дочери реданского торговца Миван шестнадцати лет

 

Редания. Королевство, расположенное на северо-западе материка, размеры которого точно известны, разве что, магам. Да и то не всем. Правит этим суровым краем король Визимир – человек неулыбчивый, строгий, жестокий и неумолимый к своим врагам и не пользующийся популярностью ни среди господ и воинства, ни среди простолюдинов и иностранцев. Однако король удивительно похож на страну, которой правит, ибо в Редании нет заливных лугов и золотых полей до горизонта, а только каменный лес и топкие болота, грозящие поглотить неосторожного путника. Поэтому земледельцу в королевстве делать нечего – неуспевающая хорошенько прогреться до середины лета земля отказывается родить. Процветают здесь торговля и военное дело.

В Третогоре семейство торговца, казалось, никто не заметил. Однако это было не так. Когда мы появились в городе, к нам подошёл странно одетый человек и представился как граф Ринда. На меня он произвёл впечатление убогое: шумный и грузный, он совершенно не был похож на высокородного дворянина, коим являлся. Однако граф оказался владельцем большого поместья близ столицы и предложил моему отцу поселиться в домике слуг. Он обещал обеспечить работой меня и матушку, пока отец будет вставать на ноги в качестве реданского торговца. Мой отец, Лестер, с радостью согласился на столь щедрое предложение, поэтому в тот же вечер наша семья переехала в родовое поместье графа Ринды.

Потянулись скучные трудовые будни: мы с матушкой помогали по хозяйству слугам в поместье, а отец часто отлучался в Третогор, налаживая торговые связи и занимаясь постройкой караванной телеги, чтобы иметь возможность торговать не только в Редании. Иногда я напрашивалась с ним, чтобы погулять по городским улицам. Но в городе не происходило ничего интересного. Стража была по-прежнему бдительна и неприветлива, король – велик и суров, а реданцы – высокомерны и нетерпимы ко всем, кто не являлся реданцем или хотя бы человеком.

Так прошло три недели. В конце месяца в Третогоре пронеслась весть о том, что вскоре должны явиться послы из Скеллиге. Я упросила отца взять меня с собой в тот день, когда ожидалось прибытие послов. О жителях Скеллиге я слышала немного, но всё это были мрачные рассказы о варварских набегах, больших кораблях и человеческих жертвах. Отец не без опаски согласился, но идти мы решили всей семьёй.

И вот в третогорской гавани стал на якорь корабль-драккар со звериной мордой на носу и огромным бело-синим полосатым парусом. На причал один за другим спрыгнули одетые в шкуры и грубую ткань люди с раскрашенными синими полосами лицами. Впереди шёл свирепо выглядящий воин, вооружённый топором. Как позже оказалось, столицу Редании посетил сам ярл Скеллиге – Крах ан Крайт. Ярл пружинистым шагом, говорившем о большом боевом опыте, подошёл к королю Визимиру, они обменялись поклонами, и процессия удалилась в королевкий дворец. Но не прошло и часа, как король с балкона своего дворца объявил во всеуслышание о помолвке его дочери, принцессы Милены, и ярла Скеллиге. В связи с этим важным для королевства событием, так как помолвка скрепляла военный союз, вечером был устроен бал для жителей Третогора. Чтобы на празднество могли попасть все от высокородного вельможи до простого горожанина, король повелел поставить столы с яствами прямо на площади перед дворцом. Там же проходил и бал. И хотя танцы оказались мне в новинку, но в тот вечер я здорово наплясалась и навеселилась, отдавив немало ног. Танцы иногда прерывались выступлением циркачей, а потом и театральной труппы, полюбившейся мне своими комедийными постановками.

 

***

На следующий день до поместья графства Ринда дошла весть о том, что король закрыл городские ворота, приказав никого не выпускать. С чем был связан такой приказ мы так и не узнали. Однако моему отцу необходимо было в тот день попасть в Третогор и риск остаться запертым в городе его не пугал, а я вновь напросилась идти с ним, надеясь расспросить местных жителей о приказе короля. Матушка лишь устало вздохнула и послала благословение Мелитэле нашим спинам.

Столица встретила нас с отцом вполне обычным шумом. Везде сновали люди, переругивались стражники, призывно кричали торговцы. В Третогор приехал караван, и я попросила у отца разрешения побродить по торговому кварталу, на что он согласился, но наказал не заходить в таверну и имеющиеся в столице храмы Золотого Дракона и богини Креве. Пообещав исполнить наказ в точности, я побрела вдоль витрин и прилавков с интересом их разглядывая. Но торговцы оказались слишком уж гостеприимными и так и норовили за руку подтащить меня ближе к прилавку, однако узнав, что денег у меня нет, тут же теряли ко мне всякий интерес, обжигая мою удаляющуюся спину осуждающими взглядами. Я долго ходила по городу и в конце концов заблудилась, наткнувшись на каменную стену с железной решёткой. Как оказалось, это был городской жальник. Оглядевшись в поисках выхода из этого уличного тупика, я вдруг услышала бормотание, доносившееся с кладбища. Бормотание звучало всё громче и громче, пока не превратилось в озлобленный рёв, сопровождаемый жёлтыми и зелёными вспышками, треском и оглушительными взрывами. В этом шуме явственно звучали слова: «Восстаньте! Восстаньте! Я проклинаю этот город и всех его жителей…». Не дослушав зловещую речь, я бросилась прочь от кладбища, крича от страха: «Жальник! Жальник! Кто-то поднял жальник! Неупокоенные!». Слепо наткнувшись на какую-то преграду, я с радостью обнаружила, что столкнулась с ученицей чародейки, с которой я познакомилась на балу. Она терпеливо выслушала мой сбивчивый рассказ, а потом взяла за руку и побежала к площади, крича по дороге: «Неупокенные! Кладбище! Нужен ведьмак! Найдите ведьмака!». Я вторила ей. На площади мы расстались. Однако неупокоенные, которых вела уродливая женщина добрались до центра города довольно быстро. Процессию сопровождал призрак. Наперерез страшному воинству выступили две чародейки и произнесли заклинание, которое отбросило некромантку вглубь улиц. Пока одна из магичек держала светящийся шар в руках, не давая приблизиться мёртвым, вторая, имя которой я знала – Филиппа Эйльхарт – взывала к населению города. Оказалось, что ведьмака в закрытом городе не было, и послать за ним не представлялось возможным. Поэтому единственной защитой от восставшей смерти были дубовые двери, за которыми надлежало укрыться, и два архимага. Всем, кто находился на площади и уже не мог сбежать и спрятаться, Филиппа приказала стать плотным кольцом около чародеек – магия создавала купол, который порождения некромантки не могли переступить. В гуще собравшейся толпы оказался и король Визимир, любивший ходить в платье простого горожанина и находившийся вечером вне стен дворца. Бравая охрана протолкнула короля внутрь гомонящей толпы поближе к чародейкам, а сама встала вокруг перепуганных жителей Третогора. В этот же момент сфера в руках магички погасла, заставив её отступить к самой середине площади, где столпились люди. Из переулка тут же выскочила удерживаемая до этих пор магией чернокнижница, а за ней потянулись, медленно перебирая ногами и жутко рыча, умертвия. Некромантка страшно сквернословила и угрожала погубить город. Но магички, не обращая внимания на оскорбления, в унисон произнесли какие-то мудрёные слова, и под ногами толпы возник защитный круг, будто нарисованный на брусчатке мелом. Круг засветился ослепляющим светом, и неупокоенные остановились, будто заворожённые. Чернокнижница взревела и начала сыпать бесполезными уже проклятиями, стараясь нарушить круг. Но у неё не выходило. Пришедший вместе с ней призрак заинтересовался толпой. Он не мог принести прямого вреда людям, поэтому легко переступил защитное кольцо. Толпу охватила паника, а те, кого касался призрак, бежали за границу круга прямо в объятья смерти. Магички, видя, что люди сами готовы вот-вот убежать из защитного поля, речитативом произнесли ещё одно заклятье, отогнав и призрака, и умертвий за границу площади. Король, освобождённый от объятий обступившей его толпы, повелел открыть ворота Третогора и любым способом избавиться от некромантки и её свиты. И хотя магички не смогли уничтожить чернокнижницу, но в ту же ночь избавили Реданию от её присутствия. Домой мы с отцом возвращались совершенно уставшие и в полной темноте.

