КСХ-1288 В СВЕТЕ ПРОНЗЕННОЙ ЗВЕЗДЫ 3 страница
— Ты, инквизитор, даешь неплохие советы для…
Его закованные в сталь пальцы коснулись Некротека. Книга полностью утонула в исполинской ладони. Голос монстра замер. С его отвратительного лица ушло триумфальное выражение, выветрился гнев, угасла жажда крови. Безжизненная маска его лица словно повисла на удерживающих ее швах. В глазах Десантника Хаоса потускнел кровавый блеск.
В каждой клетке, в каждой частичке его развращенного существа пел Некротек, похищая у монстра возможность адекватно воспринимать окружающий мир.
Пошатываясь, я поднялся на ноги, сжал рукоять энергетического меча и отсек противнику голову.
Не успев еще даже удариться о землю, голова раскололась и запылала белым пламенем, капая жидким огнем на восьмиугольные плитки. Пылающий шар ударился оземь, подпрыгнул и разлетелся яростным, нечистым огнем, от которого вскоре остались только почерневшие осколки кости и дымящееся, выжженное пятно на металле.
Туловище, запаянное в силовой доспех, оставалось стоять, выгорая изнутри. Из дыры, где раньше была шея, взметались языки отвратительного зеленоватого огня. В воздух поднимался столб мерзкого черного дыма. Огонь быстро перекинулся на мерцающий плащ, и яркое пламя окружило безголовый металлический остов.
В последний момент я отсек мечом кулак Мандрагора, и зажатый в нем Некротек выпал. И я снова услышал зов. Книга умоляла меня поднять ее, погрузиться в заключенные в ней чудеса.
О, какие это были чудеса! Меня просто разрывало между этим дьявольским зовом и долгом. Этот предмет необходимо было уничтожить, но ведь он обещал такое великое знание! Разве не могла Инквизиция, да и весь Империум в целом, использовать это знание с благой целью? Имел ли я право уничтожать нечто столь бесценное?
Отчасти, как пуританин, я не сомневался в этом. Но другой части меня было ненавистно такое отношение. Ведь знания — это только знания? Зло прорастает в делах, а не в знаниях. А тут такой кладезь…
Может быть, стоило прочитать хотя бы одну или две странички, чтобы принять правильное решение…
Я потряс головой, чтобы избавиться от морока. На меня тут же снова обрушился шум сражения. Я посмотрел на плато, посреди которого дымилось тело Мандрагора и лежал, истекая кровью, Малахит. Сражение распалось на несколько локальных стычек, и всю мозаичную площадку сплошь устилали трупы и мусор. Оба транспортера пылали. Сарути ушли, забрав с собой тела сородичей. Гудрунские стрелки, на мой взгляд, явно превосходили числом чернопанцирников. На ногах оставалось не так уж много людей, и мне никак не удавалось увидеть кого-нибудь из своей команды.
Зато ко мне направлялся Оберон Гло, сжимая в правой руке лазерный пистолет. Его великолепный плащ был изодран, а на лице запекалась кровь.
— Брось оружие, Гло. Все кончено.
— Для тебя — да. — Он поднял пистолет.
На одном из полыхающих транспортеров детонировали боеприпасы и ошеломительным взрывом разметали бронемашину в клочья. Осколки брони и сегменты траков загудели в воздухе, словно ракеты. Кусок оси вонзился в затылок лорда Гло. Он упал без звука.
Я подобрал обломок черного панциря и подцепил им Некротек. Мне больше не хотелось слушать его увещевания. С помощью этого самодельного совка я скинул книгу прямо в топку пылающего доспеха Мандрагора.
Языки пламени стали красными, а потом потемнели. Огонь стал сильнее. Раздался чей-то безмолвный крик.
Я похромал прочь от этого погребального костра. Малахит еще был жив и уже пришел в себя.
— Лок, помоги! Пожалуйста! — кричал он хриплым голосом.
