Адаптироваться / адаптация / адаптационный процесс 14 страница

Конечно, один из самых примитивных способов установить доми­нирование - это добиться физического превосходства. В Торонто проходил суд, на котором четверо подростков обвинялись в жестоком избиении и убийстве пятнадцатилетнего мальчика. Один из них в своих показаниях рассказал, что его друзья после случившегося хвастались этим. Они, как он выразился, «выпендривались».

Раньше в гонке за лидерство действовали значительные гендерные различия, а также множество определенных правил. Ориента­ция на ровесников сократила различия, лишила «гонку» социально приемлемых правил и сделала стремление доминировать еще более отчаянным, чем когда-либо. Теперь и девочки устанавливают до­минирование с помощью физического нападения на других. Неко­торые считают, что девочки теперь дерутся потому, что стали менее женственными, правильными, менее управляемыми, чем раньше иными словами, это проявление «эмансипации». Но дело совсем не в ней. Издевательства девочек над девочками - признак эмоциональ­ной регрессии, а не освобождения.

Еще один способ добиться доминирования - требовать уважения, это «фирменный стиль» обидчиков. Дети воспринимают обидчика, как человека, который добьется своего и ни перед чем не остановит­ся. Почему обидчики так требовательны? Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно вновь обратиться к системе привязанности и уяз­вимости. Сами того не понимая, обидчики страдают от фрустрации, потому что потеряли привязанность к взрослым, а взамен получили лишь скудные отношения привязанности с ровесниками. Слишком защищенные от уязвимости, чтобы понять причину своего недоволь­ства, они предъявляют требования, не имеющие никакого отноше­ния к источнику их фрустрации. Они попадают в ловушку. Они не могут потребовать того, что им действительно нужно - тепла, любви, отношений. Подчинение, или внешние его признаки, является лишь слабой заменой. Поэтому, что бы обидчики ни получили в ответ на свои требования, даже если все их требования безоговорочно выпол­няются, они не могут удовлетворить фундаментального эмоционального голода. Их попытки насытиться - бесплодны, но поскольку они не могут позволить себе по-настоящему ощутить тщетность, они не

способны отпустить. Требования обидчиков бесконечны. Обидчик требует уважения, потому что это мощный признак вер­ности и подчинения. Обидчика нисколько не беспокоит, что признаки уважения неискренни, и проявляются только под давлением и после угроз. Обидчики без колебаний требуют того, чем не могут распоряжаться, отбирают то, что не отдают им по собственной воле. Тщетность таких усилий никогда не проникнет в их сознание. Обид, чик не способен увидеть разницу между внешними проявлениями уважения и настоящим уважением, почувствовать, что близость и контакт, данные по требованию - не настоящие и не принесут удов­летворения. Уважение, которое он вымогает, не может его насытить жажда привязанности обидчика и его фрустрация только растут и усиливаются. То, что ему действительно нужно - эмоциональное удовлетворение от отношений - невозможно получить теми спосо­бами, которыми он действует.

Что провоцирует обидчика?

Обидчик переходит в нападение, если его требования, даже неозву­ченные, не выполняются. Например, обидчики чрезвычайно чув­ствительны к неуважению. Даже посмотрев на него «не так», есть риск запустить реакцию. Проходить через коридор, полный обид­чиков -это как идти но минному полю, пытаясь избегать неверных движений из страха подорваться. К сожалению, не всегда можно заранее понять, какой шаг окажется неверным. Для одной девочки, Жюстин, достаточно оказалось задеть поднос обидчика в кафетерии. Для Франки - потанцевать с мальчиком, на которого положила глаз местная задира. В результате, обе девочки месяцами подвергались угрозам и оскорблениям, это серьезно усложнило им жизнь и отраз­илось на их успеваемости, хотя обе были сообразительными, и обыч­но им удавалось обходить неприятности.

