тесные связи между семьей исма'илитского имама и рядом руководителей ни'маталлахи, включая Рахмат-' Али-Шаха (ум. 1278/1861), Мунаввар-'Али-Шаха (ум. 1301/1884), Сафи-' Али-Шаха (ум. 1316/1898) и Ма'сум-' Али-Шаха (ум. 1344/1926), автора знаменитого суфийского сочинения «Тара'ик ал-хака'ик», во зобновлялись время от времени в течение всего XIX века58.

Хасан-'Али-Шаху было всего лишь 30 лет, когда он наследовал отцу как сорок шестой исма'илитский низаритский имам59. В связи с убий­ством Шах-Халилаллаха его вдова приехала в Тегеран ко двору кад-жарского монарха, Фатх-'Али-Шаха (1212-1250/1797-1834), в поисках справедливости в отношении своих детей и мужа. В конце концов ей повезло: подстрекатели к убийству имама понесли наказание, и мо­нарх назначил Хасан-'Али-Шаха губернатором Кума, отрядив ему так­же в собственность ряд селений соседнего Махаллата. К тому же Фатх-'Али-Шах выдал одну из своих дочерей, Сарв-и Джахан-ханум, замуж за юного имама, закрепив за ним почетный титул (лакаб) «Ага-Хан», что означает «господин», «хозяин». С этого времени Хасан-'Али-Шах стал известен в Персии как Ага-Хан Махаллати, Благодаря его госуда­реву титулу и глубоким корням семьи в Махаллате и его окрестностях (Анджудан, Кахак и Кум), титул «Ага-Хан» («Аgha Khan») стал на­следным для его преемников в имамате исма'илитов.

Ага-Хан I прожил в Персии тихую жизнь в уважении и почете при дворе Каджаров в течение всего времени правления Фатх-'Али-Шаха. Но исма'илитский имам не терял времени даром и постепенно собрал военные силы в Махаллате. Следующий каджарский монарх, Мухам-мад-Шах, вскоре после своего восшествия на престол Персии в 1251/ 1835 году назначил имама губернатором Кермана. В то время в Кер-мане царил постоянный беспорядок из-за непрекращавшихся набегов афганских и белуджских банд и мятежных акций некоторых каджар-ских принцев. Вскоре при поддержке представителей местных пле­мен хорасани и 'ата'аллахи имам восстановил порядок в Кермане. Однако его губернаторство было кратковременным, и в силу враж­дебного отношения к нему могущественного главного министра хаджжи Мирзы Акаси, причины чего не ясны, он был смещен с поста в 1252/1837 году. Смещение Ага-Хана I привело к длительной конфрон­тации между имамом и каджарским правительством. Положение осложнилось серией военных стычек, случившихся в 1256/1840 году60. В конечном итоге в 1257/1841 году исма'илиты потерпели поражение в крупном сражении при Кермане, и имам был вынужден бежать в со­седний Афганистан. Это событие ознаменовало завершение персид­ского периода низаритского исма'илитского имамата, длившегося около семи столетий, начиная с эпохи Аламута.

Летом 1257/1841 года Ага-Хан I в сопровождении огромной свиты прибыл в Кандагар, осажденный в то время англо-индийской армией. С этого момента между исма'илитским имамом и британскими влас­тями стало шириться взаимодействие. В Кандагаре Ага-Хан принял посланников от своих последователей в Бадахшане и Синде; исма'илитские общины этих регионов стремились установить непосредствен ные контакты со своим имамом. В 1258/1842 году, в связи с поражением британских войск в Кабуле и Кандагаре, Ага-Хан I перебрался в Синд. Здесь действия его кавалерии способствовали присоединению Синда к Британской Индии в 1259/1843 году. В Синде имам оставался в Джерруке, где до сих пор сохранился его дом. За свои заслуги в этот период Ага-Хан I был удостоен ежегодной пенсии от генерала сэра Чарльза Напьера (1782—1853), завоевателя Синда, бывшего с имамом в дружеских отношениях61.

Со времени прибытия в Синд Ага-Хан I восстановил контакты со своими последователями ходжа, которые тогда впервые смогли ли­цезреть своего имама. В 1260/1844 году он покинул Синд и после года, проведенного со своими сторонниками в Катиаваре (Гуджарат), при­был в 1260/1846 году в Бомбей. Посредничество Британии по поводу возвращения имама на родину, в Персию, как выражение его личного желания, успеха не имело. После краткого пребывания в Калькутте, в 1265/1848 году исма'илитский имам навсегда поселился в Бомбее. Это событие знаменует собой начало современного периода в истории ис­ма'илитов низаритов.

Ага-Хан I стал первым исма'илитским имамом своей ветви, кото­рый поселился в Индии. Низариты ходжа, представлявшие собой на протяжении нескольких столетий крупную общину, получили нако­нец возможность принять имама в своей среде. С этого момента пере­дача их религиозных взносов стала более регулярной и приобрела упорядоченный характер. Вскоре имам учредил тщательно спланиро­ванные штаб-квартиры и резиденции в Бомбее, Пуне и Бангалоре. В случае каких-либо особых религиозных событий он присутствовал в главной джама'ат-хана в Бомбее, а также регулярно проводил дурбар (перс, дарбар), давая в своей резиденции «Ага-Холл» аудиенции своим последователям, которые в большом количестве стекались для полу­чения его благословения. Последние 30 лет своей жизни и длительно­го имамата Ага-Хан I провел в Бомбее.

Как духовный глава мусульманской общины, Ага-Хан I получил защиту от британского истеблишмента в Индии, что укрепило и упро­чило его положение. Тем не менее поначалу он испытывал серьезные трудности в упрочении своей религиозной власти. На Индийском суб­континенте низариты ходжа оставались без пира достаточно продол­жительное время. Исма'илизм сатпант, как уже отмечалось, испытал воздействие индуистских элементов, в то время как и ходжа были вынуждены достаточно долго скрываться под масками суннитов или ши'итов двунадесятников. В урегулировании своих правовых проблем ходжа, как и некоторые другие индийские мусульмане, стали прибе­гать скорее к индуистским методам, нежели к предписаниям мусуль­манского права, особенно в делах, касавшихся наследства. Вышеука­занные факторы вряд ли способствовали формированию ясного и силь­ного чувства религиозной идентичности. Действительно, время от времени на сцену выходили группы инакомыслящих, представлявшие общину ходжа как некое продолжение суннитского или ши'итского исна'ашарийа наследия.

Именно в таких условиях Ага-Хан I развернул широкомасштабную кампанию, целью которой стала вербализация представлений о том, что же определяет особую религиозную идентичность его последова­телей ходжа. В 1861 году имам распространил документ, который ха­рактеризовал религиозные верования и практику исма'илитов низари-тов, предлагая каждому ходжа подписать его. По существу, подписан-тов просили продемонстрировать свою верность имаму и ши'итской исма'илитской мусульманской вере, в том виде, как ее интерпретиро­вал сам имам. Этот документ, своеобразная веха в подтверждении низаритской исма'илитской идентичности, получил широкое распро­странение в Бомбее и других местах. Подавляющее большинство ис­ма'илитов ходжа согласилось его подписать. Однако одна небольшая группа инакомыслящих настаивала на спорном характере авторитета Ага-Хана I и отказывалась признавать исма'илитскую идентичность своей общины. События достигли кризисной точки в 1866 году, когда диссиденты ходжа обратились со своим делом в Верховный суд Бом­бея. В ходе длительных слушаний этого так называемого «Процесса Ага-Хана» имам предоставил различные документы по истории общи­ны и свой мандат на руководство ею. Детальное судебное разбира­тельство обернулось в конце концов против истцов и в пользу исма'илитского имама по всем пунктам обвинения62. Данный судебный вер­дикт, имевший силу на всей территории Британской Индии, явился юридическим обоснованием статуса ходжа-последователей Ага-Хана I как общины «ши'итско-имамитского исма'илизма», подтверждая при этом право Ага-Хана I на духовное лидерство в этой общине и его статуса прямого потомка имамов аламутского периода63. Более того, этот исторический судебный процесс подтвердил право Ага-Хана I на все основанные на общинном обычае взносы, собираемые с ходжа, включая дассондх, или десятину. Авторитет Ага-Хана I, которого его последователи ходжа называли «Саркар Сахиб», или «Пир Саламат», никогда больше всерьез не подвергался сомнению ни на субконтинен­те, ни где-либо в других регионах.

