Глава III. Три этажа жизни 2 страница
Значит, мы опять возвращаемся к уже знакомой вам мысли: на свою энергетику мы можем воздействовать только через механизмы оперативного энергопотенциала. Поэтому впредь именно он и только он (смягчая категоричность, оставим базовому энергопотенциалу и энергетическому полю 1% своего внимания) будет предметом нашего изучения.
Действуя — мы его тратим; и вот самые важные вопросы:
— каким образом — потраченный — он возвращается к нам с прибавкой?
- что это за прибавка?
- за счет чего она возникает?
Действуя — мы материализуем оперативный энергопотенциал в предметы, чувства и мысли.
(При этом наш энергопотенциал становится свойством сработанных предметов и мыслей.)
То, что принадлежало только нам — наш оперативный энергопотенциал, — становится достоянием всех людей.
Оно становится энергетическим сгустком, которым может воспользоваться — соприкоснувшись с ним — любой человек. (Разумеется, если его энергоемкость позволит это сделать: рисовые котлетки съедобны без ограничений, но кровавая отбивная из медвежатины — блюдо лишь для немногих.)
Любой человек — значит, и мы сами, сработавшие этот энергетический сгусток. Вернее — прежде всего мы, ведь мы к нему ближе всех.
Следовательно, что бы мы ни делали! — играя в футбол, коля дрова, любуясь природой, общаясь с другом, пеленая ребенка, решая задачу, читая хорошую книгу (бульварное чтиво — как жвачка — кажется безобидным, но на самом деле невозвратно губит не только часы нашей жизни, но и энергию) - мы не просто тратим свою энергию — мы материализуем ее в некий субстрат и становимся духовно богаче на величину своих энергетических вкладов.
Как вы сами понимаете, затраты на фоне отрицательных эмоций — «не хочу — но делаю», «скучно — но делаю», «не могу — но делаю», - не включают антиэнтропийного процесса, значит становятся абсолютными тратами. Сколько потратили — на столько обеднели. «Но ведь затраченное не рассеялось в воздухе, — резонно можете возразить вы, — оно материализовалось в слово, вещь, действие. Разве эти плоды не могут отведать другие люди, да и мы сами?» Отвечаем: «Могут другие. Можем и мы сами. Но удовольствия это не доставит ни им, ни нам. Потому что слово будет разрушительным, вещь — энергетически закрытой и неудобной в пользовании, действие — аморальным. Костюм, пошитый мастером, дольше носится; свитер, связанный с любовью, всегда теплее фабричных; еда, приготовленная хорошей хозяйкой, насыщает быстрее и полноценней, чем еда в столовой из тех же продуктов, потому что хозяйка в каждое блюдо вложила частицу себя — и этим вы наполняетесь прежде, чем едой.
Глава IV. Энергопотенциал
- 9.5 -
Итак, процесс траты оперативного энергопотенциала вплоть до возникновения конечного продукта (предмета, мысли) мы разобрали. А за счет чего идет восстановление потраченного оперативного энергопотенциала?
За счет окружающего энергетического поля.
Ведь мы живем не в энергетическом вакууме, а в плотной энергетической среде. И малейшая трата оперативного энергопотенциала тут же компенсируется этой средой. Процессы траты и восстановления протекают одновременно. Собственно говоря, это один слитный процесс, который регулируется синусоидой «дыхания» нашего оперативного энергопотенциала. Именно синусоидальный ритм удерживает нас в пределах целостности — мы и не переполняемся, и не иссякаем.
Окружающее энергетическое поле для всех одно, а восстанавливаемся мы по-разному.
Если трата происходит на фоне положительных чувств, то включается антиэнтропийный процесс.
Если трата происходит на фоне отрицательных чувств — работает только энтропийный механизм. При этом синусоида уменьшается и деформируется.
Оперативный энергопотенциал тает, работоспособность падает, хронические заболевания вылезают наружу, любая инфекция проникает в клетки и начинает разрушать тело изнутри.
Только теперь вы готовы понять и принять ответы на поставленные выше три вопроса.