Многие дети совершенно не способны избегать проблем в мире, которым правят обидчики. К сожалению, один из первых результа­тов ориентации на ровесников - возникновение защиты от уязви­мости, которая необходима, чтобы прочесть знаки враждебности и отвержения. Когда система тревожности приглушается, дети менее способны читать знаки, которые должны были бы призвать их к осторожности. Таким образом, ориентация на ровесников не только создает обидчиков, но и готовит для них жертв. Эти несчастные всегда ходят по лезвию ножа. Такова была история Рины Вирк, избитой и утопленной в Виктории. Она была в крайней степени ориенти-рована на ровесников, но защищалась от ощущения отверженности. Чем больше ее отвергали, тем отчаяннее она пыталась войти в груп­пу ровесников. Даже в последние минуты жизни она, как сообщают свидетели, умоляла своих врагов не делать ей больно и убеждала, что любит их. Вместо того чтобы встревожиться и стать осторожной, она слепошла к своей гибели. Такая же динамика, правда, в менее явной форме, повторяется сотни раз в день в школьных дворах по всему нашему континенту. Дети идут прямиком в эпицентр опасности, по­тому что они не способны к восприятию социальных подсказок от­вержения, а также вербальных и невербальных сообщений, которые могли бы стать для них предупреждением.

Помимо мнимого неуважения и неподчинения, еще одним пу­сковым механизмом для издевательств становятся проявления уяз­вимости. Ребенок никогда не должен показывать обидчику, что его можно ранить, или за эту ошибку придется дорого заплатить. Сто­ит только признать, что тебе больно, и обидчик будет давить на бо­левую точку. Стоит только признать, что что-то важно для тебя, и обидчик найдет способ все испортить. Казаться слабым, заинтересо­ванным или полным энтузиазма - значит сделать их себя мишень. Большинство детей знают это и тщательно маскируют уязвимость в присутствии тех, кто способен напасть. Они не могут сказать, что скучают по нас, иначе ровесники их засмеют. Им нельзя признавать, что замечания их задели, иначе их будут безжалостно дразнить. Они не должны сознаваться в своей чувствительности, иначе насмешки никогда не прекратятся. Им приходится учиться скрывать страх, ни­когда не показывать тревогу, отрицать, что им больно. Чтобы выжить в мире, где правят обидчики, наши дети должны тщательно прикры­вать признаки уязвимости, стирать любые знаки привязанности. Без сомнения, именно поэтому так много детей подавляют сочувствие к жертвам издевательств.

В условиях нарушенной иерархии, созданной ориентацией на ро­весников, некоторые дети начинают подчиняться. При этом они ру­ководствуются инстинктами, точно так же, как и те, кто стремится доминировать. Столкнувшись с доминирующим ровесником, дети, склонные подчиняться, автоматически проявляют уважение. Показателем подчинения может служить демонстрация уязвимости: так член волчьей стаи ложится на спину, открывая горло вожаку. Под­ставляя самую уязвимую часть своего тела, волк показывает, что подчиняется. Такое поведение глубоко укоренено в инстинктах привязанности. В естественных условиях, показать свою уязвимость -значит попросить позаботиться о себе. Говоря, что у нас что-то болит- мы ждем нежности. На обидчика, наоборот, такая неприкрытая уяз­вимость действует, как красная тряпка на быка, заставляя его атако­вать. И жертвы, и обидчики только следуют за своими неосознанны­ми инстинктами, но для жертв все заканчивается плачевно.

Привязанность-перевертыш

Среди наиболее темных особенностей обидчиков есть любопытное состояние, которое я называю «привязанность-перевертыш». Эмо­ционально здоровый человек подходит к привязанности прямо и уверенно. Он открыто говорит о своих потребностях и желаниях, демонстрируя свою уязвимость. Для обидчика, открыто искать бли­зости слишком опасно. Задира, ориентированный на ровесников, слишком боится сказать: «Ты мне нравишься», «Ты мне важен», «Я скучаю, когда тебя нет рядом», «Будь моим другом». Обидчик не мо­жет признаться, что испытывает неутолимую жажду связи, впрочем, часто он сам не понимает, что чувствует.

Так как же обидчик привязывается? Вспомним, что у привязан­ности есть как положительная, так и отрицательная сторона. В главе 2 я говорил об этом как о феномене «биполярной природы привя­занности». Существует второй, негативный способ установить связь. Обидчик пытается сблизиться с желаемым объектом привязанно­сти, отталкиваясь от тех, с кем не хочет контакта. Этот путь изви­лист и гораздо менее эффективен, но опасность быть раненым или отверженным на нем значительно ниже. Это позволяет обидчику ни­когда не показывать, что ему важен результат, никогда не выдавать эмоциональной заинтересованности в искомых отношениях. Вместо

того, чтобы прямо сообщить о своем желании близости с избранным

человеком, обидчики будут сопротивляться контакту с другими, на­рочито игнорируя и избегая их, особенно в присутствии тех, кого они пытаются завоевать. Вместо того чтобы подражать тем, за кем они в тайне охотятся, они высмеивают и дразнят других. Слишком зажатые эмоционально, чтобы открыться людям, которые важны для них, обидчики создают тайны от людей, к которым они безразличны - или даже придумывают сплетни о них.