 

***

Через несколько дней, когда страсти в столице улеглись, матушка и отец решили, что пора меня отдать на обучение какому-нибудь ремеслу: это было намного прибыльней заработка простой служанки и сулило более выгодного жениха, чем в моём нынешнем положении. На счёт ремесла я не имела ничего против, а вот в женихи хотела исключительно эльфа, о чём и сообщила родителям.

Несколько лет назад через места, где находилась наша деревушка, проходили бродячие артисты, среди которых были эльфы-близнецы. В эльфов, пока крохотный театр располагался в деревушке, влюбилось всё юное женское население Анхора. И я не была исключением. Тонкие, стройные, с красивыми выразительными лицами и светлыми волосами, цвета молодой пшеницы, они покорили сердца молодых селянок. Но театр уехал через пару дней, а любовь («дурь», как назвал отец) осталась, несмотря на жуткие рассказы о рейдах «белок» и вырезанных под корень селениях.

Отец лишь нахмурился и покачал головой, а матушка в страхе произнесла «О, великая Мелитэле…»: они были против всяких нелюдей, поэтому наша семья и переехала в Реданию.

В молчании добрались мы до ворот Третогора, где всё тот же стражник устало спросил: «Кто такие? Куда идёте?». Но, узнав отца, молча пропустил. Первым делом мы отправились в госпиталь – врач в семье всегда пригодится. Однако там нам отказали, сказав, что учеников нынче больше, чем лекарей, а последних отвлекать нельзя, ибо на границах Редании и так неспокойно. Тяжело вздохнув, отец повёл нас в Оксенфурт – заведение уважаемое и престижное. Но и там нас ожидала неудача. В Оксенфурте в связи с недавними событиями в столице царила полнейшая неразбериха и хаос, так что найти ни ректора, ни деканов было невозможно. Разочарованные мы вернулись на площадь. Но тут отец вдруг вспомнил, что слышал о «Северной почтовой службе», располагавшейся в Аэдирне, соседнем королевстве. Упоминание о почтовой службе меня очень заинтересовало, и отец, хотя и испугался моего энтузиазма, с молчаливого согласия матушки, решил, что стоит попытать счастья в Аэдирне. Собрав вещи для меня, наше семейство выдвинулось в хвосте вооружённого отряда. Так, без приключений, я с родителями оказалась у ворот Венгерберга.

Стражники[1] грозно спросили о том, кто мы есть. Отец ответил за всех, и нас нехотя впустили. Я с любопытством осматривала ту улицу, которая предстала моему взору, пока стражники педантично выспрашивали отца на предмет ношения оружия. Но ничего интересного на улице не было, только ещё десяток стражников, помимо тех, что стояли на стенах. Отец легонько подтолкнул меня в сторону небольшой проулка. Через пару десятков шагов мы наткнулись на приземистый дом, который перегораживал улочку. На здании красовалась надпись, сделанная синими буквами, «Северная почтовая служба».

Отец постучал в дверь, а затем вошёл, потянув за собой меня и матушку. В небольшом помещении у дальней стены стоял массивный стол, за которым сидели двое мужчин, внимательно смотревших на гостей.

– Письмо? Посылка? – обыденно спросил один из них.

– Эм, нет.

Отец выстроил нас, будто собирался продать обеих.

– Яторговец из Редании, это мои жена и дочь. С науками у Миван не заладилось. Примете её на обучение?

– А бегать быстро умеет? – спросил всё тот же мужчина, видимо почтмейстер.

И тут я забеспокоилась, что не понравлюсь этому почтмейстеру, ибо быстро бегать я не умела, а значит на работу он меня не примет, и придётся нам несолоно хлебавши возвращаться в уже надоевшее мне поместье графа Ринды.

– Она сообразительная и хорошо прячется – твердо ответил отец.

– Ну, да. Конечно возьмем – ответил почтмейстер, успокоив меня.

Родители сердечно со мной попрощались, наказав беречь себя, вручили серебряную монету на личные расходы и отправились обратно в Реданию. Так началась моя работа в «Северной почтовой службе».

Почтмейстера звали Риттер. Он оказался человеком неразговорчивым, но приветливым, и сразу внушил мне симпатию[2]. Второй мужчина, бородатый, крепко сбитый, общительный и располагающий к себе широкой улыбкой, назвался Юрдисом. Почтальоны коротко и без прикрас объяснили мне мои обязанности, предупредив, что работа в почтовой службе дело не столько прибыльное, сколько опасное, и торжественно вручили лазоревый плат почтальона, который я тут же надела через плечо.

 

***

Пару дней ничего не происходило: все почтальоны были на заданиях, а Риттер и Юрдис не получили новых заказов.

Несколько раз в месяц по правилам «Северная почтовая служба» совершала рейд по северным королевствам с тем, чтобы испросить корреспонденцию у местных жителей. Юрдис, за неимением других почтальонов, решил взять меня с собой. Нам нужно было посетить Реданию, чтобы отдать два письма на имена придворных чародеек, а также дойти до Каэдвена и Махакама. Вот так мы и выдвинулись: я, Юрдис и почтовый охранник. Надо сказать, что первый выход за ворота Венгерберга был неудачным для нашего скромного отряда: не пройдя и сотни шагов мы наткнулись на ту самую изгнанную из Редании чернокнижницу, которая мгновенно натравила на нас свою увеличившуюся армию. К счастью, никто не пострадал. Но я, перепуганная до смерти, выронила доверенную мне почтовую сумку с печатями службы и письмами. Юрдис выскользнул за ворота, чтобы вернуть потерю. Он отсутствовал совсем недолго, но я успела вконец испереживаться за него. Когда почтальон вернулся, он победно держал в руках сумку, а мне сказал что-то про «боевое крещение» и подмигнул. Это приободрило меня.

Однако несколько часов нам пришлось переждать, чтобы быть уверенными, что умертвия ушли, а тракт свободен. Когда отряд почтовой службы вновь вышел на дорогу, то там не было никого. Вдали, по направлению к Темерии, гомонил караван.

Половину пути до Редании мы прошли спокойно, но стоило нам повернуть в сторону Каэдвена, как оказалось, что с реданской стороны прятались на тракте три гуля. Мы, не сговариваясь, бросились бежать. Сначала пострадал наш охранник: тяжёлые латы лишили его возможности быстро передвигаться. Сдавленный хрип и громкое падение тела означали, что он стал первой жертвой наших преследователей. Громкое голодное рычание и топот я услышала за своей спиной спустя пару мгновений. Ноги увязали в дорожном песке, платье мешало. Дальше я помню лишь резкий рывок и жгучую боль в боку. Тогда я потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, то рядом никого не было. Встать у меня не получилось ни с первого раза, ни со второго. Я ощупала себя: платье ниже груди было липким, там всё ныло, а ног я почти не чувствовала. Собравшись с силами я поползла, надеясь найти помощь. Юрдис смог спастись: он вылез из придорожных кустов, когда увидел меня. Подойдя и опустившись на колени, он осторожно ощупал мои раны и констатировал два серьёзных укуса – тяжёлое ранение. Потом, недолго думая, взял меня на руки и понёс в сторону Каэдвена, постоянно теребя вопросами, чтобы я не имела возможности потерять сознание. Недалеко от Каэдвена нам повстречался отряд из двух воинов и девушки. Девушка, сжалившись надо мной, перевязала укусы. Потом мы все вместе благополучно добрались до ворот Ард Каррайга.