Один из армейских «спикеров», стоявших на плато, взмыл в воздух. За рулем сидел Горгон Лок, а рядом с ним вжимался в кресло Даззо. Через мгновение разогнавшийся «спидер» скрылся за острыми пиками, направляясь сквозь анфиладу арок к бесконечному пляжу.
И Мидас, и Биквин, и Эмос, и Ловинк выжили в этой жуткой битве, хотя все получили легкие ранения. В живых также остались две дюжины гудрунитов, включая Джерусса.
Эмос собрался осмотреть мою рану, но я потребовал просто перевязать ее, чтобы остановить кровотечение. Мне не хотелось терять время.
— Думаю, благоразумнее будет вначале выбраться отсюда, — сказал я.
Фишига положили на кустарные носилки. Оружие сарути, уничтожившее Твана, лишило его руки и половины лица. К счастью, он потерял сознание. Его несли два гудрунских стрелка.
— Очень неприятно об этом говорить, но нам надо взять и его, — сказал я Мидасу и Джеруссу, указывая на корчащегося Малахита.
— Уверен? — спросил Бетанкор.
— Инквизицию может заинтересовать то, что хранится в его голове.
Наше изрядно побитое и ободранное воинство покинуло темное нагорье и вернулось той же дорогой к туманному пляжу. Громкость и частота громовых разрядов увеличились, а небо начинало темнеть.
— Такое ощущение, — зловеще проговорил Эмос, — как будто этому месту приходит конец.
— И не хотел бы я находиться здесь, когда это случится.
Оказавшись на берегу, мы увидели, как отчаливают два имперских фрегата и торговое судно. Поднявшийся ветер нес с собой аммиачную вонь. Мидас и Ловинк, чьи вакуумные костюмы остались в относительной целости, отправились за нашим боевым катером.
В моем воксе раздался треск. А потом неожиданно прорезался голос Максиллы:
— Эйзенхорн? Во имя всего святого, ты там? Ты там? Только что улетели три корабля, они прошли прямо мимо меня! Условия становятся хуже. Я не смогу долго здесь удерживаться. Отвечай! Пожалуйста, отвечай!
— Максилла! Это Эйзенхорн! Ты меня слышишь? Необходимо, чтобы ты подошел ближе и подобрал нас. У нас раненые… Фишиг и еще несколько. Тут все вокруг разрушается. Повторяю, необходимо, чтобы ты подвел к нам «Иссин» и подобрал нас!
Несколько мгновений я слышал только шипение статики. А потом он ответил:
— Как скажешь, Грегор, но это будет нелегко. Повтори, что ты говорил о Фишиге?
— Он ранен, Максилла! Быстрее сюда и подбери нас!
— Поспеши! — закричала через мое плечо Биквин. — Мы не хотим здесь больше оставаться!
Опять шум статики.
— Передай Елизавете, что я с ней солидарен!
Ха! Эхо больше не обгоняло звук, аномалии нормализовывались. Но от этого наши дела лучше не становились.
Глава двадцать первая
СОБРАНИЕ ЗНАТИ
РАЗМЫШЛЕНИЯ ЛОРДА РОРКЕНА
ТАЙНЫ МАЛАХИТА
Спустя два дня, уже на борту «Иссина», ставшего на якорь вне опасных пределов системы КСХ-1288, мы встретились с Имперской оперативной группой, высланной нам в помощь с Гудрун.
На то, чтобы сбежать с готовой расколоться планеты, нам потребовалось менее двух часов. Как Эмос и предсказывал, окружавшее нас пространство растворялось, словно бесконечное царство моря, пляжа и нагорья было только гениальной иллюзией, спроектированной сарути специально для проведения встречи с человеческими «гостями». Пока мы летели на боевом катере к дожидавшемуся нас «Иссину», зеленоватый туман стал таять, а атмосферное давление падать. Нас окружила буря, и снова вернулось воздействие естественной гравитации. И планета стала разваливаться. К тому времени, как Максилла со всей возможной скоростью выводил «Иссин» по анфиладе арок, от тех глубин, где мы встретились с представителями чуждой расы, остался только темный водоворот аммиака. Наши хронометры вновь шли как положено.