В этом сущность обидчика: дистанцироваться от одного человека, чтобы приблизиться к другому, изливать презрение в одном месте, чтобы установить связь в другом, избегать и не признавать одних людей, чтобы закрепить связь с другими. Опасно любить, но не не­навидеть, рискованно восхищаться, по не презирать, в желании по­ходить на кого-то есть уязвимость, а в высмеивании тех, кто отлича­ется, ее нет. Обидчики инстинктивно выбирают наименее уязвимый путь к месту назначения.

Те, кто попадает под огонь движимого инстинктами поведения, часто не могут понять его причин: «Почему я?», «Чем я заслужил такое обращение?», «Почему они ко мне придираются, я же к ним не лезу?». Естественно, эти дети сбиты с толку и испуганы. На самом деле, проблема вовсе не в них самих. Они всего лишь мишень, сред­ство добиться цели. Обидчику нужен кто-то, чтобы добиться своего. Здесь нет ничего личного, вообще редко в поведении обидчика быва­ет что-то личное. Единственное условие, чтобы к тебе прицепились -быть не тем, к кому пытается привязаться забияка. К сожалению, ни о чем не подозревающие заложники такой стратегии формирования привязанности могут принимать плохое обращение близко к серд­цу, и тогда психологические раны, которые им наносят, становятся очень тяжелыми. Многие дети, превратившиеся в мишень для обид­чиков, начинают думать, что с ними что-то не так, что они каким-то образом сами виноваты в том, как с ними обращаются. Если дети не защищены сильной привязанностью к взрослым, отношение обид­чиков может нанести им эмоциональную травму, они могут уйти в глубокую эмоциональную защиту, в депрессию или даже хуже.

По мере того, как число забияк растет, растет и опасность для каждого ребенка оказаться под прицелом обидчика. Каждый раз, когда встречаются двое или более детей, ориентированных на ровесников,

возникает вероятность того, что они попытаются добиться привязанности с помощью противопоставления себя другим. «Да от нее про­сто воротит!», «Смотри, вон тот лузер!», «Она такая дура!», «Этот чувак- дебил». Оскорбления льются рекой. Взрослым такое поведение может показаться невероятным, потому что те же самые дети бы­вают вежливыми, очаровательными и располагающими. Поведение некоторых детей может меняться в мгновение ока, смотря по тому, с кем они сейчас находятся и к какому полюсу - положительному или отрицательному - притягивается магнит их привязанности.

 

Как помочь ребенку перестать быть обидчиком

Важно помнить, что обидчики ведут себя так ненамеренно. Дети не хотят быть обидчиками, но им даже не приходится этому учиться, ведь издевательства могут возникнуть спонтанно внутри любой культуры. Ошибочно полагать, что агрессивное поведение обидчика выражает его истинный характер. Обидчики -вовсе не испорченные дети, скорее они - крепкие орешки, которым родители и учителя не помогли достичь независимости. Издевательства - это результат борьбы между двумя наиболее значимыми психологическими ме­ханизмами эмоционального мозга людей: привязанности и защиты. Эти мощные процессы скрывают врожденную личность ребенка.

Если мы хотим спасти обидчика, нам нужно сначала поставить его на место - я не имею в виду «преподать ему урок», наказать его, унизить - только вернуть его в естественную иерархию привязанно­сти. Единственная надежда для обидчика - привязаться к взросло­му, который возьмет на себя ответственность за удовлетворение эмо­циональных потребностей обидчика. За внешней ожесточенностью скрывается глубоко ранимый и одинокий маленький человечек, чья напускная жесткость испарится в присутствии по-настоящему за­ботливого взрослого. «Однажды я спросил одного задиру, каково это, когда тебя все боятся, - сказал мне психолог одной из средних школ. - «У меня много друзей, - ответил он, - но настоящих друзей у меня нет». И тут он начал рыдать».

