Глава 2. ТЫСЯЧЕГЛАЗЫЙ АРГУС 11 страница
Когда Торкул упал на землю, чувствуя, как стрелы вошли в его тело, он утерял это чудесное состояние медленности, доступное только во время Наваждения. И кровь еще не успела хлынуть из ран, а он уже знал, что один из тех, кто должен был сражаться с ним плечом к плечу в грядущей битве, вознеся над своими отрядами знамя с изображением синей волчьей головы, был шаманом, который не причислял себя ни к Белой, ни к Черной Вере. И если раньше у него были смутные предчувствия, то сейчас не оставалось даже тени сомнения, что Тайбо — Кхарт. Один из тех, кому не безразлична судьба существ, населяющих Серединный Мир. Но кто готов спровоцировать даже самую кровопролитную бойню, лишь бы не позволить древней Богине прикоснуться к отягощенным агрессией, злобой, ненавистью и завистью, несчастным людям.
Торкул застонал и сделал попытку встать на ноги.
В девушку стреляли только пять всадников. Остальные метили в стражников на дозорных башнях и на «проезжих» вышках, устроенных над въездными воротами. Торкул сразу понял почему. Наемники хотели заблокировать воротины, потому что это была единственная возможность дождаться основного отряда воинов Тайбо, не допустив перехода острога на оборонительное положение. В этом случае легко вооруженным всадникам пришлось бы туго, против пушек и пищалей казаков, защищенных прочными стенами.
Воины с синими повязками выстроились около своего предводителя защитной стеной, натянув упругие луки. Мгновение и стрелы полетели к своим целям, хищно шипя в поисках кровавой добычи. Несколько наемников упали на землю, хватаясь за древки, торчащие из их тел.
Охрана на воротах была перебита, но казаки, подоспевшие к месту побоища, набросились на оставшихся в живых всадников, подрубая саблями передние ноги коням и добивая упавших в пыль бывших союзников.
— Закройте ворота! — хриплый голос Торкула утонул в криках и звуках оружейных выстрелов. — Закройте ворота!
Но его никто не слушал, защитники острога были увлечены добиванием вероломных проникателей. Торкул понял, что через несколько мгновений, когда ни один из всадников не сможет подняться на ноги, русские переключат свое внимание на него и его воинов. Если уж самые верные союзники вели себя подобным образом, что же говорить о незнакомом отряде Орды, тем более, учитывая слишком явные намерения их предводителя увезти с собой дочку воеводы. Время на самом деле пошло на мгновения. Торкул осмотрелся. Если не закрыть ворота, то второй, более многочисленный отряд Тайбо, гул которого он уже различал на фоне множества посторонних звуков, ворвется в острог. В этом случае их перебьют здесь без всяких усилий. Если ворота закрыть, то казаки набросятся на них, как разъяренные хищники на пришельцев, посмевших обманом проникнуть на их территорию. Оставался один единственный выход. Так у них оставался хоть какой-то шанс.
— Анок, коня!
Молодой воин, сориентировался мгновенно. Он вскочил на коня и, пришпорив его, в несколько крупных скачков оказался рядом с князем. Когда он слез, Торкул шепнул ему:
— Задержите их. Пробивайтесь к коням и за нами!
Затем он подхватил на руки изумленную и испуганную девушку и закинул ее на крупную спину лошади, вскочив в седло следом. Раны от стрел кровоточили и болели, но опытного воина не могли задержать подобные мелочи. Конь устремился к воротам. Девушка закричала, и последнее что слышал Торкул, покидая крепость, были яростные крики защитников острога, ослепленных кровью и болью предательства.
Конь скакал легко и стремительно, но вес двух тел сказывался на скорости и выносливости, и вскоре Торкул услышал гул копыт у себя за спиной. Он обернулся. Это были не его люди. За ними неслись во весь опор, по меньшей мере, пятнадцать всадников, одетых точно в такую же одежду, в которую были облачены вероломные изменники в остроге. Князь пришпорил и без того старательного скакуна. Но в этом не было нужды. Конь хрипел, однако старался не сбавлять темпа. До таежной гряды оставалось совсем немного. Там у них больше шансов спастись. Там можно укрыться в густом ельнике или отлежаться под раскидистыми листьями высоченных папоротников.