Постепенно Ага-Хану I удалось распространить свой контроль на низаритов ходжа через их традиционную общинную организацию. Он лично проводил назначения на важные для общины посты. Таковыми являлись мукхи (произносится как муки) — общественные и религиоз­ные главы любых местных общин ходжа и камадийа (произносится как камрийа) — их личные помощники. Каждая община (джама'ат) ходжа, достигшая определенной величины, имела своего мукхи и ка­мадийа с четко определенными функциями, включая сбор религиоз­ных взносов и предстояние на религиозных церемониях в джама'ат-хана, или доме собраний. Исма'илиты низариты до сих пор сохраняют эту традиционную структуру организации; термины «мукхи», «камадийа» (слова санскритского происхождения) и «джама'ат-хана» со вре­менем были приняты всеми, даже не принадлежавшими к ходжа, об­щинами исма'илитов. Наряду с этим Ага-Хан I поощрял литератур­ную деятельность своих последователей. Наиболее выдающимся сре­ди пионеров этого возрождения был его старший внук, Шихаб ад-Дин Шах (ум. 1302/1884), создавший ряд трактатов на фарси по этическим и мистическим аспектам учения низаритов64.

Хасан-'Али-Шах, Ага-Хан I, сорок шестой имам исма'илитов низа­ритов, умер в 1298/1881 году после своего бурного событиями имама­та, длившегося 64 года. Похоронен он был в районе Мазагаон города Бомбея, где его мавзолей высится как впечатляющий монумент рядом со старой джама'ат-хана. Ага-Хану I наследовал его старший сын Ака-'Али-Шах, его единственный сын от каджарской жены. Сорок седь­мой имам родился в 1246/1830 году в Махаллате (Персия), где он про­вел свои юношеские годы. В 1269/1853 году Ака-'Али-Шах переселил­ся в Бомбей и с тех пор стал регулярно навещать общины ходжа, в первую очередь Гуджарата и Синда. Некоторое время он жил также в Карачи, где в 1294/1877 году родился его будущий преемник, Султан-Мухаммад-Шах.

Ака-'Али-Шах руководил низаритами исма'илитами в течение ко­роткого четырехлетнего периода; в это время он занимался, в основ­ном, улучшением условий образования и медицинского обслуживания низаритов. Он также предпринял особые усилия по сбору гинан, быв­ших в ходу в общине, поручив группе своих последователей задачу определения местонахождения и приобретения рукописей. Ага-Хан II был прекрасным спортсменом и охотником. В 1302/1885 году он скон­чался от пневмонии, полученной во время однодневной охоты близ Пуны, и был погребен в фамильном мавзолее в Наджафе (Ирак).

Ака-'Али-Шаху наследовал его единственный здравствовавший сын Султан-Мухаммад-Шах, руководивший низаритами исма'илитами в качестве их сорок восьмого имама на протяжении 72 лет, дольше, чем кто-либо из его предшественников. Благодаря своей выдающейся роли в индо-мусульманских и международных делах он стал хорошо извес­тен как мусульманский реформатор и государственный деятель. По­этому его жизнь и достижения всесторонне документированы65.

Султан-Мухаммад-Шах, Ага-Хан III, был возведен на исма'илит-ский имамат на официальной церемонии в Бомбее в 1302/1885 го­ду, когда ему исполнилось всего лишь восемь лет. Он вырос под не­усыпным надзором своей высоко одаренной матери, Шамс ал-Мулук (ум. 1356/1938), внучки Фатх-'Али, шаха Персии, тогда как его дядя по отцовской линии, Ака-Джанги-Шах (ум. 1314/1896), был назначен его опекуном. Ага-Хан III получил традиционное образование в Бомбее, которое включало арабский и персидский языки, а также знакомство с английским языком и литературой. В 1898 году исма'илитский имам нанес свой первый визит в Европу, куда позднее перенес свою постоянную резиденцию. На протяжении всей своей жизни Султан-Мухам-мад-Шах поддерживал тесные отношения с англичанами, получая от правительства Великобритании многочисленные награды и преферен­ции. Эти отношения принесли огромные выгоды его последователям в Индии и Африке, на которые распространялась власть британской короны.

С самого начала Ага-Хан Ш интересовался делами своих последо­вателей, особенно общин низаритов на Индийском субконтиненте и в восточной части Африканского материка. Со временем эти интересы переросли в целенаправленн)то политику и специально разработан­ные программы. В 1905 году он предпринял первый из визитов к сво­им последователям в Восточную Африку.

Низариты ходжа постоянно эмигрировали из Западной Индии в Занзибар, где они основали свое самое раннее поселение и джама'ат-хана. Эмиграция низаритов ходжа и других азиатов в Занзибар замет­но возросла в 1840—1870 годах в период экономического процветания и введения на острове облегченных торговых и коммерческих правил. К Первой мировой войне поселения низаритов ходжа существовали также и во многих городских центрах Восточно-Африканского мате­рика, включая Момбасу, Дар ас-Салам, Найроби и Кампалу.

В 1905 году, когда имам был в Восточной Африке, часть членов его семьи подала против него иск в Верховный суд Бомбея. Суд восстано­вил статус имама в семье и общине, приняв решение против истцов, предводительствуемых двоюродной сестрой Ага-Хана Хаджжи Биби. Решение суда содержало ряд более конкретных частных определений; так, в нем были конкретизированы особенности идентичности исма'и-литов низаритов и проведено различие между ними и ши'итами двуна-десятниками. В дальнейшем Ага-Хан Ш предпринимал систематиче­ские усилия для того, чтобы дать вербализованное описание идентич­ности его последователей, отделяя их от ши'итов двунадесягников, равно как и от суннитов. Таким образом, в течение некоторого времени его религиозная политика была сконцентрирована на утверждении и пере­смотре основ идентичности его последователей исма'илитов низаритов, которым при этом вменялось в обязанность уважать традиции других мусульманских общин. Эта идентичность была разъяснена в основных постановлениях, адресованных имамом своим последователям в раз­личных регионах, первое из которых вышло в 1905 году в Занзибаре. Вскоре эта политика положила конец редким выходам из общины групп инакомыслящих, также как и практике поглощения исма'илитов окру­жающими их общинами суннитов и ши'итов двунадесягников, коре­нившейся в стародавней системе такийа.

Тем временем исма'илитский имам все больше углублялся в поли тику реформ, которая могла принести выгоды не только его последо­вателям, но и другим мусульманам. Он инициировал различные обра­зовательные реформы и сыграл главную роль в преобразовании мухаммаданского Англо-восточного колледжа в Алигархе в ведущий университет; он же стал и одним из основателей Всеиндийской му­сульманской лиги. В то же время Ага-Хан Ш включился в индийские дела и действенно участвовал в судьбоносных дискуссиях, которые привели в конечном счете к независимости Индии и Пакистана от бри­танского владычества. Во время Первой мировой войны имам опубли­ковал книгу, в которой изложил свои взгляды на будущее Индии66. Позднее, в 1930-е годы, он представлял мусульман Индии на конфе­ренциях Круглого стола в Лондоне, обсуждая судьбу субконтинента вместе с другими знаменитыми участниками, такими как Махатма Ганди и Мухаммад Али Джинна, основатель государства Пакистан. Участие Ага-Хана III в международных делах увенчалось его избра­нием в 1937 году президентом сессии Лиги Наций в Женеве. К тому времени имам исма'илитов уже отпраздновал свой золотой юбилей в 1935 году, отметив 50-летие имамата.

Одновременно с определением и разграничением идентичности исма'илитов Ага-Хан III особенно энергично работал над консолида­цией и организацией своих последователей в современную мусульман­скую общину с высоким образовательным цензом, уровнем здоровья и благосостояния. Проведение задуманных им реформ требовало, од­нако, необходимых учреждений и административной организации. Развитие новой общинной структуры стало основной задачей имама, которой в течение нескольких десятилетий он отдавал много времени и значительные финансовые ресурсы.