Ард Каррайг оказался неприветливым местом. Стражники отказались впустить кого бы то ни было в город, но задумались, когда им сообщили, что в отряде тяжело раненый человек.

– Ждите! Раненой девушке мы лекаря вызовем, но в город всё равно никого не пустим.

Так прошёл час. А потом ещё один. Мы всё сидели у ворот города и ждали подмоги. Слабость накатывала на меня с всё большей силой, но Юрдис по-прежнему не давал мне возможности провалиться в спасительное забытьё. Вдруг откуда-то из-за стены города появилась женщина с располагающим и очень озабоченным лицом. Она подошла к нам в сопровождении мужчины и деловито поинтересовалась, где раненый. Юрдис немедленно указал на меня. Женщина приказала своему помощнику взять меня на руки, а почтальону велела ожидать.

– Ворота в городе находятся на реконструкции, поэтому никого не пускают. Девушку мы заберём, потому что ей требуется срочная медицинская помощь.

Повстречавшиеся нам путники разочаровано вздохнули и отправились искать более гостеприимный город. Меня же помощник лекаря уносил на руках через потайной ход. Рядом шла целительница.

Госпиталь находился недалеко от ворот, видимо, чтобы лекари имели возможность сразу помогать раненым, как только те попадали в Ард Каррайг. В туманной дымке нахлынувшей слабости и тупой боли лекари уложили меня на операционный стол, спрашивали о нападавших, о перевязке, и лишь тогда раздели и осмотрели укусы. Было очень больно. Мои раны прижгли, зашили, наложили лечебные мази и перебинтовали. Наверное, несколько раз я теряла сознание.

Очнулась я на лежанке, огороженной простынями. Напротив меня в молитвенной позе сидела женщина в зелёных одеждах и быстро-быстро шёпотом произносила какие-то слова. Когда я прислушалась, то узнала молитву богине Мелитэле. Такую же читала матушка, над моей постелью, когда я была совсем ребёнком. Убаюканная мерным шёпотом жрицы, я заснула. На следующее утро меня навестила целительница. Она осмотрела укусы и сказала, что меня хранит Мелитэле, ибо раны не загрязнены и хорошо заживают. И добавила, что через несколько дней выпишет меня из госпиталя.

Так и произошло. Через три дня я была относительно здорова и хорошо себя чувствовала. Целительница и мать-настоятельница дали мне специальную мазь для ран. Я же сердечно поблагодарила их за лечение и заботу и пожертвовала две медные монеты, которые для госпиталя были совсем не лишними. Когда я вышла за ворота Ард Каррайга, то обнаружила Юрдиса ожидающего меня за воротами: всё время пока меня лечили почтальон прождал под стенами города. Мы обнялись в знак приветствия и пережитых вместе передряг и отправились в Реданию, так как сейчас тяжёлое путешествие до Махакама было мне не по плечу.

В Третогоре меня встретили обеспокоенные родители. Я сбивчиво рассказала им про гулей и ранение, отчего матушка стала вслух молиться Мелитэле, а отец порывался забрать меня с такой опасной работы. Но увидев решительность в моих глазах, родители уступили юношеской гордости, и горячо поблагодарили Юрдиса за то, что он приглядывает за мной. Попрощавшись с отцом и матушкой, я отправилась вслед за Юрдисом на поиски магичек.

По дороге нас остановил мужчина, и представился как ведьмак Беренгар. Он спросил Юрдиса нет ли для него посланий. Я во все глаза разглядывала этого человека: про ведьмаков я знала немного – лишь то, что они мутанты и сильные воины, поэтому могут сражаться с чудовищами[3]. Одет Беренгар был в добротную одежду, которая одновременно защищала и не мешала двигаться, при нём было два меча – один, видимо, серебряный. На поясе, помимо привычных кошелей, висели какие-то склянки. От ведьмака пахло дорожной пылью и снадобьями. Кошачьи глаза с вертикальными зрачками внимательно следили за собеседником. «Странный» и «опасный» - вот те слова, которые я подобрала бы под определение ведьмака, если Беренгар был типичным представителем.

В нашем распоряжении посланий ни для него, ни для других ведьмаков не было, поэтому мы раскланялись с Беренгаром и пошли своей дорогой. Юрдис вывел нас на узкую улочку и постучал в дверь. Нам открыли. Оказалось, что в этом неприметном доме живут обе придворные чародейки. Мы отдали послания лично в руки и ретировались – не стоит лишний раз без острой необходимости связываться с магичками.

На площади нас остановил один из охранников короля Визимира. Его Величество хотел отправить письмо королю Каэдвена Хенсельту. Однако, когда он приступил к написанию послания, в ворота Третогора въехала процессия – сам король Хенсельт решил навестить западного соседа и брата по короне – необходимость в посланниках отпала. Я и Юрдис растворились в толпе, благоразумно решив, что и с королями лучше лишний раз не связываться. Из-за беспорядка, связанного с прибытием короля Каэдвена, мы спокойно покинули Третогор. И так же, без приключений вернулись в Аэдирн.

Когда мы вошли в контору «Северной почтовой службы», Риттера на месте не было. Зато за столом сидели двое незнакомцев с лазоревыми почтовыми перевязями: миловидная девушка и большеглазый молодой человек. Из густой копны волос девушки торчали острые ушки – это была эльфийка[4]. Она приветливо улыбнулась, и вопросительно поглядела на меня.

– Миван, – назвалась я, обращаясь к обоим почтальонам.

– Альгис. Новенькая? – вопрос относился скорее к Юрдису, чем ко мне. Мы устало кивнули и одновременно опустились на лавку около стола.

– А я – Фердинанд Пратт, – учтиво представился молодой человек с цепким взглядом.

– Постараюсь запомнить, – ответствовала я.

 

***

На следующее утро мы с Альгис вместе отправились в путь, чтобы доставить послание в Темерию. Дорога наша лежала через земли, где особенно свирепствовали «белки» и нежить, да и близость Скеллиге внушала опасение. Но умница-Альгис, проигнорировав тракт, повела меня через чащу леса. Эльфийка, ориентируясь по известным лишь ей одной приметам, вывела нас прямо к воротам Вызимы. Она постучалась в массивные ворота навершием кинжала.

– Кто такие? – прозвучал низкий, хриплый голос.

– Северная почтовая служба – в унисон отчеканили мы.

– Зачем пожаловали? У нас эпидемия, так что велено в город никого не пускать.

– У нас послание для жительницы Вызимы. Пропустите, – вежливо, но твёрдо ответила Альгис.

– Ну, хорошо-хорошо, ворота откроем, но дальше не пустим – эпидемия.

Послышались возня и ругань, лязгнул железный затвор, и ворота со скрипом отворились. Под пристальным взором стражей мы прошли внутрь города. Около городской стены нас встретил человек в военной форме, и диалог повторился лишь с той разницей, что офицер знал адресата письма и обязался его доставить.

С облегчением вздохнуть мы смогли лишь тогда, когда покинули Вызиму с её эпидемией и крайне неприветливыми стражниками. Обратно в Аэдирн мы возвращались всё теми же лесными тропинками. Я с удовольствием думала, что мне весьма по душе профессия почтальона, ибо есть возможность вот так путешествовать по разным интересным местам. А потом меня посетила мысль, что родилась-то я на границе Темерии, а в столице этого королевства побывала только сейчас.