Прежде всего: если мы говорим о прибавке оперативного энергопотенциала, то рабы и потребители должны отойти в сторонку. Им неведомо неповторимое чувство, когда тебя поднимает плотная волна антиэнтропийного процесса; они могут только пользоваться плодами, которые сорвали другие. Это — не упрек им; просто так устроено.
Значит, речь идет о созидателях — талантах, гениях и творцах.
Когда мы говорили, что прибавка оперативного энергопотенциала — это чувство, мысль или предмет, — речь шла о материальной стороне дела. Но ведь энергопотенциал — напомним — это заряд и процесс. Как же прибавка должна материализоваться в процессе?
Она увеличивает амплитуду синусоиды
Очень важный момент: энергия окружающего поля не может на синусоиду воздействовать (разумеется, воздействие гравитационных полей, космических лучей, бытовой радиации и проч. здесь не рассматривается). Эта энергия может лишь заполнять опустошаемые нашими действиями наши емкости. Откуда же берется энергия, позволяющая на синусоиду воздействовать?
От предметов, с которыми взаимодействуют талант, гений и творец.
Таланту новье достается с большим трудом. Соответственно и энергетическая прибавка невелика. Но как бы ни была она мала — она изменяет синусоиду — увеличивает ее.
Не количество важно, а тенденция! Не результат, а процесс!
Гению проще: его необъятное поле — его собственная душа. Не нужно далеко бежать, не нужно искать. Познай самого себя — выразив это в чувствах, мыслях и предметах — только и всего. Его проблемы куда более энергоемки, чем задачи таланта. И в отличие от задач — которые всегда конечны — проблемы практически неиссякаемы. Гений присасывается к ним — и пьет, сколько хватит сил и жизни. Представляете, как разбухает, сколь богатырски размашистой становится его синусоида?
Творец работает с природой, он одухотворяет ее — создает то, чего до этого не было — ни вокруг, ни в нем самом. Он создает природу нового качества. Это требует невообразимых энергетических затрат (разве мы можем представить энергию, сконцентрированную в материнской яйцеклетке?), но она возвращается с избытком: это уже не просто чувство, мысль и предмет — это существо, созданное по его образу и подобию.
Каждый из них получает энергию от материала, с которым работает. Одни — труднее, другие — легче. Но у всех троих бывают счастливые мгновения, когда работа идет сама, без затраты усилий (это не обманчивое впечатление, это действительно так). Вдохновение! — вот мгновения полной свободы. При вдохновении происходит слияние созидателя и предмета его деятельности, и вся работа совершается за счет энергии предмета.
Вывод: оперативный энергопотенциал существует нераздельно от окружающего энергетического поля, но в то же время автономен по отношению к этому полю, и не рассеивается в нем благодаря своей синусоидальной сущности.
Глава IV. Энергопотенциал
- 10 -
Должны предостеречь вас от обычного среди обывателей заблуждения.
Оперативный энергопотенциал они представляют неким энергетическим облаком, сгустком (разумеется — светящимся), в котором под внешним радужным энергетическим туманом ощущается мощная (синусоидная) пульсация. Как сердце: тук… тук…
Красиво — но неверно.
Потому что в таком виде энергопотенциал может существовать — но не работать.
Чтобы он работал — ему нужен инструмент.
Ему нужна такая структура, которая бы обеспечивала превращение энергии в чувство, мысль и предмет. И наоборот.
Эта структура — информация.
Без нее оперативный энергопотенциал может жить, но работать не может.
Следовательно, сущность оперативного энергопотенциала не просто энергетическая, а энергетически-информационная.
Раб работает как машина. Если его не подгонять, он механически работает час за часом, день за днем, неделю за неделей. Где его мысли при этом? В конце рабочего дня, в конце недели, в грядущем отпуске. Он тянется к своей морковке (кружке пива, партии в домино, рыбалке, коллекции марок), стараясь не впускать в душу то, что делают руки. Он тратит оперативный энергопотенциал? Конечно. Во что же реализуется эта трата? В укрепление стереотипов, из которых сложена раковина, защищающая раба от окружающего мира. Значит, всю энергию он превращает в информацию. А что же произойдет, если снаружи в его раковину воткнется — и пробьет ее — свежая информация? Раб переживет несколько неприятных минут (часов, дней, недель), пока не обкорнает эту информацию до такой формы, в которой он сможет ею пользоваться — до стереотипа. И этим стереотипом залепит пробитую информацией дыру в раковине.
