Тем не менее сотрудничество оказалось плодотворным?
Да, всё прошло великолепно.
Но вы хотя бы раз посетили Венецию, пока шла запись диска?
Нет. Но я совершил паломничество в „Fondazione Bisazza“ (архитектурная выставка в итальянском городе Винченца - примечание немецкой редакции). И ещё я был в Sorelle Ramonda (смеётся). Это магазин модной одежды в Винченце, мы туда ходили с коллегами!
Личный вопрос: можете ли вы представить, что живёте в Венеции в то время?
Не думаю. На мой взгляд, тогда было слишком много грязи и болезней. Я всё-таки современный человек и очень рад, что сегодня у нас есть антибиотики и средства от самых разных недугов. Тогда было несладко. Также нет такого времени, в которое я хотел бы переместиться. Просто нет! Я абсолютно человек «здесь и сейчас». И очень рад быть там, где я есть.
Давайте, тем не менее, обратимся к прошлому. Вы безумно рано начали петь, были настоящим ребёнком-звездой. Был ли такой момент, когда вы сказали: «Больше никогда»?
Да, такой момент был. В 19 лет я решил больше никогда не петь. Вместо этого я стал изучать международную экономику.
Благодаря чему вы вернулись к пению?
Кончились деньги. Это была основная причина. Американские университеты оказались слишком дорогими. Тогда я сказал: ну ладно, у меня ещё есть голос. Я не хотел жарить гамбургеры для того, чтобы быть в состоянии оплатить учёбу. Брать кредит я тоже не хотел. Так я вернулся к пению.
Вы когда-нибудь жалели об этом?
Нет, потом я уже никогда об этом не жалел. Начинать сначала было трудно, потому что было необходимо опять войти в эту профессиональную среду. Это было сложно, потому что среда мне не нравилась.
Что же вам не нравилось?
Да вся система с оперными домами и агентствами. Сплетни и известный консерватизм в отношении того, что кто-то может делать и что он делать не может. По-настоящему свободным как художник я себя никогда не чувствовал.
Изменилось ли что-либо с того времени? Вы применили свою собственную тактику, чтобы сохранить себя в профессии?
Да, сейчас всё по-другому. Я создал свою фирму и продюсирую всё сам. Оперы, в которых я участвую, я ставлю сам - «Артаксерк», к примеру, была моей постановкой. Я всем занимался сам, подбирал исполнителей. Сейчас в моём офисе работают 8 человек. Я, так сказать, частная круглогодичная ярмарка. Но как раз благодаря этому у меня появляется определённая свобода говорить, чего я хочу и чего я не хочу. И это прекрасно, это доставляет мне огромное наслаждение. Иначе это действительно нелегко — быть исполнителем классической музыки или оперным певцом, особенно когда не обладаешь характером, который позволяет приспосабливаться к любым условиям. Тогда лучше быть художником или писателем — вот у кого есть свобода. Они могут вести себя как сумасшедшие и творить бог знает что - людям это даже нравится и они платят кучу денег!
Оперным певцам так нельзя?
Нет, им так нельзя.
Разве сейчас положение не изменилось?
Напротив - всё становится только хуже.
И как вы убегаете из этого мира, когда хочется проветриться?
Я иду на дискотеку. У меня нет определённых музыкальных предпочтений в этой области, но Swedish House Mafia мне нравится и даже David Guetta я нахожу классным— хотя это абсолютно коммерческий проект для тинэйджеров (смеётся).
Но и контртеноры в данный момент очень востребованы в музыкальном плане?
Абсолютно, мы контртеноры — феномен 20 и 21 столетия. Людей очаровывает новизна предмета. В конце концов, такого ведь раньше не было: мужчины — не кастраты! - поют как кастраты. Поэтому это так волнует.
Вас по праву можно отнести к когорте ведущих контртеноров. В «Артаксерксе», например, занято несколько певцов-контртеноров. Каковы взаимоотношения между вами? Считаете ли вы друг друга конкурентами?
Да, мы между нами есть конкуренция. Конечно. Есть очень большой страх. Но прекрасно то, что это всё улетучивается, когда мы начинаем работать вместе, потому что становится заметно, что каждый классно делает своё дело в своей области. У каждого есть своя небольшая аура, в рамках которой он действует. Поэтому сотрудничество приобретает абсолютно новое качество. Для меня было важно в проекте «Артаксеркс» объединить людей, которые иначе никогда не оказались бы на одной сцене. Я не собирался заявлять: только потому, что я продюсер, я хочу петь главную партию. Я не хотел также отказываться от приглашения кого-либо потому, что он поёт слишком хорошо. Речь скорее шла о том, чтобы найти правильных исполнителей для соответствующих партий. Найти для исполнения каждой роли самого лучшего контртенора.