 

***

Когда мы вернулись в Венгерберг, столица гудела, как разорённый улей: король Аэдирна Демавенд собирался отправиться на свадьбу дочери короля Редании Визимира.

В почтовой службе тоже было необычайно людно[5], что дало мне возможность познакомиться наконец со всеми почтальонами: помимо Риттера, Юрдиса, Альгис и Фердинанда в «Северной почтовой службе» работали ещё две девушки – шумная и бойкая полунизушка[6] Орион и спокойная и тихая полуэльфка Эрэя О'Ней[7].

Фердинанд торжественно сообщил мне о переданном от родителей послании: пока мы с Альгис путешествовали в Темерию, он побывал в Третогоре и виделся с семейством торговцев, которые, благодаря отличительным знакам, признали в нём работника «Северной почтовой службы». Я тепло поблагодарила Фердинанда за весточку от родителей.

Когда почтальоны шумно приветствовали друг друга и наперебой стали рассказывать истории с рейдов, в дверь конторы влетел обеспокоенный человек. Он был одет в военную форму.

– Письма…отправляете?

– Да, – спокойно ответил Риттер, внимательно оглядывая запыхавшегося пришельца.

– Сколько стоит …до Редании?

– Две медные монеты.

– По рукам, – человек полез в кошель за деньгами, бормоча: «ведь предупреждал же их, а меня не слушали…а теперь сам не успею дойти…ведь предупреждал же!» – Пишите послание, я продиктую.

Риттер подозвал меня.

– Пиши, Миван.

Я взяла в руки перо и села за стол, приготовившись писать. Почтмейстер не знал, как горячо я благодарила сейчас отца, долго бившегося, чтобы обучить меня грамоте.

Военный продиктовал короткое послание: «Среди вас находится предатель».

– Адресат? – спросил Риттер.

– Любому жителю Редании. Пожалуйста, срочно! – умоляюще произнёс человек и тут же выбежал из помещения, хлопнув дверью.

– Мы постараемся, – всё так же спокойно ответил почтмейстер, ставя на послание печать почтой службы.

Риттер решил, что разумно вслед за уходящим воинством короля Демавенда отправить очередной почтовый рейд на север. В рейд вызвалась идти половина почтальонов, так как сидеть в конторе было достаточно скучно.

Я, спрятав опасное послание в сумку, отправилась вслед за Орион, Эрэей и Фердинандом. До Редании мы добрались спокойно, тихонько прошмыгнув в третогорские ворота. Девушки посоветовали мне передать послание какой-нибудь магичке, дабы избежать лишних вопросов (и проблем!) при общении с подозрительным и дотошным королём Визимиром. Так я и поступила, вручив послание Филиппе Эйльхарт. Чародейка мгновенно вскрыла письмо, пробежала глазами по бумаге и произнесла: «Поняла», после чего куда-то быстро удалилась. Я возблагодарила милосердную Мелитэле, за столько короткую встречу, и, предупредив ищущих клиентов почтальонов, отправилась в торговый квартал к родителям.

У отца дело явно шло полным ходом. Из-за часто приезжающих в столицу Редании иностранных гостей и караванов в Третогоре не иссякал поток покупателей. Лавка богатела. Я подошла к стоящим у прилавка родителям и поведала о своих приключениях. Теперь было видно, что хотя отец и матушка по-прежнему беспокоятся за меня, но мои решительность и смелость внушают им надежду на моё светлое будущее. Из рассказа родителей я узнала, что наша семья больше не живёт в домике для слуг, а переехала в родовое поместье Ринда по приглашению графа – предприимчивый дворянин быстро смекнул, что стоит пригреть бездомного торговца с семьёй, чтобы вместе с ним взрастить дело и вместе же получать прибыль. Однако, если все были довольны, то и мне не стоило роптать на меркантильного графа. Попрощавшись с родителями я вернулась к почтальонам.

За время моего отсутствия в гавани Третогора причалили два драккара, привезшие жениха и его свиту, а также свадебные подарки невесте и королю Визимиру. Завидев жителей Скеллиге, я заторопила почтальонов: на больших праздниках варвары с островов приносили многочисленные человеческие жертвы. И хотя король Редании потребовал свести количество жертв до одной, мне совершено не улыбалось оказаться среди кандидатов или же видеть в качестве оных кого-то из почтальонов. Поэтому «Северная почтовая служба» спешно покинула пределы королевства.

Вернувшись в Аэдирн, почтальоны решили совершить рейд на юг, так как все северные короли и их многочисленная свита всё равно находились в Редании, а значит ближайшую неделю работа у нас вряд ли появится. Риттер одобрил этот план. Через пару часов дружная компания, дополненная теперь Юрдисом и его старинным приятелем Алистером, который оказался магом-отшельником, выдвинулась из ворот Венгерберга в сторону королевства Темерия. Вела на этот раз нас Эрэя всё теми же лесными тропами, чтобы наш теперь весьма заметный отряд не наткнулся на монстров или разбойников. Но стоило нам приблизиться к границам Темерии, как до наших ушей донёсся страшный рёв и шум. По тракту двигался большой и явно воинственно настроенный отряд. Юрдис, Алистер и я решили, что почтальонам в месте вероятной заварухи делать нечего, но остальные почтальоны предпочли переждать неподалёку и посмотреть, что будет дальше. Переубедить их нам не удалось, и, махнув рукой, Юрдис наугад повёл согласившихся идти с ним обратно в Аэдирн.

Лес мы прошли более или менее нормально, но стоило нам троим высунуть нос на дорогу, как тут же пришлось ретироваться поглубже в чащу – на тракте находился опасный монстр. После нескольких пробных вылазок, мы поняли, что нечисть патрулирует этот участок дороги. Мы оказались зажаты в лесу между неспокойной Темерией справа, близким морем слева, и монстром ровно посередине.

– Засада… – тихонько с досадой прошептала я.

– Ага! Она родимая, – ухмыльнулся Юрдис.

На что Алистер растянул тонкие губы в улыбке. Я оглядела этих двоих: на лицах магическим огнём светился азарт. Я не могла не улыбнуться, видя такой энтузиазм при встрече с опасностью. Именно из-за него ушёл страх, а вместе с ним и тупая игла в сердце.

Вдруг позади нас послышался шорох, и на тропу вышел отряд. Было напрягшийся Юрдис спрятал клинок в ножны – в лесу мы повстречали нескольких жителей Аэдирна, путешествующих по Темерии. Предупредив отряд о монстре, мы распрощались.

Теперь же, когда мы остались наедине с опасностью, Юрдис и Алистер стали собранней и внимательней, но энтузиазм их никуда не исчез. Они на мгновение напомнили мне две сабли, которые лежат в ножнах эльфа: опасные, жаждущие сражения, тем не менее они никогда не доставались из ножен без острой на то необходимости.

Юрдис, пока я размышляла, вычислил отрезок времени, когда нечисть отходит достаточно далеко от места, где мы прятались, и, улучив момент, скомандовал нам бегом преодолеть тракт и спрятаться по другую его сторону. Сердце защемило от появившегося на мгновение страха и пьянящего чувства неуловимости. Похоже, эти двое таки заразили меня своим азартом, поэтому я жаждала продолжения приключения, как жаждет воды изнурённый путник.