Может ли потребитель выполнять работу раба?
Может. Но — через силу. С муками. Он будет несчастнейшим из людей, каждую минуту он будет чувствовать, как он несчастен, и весь свой интеллект нацелит на одно как бы увильнуть от этой работы, пустить ее на самотек, спихнуть на других. Не удастся — он начнет болеть, у него все будет валиться из рук, пока его не выгонят (сам он даже уйти не в силах), либо — переведут на другое, более подходящее для него место.
Где же потребитель на месте?
Там, где он живет и работает с удовольствием. А удовольствие он получает единственным способом: потребляя энергию гармоний. Созданной либо человеком, либо природой.
Информацию гармонии (картины, книги, человека, ситуации, пейзажа) он утилизирует, переваривает, превращая в энергию удовольствия. Иногда эта энергия столь велика (когда он увлечен какой-то гармонией — влюблен в нее), что синусоида оперативного энергопотенциала начинает испытывать серьезный напор изнутри. Кажется: еще чуть-чуть — и ее амплитуда начнет расти. Как бы не так! Напряжение в амплитуде — вовсе не опасное — вызывает дискомфорт и опасение: ведь за этим может последовать сдвиг в неведомое… И потребитель — подальше от греха — выпускает пар.
Следовательно, идеальная ситуация потребителя — это паровоз с хорошо нагретым котлом. Он полон сил, он производит прекрасное впечатление, он вызывающе пыхтит, окутывая всех, кто приближается к нему, клубами грозного пара. Он может даже прокрутить колеса, поразмяв поршни. Но с места не трогается и всю свою мощь выпускает в слышный далеко окрест рев; или в свисток — в зависимости от величины его оперативного энергопотенциала.
Созидатель — это вы уже знаете — создает новые гармонии. Значит, энергию хаоса либо несовершенных гармоний переводит на более высокий уровень.
У всех троих работает оперативный энергопотенциал, и все три процесса реализуются как работа с информацией:
раб превращает ее в стереотипы;
потребитель превращает гармонии в пассивную информацию (память);
созидатель информацию превращает в гармонию.
Как говорят о рабе? — Был.
Как говорят о потребителе? — Трудился.
Как говорят о созидателе? — Сделал.
Глава IV. Энергопотенциал
- 11 -
И самая последняя проблема, которую невозможно обойти, на которую мы обязаны дать в этой главе хотя бы краткий ответ: куда девается энергопотенциал после смерти?
Смерть как угасание, как распад ЭПК, как превращение в ничто — не проходит. Почему? Потому что есть люди, которые умирают в глубокой старости не только сохраняя ясность ума (это еще можно как-то представить), но и в хорошей физической форме. Да, их тело старо, но оно не знает болезней и выполняет все физические функции. Кажется, такому старику жить бы да жить, а он вдруг умирает. Осознавая это, заранее ощущая, что приближается смертный час — и все же встречая его спокойно, без малейшего страха.
Почему они умирают? И что происходит при этом с их душой? Неужели рассеивается как дым? Была, была, была — росла — становилась все мощней и просветленней, — и вдруг однажды, как проколотый воздушный шарик — шлеп — и нет ее… так, что ли?
Если есть такие старики, смерть которых невозможно объяснить угасанием, — значит, этот частный случай и есть истинное правило, именно его нужно исследовать, чтобы понять сочетание жизни и смерти, превращение жизни в смерть, а смерти — в природе не бывает иначе — в новую форму жизни. Те же 90-95, а зачастую и 99% случаев, когда жизнь — это постепенное угасание, мы не станем вводить в закон, поскольку здесь изначально нарушено главное условие нашей жизни. Чем отличается человек от других существ? Своим предназначением — способностью к антиэнтропийному — творческому — процессу. Если до этого не дошло, если антиэнтропийный процесс не включился — речь идет о рабах и потребителях, — смерть становится результатом растраты базового энергопотенциала. По этой же причине — растратив себя неразумной жизнью — может умереть и созидатель. Но если он живет в согласии с мудростью тела — он живет долго и до последнего дня счастливо.
