Обязательства как бы из деликта

В ряде случаев в результате противоправного поведения лица возникало обязательство, которое не подпадало ни под один из предусмотренных нормой права деликтов. ­Подобные обязательства принято называть как бы деликтные. В римском праве такого названия не было, оно впервые поя­вилось лишь в Дигестах Юстиниана (V в. н.э.). Некоторые виды обязательств как бы из деликта: ответственность за вылитое либо выброшенное на улицу или пло­щадь; ответственность за поставленное или подвешенное на здании или в квартире; ответственность судьи за ненадлежащее ведение судопроизводства;
ответственность хозяев судов и постоялых дворов за имущест­венный вред, умышленно причиненный их слугами (кража, уничтожение чужого имущества и т. д.). Ответственность за вылитое либо выброшенное на улицу или пло­щадь наступала независимо от личной вины хозяина дома или квартиры, откуда было что-то вылито или выброшено. Любой, кто понес какой-либо ущерб от этого, мог предъявить хозяину дома или квартиры иск о вылитом или выброшенном. За повреждение имущества с виновного взыскивалась двойная стоимость поврежденного имущества. За ранение свободного человека взыскивался штраф, размер
которого определялся судом. За причинение смерти свободному человеку взыскивался штраф в размере 50000 сестерциев. Подвешенная на здании вещь могла угрожать здоровью любого человека, поэтому иск мог быть предъявлен любым лицом и не­ зависимо от факта причинения или не причинения вреда ("по­пулярный иск"). Ответственность за поставленное или подвешенное на здании или в квартире выражалась в виде уплаты штрафа в размере 10000 сестерциев. Типичными примерами ответственности судьи за ненадлежащее ведение судопроизводства были: вынесение неправильного решения по делу, неявкав назначенный день для рассмотрения дела. Судья обязан был возместить причиненный ущерб в полном объеме. При ответственности хозяев судов и постоялых дворов за иму­щественный вред, умышленно причиненный их слугами,хозяин был обязан возместить двойную суммупричиненного ущерба.

Наследование по закону.