Монстр нас не заметил (или сделал вид, что не заметил). Наш же скромный отряд кустами стал медленно пробираться вдоль тракта в родное королевство. С дороги мы глаз не спускали, но треклятая образина, будто зная о нашем присутствии, терпеливо ждала, когда мы сами отважимся выйти на дорогу. Через пару часов Юрдис увидел вооружённый отряд, который шествовал по тракту навстречу твари. Не прошло и получаса, как отряд бегом, не разбирая дороги, направлялся уже в противоположную сторону: ни ведьмаков, ни их серебряных мечей, ни количественного превосходства в отряде, видимо, не наблюдалось.

Юрдис поинтересовался не найдётся ли у мага какого-нибудь снадобья или заклинания, чтобы избавиться от монстра. На что Алистер педантично ответил: «Не найдётся. За потрошением монстров – это к ведьмакам, а я специализируюсь на людях». У меня же внутри всё похолодело: маги-генетики были не очень хорошими во всех отношениях субъектами – мало того, что маги (само по себе неприятное обстоятельство), они занимались изучением внутреннего строения живых существ, как они говорили, «высокой организации». То есть вскрывали тела людей, эльфов, краснолюдов и прочих представителей гуманоидных рас. Поручиться за то, что ко времени вскрытия «тела» были уже мертвы, никто не мог, поэтому про генетиков ходили мрачные слухи, нередко подкреплённые правдой. Наверное, особо лакомым объектом изучения для Алистера, как и для всех генетиков, было тело ведьмака. И я тут же мстительно пожелала какому-нибудь ведьмаку оказаться на столе у генетика за то, что он умудрился пропустить вон ту нечисть, которая заставила нас уже несколько часов просидеть в кустах около всегда оживлённого тракта.

Юрдис решил, что логичнее в подступающих сумерках переждать, пока монстр не уйдёт сам, чем пытаться преодолеть вчетверо большее расстояние, обходя опасный участок по параллельному тракту через каэдвенские земли, которые совершенно не гарантировали нам безопасность. Скорее уж мы рисковали нажить лишние проблемы, по сравнению с которыми излишне любопытная нечисть покажется благословением Мелитэле. Заночевали мы, спрятавшись в лесу. Засыпая, я думала о том, что Третогор я не могу считать своим настоящим домом. Редания мне не понравилась сразу, как только мои стопы коснулись этих земель: холодная даже летом страна со скудными пейзажами и вечно неспокойным морем. Родной Анхор[8], хоть и был деревней, всё же показался мне куда милее разряженной и богатой столицы Редании. Но, как только захлопнулись за спинами новоприбывшего семейства торговца тяжёлые третогорские ворота, отступать было уже некуда. Поэтому я была очень рада, что попала в «Северную почтовую службу». Аэдирн оказался куда более приветливым королевством. Пейзаж здесь больше напоминал мне родные места. А Венгерберг являлся очень привлекательным городом, чтобы осесть в нём навсегда.

На следующее утро наша компания обнаружила, что тракт чист. Поэтому мы без опаски направились в столицу Аэдирна.

Город нас встретил волнующими новостями: короля Хенсельта убили во время бунта в Каэдвене, свадьба в Редании состоялась, но была не по-королевски скромной, так как большую часть вечера занял военный совет, нальфгаардская армия собирается с силами, чтобы идти на север, а в наиболее опасных областях, где свирепствовали монстры, погибли несколько ведьмаков.

Когда мы с Юрдисом, запылённые и уставшие, наконец ввалились в двери «Северной почтовой службы», оказалось, что всё почтальоны уже на месте. Как они умудрились пробраться мимо страшилища, для нас так и осталось загадкой.

 

***

В течение нескольких дней работы для почтальонов не находилось, поэтому мы бродили по городу и развлекали себя и друг друга, как могли. Фердинанд по-прежнему искал лекаря или мага, чтобы излечиться от амнезии, полученной из-за чьего-то нападения во время очередного рейда: кто напал и как всё это произошло молодой почтальон не помнил.

Иногда Венгерберг посещала родившаяся здесь чародейка Йеннифер. Частенько в городе появлялись ведьмаки. Пару раз я даже видела знакомого мне Беренгара. Было довольно спокойно, и это очень настораживало, как затишье перед бурей. Мои предчувствия оправдались: через неделю из Редании пришла весть о том, что скоя’таэли сожгли Третогор. Моё сердце сжалось от беспокойства за родителей. Разузнать ничего толком мне не удалось.

Но не прошло и дня, как у ворот Аэдирна появилась армия. Риттер приказал почтальонам не покидать контору, пока воины сражаются за стены города. Штурм длился недолго – к закату солнца на воротах Венгерберга гарцевал на золотом полотнище чёрный единорог Каэдвена.

В дверь «Северной почтовой службы» ворвались вооружённые люди, по отличительным знакам я узнала ополчение графства Ринды. Воины, ещё не пережившие лихорадку сражения, едва не бросились на держащих руки на рукоятях мечей Риттера, Юрдиса и Фердинанда. Но один из ополченцев остудил пыл своих собратьев по оружию, приказав почтальонам отдать все почтовые деньги – почтмейстер молча выполнил требование, после чего вояки удалились.

За помощь во взятии Венгерберга графа Ринду наградили титулом герцога аэдирнского и оставили наместником этих земель. Войско же Каэдвена и присоединившиеся к нему войска Редании и Скеллиге отправились в Темерию.

От оставшихся в городе реданцев я узнала, что слух о нападении эльфов и разорении Третогора – правда. Но от пожара пострадала лишь часть города, так как жрицы храма Золотого Дракона мастерски умели справляться с огнём. Не пострадали от набега и прилежащие к городу земли, ибо отряд «белок» был небольшой и их задачей было совершить диверсию и посеять панику среди населения. Всё это значило, что родители мои скорее всего были живы. Успокоенная этими новостями я вернулась к почтальонам.

Не прошло и трёх дней, как набат возвестил об очередном штурме ворот столицы Аэдирна. Венгерберг быстро перешёл из рук в руки, так как не умеющие управляться со стоящими на стенах катапультами каэдвенцы и реданцы сильно повредили укрепления обороняемого города. Ворота слетели с петель, и в проём хлынули одетое в чёрное воины. Со спины их прикрывали лучники. Храбро сражавшиеся северяне пали под натиском объединённых армий Нильфгаарда и Дол Блатанна. На воротах сменили флаги: теперь там красовалось золотое солнце Империи, соседствуя с эльфийскими маргаритками. Город вновь оказался в плену.

Почтальоны опять приуныли – делать было совершенно нечего: в городе хозяйничали нильфгаардцы и немногочисленные эльфы, поэтому выходить за границы нашего квартала было небезопасно. Однако почту захватчики не тронули, приказав лишь заменить название службы с «северная» на «имперская». Но не прошло и суток, как в двери постучались двое молодых людей и девушка. Оказалось, что это желающие поступить на службу. Риттер рассудил, что лишние руки на почте пригодятся. Он спросил у новичков их имена и выдал специальные почтовые пропуски, без которых почтальонов в городах на военном положении пропускать отказывались.

Вместе с новоприбывшими в почте появилось и первое поручение – нужно было отправить послание в Темерию. Почтмейстер испросил желающих идти, несколько удивился их количеству, но возражать не стал. Опасливо поинтересовавшись у стоящих на стенах стражников нет ли на тракте опасности и получив отрицательный ответ, я, Эрэя, Орион, Фердинанд и трое новичков покинули Венгерберг. Дорога до Темерии была преодолена нашим отрядом спокойно: мы без опаски шли по тракту, так как совсем недавно здесь прошла большая армия и какой-либо опасности просто не могло быть. В ворота Вызимы почтальонов пустить отказались, но послание приняли и попросили подождать, ибо для почтовой службы у темерцев было важное поручение. Мы остались под стенами города, медленно поджариваясь на солнце. Час спустя к столице Темерии подошли три служительницы культа Мелитэле в сопровождении знакомого мне ведьмака Беренгара. Я поклонилась жрицам. Ведьмак же на почтальонов внимания не обратил. Или мне так показалось.