Именно это — правило.
Его и рассмотрим.
Первый посыл. Помните? — в самом начале главы мы утверждали, что — в идеале — базовый энергопотенциал на протяжении всей жизни стремится сохраниться на первоначальном уровне.
Второй посыл: у созидателя (когда он развивается, обретая все новое качество: талант, гений, творец) оперативный энергопотенциал растет неограниченно.
Третий посыл: его ЭПК (и ее плод — душа!) в своем развитии не знает пределов.
Спрашивается: почему этот человек умирает? и что происходит с его ЭПК (в том числе и с совокупным энергопотенциалом) после смерти?
Если человек нормально развивался и нормально созидал (значит — не выходил за пределы дозволенного), он живет до тех пор, пока тело служит надежным фундаментом его деятельности. Увы — существуют ножницы — два разбегающихся процесса: душа развивается, а тело угасает. В идеальном случае это угасание почти незаметно, но оно есть, хаос наступает на первозданную гармонию тела — пока не приходит час, когда две гармонии (два процесса: продолжающая совершенствоваться гармония души и развивающаяся дисгармония тела) больше не умещаются в пределах дозволенного. Долго продолжаться это не может, потому что дисгармония тела становится опасной для гармонии души. И тогда душа покидает тело.
Созревшее яблоко падает само.
Глава IV. Энергопотенциал
- 12 -
Как ничто не берется ниоткуда, так ничто и не исчезает в никуда.
Наш опыт, наша культура мышления, заряженные накопленной (оперативная) и сохраненной (базовая) за всю жизнь энергией не исчезают, а в виде информационно-энергетического сгустка, в виде информационно-структурированной плазмы вливаются во всеобщее (охватывающее всю Землю) информационно-энергетическое поле — во вселенскую Душу.
Наша душа становится частью ноосферы.
Совокупный энергопотенциал остается в принципе тем же — это заряд и процесс, — и благодаря этому душа не растворяется в окружающей ноосфере.
Поскольку понятие «душа» у каждого свое, а это значит, что найти общий знаменатель в пользовании им затруднительно, воспользуемся словечком, которое предложил несколько веков назад Лейбниц: монада. Оно удобно: в нем есть и локальность, и целостность, и единственность. Для любой души и комфортно, и необидно (если душа не дура). А какой она выходит из монады — это уже ваша печаль.
Как часть общего информационного поля, душа становится доступной любому каналу, подключающемуся к этому полю. Но она не смешивается с другими монадами, не теряет лицо, потому что в ней (ведь это плод!) зерно будущего, возможно более мощного антиэнтропийного процесса.
Это — идеальный путь. А что же с душами тех, кто просуществовал всю жизнь на первом этаже? кто ловил удовольствия, поглядывая на жизнь из окон второго?
Раб умирает, потому что его базовый энергопотенциал иссякает, и когда уровень энергопотенциала опускается ниже критической отметки — тело перестает функционировать. Его оперативного энергопотенциала хватает лишь на то, чтобы — после смерти тела — продлить жизнь его слабенькой, безликой души. Говорят, это длится 40 дней. Покорная привычному для нее энтропийному процессу — не получая подпитки — эта душа тает, как свечка. Последняя черточка ее индивидуальности стирается раньше, чем затухает память о ней на Земле.
Потребитель умирает от болезней. Он неосторожно тратит базовый энергопотенциал, потому что получает при этом самые острые, самые яркие удовольствия, а связь трата-плата, излишества-болезни не доходит до его сознания, не становится для него руководством к действию. Умом-то он понимает, но ведь живет он не мыслью, а чувством (не чувством правильного пути — это чувство дисциплины, оно ему скучно, — а чувством удовольствия) - и расплачивается за это жизнью.