Мы покинули гибнущую планету, сражаясь со звездным огнем и гравитационными штормами, вырываясь за пределы системы. Спустя сорок минут после нашего отлета сенсоры, установленные на корме корабля, уже не находили и следа разлома, сквозь который мы вошли в то странное место, словно рана сомкнулась или вообще никогда не существовала.
Как сарути добрались до этого места и каким образом ушли, я не имел ни малейшего понятия, и даже Эмос не в силах был предложить ни одной вразумительной гипотезы. Мы не обнаружили никаких признаков других кораблей или других точек выхода в коре планеты.
— Они живут внутри планеты? — спросил я архивиста, когда мы стояли на смотровой площадке и разглядывали удаляющуюся звезду в иллюминаторы, защищенные светофильтрами.
— Вряд ли. Их технологии находятся за пределами моих знаний, но чувствую, что они могли прийти на плато через те сводчатые проходы из другого мира. Это было место, которое они построили специально для встреч.
Эта мысль находилась за пределами моего воображения. Эмос говорил о межзвездной телепортации.
За пределами системы КСХ-1288 обнаружился короткий след кораблей еретиков. Насколько Максилла мог определить по следам двигателей и возмущению в варпе, три судна, которые, без сомнения, несли Даззо и Лока, объединились со стоявшей там флотилией и практически тут же ушли в Имматериум.
Другие варп-индикаторы доложили, что оперативная группа приблизится не более чем через два дня. Мы выпустили гравитационный якорь и стали ждать, занявшись зализыванием ран.
* * *
Тридцатью неделями ранее, еще когда мы только отбывали с Дамаска, я отправил на Гудрун с помощью Ловинка астропатический запрос о помощи. Я постарался расписать события настолько подробно, насколько мог, и надеялся, что лорд главнокомандующий пришлет подмогу в виде военной экспедиции. Я не стал требовать, как обычно поступали люди вроде Коммодуса Вока. Мне казалось, что безотлагательность и важность информации, содержащейся в моем сообщении, должны говорить сами за себя.
Из Имматериума в боевом порядке вышли одиннадцать кораблей: в авангарде мчались шесть имперских фрегатов, выпустивших перед собой звенья истребителей. За этой передовой группой шли линейные корабли «Вульпекула» и «Святой Скифус» — могучие, ужасные гиганты, каждый из которых в три раза превышал размерами фрегат. В арьергарде следовало зловещее трио крейсеров — черные суда Священной Инквизиции. Это был не военный отряд. Это была ударная группа Инквизиции.
Мы обменялись приветствиями и опознавательными кодами и отправились в тыл флота под почетным караулом «Громовых Ястребов». Шаттлы переправили раненых, включая все еще не пришедшего в сознание Фишига и плененного Малахита, в медицинский отсек на борту «Святого Скифуса». Час спустя по требованию адмирала Спатиана я также был переправлен челноком на линкор. Там ждали моего доклада.
Надев черную униформу и кожаный плащ, я закрепил под горлом инквизиторскую инсигнию. Моя левая рука была туго притянута к телу хирургическим лубком. Меня сопровождал Эмос, облачившийся в скромные зеленые одеяния.
В гулком стыковочном отсеке «Святого Скифуса» нас встречал прокуратор Ольм Мадортин, сопровождаемый отрядом имперских штурмовиков. На Мадортине была та же белая униформа, что и при первой нашей встрече. Синие панцири его солдат украшали золоченые эмблемы и знаки отличия.
Мадортин отсалютовал мне, и мы вместе зашагали к лифтам, которые должны были поднять нас на командную палубу.
— Как идет подавление мятежа? — спросил я.
— Довольно успешно, инквизитор. Лорд главнокомандующий объявил Геликанский Раскол подавленным, но на Трациане все еще неспокойно.