Когда обидчик перестает чувствовать себя лишенным чего-то, когда он больше не вынужден сам заботиться о себе, чтобы удов­летворить свою жажду привязанности, в издевательствах больше нет нужды. В киноверсии «Двух башен», второй части трилогии «Властелин колец», мы видим яркий пример того, как человек от­казывается от агрессии, как только удовлетворяется его потребность в привязанности. Голлум, скользкий, извращенный и эмоци­онально изголодавшийся, полный горечи и ненависти, вступает во внутренний диалог с самим собой после того, как привязывается к хоббиту Фродо, которого называет «Хозяином». «Ты нам больше не нужен, - говорит он своему недоверчивому, манипулирующему и даже способному на убийство второму «я». - Теперь хозяин о нас позаботится.

Чтобы получить представление о сущности обидчика, представьте, что твердая скорлупа ожесточившихся эмоций защищает очень чувствительное создание, нуждающееся в привязанности, незрелое и невероятно зависимое, но стремящееся при этом доминировать. Та­кое поведение может быть вызвано и другими обстоятельствами, но в случае ориентации на ровесников его появление предсказуемо, ведь такая ориентация не только вызывает и усугубляет издевательства, но среди современных детей еще и является основной причиной из­девательств. В основе издевательств лежит сочетание двух мощных процессов: интенсивной, перевернутой и смещенной привязанности и отчаянного побега от уязвимости. Плодом этого союза становится обидчик: жесткий, озлобленный, чрезвычайно требовательный ребе­нок, цепляющийся к другим, насмехающийся, дразнящий, угрожа­ющий, запугивающий. Обидчика легко задеть неуважением, легко спровоцировать, он не испытывает страха и не плачет, слабость и уязвимость становятся для него добычей.

Ориентация на ровесников взращивает и обидчиков, и их жертв. Мы были слишком наивны, полагая, что помещая детей вместе, мы воспитаем в них ценности равенства и взаимодействия. Вместо этого мы освободили путь для формирования новой разрушительной ие­рархии привязанностей. Мы строим общество, которое становится идеальной площадкой для реализации сценария «Повелителя мух». Ориентация на ровесников делает из наших детей сирот и превра-щает школы в дневные приюты. Теперь школа - это место, где дети, ориентированные на ровесников, собираются вместе и где они от­носительно свободны от опеки взрослых: в столовых, коридорах,

школьных дворах. Из-за мощной реорганизации привязанностей, происходящей с возникновением ориентации на ровесников, школы становятся фабриками по производству обидчиков - без злого умысла, но с плачевными результатами.

Большинство подходов к феномену издевательства несостоятель­ны, потому что им не хватает понимания глубинных процессов. Те, кто воспринимает издевательства как проблему поведения, полага­ют, что смогут справиться с таким поведением, применяя санкции и наказания. Однако наказания не только не проникают в сознание ребенка, но также питают фрустрацию и отчуждение обидчиков еще больше. Сильны не обидчики, а процессы, которые их создают. Ис­точники формирования потенциальных жертв в культуре ровесни­ков тоже неисчерпаемы.

Единственный способ спасти обидчика - обратить вспять процес­сы, которые его произвели на свет: вернуть ребенка в нормальную ие­рархию привязанности, а затем попытаться смягчить его защитные механизмы и удовлетворить жажду привязанности. Задача может оказаться нелегкой, но это единственное решение, дающее надежду на успех. Современные методы, сфокусированные на профилакти­ке издевательств или, в качестве альтернативы, убеждающие детей вести себя друг с другом цивилизованно, упускают из виду корень проблемы: детям не хватает уязвимой зависимости от заботящихся о них взрослых. До тех пор, пока мы не начнем относиться к изде­вательствам как к нарушению привязанности, коим оно и является, никакие методы не смогут ничего изменить.

Таким же образом, лучший способ защитить жертв - вернуть их к зависимости от взрослых, несущих за них ответственность, чтобы они смогли почувствовать свою уязвимость и пролить слезы о том, что у них не получается. Чаще всего, наибольшему риску подверже­ны дети, слишком ориентированные на ровесников, чтобы опереться на взрослых.