Но его оперативный энергопотенциал не так уж мал, и его хватает, чтобы после смерти душа поднялась до ноосферы и слилась с нею (очевидно, это происходит все на тот же 40-й день). Но поскольку эта душа не имеет самостоятельной сущности, она выполняет связующие функции: в ноосфере так же, как и при жизни на земле она остается хранительницей памяти. Вряд ли ей уготована жизнь вечная, но она пребывает в ноосфере, пока не растает в пламени энтропии. И тогда ее место займет следующая родственная ей душа.
И только души созидателей продолжают предначертанное служение антиэнтропийному процессу. Но вот интересный вопрос: какие из них остаются в ноосфере, составляя ее лицо, ее информационно-энергетическую плоть, а какие возвращаются на землю, чтобы — слившись с идеальной гармонией новорожденного (подобное стремится к подобному) - продолжать процесс?
Возвращаются все.
Глава V. Психомоторика
- 1 -
Когда в начале 70-х годов мы разрабатывали концепцию ЭПК, нам нравилось развлекаться вопросом: какой человеческий орган обслуживают механизмы эмоций, чувств, мыслей, движений, памяти? Мы опрашивали сотни людей, и не только среднего человека с улицы; в большинстве это были студенты и научные работники; среди них случились два доцента и один профессор — профессиональные психологи. И все до единого, ни на секунду не задумавшись (вот они — плоды ущербного энергопотециала), даже не заподозрив в нашем вопросе подвоха — отвечали: конечно, они обслуживают мозг. Он — хозяин; они — инструменты.
С их точки зрения здесь все очевидно. Ну где находится память, где находится мысль? Вестимо — в мозгу. Когда чувство становится чувством? Когда оно пройдет через мозг. Когда мы делаем движение, когда производим действие? Когда определенным группам мышц скомандует мозг.
Отсюда следует забавный вывод, что человек — это прежде всего мозг, и наша жизнь — это жизнь мозга. Не удивительно, что есть ученые и целые институты, которые всерьез пытались с помощью кибернетики замоделировать человека. Ну и когда разлилось половодье литературы о роботах — она стала всего лишь материализацией этого интересного взгляда на человеческую природу.
Науки о человеке настолько сконцентрировали усилия на изучение мозга, что он стал их символом XX века.
Одно лишь непонятно: для чего в таком случае человеку (извините — мозгу) душа?
Это был второй вопрос, который мы задавали тем же людям, и, представьте, ни один из них не нашелся, что ответить.
У нас был и третий вопрос: если наша жизнь — это функция мозга, — то в чем же для нас смысл такой жизни? Но он так и не прозвучал ни разу: мы не встретили никого, кому бы стоило этот вопрос задать.
Глава V. Психомоторика
- 2 -
Откуда пошло это всеобщее абсолютизирование мозга?
От науки.
От научной маскультуры.
Наконец — от всеобщей грамотности и воинственного, категоричного атеизма.
Сто лет назад любой человек, отвечая на наш вопрос, прежде всего вспомнил бы о душе. Тысячу лет назад — о теле.
Но современная наука ткнула перстом в лоб ошалевшему обывателю: ты — homo sapiens — человек мыслящий, — и он поверил. Весь его мир — это круговорот семья-работа-еда-дом; все его интересы — как бы поменьше работать, побольше получать, как бы не заболеть, как бы чего не случилось; весь его кругозор — злорадное (порою и завистливое) наблюдение мира через светящееся окно телевизора. У него нет ничего своего! — ни чувств, ни мыслей, ни памяти, ни свободы (ведь за всю жизнь он ни минуты себе не принадлежит), но когда его спрашивают: кто ты? — он гордо отвечает: homo sapiens.
Повторяем: это заблуждение существовало далеко не всегда; оно — плод научной революции. Научной!..
А что же было до нее?
Ну, во-первых, наука была ничем не хуже нынешней, не зря же и сами ученые любят повторять, что все новое — это хорошо забытое старое.
А во-вторых, переживая подъем, интегрируя знания, храня целостность его, находя все во всем (сейчас происходит противоположный процесс — всеобщая дифференциация, то есть безусловный спад), — наука объясняла мир человеку действующему. Человеку, выполняющему свое человеческое предназначение. Предназначение стать творцом.