— Куда… Вы… Нас догонят… — Девушка закрыла глаза, чтобы не видеть погони, однако ее губы что-то отчаянно шептали, а пальцы вцепились в куртку князя.
— Они все равно убили бы тебя, — прошептал ей на ухо Торкул, стараясь покрепче удерживать хрупкое женское тело. — Доверься мне. Я не причиню тебе зла…
Рядом с ними засвистели короткие толстые стрелы — всадники стреляли по беглецам из арбалетов, любимого оружия князя Тайбо, вооружившего им свои отборные отряды. Одна из стрел пролетела совсем близко от девушки, содрав кожу на ее руке. Торкул закричал от ярости, снова пришпоривая коня, понимая, что это уже ничего не решит. Бедное животное постепенно сбавляло темп, полностью выбившись из сил. И в это самое время Торкул увидел… Он сначала даже не поверил своим глазам. Прищурившись, он всматривался в странное движение впереди.
Не может быть! Нет, точно, от леса, к месту схватки стремительно бежала серая стая. Волки. Преследователи еще не видели их, а у раненного князя появилась надежда на спасение. Там где волки, там и тайшины. Легендарные Хранители Алтая, встреча с которыми вряд ли могла иметь благополучный исход для безжалостных наемников Тайбо.
Конь тоже увидел зверей, но яростная скачка под управлением опытного наездника не позволила ему свернуть в сторону. Он зафырчал и, закусив удила, продолжил бешеную гонку. Волки развернулись в линию и теперь бежали навстречу погоне вороньим крылом. Торкул уже видел их оскаленные сосредоточенные морды. Они должны были задержать преследователей. Задержать, чтобы дать уставшему коню время добраться до того места, где начиналось царство тайги. Там их уже ждали. Князь направил коня прямо к одинокой, закутанной в черную одежду фигурке, стоявшей на границе поля и леса. Несмотря на то, что голова человека была покрыта черной тканью, а лицо — золой от костра, Торкул узнал его. Их встречал сам Камкурт. За его спиной, в сплетении кустов и высоких трав, неподвижно стояли, растворившись в зелени лесного полога, такие же черные фигурки тайшинов.
Позади преследуемых раздался рык волков, ржание лошадей и яростные крики людей. Стая диких зверей с рычанием и воем врезалась в ряды всадников, мужественно принимая на себя удары копыт и град стрел, посыпавшийся на серых воинов тайги. Преследователи кричали от ярости и страха, но, даже несмотря на свой ужас перед Кланом Тай-Шин, о котором они, возможно, кое-что и слышали, им нельзя было возвращаться назад, не выполнив приказания хана. Тайбо хорошо платил своим наемникам, но и о его жестокости слагали легенды. Говорили даже, что он пьет кровь своих жертв, а его любимым занятием было вырезание ремней из человеческой кожи и подвешивание лишенных глаз несчастных пленников на деревьях, где ими, еще живыми, вдоволь лакомились ненасытные мелкие мошки и голодные степные птицы.