— Потери?
— Изрядные. По большей части среди населения зараженных ересью планет. Но есть жертвы и среди флота, и среди гвардейских полков. Предательство лорда Гло дорого обошлось Империуму.
— Измена лорда Гло стоила ему самому жизни. Тело его гниет на безымянной планете в покинутой нами системе.
— Ваш повелитель будет доволен.
— Повелитель?
Верховный Инквизитор Филебас Алессандро Роркен восседал на мраморном троне в дальнем конце аудитории, похожей на часовню и расположенной двумя палубами ниже мостика «Святого Скифуса». Я дважды встречался с ним прежде, но не чувствовал себя от этого более уверенно. Он носил простую темно-красную мантию, накинутую поверх черной униформы, и перчатки. На нем не было никаких украшений, если не считать должностного золотого кольца с печаткой. Строгая простота одеяний, казалось, только подчеркивала его властность. Он брил голову наголо и носил небольшую раздвоенную бородку. Глубоко посаженные глаза Роркена светились интеллектом и мудростью.
Его окружала свита. За троном расположились десять инквизиторов-послушников в чине дознавателей и ниже, они держали знамена, священные огнеметы, шкатулки со свитками и планшетами, сверкающие инструменты для пыток на красных атласных подушках и открытые псалтыри. По бокам стояли четыре телохранителя в красных плащах, удерживая вертикально двуручные мечи. Забрала их шлемов, выполненные в виде масок, придавали им сходство с четырьмя святыми апостолами: Олиосом, Джеридо, Манеззером и Кадмоном. Маски были невыразительными и наивными, почти как на иллюстрированных манускриптах древности. Неподалеку ожидала толпа архивистов, облаченных в темные одеяния, над которыми, визжа и пересмеиваясь, кружила на антигравитационных золотых крылышках дюжина херувимов-сервиторов, с телами трехлетних детей и лицами злобных горгулий.
— Подойди, Эйзенхорн, — произнес лорд Роркен тихим голосом, который тем не менее легко можно было расслышать в любом конце зала. — Все подойдите.
При этих словах из боковых нефов вышли и другие люди, занявшие свои места по обе стороны трона. Среди них был адмирал Спатиан, древний тощий гигант в белой униформе, сопровождаемый несколькими старшими офицерами. Практически все остальные были инквизиторами. Титус Эндор, в своем красно-коричневом плаще, шел без сопровождения, если не считать женщины-архивиста. Он ободряюще кивнул мне, когда я проходил мимо. Шаркающему сухарю Коммодусу Воку помогал занять свое место высокий мужчина, одетый в черное. Голова человека была лысой, если не считать нескольких хилых прядей. Его затылок, шею и лицо покрывали мертвенно-бледные коллоидные рубцы — последствия ран и хирургической операции. Это был Хелдан. Встреча с карнодоном не пошла на пользу его внешности. Так же как и Эндор, Вок кивнул мне, хотя и не слишком дружелюбно.
Рядом с ним шел коренастый и полный инквизитор Шонгард, чья черная металлическая маска оставляла видимыми только воспаленные глаза. Когда он занял свое место, по бокам от него встали две стройные, гибкие женщины. Судя по их внешнему виду, они являлись членами какого-то из культов Смерти. Женщины были практически обнажены, если не считать за одежду обильные татуировки, шипастые шлемы и ремни, на которых крепились мечи.
Напротив Шонгарда сел Конрад Молитор, ультрарадикальный член нашего Ордоса, и к этому человеку я не испытывал ни любви, ни уважения. Молитор был плотно сложенным, атлетичным мужчиной, одетым в бронекостюм, расписанный черными и желтыми клетками. А поверх он надел отполированную серебряную кирасу. Волосы радикала были коротко подстрижены, тонзура выбрита. Он производил впечатление монашествующего воина эпохи Первого Крестового Похода. Позади Молитора стояли три закутанных в мантии помощника, один из которых нес богато украшенный энергетический меч инквизитора, другой — серебряную чашу и металлический поднос, а третий — реликварий и курящееся кадило. Ультрарадикал не сводил с меня своих ярко-желтых глаз.