Но вот послание было готово: оно предназначалось лично императору Нильфгаарда. Мы, посовещавшись немного, решили разделиться на три отряда: один должен был идти до Города Золотых Башен, второй – до Цинтры, а третий – до Назаира. Но не прошли мы и половины пути до ближайшей имперской провинции, как из находящейся впереди чащи нам навстречу высыпали около десятка вооружённых людей. Они окружили почтальонов и, направив на нас острия своего разномастного оружия, спросили, кто мы такие. Ответ не побудил «благородных разбойников» (так они назвались сами) отпустить нас с миром, но и сразу прирезать почтальонов они тоже не захотели. Нам было предложено выкупить свои жизни деньгами, а те, у кого их не было, могли чем-нибудь развлечь бродяг: игрой, песней или танцем. Увы, ни петь, ни танцевать я хорошо не умела, про игры и говорить не стоило, но разбойники пресытились, выслушав нескольких (самых смелых!) почтальонов и решили дать нам свободу. Атаман отплатил немногим смельчакам за выступление драгоценными камнями и пожелал счастливого пути. Мы ещё долго провожали удаляющиеся спины нашей вполне вероятной смерти и не верили своему счастью.

Отдышавшись почтовая служба вновь двинулась в путь.

– Кто такие? – буркнул страж заставы, находившейся на границе цинтрийских земель.

– Северная почтовая служба, – ответили мы хором.

– Уйдите с дороги! – пограничник спешно поднимал перекладину, перегородившую дорогу подступающей со стороны нильфгаардских земель толпе людей.

Мы спешно ретировались подальше от обочины дороги и во все глаза глядели, как по тракту шествует, поднимая пыль, армия Нильфгаардской Империи. Знамён мне было не разобрать, но количество подразделений пугало. Долго гадать, куда отправляется это чёрное полчище, не приходилось: на север. Сначала в Темерию, куда нильфы за последние несколько месяцев пару раз уже наведывались, а затем дальше, мимо захваченного Аэдирна, в Реданию и Каэдвен.

Пропустив войско, пограничник вновь перекрыл дорогу и подозвал нас.

– Куда и зачем идёте? – осведомился он.

– У нас послание для императора Нильфгаардской Империи, а также почтовая миссия в Назаир и Цинтру, – ответила за всех Орион.

– Всех не пущу: больно много вас. Давайте по двое.

Сначала стражник пропустил Орион и новенькую, которые отправились прямиком в Город Золотых Башен. Затем, попрощавшись с остальными почтальонами, вперёд выступили я и Эрэя, чтобы направиться в Цинтру. Пограничник педантично проверил наши почтовые пропуски и приказал поднять перекладину.

Дорога до Цинтры, столицы одноимённой нильфгаардской провинции, была спокойной, и мы мирно дошли до городских стен. Однако, корреспонденции на север у жителей не было («императорская армия сама доставить послания вызвалась», – ухмыльнулся со стены стражник), а в город нас так и не пустили.

Эрэе (да и мне, если честно) было интересней отправиться вслед за Орион в столицу Нильфгаарда, а не возвращаться в Аэдирн. Тем более, что до Города Золотых Башен было куда ближе, чем до Венгерберга. Но стоило нам сделать два десятка шагов в выбранную сторону, как из-за поворота показался монстр. Чёрный и неуклюжий, тем не менее передвигался он довольно резво, и мы, подхватив подолы длинных платьев, бросились бежать, предупреждая сбитых с толку встречных путников о приближающейся опасности. Когда впереди показалась застава, мы, свернув с тракта, бросились в лес, размышляя о том, откуда на дороге, по которой буквально пару часов назад прошла огромная армия, могла взяться нечисть.

Перелезая через лесной бурелом и обжигая ноги крапивой, мы шли в сторону темерских земель. Через полдня пути я и Эрэя услышали шум жестокой битвы: неповоротливая армия нильфов быстро добралась до Вызимы, и теперь там шёл неравный бой. Мы обошли сражение стороной, прячась на лесных тропах. Полуэльфка безошибочно находила дорогу, а я шла вслед за ней.

Когда мы усталые и перепуганные вышли на большой тракт, ведущий в Аэдирн, вновь пришлось прятаться: по дороге то и дело сновали военные. Было решено двигаться перелеском вдоль дороги до моря, а там берегом выйти вновь на тракт. Прячась в кустах и опасливо озираясь, мы медленно двигались вперёд, поглядывая на дорогу. Именно поэтому не услышали (да и вряд ли смогли бы), как к нам на расстояние выстрела подошла эльфийка. Зеленая, неброская одежда, беличий хвост на поясе и стрела, что покоилась на тетиве – перед нами стоял скоя’таэль, грозный и безжалостный воин[9]. У меня внутри всё похолодело.

– Стоять! Кто такие? – на общем наречии говорила эльфийка с довольно заметным акцентом.

– Северная почтовая служба, – дрогнувшим голосом, как-то обречённо, произнесли мы.

– Откуда идёте?

Наконечник стрелы дрожал от предвкушения, я заворожённо следила за ним.

– Из Цинтры. Мы были в рейде на юге. Через лес обходили сражение: Нильфгаард напал на Темерию.

– Ясно.

Тут мне показалось, что разговор окончен – «белка» узнала всё, что хотела и вот-вот заберёт наши жизни. Но в кустах послышался шорох, и из-за наших спин вышел ещё один скоя’таэль, краснолюд. Он был приземистый и широкоплечий, с рыжей бородой и надетыми на лоб странного вида очками.

– Кто такие? – вопрос был обращён скорее к спутнице, чем к нам, но мы привычно ответили:

– Северная почтовая служба

– Ааа, почтовики значит, – тон краснолюда был дружелюбный, – Отпусти их.

Эльфийка хмыкнула и опустила лук. Мы вздохнули с плохо скрываемым облегчением.

– Чего у вас на севере-то происходит?

– Мы из Аэдирна. Страну за последнее время дважды захватывали: сначала каэдвенцы и реданцы…

– Постойте-постойте, – насупился краснолюд, а мы насторожились, – Какие-такие реданцы? Мы ж ихнюю столицу спалили!

– Всё верно, – пролепетала я, – но город смогли спасти от разрушения.

– Ах, что б их, ёлки-моталки, – досадливо произнёс краснолюд, тряхнув бородой.

– Потом Аэдирн захватили объединённые армии Нильфгаарда и Дол Блатанна, – продолжила я, – Что там происходит теперь, мы не знаем.

– Понятно. Спасибо за рассказ, – улыбнулся краснолюд, – Идите, почтовики.

Я и Эрэя, распрощавшись с «белками», быстро направились к тракту. Честно говоря, я так и ждала стрелы в спину, но её не последовало. Лазоревые перевязи почтовой службы оказались надёжней доспехов.

Быстрым шагом мы добрались до ворот Венгерберга, и лишь в родной почтовой конторе почувствовали себя наконец в безопасности. Риттер, и находившийся здесь Фердинанд, который направился в Аэдирн, как только мы ушли в Цинтру, с любопытством выслушали наш рассказ. Молодой почтальон особенно интересовался подробностями. Он же поведал нам свою историю, которая оказалась изрядно короче: Фердинанд без особых приключений вернулся в родные края, принеся с собой все деньги, полученные за отправку письма в Нильфгаард, а также драгоценные камни, подаренные почтальонам разбойниками. Мы очень радовались этому обстоятельству, ибо близился день зарплаты, а почтмейстеру было теперь чем заплатить нам за труды.