Человек действующий — homo creator.
Как же так? — справедливо усомнится сообразительный читатель. — Если не мышление главное достоинство человека, то в чем же его отличие от животных? Ведь любое животное — существо действующее…
Не совсем так.
(Обратите внимание: это первая попытка договориться о терминах. Вы под словом «действие» подразумеваете процесс, в результате которого появляется нечто новое.)
Животное перемещается в пространстве в поисках пищи, самки, безопасного убежища. Оно может строить соты или гнездо, оно может съесть кого-то либо его съедят — от этого в окружающем мире ничего (в принципе) не изменится.
Если животное запрячь (посадить на велосипед, дать барабан) — оно будет работать. По чужой воле.
Но действовать…
Человек забивает молотком гвозди. Он действует при этом?
Ответим так: смотря что он при этом делает. Иначе говоря — ради чего он забивает гвозди. Дальше все ясно:
раб сколачивает из досок ящик;
потребитель получает удовольствие от своего умения одним ударом ловко вогнать гвоздь в дерево;
созидатель мастерит новую вещь.
Раб и потребитель — работают, созидатель — творит.
Человек может быть очень разумным и рассудительным, ничего не делать с кондачка, обдумывать каждый свой шаг (представляете, сколько он задает работы своему мозгу?), — и оставаться рабом, говорящей (если вам больше нравится — мыслящей) машиной. (При Платоне не было понятия машина, поэтому он говорил иначе: говорящее орудие.)
Человек может читать очень умные книги, наслаждаться прекрасным, хранить в своей памяти бездну сведений из любых областей знания, подняться до вершин интеллекта, — но при этом не изменить мир даже на крупицу. Потому что он потребитель: судья, хранитель, связующее звено, — кто угодно, только не человек действующий.
Человек может быть мало образован; он может иметь весьма туманные представления об общей культуре; его память может быть дырявой и потому бедной на информацию; в обычной беседе вы вряд ли разглядите его интеллект; да и насчет рассудительности ему не мешало бы поработать над собой, потому что — едва перед ним появляется задача, — он не обдумывает ее, не анализирует, не ходит вокруг, собирая информацию, — он тут же начинает ее решать. И представьте себе — получается! Получается новое. Только так! — ведь он созидатель.
Глава V. Психомоторика
- 3 -
Итак, увлекшись дифференцированием, расчленив человека, как машину, наука приписала каждому его органу определенную функцию. Ухо необходимо, чтобы слышать, рука нужна, чтобы хватать, сердце — чтобы толкать кровь, мышцы — чтобы двигать и человека, и каждый его орган. Мышление было отдано мозгу.
А теперь возвратимся к вопросу, который мы задавали еще четверть века назад: какой человеческий орган обслуживает механизмы эмоций, чувств, мыслей, движений, памяти? Вот как бы на него ответили тогда (за четверть века наши представления не изменились) мы: их обслуживает психомоторика.
Не только механизм, не только система, не только функция, — но и механизм, и система, и функция, которые — слившись — образуют орган.
Орган человека.
Человека — а не тела.
Современная наука о человеке, завороженная анатомией, увлекшись расчленением, тягой к процессам на микроуровне — от органа к ткани, от ткани к клетке, от клетки к молекуле, — слона-то не приметила: забыла о целом человеке. Как так случилось? Да потому, что упустили из вида душу. О ней-то помнили, но как бы вообще, без привязки к реалиям нашей жизни, к человеческой нашей сущности. Мол, есть тело, которое можно разглядеть, изучить и понять, — и, возможно, есть душа, которая неким образом уживается с этим телом…
Но ведь еще полторы сотни лет назад Сеченов сказал: есть психомоторика, есть нераздельная связь движений душевных и телесных (прямая и обратная). Ему бы сделать еще один шаг вперед и сказать: психомоторика — это орган человека, — и огромное число проблем прояснились бы и стали на места.
Это посчастливилось сказать нам.
Глава V. Психомоторика
- 4 -
Чтобы сделать шаг вперед — шаг не мнимый, шаг истинный — нужно иметь истинную опору. Иметь — от чего оттолкнуться.