Последним вошел и занял свое место по правую руку от лорда Роркена гигант в черном силовом доспехе, Космический Десантник из ордена Караула Смерти, верный воин Ордо Ксенос. Караул Смерти является одним из Орденов Космического Десанта, созданных специально для нужд Инквизиции. Они были скрытны и таинственны даже по стандартам благословенных Адептус Астартес. При моем приближении воин снял шлем и водрузил его на свое бронированное колено, открывая бледное лицо с могучей челюстью и седыми, коротко подстриженными волосами. Его тонкие губы хмуро скривились.
Слуги принесли для меня кресло, и я занял свое место напротив Верховного Инквизитора. Рядом встал Эмос.
— Мы читали твой предварительный рапорт, брат Эйзенхорн. Интересная история. И весьма важная. — Лорд Роркен посмаковал последнее слово. — Вы преследовали флот еретиков Гло до этого забытого Богом-Императором внешнего мира в уверенности, что они запланировали некую торговую сделку с расой ксеносов. И, как ты заявил, целью этой сделки было обретение некоего предмета, чья природа угрожает безопасности и праведности нашего общества.
— Я сообщил истинную правду, верховный брат.
— Брат, мы всегда знали тебя как серьезного и честного человека. Поэтому и не сомневаемся в твоих словах. В конце концов, разве не прибыли мы сюда несколько… необычно большими силами? — Он обвел рукой зал, и в ответ зазвучал смех, по большей части принужденный и исходящий в основном от Молитора и Вока. — Так что же это был за предмет?
— Чужие обладали одной из копий богохульной и запрещенной работы, известной нам под названием «Некротек».
Реакция не заставила себя ждать. Послышались удивленные, тревожные и недоверчивые возгласы. Вок, Молитор и Шонгард выкрикивали какие-то насмешливые вопросы. Собравшиеся в зале слуги, послушники и ассистенты начали активно перешептываться.
Херувимы заверещали и скрылись позади трона лорда Роркена. Сам Верховный Инквизитор с сомнением поглядел на меня. И даже угрюмый Космический Десантник скептически поднял бровь.
Лорд Роркен совершил легкое мановение, и гвалт стих.
— Это подтвердилось, брат Эйзенхорн?
— Да, лорд. Я видел книгу собственными глазами и чувствовал исходящее от нее зло. Это был Некротек. Как мне удалось выяснить, ксеносы — известные как сарути — наткнулись на утерянную копию тысячи лет назад, а недавно установили связь с кликой Гло, согласившись обменять книгу на определенные артефакты, принадлежащие их культуре.
— Нелепость! — плюнул Коммодус Вок. — Некротек всего лишь глупый миф! Эти свихнувшиеся грязные чужаки сфабриковали какую-то чушь в качестве приманки для легковерных еретиков!
Я посмотрел на Вока и повторил:
— Я видел его собственными глазами и чувствовал его зло. Это был Некротек.
Адмирал Спатиан посмотрел на лорда Роркена:
— А эта вещь… эта книга действительно настолько ценна, что еретики бросили бы ради нее весь субсектор в открытое восстание?
— Она бесценна! — крикнул Молитор на весь зал. — Ей нет цены! Если легенды, рассказывающие о ней, хоть капельку верны, то в книге содержатся знания, превосходящие наши самые смелые фантазии! Ради получения ее еретики не стали бы долго раздумывать над уничтожением целых миров, над принесением в жертву всего, чем обладают… Столь велико могущество, которое может дать книга.
— С самого начала было понятно, — тихо произнес Эндор, — что ставки в этом деле невероятно высоки. Хоть я и потрясен новостями брата Грегора, но не удивлен. Только такая реликвия, как Некротек, могла лежать в основании всей этой бойни.