***

На следующее утро мы с Эрэей вновь отправились в дорогу: полуэльфийке нужно было снадобье, которое восстанавливало силы – вещь весьма полезная при нашей работе. Такое зелье умел делать верховный жрец богини Креве из храма, находящегося в Третогоре.

Дорога между Аэдирном и Реданией была спокойная, и мы свободно дошли. Привычный диалог со стражниками не вызывал уже ни смеха, ни раздражения, и казался сущей формальностью, так как стражники знали почтальонов, а мы, в свою очередь, – стражников.

Эрэя, быстро пробиралась по улочкам города, а я осматривала знакомые места. Город выгорел на треть. То тут, то там попадались здания с закопчёнными стенами или провалившимися крышами. Однако пожар не тронул центр города, поэтому ничто здесь не говорило о набеге скоя’таэлей.

Храм богини Креве, величественное и грозное строение, встретил нас тишиной. Но она оказалась обманчивой. Жрецы поинтересовались, зачем мы пришли, а затем отвели к настоятелю храма. Узнав, что мы из почтовой службы, он очень обрадовался. И, приготовив для Эрэи требуемый настой, спросил не можем ли мы отнести послание в Нильфгаард. Мы переглянулись.

– Золотой. До Империи идти далеко и опасно.

– Да-да, конечно, – ответил жрец, – Но денег в храмовой казне нет: нас ограбили напавшие на город «белки». Могу я расплатиться с вами зельем? О, не волнуйтесь: оно ценное и очень редкое. Вы вполне сможете выручить за него золотой, а то и больше.

Эрея кивнула, соглашаясь, и жрец отправился писать сообщение. Я же оставила подругу ожидать в храме, а сама отправилась на поиски родителей. Но ни в поместье графа Ринды, которое, к слову, эльфы почему-то не тронули, ни в торговом квартале, до которого не добрался пожар, моих отца и матушки не было. Должно быть отец отправился путешествовать с каким-нибудь караваном в поисках покупателей с тугим кошелём. Разочарованная я вернулась к храму.

Жрец, тем временем, уже успел вручить Эрэе послание для какого-то преподавателя нильфгаардского университета, и в Третогоре нам теперь делать было нечего.

Вернувшись в Венгерберг, мы узнали о том, что Орион и все почтальоны успешно выполнили задание и благополучно вернулись в контору, чему я была несказанно рада. Второй новостью было исцеление Фердинанда: молодому почтальону наконец удалось найти человека, который смог вернуть ему память. Оказалось, что Фердинанда на дороге ограбил ведьмак и здорово приложил по голове, поэтому с почтальоном и случилась частичная амнезия. Мы, не сговариваясь, послали проклятье на голову безымянного ведьмака-разбойника и вновь стали обмениваться интересными рассказами о не менее интересных похождениях.

 

***

Послание жреца богини Креве почтальоны решили отправить на следующий день. Желающих идти до Города Золотых Башен оказалось немного: я и Эрэя, которые, собственно, и притащили это задание на почту[10]. Риттер наказал нам зайти в Цинтру и поинтересоваться у тамошних почтовиков не было ли посланий для эльфийского бойца, который уже несколько дней заходил с таким вопросов в «Северную почтовую службу». Так же нам надлежало узнать насчёт корреспонденции в Назаире, до которого из нашей службы так никто и не дошёл. Позавтракав, мы отправились в дорогу.

До Цинтры наш путь хотя и был долгим, а переход тяжёлым, но не ознаменовался какими-либо происшествиями. Цинтрийская стража всё так же неприветливо нас встретила, но в город пустила. Цинтра оказалась городом светлым, с широкими улицами и большой площадью. Немного побродив, мы нашли местную почтовую службу, но дверь была заперта. Эрэя повела меня на площадь, чтобы поспрашивать горожан на предмет писем или посылок. Там же мы и повстречали цинтрийского почтальона. Посланий ни для эльфа, ни для кого другого в Цинтре не нашлось, и мы покинули город, на выходе вновь встретившись с Беренгаром[11].

Ведьмак отправился куда-то на север, а мы – на юг, в Назаир. Однако местные защитники в назаирские земли нам пройти не дали. Поэтому почтовая служба отправилась дальше, в Нильфгаард. По дороге туда мы встретили робкую и перепуганную девушку, которая боялась одна возвращаться в Город Золотых Башен и искала хороших спутников. Мы взяли её с собой. Но не успела наша компания пройти и сотни шагов, как за поворотом дороги заметила группу вооружённых и очень подозрительных людей. Наша новая спутница тут же свернула с тракта в лес, поманив нас за собой. Стоило обойти хоть и мнимую, но всё же опасность. Когда угроза миновала, мы вновь вышли на тракт и спокойно добрались до столицы Империи Нильфгаард. Девушка отвела нас к потайному входу в крепость, а потом сердечно поблагодарила за компанию и попрощалась.

Мы же отправились в центр города, с интересом осматривая улицы. Город Золотых Башен оказался в два, а то и три раза больше, чем каждая виденная мною до этого дня столица. А отстроен он был в сто раз богаче. Я с удивлением обнаружила, что мы с Эрэей – единственные просто одетые девушки на площади. Дамы чопорно вышагивали вдоль аллей и фонтанов в роскошных платьях. Сопровождали их не менее разодетые кавалеры. Были тут и военные, но они совершенно не походили на грубых северных вояк. Мы даже увидели самого императора, именем которого на севере матери пугали непослушных детей. Император Эмгыр вар Эмрейс (его имя я запомнила далеко не сразу) оказался человеком красивым, с благородными чертами лица и располагающими манерами. И город, и император в моей голове странно не вязались с кровавыми военными походами, которым, иной раз, я даже была свидетелем. Но я оставила эти размышления на потом.

Говорили в столице Нильфгаарда на эльфьем наречии, поэтому все разговоры Эрэя взяла на себя. Университет мы нашли довольно быстро, встретив по дороге бригаду скоя’таэлей под предводительством свирепо выглядящего эльфа с перевязанным алой косынкой глазом. Позже выяснилось, что мы столкнулись (слава Мелитэле, в городе) со знаменитым Йорветом – одним из самых свирепых предводителей «белок».

В нильфгаардском университете послание из Редании встретили с удивлением и радостью и попросили подождать ответного письма. Прождали мы довольно долго, развлекая себя разглядыванием города и прохожих. Жители столицы оказались людьми весьма и весьма высокомерными. Мне даже казалось, что этого высокомерия с лихвой хватило бы и на три таких города. Нелюдей здесь не притесняли и не задирали, что часто можно было увидеть на севере, но и особо почётного отношения к ним тоже не было.

Ответ в Реданию был готов лишь спустя два часа. Мы решили не задерживаться в городе и двигаться в сторону дома. На воротах стражник предупредил нас, о свирепствующей в этих краях банде и указал дорогу[12].

Наша компания мирно шла по тракту, когда справа, со стороны болот, донеслось пока невнятные ещё рычание и шорох[13]. Мы насторожились. Но, обогнавшие нас двое вооружённых нильфов, шли по дороге спокойно и без опаски. Эрэя здраво рассудила, что и мы можем двигаться следом. Но не тут-то было: монстры, почуявшие запах человечины, вылезли из чащи. Я дёрнула полуэльфку за руку, и мы спрятались в овраге слева от тракта. Нам хорошо было видно, как воины подняли мечи, как выскочила на дорогу нечисть, как напала она на людей. Монстров было много, поэтому бойцы ретировались. За ними следом ушла и нечисть. А мы, посидев ещё немного в кустах, параллельно дороге двинулись в путь, а недалеко от Назаира выбрались на тракт.