Древнейшая известная нам римская система наследования по закону (относящаяся к эпохе законов XII таблиц) исходила из семейной общности имущества и агнатского родства. В соответствии с этим законы XII таблиц признают первоочередными наследниками ab intestate непосредственно подвластных наследователя (детей, внуков от ранее умерших детей и т.п. при условии, если они к моменту открытия наследства не вышли из-под власти домовладыки). Эти наследники называются “своими” (heredes sui), а вместе с тем “необходимыми” (necessarii) в том смысле, что они получают наследство независимо от их воли принять наследство. Если после наследователя не оставалось “своих наследников”, к наследству призывался ближайший по степени агнатский родственник (agnatus proximus). Если ближайший агнат не принимал наследства, то оно не переходило ни к следующему по степени родства, ни к кому-либо другому, а становилось выморочным, т.е. действовал принцип однократности призвания к наследству. По мере развития хозяйственной жизни — и на ее базе всех вообще сторон общественной жизни — патриархальная семья разлагалась. На смену семейной собственности, пришла индивидуальная частная собственность. В связи с этим система наследования, построенная на принципе агнатского родства, утратила свое основание. “Живой голос народа” — преторский эдикт — уловил новые требования жизни и, не производя радикальной реформы, придал все-таки известное значение родству по крови (когнатскому), которое в изменившихся условиях стало важнее агнатского. Именно претор обеспечивал владение наследственным имуществом (bonorum possessio), соблюдая следующую очередность. На первом месте он поставил детей (li-beri); категория liberi отличалась от sui heredes древнереспубликанского права тем, что в состав liberi входили также эманципированные дети. Претор употреблял здесь (нередко применявшийся им и в других случаях) прием фикции, а именно: он предписывал судье предположить, что эманципация не повлекла за собой capitis deminutio minima. Вторую (по очереди) группу наследников в преторском эдикте составляли legitimi, т.е. лица, которые имели право наследования по законам XII таблиц, другими словами, агнатские родственники. В третью очередь преторский эдикт призывает cognati, кровных родственников (до шестой степени включительно) в порядке близости (к наследодателю) по степени. Наконец, на четвертом месте претор предоставляет наследство по закону пережившему супругу — мужу или жене. Помимо включения в круг законных наследников кровных родственников и пережившего супруга, претор провел еще одно новшество: он установил преемство призвания между наследниками разных классов и степеней. Именно, если призываемое к наследству лицо не принимало наследства, наследство теперь не становилось выморочным; оно открывалось следующему по очереди кандидату. Коренным образом порядок наследования ab intestate был реформирован в Новеллах Юстиниана 118 и 127. По этим Новеллам первый класс наследников ab intestate составляли нисходящие родственники (сыновья, дочери, внуки, внучки и т.д.). Нисходящий более близкой степени исключает наследование нисходящих более отдаленных степеней; например, если имеются дети, то не призываются к наследованию внуки и т.д. Однако нисходящий родственник более отдаленной степени призывался к наследству наряду с более близкими нисходящими наследодателя, если то лицо, через которое такой более отдаленный нисходящий происходил от наследодателя, умерло до открытия наследства. Между нисходящими одной и той же степени родства наследство делилось поровну. Поскольку в праве Юстиниана подвластные дети, по общему правилу, приобретали имущество для себя, установленная претором collatio bonorum (см. § 1 данной главы, п. 2) утратила смысл. На смену ей была введена колляция в другом значении: нисходящие, получившие от наследодателя при его жизни приданое или предбрачный дар (см. разд. IV, § 3), должны были включать это имущество в наследство (в целях уравнения долей). Во второй очереди призываются к наследству, по Новеллам Юстиниана, восходящие родственники (отец, мать, дед, бабка и т.д.), а также полнородные братья и сестры (и дети ранее умерших братьев и сестер). При наличии восходящих ближайшей степени более отдаленный восходящий родственник не призывался к наследству (например, если после умершего остался в живых отец или мать, то дед и бабка не призывались). Если наследовали одни восходящие, наследство делилось полициям (отца и матери). Это имело значение, если к наследству призывались не родители, а деды и бабки; например, после наследодателя остались дед по отцу, дед и бабка по матери; они получали наследство не поровну; половина шла по отцовской линии и доставалась деду по отцу, а другая половина шла по материнской линии и делилась между дедом и бабкой поровну. Если призывались к наследству одновременно восходящие и полнородные братья и сестры, наследство делилось между всеми ими поровну (in capita, поголовно).


52. Наследование по завещанию.

Завещанием (testamentum) в римском праве признавалось не всякое распоряжение лица своим имуществом на случай смерти, а лишь такое, которое содержало назначение наследника. По классическому праву требовалось, чтобы такое назначение было в самом начале завещания. Назначение наследника составляло существенную часть завещания: если в распоряжении, сделанном на случай смерти, имелись даже исчерпывающие указания, кому и в каких долях должно перейти имущество после смерти данного лица, но никто не был назван в этом распоряжении в качестве наследника (никому не дано nomen heredis, имя наследника), завещание не было действительным. Назначением наследника, однако, завещание могло не исчерпываться; в нем могли также содержаться отказы (легаты), назначаться опекуны к малолетним наследникам и т.п. Завещание является односторонней сделкой, т.е. оно выражает волю только завещателя. Односторонний характер завещания проявляется, между прочим, в праве завещателя в любое время также односторонне изменить или вовсе отменить завещание. Для совершения завещания требовалась специальная способность — testamentifactio activa. Такая способность требовалась в момент совершения завещания. Завещательной способности не имели недееспособные (душевнобольные, малолетние, расточители), лица, осужденные за некоторые порочащие преступления, и пр. Форма завещания, чрезвычайно громоздкая в древнейшее время, постепенно упрощалась, но все-таки даже в праве Юстиниана была достаточно сложной (требовалось присутствие семи свидетелей, письменная форма не была безусловно обязательной). Наряду с частными завещаниями совершались и публичные (при участии органа государственной власти): а) путем занесения распоряжения завещателя в протокол суда или муниципального магистрата; б) путем передачи в императорскую канцелярию письменного завещания на хранение. Наследник должен быть назначен лично завещателем (нельзя назначать наследником, “кого выберет Тиций”), ясно и точно; должно быть назначено “определенное лицо”, persona certa. К числу неопределенных лиц (personae incertae) первоначально относили, в частности, постумов (т.е. лиц, зачатых при жизни завещателя, но к моменту его смерти еще не родившихся), а также юридических лиц, в позднейшем императорском праве назначение наследниками и тех и других было допущено. Но во всяком случае лицо, назначаемое наследником, должно было обладать testamentifactio passiva, т.е. способностью быть назначенным наследником. Не допускается назначение наследника с включением срока (безразлично — отменительного или отлагательного); при нарушении этого требования сроки считаются ненаписанными. В завещании назначение наследника иногда сопровождалось возложением (modus) на наследника выполнения каких-либо действий, использования имущества по определенному назначению (например, на наследника возлагалась обязанность поставить памятник на могиле завещателя). Если наследник, получивший имущество sub modo (с возложением) , не выполнит возложения, допускались меры понуждения в административном порядке.