В 1905 году Ага-Хан Ш издал свод письменных правил и постанов­лений, который, по существу, стал первой конституцией его общины в Восточной Африке. Эта конституция, как и другие, составленные позже для других регионов, представляли частный закон общины, трак­туя, в первую очередь, вопросы наследования, брака, развода, опекун­ства и т. д.67. Основные постановления 1905 года, инициированные по­литикой Ага-Хана Ш в области систематизации структуры учреждений и модернизации, предусматривали для исма'илитов низаритов Восточ­ной Африки также новую административную организацию в виде иерархической структуры советов. Впоследствии подобные постанов­ления с системой административных советов и подчиненными им от­делениями были разработаны для общин Индии и Пакистана. Поста­новления определяли полномочия и функции различных категорий национальных, региональных и местных советов. Чиновники в систе­ме советов назначались на определенное время лично имамом, не получая за время службы никакой платы. По существу, Ага-Хан Ш успешно развернул в общине волонтерские общественные работы, что стало установившейся традицией. Исма'илитские постановления периодически пересматривались с учетом изменений в политических и социально-экономических условиях жизни различных общин. Примерно в 1910 году Ага-Хан Ш ввел определенные изменения и в религиозные ритуалы и практику своих последователей, подчеркивая их ду­ховную и эзотерическую значимость. Эти изменения также служили дальнейшему отмежеванию исма'илитов низаритов от ши'итов двуна-дссятников, особенно в Персии и на субконтиненте, где в течение зна­чительного времени исма'илиты или выступали как двунадесятники, или сосуществовали с ними. Все эти меры благоприятствовали само идентификации исма'илитов низаритов, общины которых претерпе вали в то же время модернизацию.

В своих реформах Ага-Хан III реализовал решение суда Бомбея, который отделил его последователей ходжа от тех ходжа, которые предпочли присоединиться к суннитской общине или общине ши'итов двунадссятников. В то же время эти решения уточнили статус имама по отношению к его последователям, общинной собственности и дохо­дам. Глубокая преданность исма'илитов своему имаму, называвших его «Мавлана Хазир Имам» («Наш Господин Нынешний Имам»), определила готовность, с которой последователи Ага-Хана III воспри­няли все реформистские начинания, даже изменения, которым под­вергся непосредственно религиозный ритуал. Фигура имама, как ре­лигиозного и административного главы общины, стала центрально!) для всех исма'илитских конституций; он стал единственным челове­ком, который имел власгь изменить или пересмотреть текст конститу­ции. Ага-Хан III оставался в тесном контакте со своими последовате­лями и руководил ими посредством устных и письменных директив, или фарманов, являвшихся еще одним общинным механизмом для проведения реформ68.

Политика модернизации Ага-Хана III может быть прослежена по его фарманам и выступлениям по духовным вопросам, проблемам образования, социального благосостояния и женской эмансипации, а также проблемам религиозной терпимости, частных и кооперативных экономических предприятий. В частности, образование исма'илитов на разных ступенях, как мужчин, так и женщин, состояние их здо­ровья, а также участие женщин в делах общины получили в рефор­мах имама значительный приоритет. Религиозные взносы и другие подношения, сделанные ему, а также пожертвования, собранные на празднованиях различных юбилеев, Ага-Хан III использовал для фи­нансирования политики модернизации. С той же целью им были от­крыты различные учреждения, обслуживающие не только его после дователсй, но и нсисма'илитов. Он основал и оказывал необходимую поддержку обширной сети школ, профессиональным учреждениям, библиотекам, спортивным и развлекательным клубам, диспансерам и больницам в Восточной Африке, на Индийском субконтиненте и других местах69.

К первым десятилетиям XX века исма'илиты низариты не-ходжи расстались, в основном, со своими былыми предубеждениями. В Сирии исма'илиты низариты признали линию имамов мухаммадшахи (или му'мини), оставаясь лояльными подданными Оттоманской империи. Время от времени у них возникали проблемы с соседями нусайри ('алави), которые часто занимали их крепости и уничтожали их литературу. В начале 1840-х годов местный исма'илитский лидер в Кадмусе успешно обратился с петицией к Оттоманским властям за разрешением восста­новить Саламийю, находившуюся тогда в руинах, как поселение сирий­ских исма'илитов. Это стало началом новой эпохи в современной исто­рии сирийской общины. Между тем с 1210/1796 года сирийские низари­ты ветви мухаммадшахи не имели известий от имама, Мухаммада ал-Бакира, который, как и его предки, жил в Индии. Поскольку поиски своего имама оказались тщетными, в 1304/1887 году основная часть му­хаммадшахи изъявила преданность имаму ветви касимшахи, представ­ленной тогда Ага-Ханом Ш. В настоящее время эти исма'илиты, насчи­тывающие около 80 тыс. человек, живут в Саламийе и окружающих ее селениях. Однако исма'илитское меньшинство, сконцентрированное в Масйафе и Кадмусе, осталось верным ветви мухаммадшахи и до сих пор ожидает явления своего скрытого имама. Эта исма'илитская общи­на (известная на месте как «джа'фарийа») насчитывает около 15 тыс. человек и остается сегодня единственной, представляющей низаритов мухаммадшахи; 'Ариф Тамир, редактор многочисленных исма'илитс­ких текстов, является их самым крупным ученым70.

В Персии низариты были оставлены без действенного лидера вплоть до кончины Ага-Хана I в 1257/1841 году. Небольшие разбросанные ис-ма'илитские общины Персии вновь обратились к строгой маске ши'и­тов двунадесятников, официальной религии Персии. Позднее уже из Бомбея Ага-Хан I назначил Мирзу Хасана, родом из селения Сидих (Юж­ный Хорасан), наблюдать за делами своих последователей в Персии. После смерти Мирзы Хасана около 1305/1887 года его привилегирован­ный пост унаследовал его сын Мурад-мирза. К этому времени персид­ские исма'илиты уже не имели непосредственных контактов со своим имамом, и Мурад-мирза следовал теперь своим собственным лидер­ским амбициям. В частности, он претендовал на ранг худжжа и требо­вал абсолютного подчинения общины. В 1908 году Мурад-мирза высту­пил на стороне истицы в деле Хаджжи Биби против Ага-Хана Ш, чье лидерство он тогда оспаривал. Мурад-мирза признавал имамом Самад-Шаха, сына Хаджжи Биби. Этот призыв был поддержан фракцией ис­ма'илитов Южного Хорасана, известных как «мурадмирза'и». К 20-м го­дам XX века Самад-Шах уладил свои разногласия с имамом, который послал его с миссией в Хунзу. Но диссидентствовавшис мурадмирза'и так никогда и не возвратились к основному направлению исмаилит-ской низаритской общины. К 1940-м годам большинство мурадмирза'и из Сидиха и их окружение, возглавлявшееся в то время дочерью Му-рад-мирзы Биби Тал'ат, перешло в ши'изм двунадесятников.

Тем временем Ага-Хан III предпринимал попытки установить свой контроль над персидской общиной, для чего посчитал нужным привлечь Мухаммада 6. Зайна ал-'Абидина, широко известного как Фи-да'и Хорасани, самого высокообразованного персидского исма'илита того времени. В течение 1313—1324/1896—1906 годов Фида'и Хорасани трижды приезжал в Бомбей, чтобы повидаться с имамом, и в итоге был назначен им му'аялим, или учителем, ответственным за религиоз­ные дела персидских исма'илитов. Фида'и Хорасани регулярно посе­щал исма'илитов в разных регионах Персии, растолковывая им их наследие и завоевывая и возобновляя их преданность Ага-Хану III. Он также передавал инструкции имама по вопросам практики веры, на­правленные на отстаивание и защиту идентичности общины. В то вре­мя персидские низариты соблюдали религиозные ритуалы, сходные, в основном, с ритуалами ши'итов двунадесятников. Теперь их просили отделиться от двунадесятников, подтвердив их идентичность как от­дельной религиозной общины, подобно низаритам ходжа. В качестве одной из мер такого рода они стали приводить полный список своих имамов в конце ежедневной молитвы. Теперь им не следова­ло присоединяться к двунадесятникам в их мечетях или по особым религиозным случаям. Ко времени кончины Фида'и Хорасани в 1342/1923 году Ага-Хан III окончательно утвердил свою власть над персид­ской общиной.