Недавно я участвовал в программе на канадском телевидении, посвященной проблеме издевательств среди детей. В студии при­сутствовали родители детей, совершивших самоубийство из-за того, что над ними издевались в школе. Была там и девочка, чью жизнь омрачали издевательства ровесников. Мама девочки рассказала, что ее дочь почти каждый день, приходя из школы, плачет и говорит о своих злоключениях. После съемок ведущая программы спросила, меня, не может ли так случиться, что эта девочка захочет покончить с собой? Напротив, ответил я, ее зависимость от мамы, слова и слезы, которые она проливает в безопасности этих отношений, стали для неё спасением. Дети, совершившие самоубийство, были для своих родителей загадкой. То, что они сделали, оказалось для родителей полной неожиданностью. Эти печальные жертвы были слишком ориентированы на ровесников, чтобы говорить с родителями о том, что происходило, и слишком защищенными от уязвимости, чтобы слезами облегчить свою боль. Их фрустрация накапливалась до тех пор, пока не стала невыносимой. В тех конкретных случаях, дети на­правляли атаку не против других, а против самих себя. В этом смыс­ле, обидчики и жертвы тоже сделаны из одного теста: и тем, и другим не хватает привязанности к заботящимся о них взрослым. Дети не причинят вреда себе или другим, если они способны опереться на родителей. Какими бы несчастными они ни чувствовали себя время от времени, они смогут справиться с тем, что расстраивает их, и от­ветить на это ощущением тщетности.

Некоторые, в том числе признанные эксперты, считают проблему издевательств среди детей проблемой передачи моральных ценно­стей. Такое восприятие верно, но совсем не в том смысле, который ему обычно придают. Дело не в том, что мы не можем привить детям ценности заботы и уважения к другим. Эти ценности дети впиты­вают естественным образом, если они способны достаточно глубоко и уязвимо чувствовать. Сбой произошел не в нравственном воспи­тании детей, а в восприятии нашим обществом базовых ценностей привязанности и уязвимости. Если бы мы опирались на эти ключе­вые ценности, ориентация на ровесников не расцветала бы таким буйным цветом и не производила бы на свет обидчиков и их жертв.

 

12 Ориентация на ровесников и ПОДРОСТКОВАЯ сексуальность

 

Тринадцатилетняя Джессика рассказала по секрету своей подру­ге Стейси, что ребята в школе вынуждают ее заняться оральным сексом с одноклассником на предстоящей вечеринке: «Они говорят, так я смогу доказать, что я одна из них». Джессика не была уверена, что хочет этого. С одной стороны, она не испытывала сексуального влечения к тому мальчику, но с другой - ей доставляло удовольствие быть в центре всеобщего внимания. В школе только и говорили о том, сделает она это или нет. Джессика страдала от лишнего веса и никог­да не входила в «круг избранных». Стейси не знала, что посоветовать подруге по такому щекотливому поводу, и рассказала обо всем свое­му отцу. Тот, после некоторых размышлений, счел необходимым со­общить об этом родителям Джессики. Родители были шокированы. Они понятия не имели ни о непрочности положения дочери в компа­нии сверстников, ни о том, что ее вынуждали начать половую жизнь таким образом. Когда родители решились поговорить с Джессикой о своих опасениях, было уже поздно: она не устояла. В данном случае, девушка поддалась даже не настойчивым просьбам молодого человека, которому она старалась угодить или с которым надеялась завести отношения, начать половую жизнь ее убедила группа ровесников.

Все мы понимаем, что секс редко бывает просто сексом, во всяком случае, для Джессики он точно таковым не был. Иногда секс - от­ражение жажды быть желанным. Временами - бегство от скуки и одиночества. Он также может стать способом обозначить границу своей территории или предъявить права на собственность, устано­вить с кем-то особые взаимоотношения. Секс может быть мощным символом статуса и признания. Некоторые занимаются сексом ради подсчета своих побед или ради чувства принадлежности, чтобы под­строиться под другого, зацепиться за него и держаться. Порой секс - это господство, а порой - подчинение, иногда это способ угодить кому-то. В некоторых случаях, секс является показателем отсут­ствия границ и неспособности сказать «нет». Конечно, секс может быть проявлением любви, истинной страсти и настоящей близости. Но почти всегда, в той или иной форме, секс замешан на привязан­ности. В подростковом возрасте секс очень часто выражает неудов­летворенную потребность в привязанности.

