Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 6: Научное наследство / под ред. М. Г.Ярошевского. — М, 1984. — С. 7
Там же.
Там же. — С. 13.
Там же. — С. 14.
что ребенок не может его изобрести. В противном случае ребенок ничем не будет отличаться от животного, так как в этом случае можно говорить, что и животное может изобрести язык. Но принцип уподобления не позволяет утверждать, что что-то принципиально новое было изобретено (т.е. создано из ничего). Оно уже должно существовать, но где-то в другом месте или в другой форме.
Возникает вопрос: как может существовать специфически человеческая символическая функция? Во-первых, она может существовать в другой форме, а во-вторых, в другом месте. Поскольку совершенно очевидно, что у ребенка ее первоначально нет, то отсюда возможен ответ: символическая функция существует первоначально вне ребенка и во внешней форме.
На этом основании уже можно сформулировать закон психического развития: высшая психическая функция появляется на сцене дважды: сначала как интерпсихическая, а потом как интрапсихическая. Об этом и пишет Л. С. Выготский: «В начале процесса стоит переходная, смешанная форма, соединяющая в себе натуральное и культурное в поведении ребенка. Ее мы называем стадией детской примитивности или естественной историей знака»1.
Здесь отчетливо виден момент, обусловленный влиянием принципа уподобления: исходное начало уже обладает свойствами конечного продукта. Л. С. Выготский чувствует это и старается отмежеваться: «Между утверждением, что высшие психические функции, неотъемлемой частью которых является употребление знаков, возникают в процессе сотрудничества и социального общения, и другим утверждением, что эти функции развиваются из примитивных корней на основе низших, или элементарных, функций, т. е. между социогенезом высших функций и их естественной историей, существует генетическое, а не логическое противоречие»2.
На самом деле здесь существует именно логическое противоречие, возникающее на основе принципа уподобления: если мы утверждаем, что специфическое возникает из специфического (т.е. человеческое из человеческого), и объявляем специфически человеческим высшие психические функции, то они согласно принципу уподобления должны быть высшими с самого начала, а это противоречие.
Заслуга Л.С.Выготского, на наш взгляд, заключается в том, что он хочет уйти от принципа уподобления, но совершить этот уход ему не удается. Замечательна сама мысль, высказанная в этой
1 Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 6: Научное наследство / под ред. М. Г.Ярошевского. — М., 1984. — С. 14.
2 Там же. — С. 16.
связи Л.С.Выготским: «Знаковые операции не просто изобретаются детьми или перенимаются от взрослых, но возникают из чего-то такого, что первоначально не является знаковой операцией и что становится ею лишь после ряда качественных превращений, из которых каждое обусловливает последующую ступень, будучи само обусловлено предыдущей и связывая их как стадии единого, исторического по своей природе процесса»1.
Однако сформулировав задачу диалектически, Л. С. Выготский не решает ее до конца: «Правда, включая историю высших психических функций в общий контекст психического развития и пытаясь постигнуть их возникновение из его законов, мы неизбежно должны изменить обычное понимание самого этого процесса и его законов: уже внутри общего процесса развития ясно различаются две основные линии, качественно своеобразные, — линия биологического формирования элементарных процессов и линия социально-культурного образования высших психических функций, из сплетения которых и возникает реальная история детского поведения»2.
Тут возникают два вопроса: 1) существует ли, по Л.С.Выготскому, врожденная психика и 2) существует ли, по Л.С.Выготскому, изначальное специфически человеческое в психике ребенка? Хотя Л. С. Выготский и противоречит сам себе, но в целом на оба эти вопроса надо дать утвердительный ответ. А раз это так, то здесь снова проявилось действие принципа уподобления (хотя Л.С.Выготский и ставил задачу чисто диалектическую).
К чему же пришел Л.С.Выготский в рассмотрении развития психики ребенка? Он пишет: «Между чисто натуральным слоем элементарного функционирования психических процессов и высшим слоем опосредованных форм поведения лежит огромная область переходных психологических систем; между натуральным и культурным в истории поведения лежит область примитивного. Эти два момента — историю развития высших психических функций и их генетической связи с натуральными формами поведения — мы и обозначаем как естественную историю знака»3.
Совершенно очевидно, что знак находится между натуральным и культурным. Но он не просто между, он (знак) является изобретением ребенка, как подчеркнуто ранее. Значит, знак находится над натуральным и культурным. При этом знак оказывается доступен натуральной психике, но, кроме того, знак играет главную роль в образовании культурной психики. Другими словами, знак — это нечто такое, что проявляется как на культурном