Ага-Хан Ш распространил, хотя и в ограниченном виде, свою модер-низаторскую политику на Персию, особенно в области образования. В Хорасане, где в настоящее время сконцентрирована значительная часть общины, была успешно введена программа под лозунгом «Школа в каж­дом селении исма'илитов». В настоящее время около 30 тыс. исма'или­тов низаритов проживают в Персии, примерно половина из них — в провинции Хорасан. Другие персидские низаритские общины распо­ложены в Тегеране, Махаллате и окружающих селениях, а также в Кермане, Шахр-и Бабаке, Сирджане, Йезде и их окрестностях. Быва­ет и такое, что жители многих селений, часто родственники, принад­лежат к обеим общинам, исма'илитам и двунадесятникам, что являет­ся результатом многовековой практики приспособления и ассимиля­ции к доминировавшему в регионе религиозному окружению71.

Нам доступно не слишком много сведений, относящихся к современ­ной истории исма'илитов низаритов Афганистана и Центральной Азии, так же как и общин, расположенных в северных районах Пакистана. Исма'илиты этих горных районов, живущие в центре хребтов Памира, Гиндукуша и Кара-Корума, не желая проникновения посторонних, исто­рически были изолированы от других исма'илитских общин. До недав­него времени они не имели возможности контактировать со своим има­мом или назначенным им представителем. В результате исма'илиты Центральной Азии и прилегающих территорий развивались автономно под руководством местных халифа, как правило, наиболее образован­ных членов их общин, которые предстояли на религиозных церемони­ях. Эти исма'илиты, сконцентрированные в Бадахшане, выработали местную литературную традицию, опирающуюся на работы высоко чти­мого ими Насир-и Хусрава, также как и ряд специфических ритуалов, таких как чараг-равшан, ритуал проводов умершего. Как говорилось выше, множество низаритских исма'илитских книг тайно сохранилось в многочисленных частных собраниях Бадахшана.

Исма'илиты низариты Бадахшана составляют большинство ис­ма'илитов Афганистана и Центральной Азии. Языком религии явля­ется персидский (таджикский), на котором говорят в Центральной Азии. В XIX веке северная часть Бадахшана была аннексирована раз­личными центрально-азиатскими ханствами, но большая часть этого региона подпала под усиливающийся контроль Российской империи; британцы же установили гегемонию над Афганским Бадахшаном. Эта политическая реальность была официально признана в 1895 году, ко­гда англо-русская комиссия по демаркации границ передала район по правому берегу реки Пяндж, верховья Амударьи (Окс), Бухарскому ханству, находившемуся тогда под протекторатом России, определив левый берег как афганскую территорию с центром в городе Файза-баде. Ага-Хану III было трудно установить прямые контакты со свои­ми последователями в Бадахшане; непреодолимые трудности возник­ли с вхождением Центральной Азии в Советский Союз. По-видимому, последний контакт Ага-Хана III с его последователями имел место в 1923 году через низарита ходжа сановника пира Сабз 'Али (ум. 1938), посланного в Бадахшан в качестве эмиссара имама. В 1925 году совет­ское правительство образовало Горно-Бадахшанскую автономную об­ласть (ГБАО) со столицей в городе Хороге, позднее область вошла в состав Советской социалистической республики Таджикистан. После распада СССР ГБАО входит в Республику Таджикистан. После распа­да СССР входит в суверенное государство Республику Таджикистан. До распада Советского Союза в 1991 году таджикистанские исма'или­ты были полностью отрезаны от своего имама и в связи с антирелиги­озной политикой Советского государства не имели возможности от­правлять религиозные ритуалы72.

В ряде ареалов, относящихся к современному Северному Пакистану, таких как Читрал и Гилгит, до сих пор существуют небольшие исма'илитские общины, сохранившиеся, по-видимому, со времен анджудан-ского периода. В Хунзе, где проживает самая крупная исма'илитская низаритская община Северного Пакистана (ок. 50 тыс. чел.), исма'илизм, как представляется, получил распространение в то же время. Однако население Хунзы перешло в ши'изм (двунадесятники) где-то перед ХIII/ XIX веком. В начале первых десятилетий XIX века исма'илизм низари был вновь введен в Хунзе да`и, приходившими из соседнего Бадахша­на73. В течение нескольких веков и до 1974 года, когда район стал час­тью федерального государства Пакистан, Хунза управлялась независи­мо семьей миров, которые были локализованы в Балтите (ныне — Кари-мабад). Салим-Хан (ум. 1239/1823) стал первым мир Хунзы, перешедшим в исма'илизм низари. Позже, в 1254/1838 году, во время правления его сына и наследника Мир Газанфара, всё население Хунзы было обраще­но в исма'илизм низари бадахшанскими да`и, которые обучили также местных халифа правилам наставничества неофитов в исма'илитской доктрине. С тех пор население Хунзы именует себя «мавла'и», так как они были последователями имама исма'илитов, к которому обращались как «Мавла». В 1891 году Хунза вместе с Нагаром, Читралом и другими прилегающими районами была аннексирована Британской Индией. В результате Ага-Хан Ш смог установить тесные отношения с Мир Саф-дар Ханом (1886—1931) и его наследниками74. Эмиссар имама, Сабз 'Али, также посетил Хунзу, где в 1923 году учредил джама'ат-хана. Низариты Хунзы владеют избранными исма'илитскими текстами, сохраненны­ми их единоверцами в Бадахшане, и проводят более или менее сходные религиозные ритуалы. Небольшие низаритские общины существуют также в Йаркенде и Кашгаре, в провинции Синьцзян в Китае, — об их истории нет никаких конкретных сведений. Тюркоязычные исма'или-ты Китая из-за коммунистического строя страны не имели возможно­сти общения с внешним миром.

В своей политике модернизации баронет Султан-Мухаммад-Шах, Ага-Хан Ш, сорок восьмой имам низаритов исма'илитов, был и в са­мом деле очень удачлив. Как духовный лидер и мусульманский ре­форматор, он отвечал на вызовы стремительно менявшегося мира и сделал возможной для своих приверженцев в различных странах жизнь в XX веке в прогрессивной общине с четко выраженной мусульман­ской идентичностью. Полный анализ его реформ и достижений выхо­дит за рамки данного исследования. Ага-Хан Ш скончался на своей вилле недалеко от Женевы в 1376/1957 году и был похоронен в соб­ственном мавзолее в Асуане (Египет), возвышающемся над Нилом. Султан-Мухаммад-Шах был четырежды женат и оставил двух сыно­вей — принца 'Али-Хана (1911—1960) и принца Садруддина (род. 1933). В своем завещании он указал, что в постоянно меняющемся современ­ном мире наилучшее руководство исма'илитами мог бы осуществить человек, получивший воспитание и образование в русле современных традиций. Соответственно он назначил своего внука Карима, сына 'Али-Хана, преемником имамата.

Мавлана Хазир Имам Шах Карим ал-Хусайни, как к нему обраща­ются его последователи, стал сорок девятым и нынешним имамом ис­ма'илитов низаритов, четвертым имамом, носящим титул Ага-Хана. Он всемирно известен как Его Высочество принц Карим Ага-Хан IV. Рожденный в 1936 году в Женеве, Ага-Хан IV получил образование в «Ле Розе», закрытой школе в Швейцарии, и Гарвардском университе­те, который он закончил в 1959 году со степенью в области мусульман­ской истории.