Далее, до самой Темерии, наша дорога была мирной. Мы не без опаски прошли мимо Вызимы, и увидели на перекрёстке людей, которые о чём-то возбуждённо переговаривались. Заметив нас, один из них спросил:

– Кто вы такие? Мирные? Оружие есть?

– Северная почтовая служба. Мирные. Оружия нет, – ответила Эрэя.

– Становитесь ближе, – приказал мужчина с арбалетом.

– Зачем? – поинтересовалась я.

Мне не ответили. Только сейчас мы заметили приближавшихся к отряду двух гулей. Бежать было поздно.

– Плотнее строй! – скомандовал всё тот же мужчина.

Все повиновались. Нечисть заинтересовалась отрядом и медленно подошла, принюхиваясь. Но воины начали шуметь и активно жестикулировать, прогоняя монстров. К моему удивлению гули, рыча и шипя, ретировались. Когда они ушли достаточно далеко, строй разомкнулся.

– Отряд из десятка человек, среди которых хотя бы шестеро вооружены способен отогнать любого монстра, – наставительно произнёс арбалетчик, обращаясь к нам, – Это вам на будущее, почтальоны.

Мы тепло поблагодарили мужчину. Он хмыкнул, поправил тетиву своего страшного оружия, проверил готовность отряда, и они ушли, переговариваясь, по направлению к Вызиме.

Наша же компания направила свои уже изрядно уставшие стопы в Аэдирн. Недалеко от Венгерберга нам повстречался ещё один вооружённый отряд, среди бойцов оказалось аж три ведьмака, но лимит наших эмоций на сегодня иссяк. Совершенно вымотанные мы отправились отдыхать.

***

В полдень следующего дня я и Эрэя уже рассказывали о своём долгом путешествии. Почтальоны слушали повесть, затаив дыхание. Риттер похвалил нас обеих за хорошо выполненную работу. Почтмейстер был очень рад, что за последнее время не погиб и не пропал ни один работник «Северной почтовой службы».

Когда я засобиралась в Реданию, чтобы отнести послание из Нильфгаарда жрецу богини Креве, Риттер сообщил мне о том, что родители прислали весточку и денег на личные расходы. Я сердечно поблагодарила главу службы за заботу и попросила сохранить послание до моего возвращения в Аэдирн. На том мы и расстались.

По дороге в Третогор меня остановил странный отряд, возглавляемый высоченным сильваном. К слову, сильван этот, был местной достопримечательностью, и о нём простой народ складывал множество легенд, как и про, например, аэдирнского смотрителя кладбища Вражека[14].

Отряд чересчур весело поинтересовался, кто я и куда держу путь. Я вежливо ответила.

– А не найдётся ли медной монетки для бедного сильвана? – притворно-жалобно проблеял «бедный» козлоногий.

– Увы, нет, – с сочувствием произнесла я, благодаря про себя Мелитэле, что оставила все свои деньги в Аэдирне.

– А если найдём? – спросил один из отряда, самый «весёлый».

На что я предъявила им почтовую суму, в которой кроме письма ничегошеньки не было. Мужики скорбно вздохнули и решили спросить о новостях, которых у почтальона оказалось, как гороха в дубовой кадке. Выслушав мой рассказ, они поблагодарили меня, пожелали счастливого пути, и отправились искать более богатого и менее словоохотливого путника.

В Третогоре, вновь не обнаружив родителей, я отдала послание по назначению и получила в награду целую серебряную монету. Обрадовавшись щедрости жрецов, я направилась обратно в Венгерберг, надеясь попасть туда уже к вечеру. Моим надеждам не дано было оправдаться.

На границе Редании и Аэдирна поджидали неосторожных путешественников разбойники, поэтому я тут же шмыгнула в лес и стала пробираться вдоль тракта. Однако, у самых стен Венгерберга я услышала шум приближающейся армии: на приступ шли силы Каэдвена. «Из огня да в полымя», подумалось мне. Я была надёжно укрыта лесной зеленью, но мне хорошо было слышно, как в забаррикадированные ворота ломятся бойцы, как обороняющиеся осыпают их градом стрел и камней, как командиры отдают приказы, как каэдвенцы ломают казавшуюся неприступной преграду, как разгорается бой внутри городских стен. Я сидела, прижимаясь к холодному камню, и молила Мелитэле, чтобы битва скорее прекратилась, чтобы сжалилась милосердная богиня над проигравшими сражение. Так я и заснула в лесу.

Как только утреннее солнце вызолотило своими лучами верхушки деревьев, всё было кончено. Гарнизон пал, лежали на земле раскуроченные многострадальные ворота, каэдвенцы подсчитывали потери. Когда я вошла в город, на меня никто не обратил внимания. В почтовой службе же мою персону встретили радостно и с облегчением: всем пришлось изрядно поволноваться, так как я была единственным отсутствующим на момент штурма почтальоном.

Через неделю страсти в городе улеглись. Горожане занимались своими обычными делами: воины чистили доспехи и чинили городскую стену, торговцы продавали свои товары, жрецы молились всем известным богам, а почтальоны вновь изнывали от скуки и безработицы.

Так незаметно пришёл день зарплаты, и Риттер щедро отплатил нам за труды. Я впервые держала в руках так много денег: золотой и четыре серебряных. Потом я вспомнила об оставленных родителями деньгах, а когда вскрыла послание, мы чуть всей почтовой службой не упали в обморок: теперь я была владельцем целого состояния в пять золотых монет, две серебряные и три медные. На следующий же день женское население «Северной почтовой службы» отправилось на ярмарку за обновками.

 

Конец

 

P.S….и жили они долго и счастливо ;-)

[1] Точно таких в резервациях делают, а не женщины рожают – иначе как объяснить подозрительную схожесть этой породы людей?)

[2] А зря) Кассиан Ирениус Риттер (так звучало полное имя почтмейстера) оказался вампиром, поэтому ночью он охотился на людей и нелюдей. Ему на клыки моя скромная персона не попалась исключительно потому, что она работала на почте.

[3] Тут я вспомнила про происшествие с гулями и послала немое проклятье на находившегося не так далеко от места нападения ведьмака.

[4] Третий увиденный за мою жизнь представитель этой расы. В моём сознании эти красивые существа по-прежнему не вязались с рассказами о жестоких «белках».

[5] Людно, эльфийно, низушно, вампирно…))

[6] Назушков я никогда не видела, но, учитывая, что я познакомилась с Орион, то можно сказать, что наполовину познакомилась с низушками)

[7] Это не считая съеденного при мне гулями охранника и нескольких пропавших без вести почтальонов.

[8] Небольшая деревушка на северной границе Темерии.

[9] С тех пор я больше не восхищалась расой эльфов. Во всяком случае, не так слепо…

[10] XD

[11] Расходился тут, понимаешь, по полигону!))

[12] Он совершенно не удивился тому, что в город-то он нас не пропускал. Либо народу проходило через ворота очень много, чтобы всех запомнить, либо у стражников недавно была смена караула.

[13] За Городом Золотых Башен тракт раздваивался на две параллельные дороги. Я предложила идти направо, вслед за ведьмаком (Геральт это был, но тогда мы этого не знали). Но Эрэя настояла на том, чтобы мы пошли по дороге, которая привела нас в ГЗБ.

[14] Тоже весьма примечательный персонаж, которого стороной обходили на трактах не только путешественники, но даже монстры. Поговаривали, что он знается с нечистой силой, но иных подтверждений, кроме весьма своеобразного внешнего облика, у народной молвы не было.