Подростки все раньше и раньше начинают вступать в половую жизнь. Согласно исследованиям, проведенным в 1997 году Центром контроля заболеваний США, 6,5 % девятиклассниц имели первый сексуальный опыт до 13 лет, и этот показатель в два раза выше, чем у учениц 12 класса. Около 15% американских мальчиков, учени­ков 9 класса, признались, что вступили в первую половую связь до 13 лет - здесь показатели более чем в два раза превышают зареги­стрированные среди учеников 12 класса. Та же ситуация и в Кана­де. Исследование, опубликованное в 2000 году, показало, что в 90-е более 13% девочек имели первый сексуальный контакт до 13 лет, и это вдвое больше аналогичных показателей статистики начала 80-х1. По неофициальным данным, и в Соединенных Штатах, и в Канаде многие тинэйджеры практикуют оральный секс в качестве замены традиционному контакту, не признавая при этом факта вступления в половые отношения. «Произошли очень тревожные изменения в отношении к оральному и анальному сексу, ко всему, кроме...», - гово­рит Элеанор Матика-Тиндейл, профессор социологии Виндзорского университета.

Подающий надежды девятнадцатилетний бейсболист, при­глашенный в 2003 году в «Лос-Анджелес Доджерс», был признан виновным в принуждении несовершеннолетних к действиям сексуального характера и приговорен к полутора месяцам тюрьмы. Как-то раз молодой спортсмен занимался оральным сексом с двумя девушками, 12-ти и 13-ти лет. В своей, кстати сказать, успешной кассационной жалобе он утверждал, что не он был инициатором сексуального контакта, а девушки. Но почему? Обе потерпевшие ответили, что для ученицы седьмого класса в их среде было обыч­ным делом предложить оральный секс молодому человеку. Одна из девушек сказала, что «все делают это», и она не хочет быть «исклю­чением».

Пугающе раннее начало половой жизни сопровождается обесце­ниванием сексуальных отношений. Существует большая разница между сексуальным контактом как выражением искренней близости и сексуальным контактом как следствием примитивной привязанно­сти. Результатом последнего неизбежно является неудовлетворен­ность и неразборчивость в связях - как, например, в случае семнад­цатилетнего Николаса.

«Что-то пошло не так, - начинает свой рассказ Николас. - Нет, все отлично: я часто занимаюсь сексом, но, мне кажется, я никогда по-настоящему не занимался любовью. Друзья уважают меня за то, что я могу переспать с любой девушкой. Но я, наверное, не способен к тому, что называют близостью. Проснувшись утром с девушкой, я никогда не знаю, что ей сказать. Единственное, чего я хочу - это по­звонить одному из своих дружков и похвастаться». Проблему Ни­коласа можно назвать «синдромом Дон Жуана», которым страдают многие мужчины. В наши дни с ним столкнулись молодые люди, чье вступление в половую жизнь и дальнейшее ее развитие произошло в контексте культуры ровесников. Оба они - и Николас, и Джессика - сильно ориентированы на ро-

весников. «Я не чувствую связи с семьей. На самом деле друзья для меня ближе, чем родные. Я даже больше не хочу проводить время в кругу семьи», - говорит Николас. Я довольно хорошо знаю семью этого мальчика. У него три сестры и родители, которые очень сильно любят его. Но его не питает эта любовь; он стремится удовлетворить

жажду привязанности с помощью ровесников. Когда Николас был подростком, было два года, в течение которых его отец, талантливый специалист, с головой ушел в карьеру, а у матери в результате стресса развилась депрессия. Этот относительно короткий период совпал с ключевым этапом взросления Николаса, вследствие чего он потерял чувство близости с родителями, и семью заменила группа ровесни­ков. Вот насколько чувствительными стали дети в современном об­ществе, в котором отсутствуют традиции замены родителей другими взрослыми, когда по каким-то причинам семейные узы ослабевают даже на относительно короткое время.

Джессика тоже не была эмоционально привязана к родителям, я с трудом смог заставить ее поговорить о них, и когда она заговорила выяснилось, что они лишь создавали помехи в ее жизни - жизни, ко­торая вращалась вокруг сверстников. Ее ориентация на ровесников - это проявление неутолимой жажды быть принятой, результатом которой стали одержимость непрерывным общением в интернете и полное пренебрежение ценностями взрослых, такими как школьные занятия и учеба. По ее словам, нет ничего важнее, чем быть любимой, востребованной и окруженной друзьями.