Нынешний исма'илитский имам продолжил и существенно расти рил политику модернизации, которую проводил его дед, разработав к тому же целую серию своих собственных новых программ и учрежде­ний во благо своей общины. В то же время он проявляет заинтересо­ванность в решении разнообразных социальных и культурных вопро­сов и проблем развития, которые представляют более широкий инте­рес для мусульман и стран третьего мира. К 1997 году, когда исма'илиты праздновали сороковую годовщину его имамата, Ага-Хан IV опубли­ковал впечатляющий отчет о своих достижениях не только как ис-ма'илитского имама, но и как мусульманского лидера, глубоко озабо­ченного вызовами современности, а также как человека, посвятивше­го себя деятельности, способствующей лучшему постижению людьми мусульманской цивилизации во всех ее проявлениях.

Ага-Хан IV тщательно следит за духовными и светскими делами своей общины. Он регулярно посещает своих последователей в различ­ных частях Азии, Африки, Европы и Северной Америки и руководит ими посредством фирман. Имам поддерживает четко разработанную систему совета общинной администрации, введенную его дедом, и за­нимается ее распространением на новые территории в Европе, СИТА и Канаде, считаясь со значительной эмиграцией своих последователей из Восточной Африки и Индийского субконтинента на Запад, начав­шейся в 70-х годах XX столетия. Высокие уровни образования и значи­тельные коммерческие успехи сделали возможным интеграцию этих исма'илитских эмигрантов в экономическую жизнь принявших их стран. Еще Ага-Хан Ш, Султан-Мухаммад-Шах, издавал отдельные постанов­ления для своих последователей ходжа в Восточной Африке, Индии и Пакистане. В 1986 году, когда Ага-Хан IV распространил универсаль­ный документ, названный «Конституцией мусульман ши'итов имами-тов исма'илитов» и адресованный всем его последователям по всему миру, в «конституционной» истории общины открылась новая глава. Вслед за подтверждением фундаментальных основ ислама, в преамбу­ле постановления 1986 года подчеркивается мысль о том, что та'лим имама, или учение, необходимо для того, чтобы вести общину по пути духовного просвещения, а также улучшения материальной стороны ее жизни. В настоящее время на основе этого устава действует единая система советов с филиалами в 14 регионах мира, где сконцентрирова­ны исма'илиты низариты, включая Индию, Пакистан, Сирию, Кению, Танзанию, Францию, Португалию, Великобританию, Канаду и США.

Системой советов пока еще не охвачены определенные общины исма'илитов, включающие персоязычные джама'ат Персии, Афгани­стана и Таджикистана. В этих последних общинах руководство осу­ществляется через альтернативную систему, основанную на особых комитетах. В текущие годы особое внимание уделялось религиозным и социально-экономическим делам исма'илитов Бадахшана в Таджи­кистане, которые в 1991 году вышли из насильственной изоляции .в результате образования независимых центральноазиатских респуб­лик. Насчитывая в своих рядах около 200 тыс. человек, исма'илиты Таджикистана получили возможность впервые лицезреть своего има­ма в 1995 году. К тому времени гуманитарная помощь Ага-Хана IV и его содействие в развитии таджикскому Бадахшану через программу «Спасение Памира» и Программу развития уже спасла регион от не­минуемой экономической катастрофы. Бадахшанские исма'илиты, под­вергавшиеся жестоким репрессиям при советской власти, собирались десятками тысяч в Шугнане, Рушане и других районах Горно-Бадах-шанской области Республики Таджикистан для того, чтобы вновь при­сягнуть своему имаму.

Исма'илиты низариты поддерживают свой традиционный уклад со­циальной и религиозной организации в рамках местных общин (джама'ат) с их джама'ат-хана. Общинные дела каждого джама'ат по-пре­жнему находятся в сфере полномочий мукхи, а камадийа в настоящее время выступает в роли казначея. Эти функционеры выполняют осо­бые функции, например, проводят брачные церемонии и погребаль­ные обряды, а также руководят ежедневными молитвами общины. Они же, ко всему прочему, собирают религиозные взносы. Со времени Ага-Хана III религиозные вопросы, представляющие общие интересы для общины, включая религиозное образование исма'илитов низаритов, воз­ложены на специальные органы, первоначально называвшиеся ассоци­ациями. Назначенные с 1987 года как Исма'илитский тарика и Управ­ление по религиозному образованию (Ismail Tariqah and Religious Education Boards; IТRЕВ) со своей собственной национальной, регио­нальной и местной иерархией, ассоциации ответственны за распреде­ление религиозной литературы, включая школьные программы, разра­ботанные для учеников-исма'илитов по всему миру.

Современные исма'илиты низариты не участвуют в прозелитической деятельности, и поэтому организация да'ва более уже не суще­ствует. Однако община располагает религиозными функционера­ми, называемыми «учителями» («му'аллим») и «проповедниками» («ва'из»), которые осуществляют жизненно важные функции, давая религиозное образование членам общины и читая проповеди по осо­бым случаям.

Ага-Хан IV выступил и со многими новыми инициативами, програм­мами и проектами, предусматривающими социально-экономические и образовательные выгоды для своих последователей, также как и для неисма'илитского населения определенных регионов Африки и Азии. С этой целью и на основе, заложенной его дедом, он создал сложную сеть учреждений, которая обычно называется Сеть Ага-Хана по разиитию (Аgа Кhan Development Network; АКDN). Осуществляя проекты, направленные на социальное, экономическое и культурное развитие, Сеть вкладывает в благотворительную деятельность в сред­нем 100 миллионов долларов ежегодно.

Если говорить о социальном развитии, то Сеть имама особенно активна в Восточной Африке, Центральной Азии, Пакистане и Индии в реализации проектов, направленных на поддержание здравоохране­ния, образования и гостиничного бизнеса, а также сельского хозяй­ства. Многие из этих сфер деятельности были поддержаны или про­финансированы Фондом Ага-Хана, основанным в 1967 году. Если Ага-Хан III проложил путь современным образовательным реформам в своей общине, то его внук сосредоточил на них основное внимание исма'илитского имамата и распространил его на область высшего об­разования и образовательных учреждений. В этой связи стоит отме­тить Институт исследований исма'илизма, учрежденный в Лондоне в 1977 году с целью стимулирования исследований по общим пробле­мам ислама и исма'илизма, а также Университет Ага-Хана, факуль­теты которого по медицине, подготовке медицинских сестер и обра­зованию, а также госпиталь были торжественно открыты в Карачи в 1985 году. Нынешний имам поощряет молодых исма'илитов стремить­ся к равновесию между духовной и светской жизнью, овладению спе­циальным образованием и достижению выдающихся результатов в науке, подготавливая тем самым своих последователей к жизни в мире, где господствует уважительное отношение к достоинству человека, мире XXI века. В области экономического развития Ага-Хан IV высту­пил также в роли спонсора многих проектов и служб. Деятельность в этой общей сфере, от финансирования малого бизнеса и страхового обеспечения и до промышленных рисков и содействия туризму, нахо­дится под общим руководством Фонда Ага-Хана по экономическому развитию.

Нынешний имам исма'илитов уделяет значительный объем своего времени и средств популяризации ислама, не только как религии, но и как важнейшей части мировой цивилизации с присущим ей разнооб­разием социальных, интеллектуальных и культурных традиций. Он выступил инициатором новаторских программ по сохранению и вос­становлению культурного наследия мусульманских сообществ. Цент­ральным учреждением в этой сфере стал Попечительский Фонд Ага-Хана по культуре, основанный в 1988 году в Женеве с целью содей­ствия признанию значимости сотворенной окружающей среды как в историческом, так и современном контекстах, а также выявлению наи­более примечательных тенденций в области архитектуры. Сегодня мандат Фонда включает в себя Премию Ага-Хана по архитектуре, учрежденную в 1977 году в целях признания и поощрения выдающих­ся достижений в области архитектуры в различных регионах мусуль­манского мира, Программу Ага-Хана по мусульманской архитектуре, открытую в 1979 году при Гарвардском университете и Массачусетском технологическом институте (МIT) с целью предоставления обра­зования архитекторам и специалистам по планированию для обеспе­чения нужд современных мусульманских сообществ, а также Програм­му поддержки исторических городов, развернутую в начале 90-х годов XX столетия с целью содействия консервации и реставрации строений опщсстзмшых мест в мусульманских исторических городах, таких. например, как Каир и Занзибар. Ага-Хан IV принимает личное уча­стие в руководстве деятельностью всех своих учреждений, коорди­нируя и направляя ее через свой Секретариат в Агламоне, близ Па­рижа75.