Торкул обернулся. В пыли перемешались всадники и серые тени, бесстрашно бросившиеся на движущихся коней. До леса оставалось совсем немного, когда одна из стрел воткнулась коню в заднюю ногу. Он споткнулся и упал, запутавшись в сбруе и пытаясь освободиться от источника боли. Оба человека слетели с раненного животного, словно их смело стремительным дуновением ветра, бросив в высохшую траву, устилавшую огромное поле. Девушка потеряла сознание, поэтому она не видела, как измазанный кровью князь подбежал к ней, бережно поднял на дрожащие руки и понес вперед, припадая на подламывающуюся ногу. До леса осталось совсем немного. Он дойдет. Дочь Земли должна быть спасена любой ценой. От этого зависит слишком многое. Он любуется ею. Ее чудесные глаза закрыты, спутанные золотые волосы в крови. Но красивое лицо безмятежно и красиво, потому что именно так и должна выглядеть Богиня, забывшая себя в этом переполненном злобой мире. Он дойдет. Сейчас отдохнет немного и пойдет дальше. Нет, отдыхать нельзя. Но почему ноги не идут дальше? Тайшины. Они бегут к нему, словно кусочки ночи, на зеленом фоне травы. Почему они не стреляют? У них нет луков? Он совсем забыл — из всех видов оружия тайшины используют только ножи. Поэтому им нужно приблизиться к нему. Боль! Сильная боль и тьма. Усталость. Ему просто нужно немного передохнуть…
Две стрелы с отвратительным свистом вонзились в спину князя Ака-Аши и бросили его вперед. Он упал на колени, но свою ношу из рук не выпустил, словно она была самым дорогим сокровищем на свете. Он любовался ей до тех пор, пока его сердце не остановилось, и разум не погрузился в темноту. И даже падая, он бережно положил девушку перед собой, а потом осторожно, чтобы не причинить ей боль, лег сверху, будто закрывая ее от всех бед этого мира. Глаза Ака-Аши закрылись, а по щеке побежала последняя слеза.
«Я не хочу больше сражаться…»
«Плачь. Не стесняйся меня. Пусть твои слезы принесут тебе облегчение. Спи. Тебе нужно поспать».
Свет. Яркий Свет со всех сторон.
Нежный. Мягкий. Всепроникающий и пронизывающий тело и дух.
Ощущение полета. Восторг. Сердце разрывается на части.
Невидимые Руки подхватывают его в воздухе и качают, словно в огромной люльке, поднимая вверх, в Вечное Синее Небо над Алтаем.
Приятное и давно забытое чувство. Самое приятное чувство на свете.
Человек не может выдержать это ощущение.
Оно переполняет, растапливает кости, обволакивает.
Тело становится невесомым словно пар, жидким словно свет, легким словно ветерок.
Озеро выходит из своих берегов и затопляет светом всю долину. У него нет дна…
Свет. Извечный. Мудрый. Нежный. Самый нежный на свете.
Только ребенок может понять, что это такое. Смутное ощущение, знакомое…
Хочется плакать и смеяться одновременно…
Сделать все, только бы эти Руки не отпускали его никогда…
Свет. Водопады света. Океаны света… Небо. Полет. Нежность. Свобода…
Интай подбежал к двум телам, подобно черному вихрю, стелящемуся по полю. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Торкул уже не дышит, а девушка еще жива. Он молча посмотрел на приближающихся всадников и, сделав несколько шагов вперед, медленно опустился на одно колено, облокотившись рукой о землю. Его воины, увидев это, подхватили девушку и мертвого князя и устремились обратно, унося их в спасительную таежную глушь. Со стороны могло показаться, что предводитель лесных шаманов сдается на милость победителей, прося о пощаде. Увидев это, наемники с криками пришпорили своих коней, намереваясь затоптать черного воина. Но тут произошло нечто странное.
Интай закрыл глаза и, нежно погладив ладонью землю, поднял обе руки вверх, зашептав что-то на забытом людьми языке. После этого он с силой опустил одну руку вниз, ударив прямо по земной поверхности.
«РИНННН…»
Гортанный крик, более похожий на гул подземных глубин, повлек за собой невероятные последствия. Земная твердь на мгновение будто превратилась в зыбкую воду. Словно волна пошла по земле, затрясшейся от гнева богов подземелья. Почва под ногами лошадей качнулась, вздыбилась и опала. Несчастные животные тщетно пытались подняться на переломанные ноги. Изумленные наездники, поднявшиеся после падения с покалеченных лошадей, даже не пытались достать оружие, с благоговейным ужасом глядя на человека в черной одежде, который выпрямился во весь рост, прежде чем повторить свой жуткий удар. Он упал вниз, присев на одно колено, и снова ударил рукой по земле. Вторая волна пошла по направлению преследователей, которые тут же были изуродованы этим мистическим землетрясением. Люди катались по траве, стеная от боли в сломанных ногах и страха, запоздало захлестнувшего их разум. Но черный воин не стал добивать никого из них. Он просто смотрел на груды израненных тел животных и людей, лежавших вперемешку, а потом развернулся и пошел назад, в сторону леса. Туда, где скрылись похожие на него воины-тени, унося с собой мертвеца и раненную девушку, находившуюся в беспамятстве.