— Но Некротек… это ведь такая вещь! — зашипел Шонгард.
— Удалось ли еретикам совершить сделку, инквизитор Эйзенхорн? — внезапно спросил Космический Десантник, глядя мне прямо в глаза.
— Нет, брат-капитан, не удалось. Нам пришлось действовать отчаянно и довольно рискованно, но мы смогли сорвать встречу с ксеносами сарути. Чужие сбежали, а большая часть авангарда еретиков, включая лорда Гло и помогавшее ему нечестивое Дитя Императора, была убита.
— Я читал о Мандрагоре в вашем рапорте, — сказал Десантник. — Упоминание о нем стало ключевым пунктом, оправдывавшим присоединение моего отряда к этим войскам.
— Дети Императора, да будут их души прокляты Террой, очевидно, сами хотели заполучить книгу. Они послали Мандрагора, чтобы помочь Гло в заключении сделки. То, что подобные существа отнеслись к происходящему серьезно, подтверждает правдивость моих слов.
Благородный Десантник кивнул:
— И говоришь, Мандрагор мертв?
— Я лично прикончил его.
Воитель Караула Смерти слегка откинулся назад, удивленно приподняв брови.
— Кому-нибудь из еретиков удалось пережить проведенную вами зачистку? — спросил Шонгард.
— Двум ключевым членам этого преступного сговора, брат. Торговцу Горгону Локу, который, как я понимаю, заключал первоначальное соглашение между сарути и шайкой Гло. И вместе с ним сбежал экклезиарх по имени Даззо, обеспечивавший духовную поддержку всего их предприятия. Они сумели сбежать в ходе сражения, воссоединиться с остатками дожидающегося их флота и покинуть систему.
— Место назначения? — спросил Спатиан.
— Все еще вычисляем, адмирал.
— Сколько у них кораблей? Проклятый предатель Эструм сбежал с пятнадцатью судами.
— Он потерял по меньшей мере два фрегата в системе КСХ-1288. Но к ним присоединилось нестандартное торговое судно, принадлежащее Локу.
— Так они просто взяли ноги в руки и сбежали побежденными или же у них намечены еще какие-либо дела? — поинтересовался лорд Роркен.
— Прежде чем ответить на этот вопрос, мой лорд, мне необходимо провести еще кое-какие исследования.
Спатиан поднялся с кресла и посмотрел на Верховного Инквизитора:
— Даже если они просто убегают, мы не можем позволить им скрыться. Их необходимо выследить и уничтожить. Прошу разрешения переформулировать задачу, поставленную перед военной группировкой, и подготовиться к преследованию.
— Разрешаю, адмирал.
Тогда заговорил Молитор:
— Никто не задал самого важного вопроса нашему героическому брату Эйзенхорну, — произнес он, придав слову «героический» весьма нелестный оттенок. — Что случилось с Некротеком?
Я повернулся к нему лицом:
— Я сделал то, что должен был бы сделать любой из нас, брат Молитор, — сжег его.
В зале опять поднялся шум. Молитор вскочил на ноги, обвиняя меня не в чем ином, как в ереси. Шонгард зашипел в поддержку этих обвинений, в то время как Эндор и Вок пытались их отклонить. По всему залу спорили и орали люди, входящие в свиты. Молчали только мы с Эмосом и капитан Караула Смерти.
Лорд Роркен встал с трона:
— Хватит! — Он повернулся к негодующему Молитору. — Озвучь свои претензии, брат Молитор. Кратко и простыми словами.