Исма'илиты низариты — мусульманское меньшинство, рассеянное по многим странам, — прошли через репрессии и религиозные пресле­дования, почти не прекращавшиеся со времени падения Аламута вплоть до нашего времени. Поэтому исма'илиты часто прибегали к расши­ренной практике сокрытия, представляясь то суфиями, то ши'итами двунадесятниками, то суннитами или даже индусами. То, что низари­ты вообще выжили и в современном мире представляют собой про­грессивную общину с четко выраженной идентичностью, свидетель­ствует о гибкости их традиций, равно как и об их способности адапти­роваться к современным условиям благодаря умелому и прозорливому руководству их нынешних имамов, Ага-Ханов.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

Глава 1

 

1. См.: Mossignon L. Mutanabbl devant le siccle Ismaelien de 1'Islam // Al-Mutanabbi: Recueil publi^ a 1'occasion de son millenaire. Beirut, 1936. P. 1.

2. См.: Walker P. E. Early Philosophical Shiism: The Ismaili Neoplatonism of Abu Ya'qub al-Sijistanl. Cambridge, 1993. P. 13 ff., 61.

3. См.: Ivanovo W. Brief Survey of the Evolution of Ismailism. Leiden, 1952. P. 29.

4. См.: Al-Mustansir bi'llah Abu Tamlm Ma'add. Al-Sijillat al-Mustansiriyya/ Ed. 'Abd al-Mun'im Majid. Cairo, 1954; Al-Hamdam Husain F. The Letters of Mustansir bi'llah // BSOS. 1934. 7. P. 307-324; Majmu'at al-watha'iq aUFatimiyya / Ed. Jamal al-Din al-Shayyal. Cairo, 1958; Stern S. M. Fatimid Decrees. London, 1964; Idem. Coins and Documents from the Medieval Middle East. London, 1986. Articles V, VI, VII.

5 См.: Daftari F. Persian Historiography of the Early Nizari Isma'ilis // Iran: Journal of the British Institute of Persian Studies. 1992. 30. P. 91-97.

6 См.: Cahen Claude. La Syrie du Nord a 1'epoque des Croisades. Paris, 1940. P. 33-93; Lewis B. Sources for the History of the Syrian Assassins // Speculum. 1952. 27. P. 475 489; перепечатано в: Idem. Studies in Classical and Ottoman Islam (7th—16th Centuries). London, 1976. Article VIII.

7 cm.: Фидаи Хорасани Мухаммад бен Зайн ал-Абидин. Kitab-i hidayat al-mu'minin al-talibin/ Под ред. А. А. Семенова. М., 1959; репринт: Ibid. Teгeран, 1362/1983.

8 См., напр.: Бадахши Санг-Мухаммад, Фазл-Али-Бек, СурхАфсар. Та'рйх-и Бадахшан (История Бадахшана) / Под ред. И. П. Петрушевского; Подготовил к изданию А. Н. Болдырев. Л., 1959; Ibid./Ed. M. Sutuda. Tehran, 1367/1988; Kypсон Myxaммад-зода (охун Сулаймон), Мухаббат Шох-зода (сейид Футур-шо). Таърйх-и Ба-дахшон (История Бадахшана) / Под ред. Б. И. Искандарова; Изд. текста, примеч. и указатели А. А. Егани. М., 1973.

9. См.: Asani Ali S. The Ginan Literature of the Ismailis of Indo-Pakistan: Its Origins, Characteristics and Themes // Devotion Divine: Bhakti Traditions from the Regions of India/Ed. D. L. Eck, F. Mallison. Groningen; Paris, 1991. P. 1-18.

10. Арабский текст этой книги, включающей английский перевод, частично реконструирован С. М. Стерном на основе цитат, приведенных ал-Нувайри, ал-Багдади и др.: Stern S. M. The Book of the Highest Initiation and Other anu'-Isma'Ili Travesti­es // S. M. Stern. Studies in Early Isma'ilism. Jerusalem; Leiden, 1983. P. 56—83.

11. cm.: Ibn al-Nadim. Kitab al-fihrist / Ed. M. R. Tajaddud. 2nd edn. Tehran, 1973. P. 238,240; Idem. The Rhristoj al-Nadim/Tr. B. Dodge. N. Y., 1970. Vol. I. P. 462 ff., 471.

12. cm.: Al-Baghdadi Abu Mansur 'Abd al-Qahir b. Tahir. Al-Farq bayn al-firaq / Ed. M. Badr. Cairo, 1328/1910. P. 277-279; nepeB. Ha anrA. A. S. Halkin: Moslem Schisms and Sects. Tel Aviv, 1935. Part II. P. 130-132.

13 cm.: Nizam al-Mulk. Siyar al-muluk (Siyasat-nama) / Ed. H. Darke. 2nd edn. Tehran 1347/ 1968. P. 311; Idem. The Book of Government or Rules for Kings/Tr. H. Darke. 2nd edn. London, 1978. P. 231.

14. Cм.: Al-Ghazall Abu Hamid Muhammad. Fada'ih al-Batiniyya / Ed. 'Abd al-Rahman Badawf. Cairo, 1964. P. 21-36 (oco6o).

15. cm.: Al-Amir bi-Ahkam Allah Abu 'All al-Mansur. Iqa' sawa'iq al-irgham//Al-Amir. Al-Hidayya al-Amiriyya / Ed. A. A. A. Fyzee. Bombay, 1938. P. 27, 32; перепечатано в: Majmu'at al-watha'iq / Ed. al-Shayyal. P. 233, 239.

16. Эта история сохранилась лишь в сокращенном варианте, см.: Al-Bundan al- Fath b. 'Ali. Zubdat al-nusra/Ed. M. Th. Houtsma. Leiden, 1889. P. 169, 195.

17. CM.: Abu Shama. Kitab al-rawdatayn fi akhbar al-dawlatayn. Cairo, 1287-1288/1870-1871. Vol. I. P. 240, 258.

18 CM.: Ibn Muyassar. Akhbar Misr/Ed. A. Fu'ad Sayyid. Cairo, 1981. P. 102.

19 CM.: Arabic Texts Concerning the History of the Zaydl Imams of Tabarisran, Daylaman

and Gilan/Ed. W. Madelung. Beirut, 1987. P. 146, 329.

20 Об этих легендах, их атрибуции и развитии на раннем этапе см.: Daftary F. The Assassin Legends: Myths of the Ismai'ilis. London, 1994. P. 88-127.

21 CM.: Batilly Denis Lebey de. Traicte de 1'origine des anciens Assasins porte-couteaux. Lyons, 1603; перепечатано в: Collection des meilleurs dissertations, notices et traitcs particuliers relatifs a 1'histoire de France /Ed. C. Leber. Paris, 1838. Vol. 20. P. 453-501.

22 См. статьи: Fathemia // Barthelemi d'Herbelot de Molainville. Bibliotheque orientalc Paris, 1697; Ismaelioun // Ibid; Malahedoun // Ibid; Schiah // Ibid.

23 Cм.: Sasy A. I. Silvestre de. M&noire sur la dynastie des Assassins, et sur 1'etymologie de leur nom // Memoires de 1'Institut Royal de France. 1818. 4. P. 1-84; перев. на англ.: Idem, Memoir on the Dynasty of the Assassins, and on the Etymology of their Name//F. Daftari. Assassin Legends. P. 136-188.

24 CM.: Sasy A. I. Silvestre de. Expose de la religion des Druzes. Paris, 1838. Vol. I. P. 1-246.

25 CM.: Hammer-Purgstall J. van. Die Geschichte der Assassinen. Stuttgart; Tubingen, 1818; nepee. na cpp.J. Hellert, P. A. de la Nourais: Idem. A Histore de 1'ordre des Assassins. Paris, 1833; перев. на фр. O. C. Wood: Idem. The History of Assassins. London, 1835; penprarr: New York, 1968.

26 CM.: Casanova P. Notice sur un manuscrit de la secte des Assassins // 1 ournal Asiatique 1898. 9 serie. II. P. 151-159.