Легаты и фидеикомиссы.

Легатом (или завещательным отказом) называлось распоряжение, которое делалось в завещании наследодателем и состояло в предоставлении определенному лицу какого-то права или иной выгоды за счет наследственного имущества. Из определения легата следует, во-первых, так называемый сингулярный характер преемства легатария (т.е. лица, в пользу которого назначен легат) в имуществе наследодателя. Это значит, что он преемник наследодателя в отдельном праве, но не в какой-то доле наследства и что получение легата не сопровождалось ответственностью (в какой бы то ни было мере) за долги наследодателя. Во-вторых, поскольку легат можно было оставить только в завещании, нельзя было возложить легаты на наследника по закону (ab intestate). Различалось несколько видов легатов. Наиболее существенным было различие легатов per vindicationem и легатов per damnationem. С помощью легата per vindicationem устанавливалось непосредственно право собственности легатария на известную вещь завещателя (отсюда и название этого вида легатов: легатарий получает виндикационный иск). Легат per damnationem назван так потому, что он назначался в форме “heres damnas esto dare”, т.е. наследник пусть будет обязан передать то-то такому-то. В этом случае легатарию предоставлялось только обязательственное право требовать от наследника исполнения воли завещателя. Фидеикомиссы. В практике нередко встречались случаи, когда легаты оставлялись без соблюдения форм цивильного завещания, а, например, распоряжением на случай смерти, не содержавшим в себе назначения наследника (такие распоряжения назывались кодициллами); иной раз распоряжение о предоставлении известной вещи из состава наследства было обращено к наследнику по закону. В республиканский период такие распоряжения не пользовались юридической защитой, исполнять их или нет, было делом совести наследника; отсюда название такого рода распоряжения — фидеикомисс (т.е. порученное совести). В период принципата фидеикомиссы получили исковую защиту и стали подобны легатам. Однако путем фидеикомисса можно было возложить на наследника обязанность выдать другому лицу также все наследство или определенную его долю. Первоначально и такой fideicommissum hereditatis приводил только к сингулярному преемству, так что ответственность по обязательствам, входившая в состав наследства, лежала на наследнике (хотя он и передавал все имущество лицу, которому такой фидеикомисс был оставлен). Естественно, что при таком положении рассчитывать на принятие наследником подобного рода наследства было трудно; распоряжение наследодателя нередко оставалось без исполнения. Поэтому был внесен ряд поправок в регламентацию fideicommissum hereditatis, конечным результатом которых было признание, что в случае назначения fideicommissum hereditatis наследник все же мог оставить одну четверть наследства за собой и что лицо, получившее в качестве фидеикомисса не отдельное право, а определенную долю наследства, в соответствующей доле несло и ответственность за долги наследства, т.е. такой фидеикомисс получил значение универсального преемства. В праве Юстиниана fideicommissum hereditatis как форма универсального преемства сохранил свое значение. Другие фидеикомиссы (т.е. устанавливавшие не универсальное, а сингулярное преемство) были полностью уравнены с легатами.