Молитор кивнул и облизнул губы, шаря желтыми глазами по зале:
— Эйзенхорн должен понести самое строгое осуждение за этот акт вандализма! Некротек может быть сколь угодно нечистой и запретной работой, но мы же Инквизиция, мой лорд! По какому праву он вот так запросто уничтожил книгу? Подобный предмет необходимо было изолировать и предоставить для изучения наиболее сведущим из наших ученых! Уничтожить ее значило безвозвратно утратить знания, мудрость и тайны, выходящие за пределы нашего воображения! То, что содержалось в Некротеке, могло предоставить нам новую информацию о заклятом враге человечества! Неоценимую информацию! Только представьте, как это могло укрепить нас и вооружить в этой бесконечной войне! Эйзенхорн опозорил самое сердце нашей Священной Инквизиции!
— Брат Шонгард?
— Мой лорд, я соглашусь с прозвучавшим обвинением. Эйзенхорн совершил ужасный и необдуманный поступок. Тщательное изучение Некротека могло предоставить нам массу полезных данных. Содержащиеся в книге тайны послужили бы оружием против наших врагов. Я аплодирую его решительным действиям по уничтожению Гло и их клики, но уничтожение этих оккультных знаний заслуживает только осуждения.
— Брат Вок? Что с… — начал говорить лорд Роркен, но тут я не выдержал и перебил его:
— Это суд, мой лорд? Меня судят?
— Нет, брат, тебя не судят. Но необходимо проанализировать и оценить значимость твоих действий. Брат Вок?
Вок поднялся:
— Эйзенхорн прав. Некротек был мерзостью. Ересью стало бы позволить ему существовать дальше!
— Брат Эндор?
Титус не стал вставать. Он повернулся в своем кресле и посмотрел на Конрада Молитора:
— Грегор Эйзенхорн может рассчитывать на полную поддержку с моей стороны. Выслушав твои завывания, Молитор, мне стало интересно, кого же я вижу перед собой? Радикала? Несомненно. Инквизитора? Сомневаюсь.
Молитор в ярости снова вскочил на ноги:
— Мальчишка! Ублюдочный сын блудницы! Да как ты смеешь?
— Запросто, — хмыкнул Эндор, откидываясь назад и складывая руки на груди. — И ты, Шонгард, не лучше. Позор вам! Каким тайнам, на ваш взгляд, мы могли научиться, кроме тех, что помогут осквернить наши умы и подорвать нашу праведность? Некротек некогда уже был запрещен нашей организацией. Нам нет необходимости знать его содержание, чтобы принять этот запрет! Все, что нам нужно, так это драгоценное знание, что грязную книгу необходимо уничтожить, не читая и не спуская с нее глаз. Скажите мне, неужели вам и в самом деле необходимо самим подцепить сифилис Углрина, чтобы понять, что он смертелен?
Лорд Роркен улыбнулся при этих словах и посмотрел на Космического Десантника:
— Брат-капитан Кианвольф?
Капитан скромно пожал плечами:
— Лорд, я командую ликвидационными бригадами, занимающимися истреблением чужаков, мутантов и еретиков. Этику просвещения и книжные познания обычно оставляю ученым. Впрочем, какова бы ни была ценность этой книги, я бы сжег ее без малейших размышлений.
Наступило долгое молчание. Иногда мне приходится радоваться, что никто больше не увидит, как я улыбаюсь.
Лорд Роркен сел на место.
— Возражения моих братьев учтены. Сам я поддерживаю Эйзенхорна. Учитывая экстремальность условий, в которых ему пришлось действовать, он выбрал наилучшее решение.
— Благодарю, мой лорд.
— Предлагаю разойтись и обдумать сложившуюся ситуацию. Мне бы хотелось услышать предложения по дальнейшим действиям в течение четырех часов.
— И что дальше? — спросил Титус Эндор, когда мы сидели в его каюте на борту «Святого Скифуса».
Сервитор в виде женщины принес нам превосходного амасека, вызревавшего в бочках из дерева нал.
— Надо произвести зачистку оставшихся в живых, — сказал я. — Я говорю про Даззо, Лока и тех, кто примкнул к ним. Возможно, они отказались от своей цели и бегут. Возможно, они будут бегать от нас годами. В их распоряжении эскадра боевых кораблей, и они захотят этим воспользоваться. Я буду настаивать на том, чтобы выследить их и покончить с этим печальным делом раз и навсегда.