27.CM.: Massignon L. Esquisse d'une bibliographic Qarmate/y A Volume of Oriental Studios Presented to Edward G. Browne / Eds. T. W. Arnold, R. A. Nicholson. Cambridge,

1922. P. 329-338; перепечатано в изд.: Idem. Opera Minora/Ed. Y. Moubarac. Paris

1969. Vol. I. P. 627-639.

28 CM.: hanmo W. A Guide to Ismaili Literature. London, 1933. См. также: Kraus 1'. La Bibliographic Ismaelienne de W. Ivanow // Revue d'Etudes Islamiques 1932 ('• p. 483-490.

29 CM.: Daftary F. Bibliography of the Publications of the late W. Ivanow //Islamic Culture 1971. 45. P. 56-67; Ibid. 1982. 56. P. 239-240; Anjoman-e Esma'ilI//ElR. Vol. 2. P. 8-1.

30. CM.: Ivanow W. Ismaili Literature: A Bibliographical Survey. Tehran, 1963.

31 CM.: Poonawala I. K. Biobibliography of Isma'ill Literature. Malibu (Calif.), 1977. Профессор Пунавала проинформировал автора, что в ходе подготовки исправленного издания его библиографии ему удалось идентифицировать значительное число дополнительных исма'илитских текстов.

32 См.: Бертемс А., Бакаев М. Алфавитный каталог рукописей, обнаруженных экспедицией 1959—1963 гг. в Горно-Бадахшанской автономной области / Под ред Б. Г. Гафурова, А. М. Мирзоева. М., 1967

33. CM.: GacekA. Catalogue of Arabic Manuscripts in the Library of the Institute of Ismaiii Studies. London, 1984—1985. Vol. I. Каталог персидских рукописей, хранящихся в институте, и описание коллекции гинан до сих пор не опубликованы.

 

Глава 2

 

1 Современное представление о квинтэссенции ши'изма и его происхождении см в работе: Tabataba'i Sayyid Muhammad Husayn. Shi'ite Islam /Ed. and tr. S. H. Nasi London, 1975. P. 39-73, 173-190. CM. Taioice: Jafri S. Husain M. Origins and Earl-, Development of Shra Islam. London, 1979. P. 27-79; Madelung W. Shi*a//El2. Vol. :

218 P. 420—424. Не так давно Хайнц Халм опубликовал обзорную работу по основ­ным проблемным вопросам ши'изма, см: Halm H. Shiism/Tr.J. Watson. Edinburgh, 1991. P. 1—28. Проблемы, связанные с наследованием Пророку Мухаммаду и легитимностью претензий 'Али на власть, тщательно исследованы со строго на­учной точки зрения в недавней работе: Madelung W. The Succession to Muhammad: A Study of the Early Caliphate. Cambridge, 1997.

2 CM.: Kohlberg E. Some Imami-ShiT Views on Taqiyya//JAOS. 1975. 95. P. 395-402; перепечатано в: Idem. Belief and Law in Imami Shfism. Aldershot, 1991. Article III. Много интересных гипотез по вопросу развития раннего имамитского ши'изма содержится в работе: Amir-Moezzi M. A. The Divine Guide in Early Shi'ism: The Sources of Esotericism in Islam/Tr. D. Streight. Albany (N. Y.), 1994. P. 5-97 (ocoGo).

3 CM.: Al-Kulaym Abu Ja'far Muhammad b. Ya'qub. Al-Usul min al-kafi/Ed. 'A. A. al-Ghaffari. Tehran, 1388/1968. Vol. I. P. 168-548, содержащую самые ранние ши'иг-ские хадисы, касающиеся имамата, в изложении, в основном, Джа'фара ас-Сади­ка; многие из этих имамй хадисов воспроизведены также в работе: Al-Nu'man al-Qadl Da'a'im al-Islam / Ed. A. A. A. Fyzee. Cairo, 1951-1961. Vol. I. P. 1-98; CM. Taкже: Jafri. Origins. P. 235—300; Momen M. An Introduction to Shi'i Islam. New Haven, 1985. P. 147-160.

4 CM.: Al-Nawbakhti nl-Hasan b. Musa. Kitab firaq al-Shra/ Ed. H. Ritter. Istanbul. 1931. P. 37^1,58-60;Al-QummtSa'db. 'AbdAllah. Kitab atmaqalatwa'1-firaq/Ed. M.J. Mash-kur. Tehran, 1963. P. 50-55,63-64,81-82; Corbin H. Une liturgie Sh?ite du Graal//Melanges d'histore des religions offerts a Hemi Puech. Palis, 1974. P. 83-93 (особо); перепеча­тано в: Idem. L'lran et la philosophic. Paris, 1990. P. 190-207; Halm H. Die islamische Gnosis. Zurich; Munich, 1982. P. 199-217.

5 CM.: Al-Nu'man. Da'a'im. Vol. I. P. 49-50; Idem. Kitab al-majalis wa'1-musayarat /Ed. al-Habib al-Faqi et al. Tunis, 1978. P. 84-85.

6 CM.: Al-Nu'man al-Qadi. Sharh al-akhbar/Ed. S. M. al-Husayni aljalali. Qumm, 1409-1412/1988-1992. Vol. 3. P. 302, 309-310; Al-Yaman Ja'far b. Maiisur. Sara'ir wa-asrar al-nutaqa'/Ed. M. Ghalib. Beirut, 1984. P. 256-257, 258; Idris 'Imadal-Dm. 'Uyun aU akhbar wa-funun al-athar/Ed. M. Ghalib. Beirut, 1974-1984. Vol. 4. P. 332-350; Abu 'Amr Muhammad b. 'Vmar al-Kashshl. Ikhtiyar ma'rifat akijal / Abridged by Muhammad b. al-Hasan al-TusI; ed. H. Al-MustafawI. Mashhad, 1348/1969. P. 217-218, 321, 325-326, 354-356, 376-382, 390; Daftari F. Esma'rl b. Ja'far al-Sadcq // EIR. Vol. 8. P. 625-626.

7. Cм.: Al-Kashshl. Ikhtiyar. P. 244-245; Al-NajashlAhmad b. 'All. Kitab al-Rijal. Bombay, 1317/1899. P. 81-S2.

8. Cм.: Urnm al-Kitab / Ed. W. Ivanow // Der Islam. 1936. 23. P. 11; перев. на итал. P. Filippani-Ronconi: Ummu'l-Kitab. Naples, 1966. P. 23; см. также: Halm H. Die Islamische Gnosis. P. 113-198.

9. Cм.: Al-Nu'man. Sharh. Vol. 3. P. 309; Al-Yaman Ja'far b. Mansur. Sara'ir. P. 262-263; Idris 'lmadal-Dm. Zahr al-ma'ani/Ed. M. Ghalib. Beirut, 1991. P. 200-201; Idem. 'Uyun. Vol. 4. P. 334; A l-Mufld Muhammad b. Muhammad. Kitab al-Irshad: The Book of Guidance / Tr. I. K. A. Howard. London, 1981." P. 431.

10. Cм.:Al-JlliaruchiHasan b. Null. Kitab al-a/-har//MuntakhabatIsrna'iliyya/Ed. 'Adil al-'Awwa. Damascus, 1958. P. 234-235; Farahani Muhammad Hmayn. Safar-nama / Ed. H. Farman-Farma'iyan. Tehran, 1342/1963. P. 288; перев. на англ.: A Shi'itc Pilgiimage to Mecca: 1885-1886/Ed. and tr. H. Farmayan, E. L. Daniel. Austin, 1990. P. 274.

11 Cм.: Al-Nawbakhti. Kitab flraq al-Shra. P._57-58, 60-61; Al-Qummi. Kitab al-maqalat. P. 80-81, 83. Cм. такжe: Al-RaziAbu Hatim. Kitab al-zina. Part 3 // Al-Ghuluw \va'l-firaq al-ghaliya / Ed. 'Abd Allah S. al-S'amarra'i. Baghdad, 1983. Vol. 3. P. 287-289; Idns. Zahr al-ma'anl. P. 199 ff.; Daflari F. The Earliest Isama'ilis//Arabica. 1991. 38. P. 220.