Для Николаса, секс был чем-то вроде соревнования, в котором надо непременно одержать победу и получить приз, повысив, таким образом, свой статус в кругу друзей. Для его девушек секс мог быть опытом интимной близости или подтверждением своей привлека­тельности, доказательством того, что они желанны, или символом принадлежности и исключительности. Для Джессики оральный секс был обрядом посвящения, ценой, которую она заплатила за то, чтобы быть принятой в группу, о которой мечтала.

С помощью секса четырнадцатилетняя Хизер покоряла мальчи­ков, привлекая их внимание, завоевывая расположение и одерживая победу за победой. Хизер - еще один ориентированный на ровесни­ков подросток. Она пользовалась успехом и очень гордилась своим влиянием на противоположный пол. Девушка вела половую жизнь с двенадцати лет и успешно скрывала этот факт от родителей. К тому моменту, как Хизер оказалась у меня на приеме (родители отправили ее ко мне, потому что их дочь стала совершенно неуправляемой), она была уже весьма искушенной для своего возраста. Хизер хвасталась мне, что еще до того, как перейти в старшие классы, она провела раз­ведку в трех разных школах, нашла там самых «горячих парней" и обольстила их. В ее интонациях слышалось презрение к девушкам, которые не могли добиться такого же успеха у парней. По ее мне­нию, все они были просто глупыми неудачницами. Своего нынешнего сексуального партнера она называла бойфрендом, но, похоже, не чувствовала ни капли вины за свою неверность по отношению к нему. «Мы особенно не разговариваем, - сказала она, - ну и к тому же, меньше знаешь - крепче спишь». Гораздо больше ее волновало точто он был на полдюйма ниже нее. «Кроме того, секс с другими парнями - это только физиология». Хизер считала своего бойфренда единственным в мире человеком, который был ей по-настоящему близок, но в этой близости недоставало эмоциональной и психологической глубины.

Чтобы показать, насколько далек может быть подростковый секс от истинной близости, я приведу случай, рассказанный Илэйн Вин, врачом студенческой поликлиники. «Пятнадцатилетняя девушка пришла на плановый осмотр и взятие мазка. Когда я проводила ис­следование влагалища, она обронила, что не уверена, эякулирует ли ее молодой человек во время секса. Оказывается, ее это беспокоило. «А ты не пробовала спросить у него?» - предложила врач. «Шутите? - ответила девушка. - Это слишком личный вопрос!»

Нелегко оставаться равнодушным к тому, что секс делает с детьми, ориентированными на ровесников, и, наоборот, как ориентация на ровесников влияет на сексуальные отношения. Конечно, не все ори­ентированные на ровесников подростки ведут половую жизнь или ведут ее беспорядочно, но культура, в которую они погружаются, пронизана причудливо искаженной сексуальностью: незрелая псев­до-искушенность, физические игры, чуждые искренней близости - и все это при отсутствии психологической готовности справляться с последствиями.

Такие факторы, как физиологическая зрелость и «бурлящие гор­моны», не раскрывают всех особенностей подростковой сексуаль­ности. Чтобы лучше разобраться в раннем сексуальном поведении молодых людей, мы должны вновь обратиться к понятиям, которые я ввел в предыдущих главах: привязанность, уязвимость и зрелость.

Главная, как обычно - привязанность. Не юношеское сексуальное пробуждение является решающим фактором, а то, что ориентированный на ровесников подросток готов на все для утоления жажды привязанности. Чем менее зрел и уязвим подросток, тем выше вероятность того, что стремление к привязанности найдет у него сексуальное выражение.

 

Секс как выражение жажды привязанности

 

В норме, секс - это то, что происходит между двумя зрелыми людьми, а не между детьми и теми, кто несет за них ответственность. Когда ре­бенок ищет эмоциональной близости с взрослым, сексуальная связь маловероятна. Но в случае, если ребенок начнет ориентироваться на ровесников, та же потребность в контакте будет являться стимулом к сексуальной активности. Секс выступит в качестве инструмента при­вязанности к ровесникам. Велика вероятность, что ребенок, заменив­ший родителей сверстниками, станет сексуально озабоченным или активным. Те дети, у которых отсутствует чувство близости с роди­телями, больше всего стремятся к тесной связи с ровесниками, толь­ко здесь она устанавливается скорее через секс, чем через чувства и разговоры. Именно это произошло с Николасом, Хизер и Джессикой, которые оказались отрезанными от любящих родителей ориентацией на ровесников. Они использовали секс, чтобы удовлетворить свою по­требность в близости и эмоциональном контакте.