Злата не попала туда, куда хотел увезти ее один из алтайских князей — к подножью Сторожевой Скалы. Что она должна была там сделать, так, возможно, никто никогда и не узнает. Торкул чувствовал, что поступает правильно, пытаясь доставить ее туда любой ценой. И если бы она оказалась там, возможно, ход истории был бы переломлен. Но ранним утром того злополучного дня все сложилось именно так, как произошло, и бессмысленно судить, что было бы, сложись все иначе.
Дочь Земли была спрятана в таежной глуши, обретя приют у «лесных оборотней». Позже она стала одной из родоначальниц нового Круга Клана Тай-Шин, что оставляло людям надежду на то, что знания о существовании Дочерей Земли не канут в лету, и когда-нибудь очередная грядущая Великая Битва растает как утренний туман, не успев начаться.
Великая Битва Синей и Черной Орды началась тем самым проклятым утром. Это была ужасная Битва. Два войска сошлись с яростью обреченных и сшиблись всей своей мощью, уничтожая друг друга. Горы трупов, кровь и черный дым, заструившийся над священным Алтаем.
История не оставила нам ее подробностей. Но редкие источники, сохранившие описание того побоища, утверждают, что реки крови пролитой в этой Битве, могли сравниться с реками воды, бегущими с гор…
Часть 4. СНОВИДЕЦ (ОБОРОТЕНЬ)
Иная Реальность
«И каждый говорит о любви в словах.
Каждый видит прекрасные сны.
Каждый уверен, что именно он источник огня.
И это — тема для новой войны».
Б.Г. («Аквариум»)
«Тело хочет спать. Оно нуждается в отдыхе, в уменьшении стресса, но, вместе с тем, и в создании напряженности. Оно хочет жить у края неведомого и слабеет, едва оказавшись защищенным и «здоровым». Тело сновидения требует большего, чем просто хорошего самочувствия, оно хочет вызова, риска, личной силы и свободы. Более того, тело должно искать опасности, чтобы стать самим собою. Тело сновидения никогда не исцелится лишь благодаря здоровому образу жизни, потому что оно ищет в сновидениях сверхъестественного, того, что лежит на грани двух миров. Дон Хуан излагает это драматически, говоря, что «тело любит ужас и мрак и черпает силу из этих стихий».
Ваше тело пребывает в творческом поиске. В фантазиях, снах и реальности вы возвращаетесь в магические места, в те моменты и к тем учителям, которые давали вам доступ к силе. Вы решаете проблемы, получаете травмы и испытываете экстаз в своих сновидениях не только для того, чтобы развязать узлы своего личного развития, но и в поисках более трудных задач и опытов. Способность быть собой требует чего-то большего, чем самопознание; это вопрос любви, борьбы, падений и взлетов.
Следовательно, после сильных внутренних переживаний вы возвращаетесь домой не только из сентиментальных побуждений, но и потому, что повседневная жизнь — это та же дикая местность, что и лес. В наши дни шаманизм должен иметь дело с миром, охваченным огнем, с миром, превратившимся в одну громадную перегревшуюся теплицу, с ее демократиями, охваченными кризисом, и с невероятно сложными межличностными отношениями. Этот мир — часть пути сердца каждого человека, и каждый человек стремится к трансформации. Возвращение к повседневной жизни не только привязывает вас вновь к тому, что вы оставили, но и напоминает о том, что вам досаждало и причиняло боль, ставит вас лицом к лицу с конфликтом жизни и смерти…»
«Дао Шамана» Арнольд Минделл.
Глава 1. НОСТАЛЬГИЯ
Возвращение