12 CM.: Idrls. 'Uyim. Vol. 4. P. 351-356; а также: Idem. Zahr akna'ani. P. 204-208; перев. на англ. В. А. Иванова: hanow W. Ismaili Tradition Concerning the Rise of the Fatimids. London, 1942. P. 240-248. См. также: Al-Kulayni. Al-Usul. Vol. I. P. 485-486; Al-Kashshi. Ikhtiyar. P. 263-265.

13. Наиболее раннее упоминание этой генеалогии приводится в работе: Al-Nisaburi Ahmad b. Ibrahim. Istilar al-imam / Ed. W. Ivanow // Bulletin of the Faculty of Aits. University of Egypt. 1936. 4. Part 2. P. 95; перев. на англ. В. Иванова: hanow W. Ismaili Tradition. P. 1G2. См. также письмо 'Абдаллаха ал-Махди, адресованное1

исма'илитской общине Йемена, отредактированное и переведенное на англ.: Al-Hamdani Husayn F. On the Genealogy of Fatimid Caliphs. Cairo, 1958. P. 10 (текст).

Превосходный перевод этого письма наряду с рядом нетривиальных замечаний, касающихся генеалогии Фатимидов, содержится в работе: Hamdani A., Blots F. de. A Re-Examination of al-Mahdl's Letter to the Yemenites on the Genealogy of the Fatimid Caliphs//JARS. 1983. P. 173-207.

14. CM.: Ibn al-Nadim. Kitab al-fihrist. P. 238; перев. на англ. Dodge: The Fihrist. Vol. I. P. 462-464; I hi al-Dawadan. Kanz al-durar/Ed. S. al-Munajjid. Cairo, 1961. Vol. 6. P. 17—20; Ahmad b. al-Maqrizi 'Alt. Itti'az al-hunafa' bi-akhbar al-a'imma al-Fatimiyyin al-khulafa' / Ed. J. Al-Shayyal, M. H. M. Ahmad. Cairo, 1967-1973. Vol. I. P.' 22-26; Al-Maqrizi. Kitab al-muqaffa al-kabir / Ed. M. al-Ya'lawi. Beirut, 1987. P. 56-59, 70,

73—81; Al-NuwayriShihab al-Din Ahmad b. 'Abd al- Wahhab. Nihayat al-arab fi funun al-adab/Ed. M.J. 'A. al-Hinl et al. Cairo, 1984. Vol. 25. P. 189.

15. CM.: hanow W. The Alleged Founder of Ismailism. Bombay, 1946; Idem. Ibn al-Qaddah 2nd edn. Bombay, 1957. CM. Taкжe: Halm H. 'Abdallah b. Maymun al-Qaddah //EIR. Vol. I. P. 182-183; Made lung W. Maymun b. al-Aswad al-Kaddah//EL. VoL 6. P. 917.

16. CM.: Al-Nisaburi. Istitar al-imam/Ed. W. Ivanow. P. 93—107; перев. на англ. В. А. Иванова: Ivanow W. Ismaili Tradition. P. 157—183.

17. CM.: Halm H. Les Fatimides a Salamya // Revue des Etudes Islamiques. 1986. 54. P. 141-149 (oco6o); Kramers J. H., Daftary F. Salamiyya// EL. Vol. 8. P. 921-923.

18 Современный взгляд на главные положения доктрины раннего исма'илизма восходит к пионерским работам С. М. Штерна и В. Маделунга; см., в частности: Stern S. M. Isma'ilis and Qarmatians//L'Elaboration de 1'Islam. Paris, 1961. P. 99-108;перепечатано в: Idem. Studies. P. 289—298; Madelung W. Das Imamat in der fruhen ismailitischen Lehre // Der Islam. 1961. 37. P. 43-65 (ocoбo).

19 В ГУ/Х в. имамигы сформулировали свои положения о двенадцати имамах, начи­ная от 'Али б. Аби Талиба и кончая Мухаммедом б. ал-Хасаном, признанным как Махди, чье явление все еще ожидается. Этот подход выделил двунадесятников из общего направления раннего ши'изма имамизма. Благодаря положению, зани маемому двунадесятниками, термины «имампйа» и «исна'ашарпйа» с течением времени стали, в основном, синонимами; исма'илиты в то же время продолжали употреблять термин «имамп» по отношению к своей общине. Cм.: Kohlbsrg E. From Imamiyya to Ilhna'ashariyya//BSO(A)S. 1976. 39. P. 521—534; перепечатано в: Idem. Belief and Law. Article XIV.

20. Сохранились также в: Al-Nuwayri Nihayat al-arab. Vol. 25. P. 189 ff.; Ibn al-Dawadan. Kanz. Vol. 6. P. 44; Al-Maqrizi. Itti'az. Vol. I. P. 151 ff.

21 CM.: Al-TabariMuhammad b. Jarir. Ta'rikh al-rusul wa'1-muluk/Ed. M.J. De Goejc et al. Leiden, 1879-1901. HI. P. 2124 ff.; nepeB. ua am-A.: The History of al-Jabari. Albany (N. Y.), 1987. Vol. XXXVII: The 'Abbasid Recovery/Tr. Philip M. Fields. P. 169 ff.

22. CM.:Al-Nu'man al-Qadi. Iftitah al-da'wa/Ed. W. al-Qadl. Beirut, 1970. P. 32-54; Ibid/ Ed. F. Dachraoui. Tunis, 1975. P. 2-26; Halm H. Die Sirat Ibn Hausab: Die ismailitische da'wa im Yemen und die Fatimiden//WO. 1981. 12. P. 107-135; Idem. Ebn Hawsab// EIR. Vol. 8. P. 28-29.

23. Наиболее подробное описание инициации исма'илитского да'ва в Джибале и Хорасане содержится в: Nizam al-Mulk. Siyar al-muluk. P. 282-295, 297—305; ; перев. на англ. Darke: Idem. Book of Government. P. 208—218, 220—226. Наилучшая совре­менная разработка вопроса представлена в: Stem S. M, The Early Isma'ili Missionaries in North-West Persia and in Khurasan and Transoxania//BSOAS. 1960. 23. P. 56-90; перепечатано в: Idem. Studies. P. 189—233.

24. CM.: Al-Nuwayri. Nihayat al-arab. Vol. 25. P. 227-232; Ibn Dawadari. Kanz. Vol. 6. P. 65-68; Al-Maqrizi. Itti'az. Vol. I. P. 167-168; Ibn Hawqat. Kitab surat al-ard/ Ed. J. H. Kramers. 2nd ed. Leiden, 1938-1939. P. 295; 'перев. на фр. J. H. Kramers, G. Wiet: Idem. Configuration de la terre. Paris, 1964. Vol. 2. P. 289. CM. TaK*:e: Made-lung. Das Imamat. P. 59—65, 69 ff.; Daftary F. A Major Schism in the Early Isma'ili Movement//Studia Islamica. 1993. 77. P. 123-139.

25. CM.: Al-Yaman Ja'far b. Mansur. Kitab al-kashf/Ed. R. Strothmann. London, 1952. P. 97-99, 102 ff. CM. Taкжe: Madelung W. Das Imamat. P. 254-258.

26 О дальнейшем положении ряда карматских общин, особенно общин карматов Бахрейна, и их отношениях с Фатимидами см.: Madelung W. Fatimiden und Bahrainqarmaten//Der Islam. 1959. 34. P. 34—88; перев. на англ.: Idem. The Fatimids and the Qarmatis of Bahrayn//Mediaeval Isma'ili History and Thought/Ed. F. Daftary. Cambridge, 1996. P. 21—73, данная работа, представляет собой веху в современ­ной истории изучения исма'илизма; Madelung W. KarmatT//EL. Vol. 4. P. 660—665; Daftary F. Carmatians//EIR. Vol. 4. P. 823-832.

27. CM.: Ibn al-Jawzi. Al-Muntazam fi ta'rlkh al-muluk wa'1-umam / Ed. F. Krenkow. Hyderabad, 1357-1362/1938-1943. Vol. 6. P. 195.