Истинных опор не так много, как с первого взгляда кажется.
Интеллектуал скажет: опереться можно на любой фундаментальный закон природы. Но как отличить, где истинный закон, а где научный миф, который, возможно, будет развенчан через несколько лет, когда изменятся правила игры?
Эрудит скажет: тот камень, за который возьметесь, и будет краеугольным. Но как отличить камень от его голографического подобия? Мы живем в выдуманном мире, в мире, сложенном из условностей, и кто подскажет, где в этом творении сотен поколений людей уцелевшие истинные ценности?
Философ скажет: опереться можно лишь на то, что оказывает сопротивление. Значит — на нечто реальное (следовательно, не только занимающее место в пространстве и времени, но и осмысленное и понятое нами). Понятое во всей глубине. Но нас никто не учил так понимать. Мы привыкли существовать на уровне говорящих животных: примитивные удовольствия, выдуманные страхи, стадные законы, игра по чужим правилам… Все заранее обусловлено, все предписано; понимать нечего — все понятно с полуслова и с полувзгляда. На что же прикажете опереться? На эти нечеловеческие правила игры в жизнь?..
И все же есть истины бесспорные. Реальные, нетускнеющие — бессмертные. И первая из них: все есть во всем.
Что нам дает это знание?
Ключ от всех замков: как бы ни был густ мрак, свеча, которая его разгонит, уже лежит в вашей котомке; как бы ни было непостижимо неизвестное, вы пройдете к его сердцу по плитам, надежность которых вами уже проверена; как бы ни была велика тайна, ответ окажется для вас знакомым — ведь вы обнаружите его в собственной душе.
Помните хрестоматийный пример, что глядя на каплю воды можно прийти к мысли, что где-то существует Великий океан?
Не капля в океане, а океан в капле.
Если помнишь, что все есть во всем, разглядеть океан в капле не составляет труда.
Глава V. Психомоторика
- 5 -
Океан начинается с капли; и наверное нам не придется вас долго убеждать, чтоб вы приняли такую мысль: океан суть большая капля.
С чего начинается мышление? С чего начинается душа?
С клетки.
С живой клетки человеческого тела.
В ней есть все, что есть в целом теле.
Это «все» имеет множество аспектов, но поскольку мы ведем речь о психомоторике, нам важно, чти каждая клеточка человеческого тела чувствует и каждая клеточка движется.
Раз есть чувствование — значит, есть душа (псюхе). Раз есть движение — значит, есть моторика.
Понимаем, вам непросто представить, что у какой-то ничтожной клеточки, которую и разглядеть-то возможно лишь в микроскоп, — и вдруг есть душа. Ладно, речь шла бы о клетках мозга — наше обывательское сознание так сяк с этим бы примирилось; но клетка лимфы, жировая клетка, наконец, клетка костной ткани — и каждая — носительница души?..
Безусловно.
Не пытайтесь спорить с нами — проиграете. Ведь почему вы не сомневаетесь в наличии души у вас? Потому что вы знаете, убеждены, что непросто проживаете свою жизнь как растение, как животное, — но и переживаете ее. Вы воспринимаете бесчисленное множество сигналов окружающего мира — и реагируете на них не только движением тела, но и изменением внутреннего состояния, которое вы привычно формулируете так: «хорошо, потому что красиво и покойно», «совесть замучила», «это мне напоминает…» — и так далее. Вас не нужно убеждать, что у вас есть душа; она есть, потому что так устроено, потому что вы — человек.
Но это не душа вообще; это — человеческая душа.
Мы это подчеркиваем, потому что душа душе — рознь.
С одной стороны (и это даже современная наука признала) все живое имеет душу. С другой — в зависимости от уровня развития жизни — она бывает
1) растительная,
2) животная,
3) человеческая.
Глава V. Психомоторика
- 7 -
Чем отличается живая клетка от модели?
1. Она чувствует.
2. Она помнит.
3. Она сосуществует с другими живыми клетками.
Эта триада и составляет душу, которая на уровне человека суть плод совместной работы 1) чувства, 2) памяти и 3) совести.