Эмос вошел в комнату, почтительно поклонился Эндору и вручил мне информационный планшет.
— Астронавигаторы адмирала закончили высчитывать курс флота еретиков. Их расчеты совпадают с теми данными, которые только что передал мастер Максилла.
Я просмотрел данные.
— Титус, у тебя есть карта?
Он кивнул и включил вычислитель, прикрытый стеклом. Поверхность устройства засветилась, и Эндор ввел коды с планшета.
— Итак… они бегут за пределы Империума. Что неудивительно. Но и не в беззаконные территории Мутных Звезд.
— Их курс лежит сюда. 56-Изар. Расстояние в десять недель.
— Территория сарути.
— Самое сердце территории сарути.
Верховный Инквизитор Роркен серьезно кивнул:
— Похоже, как ты и говоришь, брат, наши дела оказались более далеки от завершения, чем мы думали.
— Они не могут больше рассчитывать на сарути как на союзников или полагать, что те предоставят им безопасную гавань. Союз между кликой Гло и ксеносами был хрупким и поверхностным. И мир, существовавший между ними, уничтожен стычкой. У Даззо должны быть какие-то другие причины отправляться туда.
Лорд Роркен задумчиво мерил шагами свои апартаменты, покручивая перстень-печатку на безымянном пальце. Сонм херувимов тревожно попискивал, рассевшись по спинкам кресел и диванов. Дергая своими уродливыми головами из стороны в сторону, они внимательно следили за мной, пока я дожидался ответа.
— Мое воображение слишком сильно разыгрывается, Эйзенхорн, — наконец произнес он.
— Я настаиваю на том, чтобы лично допросить археоксенолога Малахита. Уверен, что он может предоставить нам дополнительные сведения. И еще я уверен в том, что он не будет столь стоек, как спесивый аристократ Уризель.
Роркен остановился и решительно хлопнул в ладони. Испуганные херувимы вспорхнули в воздух и закружили под потолком.
— Мы немедленно отправляемся к 56-Изар, — сказал лорд Роркен, игнорируя их верещание. — Все, что удастся выяснить, ты должен сообщать мне без промедления.
Служба военно-космической безопасности поместила Джироламо Малахита под охрану в медицинском отсеке корабля. Нанесенные мною раны исцелили, но не стали утруждать себя созданием протеза для его ноги. Мне не терпелось вызнать его тайны.
Я прошел мимо освещенного холодным светом лазарета и навестил Фишига. Исполнитель еще не приходил в сознание, но врач сказал мне, что его состояние стабильно. Годвин лежал на кровати, закрытой пластиковым тентом. Он был подключен к похрипывающим искусственным легким и булькающим рециркуляторам крови. Его израненное тело скрывалось под бинтами, синтеплотью и металлическими зажимами.
От лазарета я отправился по холодному коридору, показал инсигнию караульным и вошел в тюремный отсек. Я уже проходил второй пост охраны, расположенный прямо у мрачных камер, когда вдруг услышал крик.
Я отпихнул охранников и, с ними по пятам, бросился к грязным дверям камеры.
— Открывайте! — проорал я, и один из охранников завозился со связкой ключей. — Быстрее, солдат!
Двери камеры с треском распахнулись и явили моим глазам находящееся за ними помещение. Конрад Молитор и три его закутанных в мантии помощника обернулись на меня, возмущенные вмешательством. Хирургические перчатки на их руках были мокрыми, покрытыми розовой пеной.
За их спинами, на горизонтальной металлической решетке, подвешенной на цепях к потолку, лежал стонущий Джироламо Малахит. Он был более чем обнажен — с него содрали практически каждый сантиметр кожи.
— Вызови хирургов. И терапевтов. И сообщи лорду Роркену. Сейчас же! — приказал я охраннику и обернулся к Молитору. — Может быть, объяснишь, что ты здесь делаешь?